Глава 10

Вита

Сотни лет и день, и ночь вращается

Карусель-земля,

Сотни лет все ветры возвращаются

На круги своя…

Вита щелкнула пультом и выключила телевизор именно на этом моменте одного из своих любимых фильмов – Мери Попинс допела свою песенку. Ей нужно было подумать о всем том новом, что принес ветер перемен в ее жизнь.

Время близилось к двум часам ночи. Света сладко сопела в своей комнате, да и Москва спала, даже шум с проезжей части не доносился в распахнутое окно. Одной Вите не спалось, потому что мешали мысли. Ну да ладно. Завтра воскресенье, и с утра ей никуда не нужно, как ни странно. Можно будет отоспаться.

С памятного понедельника прошла почти неделя, а жизнь ее изменилась настолько, что Вита уже стала забывать, как жила прежде.

В приемной директора маркета для ее кипучей энергии оказалось настолько мало работы, что Вита умудрялась совмещать ее с работой продавца-консультанта в зале, которую освоила за один день. С техникой она всегда дружила и могла собственноручно проводить несложный ремонт, как например, когда у них со Светой сломался миксер. Ну и на многочисленные вопросы покупателей отвечала бойко и, главное, честно. Ну а если уж чего-то не знала, то звала на помощь более опытного. Как бы там ни было, но вчера Манана Юрьевна грустно посетовала:

– Очень жаль, Вита, что скоро тебя заберут. Продавец ты от бога, да и за неделю у тебя самые лучшие показатели. Была бы моя воля – не опустила бы тебя.

Была бы ее воля, она бы тоже с радостью осталась и дальше продавать технику, потому как нравилось ей это дело, и больше всего – работа с людьми, постоянный живой диалог. Но кто же ее спрашивал? Да и в маркете все знали, что работает она там временно.

Уже во вторник утром ей позвонил Федот и бодрым голосом сообщил, что записал ее на занятия в автошколу.

– Дуй туда сегодня сразу после работы. Завтра еще покажись, а потом можешь не ходить, я договорился. Но билеты зубри – экзамен по теории придется сдавать на общих основаниях.

И теперь каждый вечер перед сном Вита решала билеты, готовясь к теоретическому экзамену.

Уже в среду поздним вечером у нее состоялся первый урок вождения с инструктором. Всего их было четыре, но уроками это назвать можно было с натяжкой – она просто сидела за рулем, а управлял движением учебного автомобиля инструктор, который показался Вите излишне нервным. Вместо того, чтобы объяснять что-то – кстати, что она и без него отлично знала, – он постоянно орал и слишком нервно дергался. После четвертого занятия она не выдержала и позвонила Федоту на мобильный, хотя время уже было позднее.

– Федот, может, ну их, эти уроки вождения?

– А почему? – лениво протянул он и протяжно зевнул.

Ну да, часы показывали начало одиннадцатого. То, что звонит настолько поздно, Вита не учла. Но все же рассказала о ненормальности инструктора. Федот долго смеялся, вернее, даже ржал, а потом заявил:

– Перепелкина, таковы правила. Я и так записал тебя на экспресс курсы, там положенный минимум – двадцать часов. Ты ездишь сразу по два, значит, восемь уже за плечами. Так потерпи еще двенадцать.

– Ну, Федот, миленький, я же с таким инструктором, скорее, разучусь водить, а то и стану бояться дороги, – чуть не плача взмолилась Вита. – Он же меня до кондрашки доведет.

И новый приступ смеха послужил ей ответом. А потом Федот сказал, как отрезал:

– Не по-ло-же-но, так что, терпи!

Шесть уроков вождения у нее еще впереди. Понедельник, вторник, среда, пятница, суббота и еще один понедельник. Она свихнется или застрелится!

Но не это было даже самым страшным. Бог с ним, с этим дерганным инструктором, можно и потерпеть. А вот то, что на участие в движении СтопХамовцев совершенно не оставалось времени, Вита переносила плохо. Временами даже казалось, что вот-вот у нее начнется ломка – так она соскучилась по всем. А сегодня позвонил Петюня и строгим голосом поинтересовался, не заболела ли она.

– Если ты здорова, то какого фига прогуливаешь собрания?!

– Петюнь, у меня ни на что не остается времени, – едва не проплакала ему Вита в ответ.

– А завтра сможешь выкроить час или два?

– Завтра смогу, – счастливо выдохнула она.

– Отлично! Тогда заеду за тобой в семь и повезу на свидание.

– Куда? – тут же вытянулось лицо от удивления.

