Глава восемнадцатая

Ты справилась!

21.00. Родильная палата.

– Вот, смотрите – ваш малыш. Здоровенький, прехорошенький.

С такими словами доктор Роулингс вручила мне тебя, Билли. Затем она – честное слово – смахнула слезинку и добавила срывающимся голосом:

– Я уже и не надеялась этого дня дождаться.

Ты лежал в моих объятиях – не индюшонок и не слоненок, а маленький человек, личность. Лежал и размахивал своими крошечными кулачками – наверно, что-то пытался до меня донести. Ты был – само совершенство; ты смотрел мне прямо в глаза. Вряд ли ты помнишь, что именно мы впервые сделали вместе; я тебе скажу. Мы потерлись носами.

– Здравствуй, сынок, – произнесла я сквозь слезы. – Здравствуй, мой дорогой. Я – твоя мама. Мы с тобой справились.

Потом я перевела взгляд на Марка и Дэниела. Оба обливались слезами.

– До чего трогательно, – всхлипнул Дэниел и вцепился Марку в локоть.

– Да, очень трогательно, – отозвался Марк и предпринял попытку высвободиться. – Слушай, может, отпустишь, а?

– Ради всего святого, станьте поближе, – сказала доктор Роулингс. – Чертовски драматично, никогда такого не видела.

Распахнулась дверь, и в палату влетела мама. Растолкала всех, бросилась к кровати.

– Бриджит! Представь: сижу я по правую руку от Ее Величества, и вдруг – телефонный звонок. Я прямо с обеда метнулась к тебе. Нет, конечно, есть вещи поважнее, чем Королева, но все же…

– Памела, – перебил папа. – Погляди лучше на внука.

– О! – воскликнула мама. – Маленький мой! Мальчик мой золотой!

Со всеми предосторожностями я протянула тебя твоей бабушке. Она едва не разрыдалась.

– Бриджит! Он просто чудо!

Ничего приятнее в жизни от нее не слышала. Впрочем, твоя бабушка, Билли, мигом сменила тон.

– Давайте его сфоткаем и отправим Королеве эмэмэской, а?

Вбежала Миранда с бутылкой мохито и сияющим Ричардом Финчем.

– Бриджит Джонс, я тобой горжусь, – изрек Ричард Финч.

В его глазах мелькнуло беспокойство, но уже в следующий миг он добавил:

– Слава богу, твои булки не сдулись.

Все взгляды обратились к двери, потому что вошли Том и Шэззер. Сначала они повисли друг на друге, затем принялись обниматься со всеми, кто не успел увернуться. Джереми расчувствовался, обеими руками сгреб Магду.

– Прости меня, любовь моя. Теперь все будет иначе. Я исправлюсь. Остепенюсь. Нас с тобой объединяют дети. И долгие годы супружества.

– Даже. Не пытайся. Лезть. Ко мне. В постель, – отрезала Магда.

Дверь снова распахнулась, и вошли Марк с Дэниелом. Оба заметно нервничали.

– Велено подождать, – ответил Марк на вопросительные взгляды и хоровое «Ну, что?».

Дэниел снова потянулся к его руке. Марк не противился. Так они и уселись – рядышком, держась за руки.

– Итак, объявляем победителя! – В палату ворвалась доктор Роулингс. – Здесь говорить или наедине? По-моему, лучше здесь – это ведь вроде финала «Икс-Фактора».

– Вдобавок мы – одна семья, не так ли? – спросила я у Марка и Дэниела. Оба смущенно закивали.

– Отлично. Итак. Отцом ребенка Бриджит Джонс является не кто иной, как…

И НАКОНЕЦ…

– …Марк Дарси!

– Благодарение Господу, – выдохнул Дэниел.

Я вручила тебя твоему родному папе.

– В смысле, Джонс, не пойми меня превратно, – поторопился добавить Дэниел. – Малыш бесподобен. Просто я адекватно оцениваю свои возможности. Так пускай победит достойнейший!

Марк глядел на тебя, лучась любовью и гордостью. Потом вдруг вспомнил, зашептал мне:

– Бриджит, ну что же ты? Проси скорей!

– Дэниел, – начала я. – Хочешь быть крестным отцом?

– Что? Я? Гм. Это абсолютно…

Несколько мгновений казалось, что Дэниел сейчас разрыдается. Затем он взял себя в руки и изрек:

– Благодарю за великодушное предложение. Это большая честь. Да, конечно, хочу; очень хочу. Кстати: хорошо, что у меня будет крестник, а не крестница, иначе я бы с нетерпением ждал, когда ей стукнет двадцать, чтобы соблазнить ее. А так родители могут не беспокоиться.

– Отлично. А теперь давайте покинем палату. Пускай мама и… папа останутся наедине со своим малышом, – распорядилась доктор Роулингс.

Все послушно двинулись к двери, а Дэниел чуть задержался.

– Позвольте вам заметить, доктор, в белом халате вы чертовски соблазнительны.

– Ах, проказник! – сказала доктор Роулингс и захихикала.

* * *

– Подожди, – окликнула я папу. – Ты один еще не подержал Билли.

Папа, или, точнее, дедушка, осторожно коснулся твоей щечки и наставительно заметил Марку:

– Учти: головка не должна болтаться.

Марк и впрямь держал тебя очень неуклюже.

А потом папа (в смысле, мой папа) заглянул в глаза тебе, своему внуку, и с дрожью в голосе добавил:

– Береги его, Марк. И ее тоже.

– Мистер Джонс. Если мои отцовские качества хоть отдаленно смогут сравниться с вашими, я…

– …он будет самым счастливым мальчиком в мире, – докончил папа.

В этот миг твой кулачок коснулся кнопки запуска монитора, а затем опрокинул стакан с черносмородиновым морсом. Лиловая жидкость образовала живописное пятно, ягоды рассыпались в художественном беспорядке. Монитор замигал и завыл, будто предупреждая о воздушном налете. Доктор Роулингс пулей влетела в палату, за ней мчались остальные.

– Весь в мамочку, – прокомментировал Марк, перекрывая вопли и «воздушную тревогу». – Кстати, Бриджит…

– Что? – Мне тоже пришлось напрягать голосовые связки.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Джонс! – выкрикнул Дэниел, косясь на Марка. – Я правильно понимаю – на прощальный перепих можно не рассчитывать?

– Да!

Вот так – радостно, удивленно и определенно – я ответила им обоим.

* * *

И вот так, мой мальчик, я стала твоей мамой.