– Ну, перепелка, ты что, забыла? Ты мне должна свидание.

– Я думала, ты пошутил.

– А я и пошутил. Но на свидание завтра пойдешь.

В этом был весь Петюня – простой логики от него ждать не приходилось.

Так что завтра ей предстояло свидание с секретарем их движения, от которого надеялась узнать все последние новости, но перед этим она навестит в больнице Полину Матвеевну. Соседку еще не выписали, хоть и обещали сделать это со дня на день. У Виты так и не получилось выкроить время на неделе забежать к ней, разве что, через тетю Катю справлялась о ее здоровье, да передавала приветы. Но уже то успокаивало, что чувствовала себя Полина Матвеевна хорошо.

Ну и на этой неделе Вита ни разу не видела Колесникова, хоть и постоянно слышала о нем на работе. Колесников то, Колесников сё… Он, оказывается, был самым популярным объектом всех сплетен среди продавцов. Вита слушала внимательно, запоминая каждый интересный факт его биографии.

Так она и узнала, что не так давно он расстался с подружкой, на которой собирался жениться. История там какая-то мутная была, как показалось Вите, а еще грязноватая. Вроде как пила она, и прилично. Но даже не из-за этого Колесников ее бросил, а узнал, что по пьяни она с мужиками путается. Вите даже стало за него обидно. А еще стало стыдно за собственное пьяное поведение, ведь она помнила, как он словно окаменел изнутри, когда увидел ее такой.

Иван

Телефон уже второй раз мелодично запиликал, высвечивая знакомое слово «Отрада», и второй раз Иван убрал звук, не отвечая. Звонили из Духовного Центра, и он заранее знал, какой предстоит разговор, вот и оттягивал его как мог. Уговаривал себя, что сейчас слишком занят, чтобы отвлекаться, но это не соответствовало действительности, а даже наоборот – мысли его уже были далеки от работы. В конечном счете, когда через десять минут телефон зазвонил в третий раз, нервы сдали, и он ответил.

– Добрый день, Иван Сергеевич! – раздался спокойный и очень вежливый голос руководителя и духовного наставника центра – иеромонаха Владислава Морозова.

– Сдается мне, не такой уж и добрый, – усмехнулся Иван, но духовника поприветствовал со всем почтением.

Этот мужчина был одним из самых уважаемых людей в его личном списке. Не по годам мудрый и настолько великодушный, что порой это даже смущало Ивана. Душа монаха полнилась всепрощением, любой грех, по его мнению, можно было оправдать, в чем Иван с ним не мог согласиться, но старался относиться с пониманием.

– Извините, что отвлекаю, Иван Сергеевич, но назрела необходимость встретиться с вами.

– Что-то случилось?

– И да, и нет. Не хотелось бы обсуждать это по телефону. Не могли бы вы сегодня подъехать?

– Да, конечно… – пробормотал Иван, прикидывая, когда сможет вырваться с работы. – Если часам к семи подъеду, нормально будет?

– Хорошо. Буду ждать вас. Не прощаюсь.

Иван отключился и устало откинулся на спинку кресла. София – самая большая головная боль. Никогда она не исчезнет из его жизни, вечно будет напоминать о себе. За три месяца, что она живет в центре, его уже третий раз приглашает на беседу руководитель.

Черт! Все не вовремя! Работы навалилось столько, что даже за мамой в больницу съездить не получилось. Ее сегодня выписали, и всем пришлось заниматься Ире и тете Кате. Стыдно до ужаса. И вечером он планировал поехать к маме, а никак не в этот чертов центр!

Мысли невольно переключились на вчерашнюю встречу в больнице…

Смех Иван заслышал еще в коридоре и очень удивился, когда понял, что доносится тот из маминой палаты. Интересно, что там за веселье, и кто это так задорно смеется? Точно, не племяшка, потому что Ира была у мамы с утра, а сейчас они с детьми тусили в развлекательном центре, насколько он знал. Кто же тогда?

Каково же было удивление, когда он увидел смеющуюся и что-то или кого-то изображавшую Виталину. Невольно засмотрелся, хоть она сразу же стушевалась, стоило увидеть его. Он даже пожалел, что девушка сразу засобиралась домой и буквально через пару минут, спешно попрощавшись, удрала из палаты. Ее смех ему понравился – чистый и какой-то детский, так бы и слушал, а еще смотрел бы на будто озаренное изнутри солнечным светом девичье лицо. Наверное, так смеяться могут только по-настоящему счастливые люди. Сам Иван, кажется, уже давно разучился это делать.

Воспоминания о девушке, в чью жизнь он решил настолько вероломно вмешаться, заставили его набрать номер кадровика. Захотелось узнать, как проходит обучение новенькой, нет ли проблем и не требуется ли помощь.

– Все под контролем, Иван Сергеевич, – заверил его Федот. – Девчонка упорная и умная, хоть и излишне строптивая.

– Это ты о чем? – нахмурился Иван.

Отчего-то представилось, как она клеит свои дурацкие наклейки на все неправильно припаркованные машины, которые встречаются ей во время обучения вождению с инструктором. Аж дурно стало.

– Да ничего особенного! Просто считает, что учиться ей нечему и хоть завтра пускай ее в открытое плаванье, – рассмеялся Федот. – Молодо-зелено…

Вот тут уже Иван чуть не рассмеялся, едва сдержался. Кто бы говорил! Как будто самому вот-вот сто лет исполнится. Сам-то насколько старше этой малолетки?

– Когда у нее заканчивается обучение? – поборол Иван приступ смеха.

– На этой неделе отъездит последние часы. Экзамен назначен на среду следующей. Вождение в тот же день, но она его не пройдет сама, конечно. Не волнуйтесь, у меня уже все обговорено в автошколе. Так что, через две недельки можно переводить ее на новую должность. С испытательным сроком, конечно.

– Отлично! Держи меня в курсе.

После разговора с кадровиком настроение немного улучшилось, и до конца рабочего дня ничто не испортило его. Разве что мысли о поездке в духовный центр…

***

Владислав ждал его в своем кабинете, заполняя какие-то бумаги. В черной рясе и с огромным крестом на груди за массивным дубовым столом он смотрелся несколько нелепо. И в который раз Иван задал себе вопрос – что способно заставить молодого и полного сил мужчину отказаться от всего мирского и посвятить себя богослужению в мужском монастыре, при котором и состоял духовный центр? Сдается, что ответ на этот вопрос он никогда не получит.

– Что она еще натворила? – поинтересовался Иван после обмена приветствиями. Ходить вокруг да около не было никакого желания, лучше все выяснить сразу.

– Важно не то, что натворила, как вы выразились, Софья Павловна, а в каком состоянии она сейчас находится, – снял монах очки и посмотрел на Ивана немного уставшими и подслеповатыми глазами.

– И в каком же?

Вот честно – надоела она ему хуже горькой редьки. Но и бросить не мог, потому что, кроме него, никого у Софии не было больше на всем белом свете. Собутыльников, что громко называли себя ее друзьями, хоть отбавляй, но родни, что хоть немного бы за нее переживала, не было. Иван и стал ее единственной родней, хоть и уже бывшей.

– Плохо ей, очень. На этот раз еле откачали.

– Можно к ней? – поинтересовался Иван, хоть видеть Софию особого желания не было.

– Конечно! Она в сознании. Очень надеюсь, что разговор с вами успокоит ее метущуюся душу.

– Это вряд ли. Но я попробую…

В который раз. А если быть точным – третий только тут. А сколько их было до этого?

По пути в лазарет монах рассказал историю, которая в точности повторяла события прошлого месяца. Каким-то образом Софии удалось раздобыть выпивку даже в стенах монастыря, что находился в одном из самых живописных мест ближнего Подмосковья. При этом она не стала пить одна, а собрала вокруг себя целую компанию. Пьянка переросла в оргии, как и до этого случалось. Только вот на этот раз организм Софии дал конкретный сбой, и откачали ее с большим трудом. По словам врача монастыря, если такое еще раз повторится, то судьбу ее уже будет решать воля божья. Захочет – позволит ей еще пожить на этом свете, а нет – так прямая ей дорога в заоблачные дали.

Несмотря на то, что располагался Духовный Центр при мужском монастыре, наряду с беседами со священником и участием в богослужениях и церковных таинствах, тут использовались и современные методы лечения от алкогольной зависимости. С пациентами центра постоянно работали психологи, наркологи, психиатры и психотерапевты. Тут даже применяли такой новаторско-эстетический метод лечения, как цветотерапия. В чем он заключался, Иван понятия не имел, но звучало красиво.

София лежала в крохотной палате лазарета, наверное, бывшей келье, с маленьким узким окном, выходящим во двор монастыря. Бледная, худая, но все еще красивая. Когда-то, когда увидел ее впервые, Иван был пленен ее красотой. А вскоре познакомился и с ее кипучей энергией, которая заставила влюбиться в нее по уши, пропасть с головой. И лишь два года спустя он понял, что энергия ее не совсем здоровая, что эта женщина торопится жить и летит по жизни без оглядки. Она оказалась неспособной на серьезные чувства или привязанность. Единственной ее страстью стала бутылка, которой она отдала всю свою любовь. А еще мужчины, без поклонения которых она не могла обходиться. А потом и просто поклонения стало недостаточно. И все же Иван не мог ее ненавидеть, разве что теперь, когда боль в душе притупилась, испытывал жалость.

– Ваня! – увидела она его и горько заплакала. – Прости меня, Вань, я опять сорвалась.

С подключенными датчиками и капельницей София казалась очень ранимой и несчастной. Приступ острой жалости не заставил себя ждать. Иван приблизился к высокой кровати и взял девушку за руку. Её кожа была бледна, сквозь нее просвечивали голубые жилки.

– Как ты? – постарался вложить в голос как можно больше нежности, хоть и не испытывал её. Но такой тон на нее действовал лучше всего.

– Плохо мне, Вань. Забери меня отсюда, – прохныкала София, и Иван понял, что поток слез иссяк, и начинается игра на публику. Это она тоже практиковала частенько. И он научился закрываться, абстрагироваться.

– Куда, София? У тебя есть своя квартира, и насильно тебя здесь никто не держит. Ты вольна уйти в любой момент…

– Ты же знаешь, что я не могу этого сделать! Иначе все начнется снова…

– Зачем же тогда просишь меня забрать тебя?

– Я хочу вернуться к тебе. Вдруг у нас получится все исправить, – с надеждой и затаенной обидой заглянула она ему в глаза.

Не получится – он это знал точно. Прежде всего потому, что сам перегорел и уже ничего, кроме жалости, к ней не испытывал. И он уже научился жить и дышать без нее, хоть это и далось с великим трудом. Но и сказать всего этого ей в лицо не мог, как и дарить беспочвенную надежду.

– Сонь, ты знаешь, что этого не будет. Но я всегда буду рядом с тобой…

– Да нужен ты мне больно, очередной святоша, на каких я тут насмотрелась! – вдруг закричала она, и даже бледность на ее лице сменилась гневным румянцем. А точнее, оно пошло пятнами. – Проваливай со своей заботой! Не нужна она мне!.. Никто вообще не нужен! Обойдусь без вашей благотворительности!..

Рыдания прервали сбивчивую гневную речь, и София отвернулась, уткнувшись в подушку. Ее худенькое тело сотрясалось, пока беззвучно плакала. Стало жальче ее в разы сильнее, но Иван ничего не сказал и не сделал. Он продолжал стоять рядом и держать ее за руку, которую она не забирала. А когда София перестала плакать и посмотрела на него снова, сказал:

– Ты постарайся выдержать, Сонь, не срывайся больше, чтобы не было еще хуже. А потом мы вместе придумаем, как жить дальше.

Это были ничего не значащие слова, но в то же время, он надеялся, что они помогут вселить в нее надежду.

– Прости меня, Вань, – пробормотала она. – Я скотина и не достойна тебя.

– Ты самая лучшая, – улыбнулся он и погладил ее по щеке. – И ты мне дорога. Хочу видеть тебя здоровой.

Он пробыл у нее еще минут пятнадцать, а уходя, поцеловал в щеку, как поцеловал бы сестру. На сердце лежала тяжесть, когда покидал палату – слишком несчастным, даже безысходным, взглядом провожала его София.

Вита

Вита привычно вышла из ванной в нижнем белье, напевая песенку, и сразу же с воплями побежала в комнату.

– Свет, ну ты чё не предупредила, что мы не одни?! – прикрикнула на подругу, спокойно угощавшую в кухне Петюню чаем с печеньками.

Хорошо хоть не голая – она и такое иногда практиковала. И Петюня, как назло, смотрел именно в ее сторону, ведь дверь ванны находилась как раз напротив входа в кухню. Причем, парень даже не потрудился отвернуться, напротив – расплылся в довольной улыбочке. Ну Светка!..

– А я предупреждала, но ты не услышала, – донеслось до нее с кухни.

– Перепелка, я решил зайти, чтобы полчаса не торчать у тебя во дворе, раз уж приехал раньше, – заговорил Петюня. – Со Светой вот познакомился. Чай у вас вкуснющий! И фигурка у тебя ничего…

Взрыв хохота утопил «Убью!», в сердцах брошенное Виталиной вслед за гневным взглядом в разделявшую комнату и кухню стену. Сегодняшний день можно считать днем курьезов: то Колесникова в больнице встретила, хоть Полина Матвеевна и заверила, что сын сегодня к ней не придет, и Вита так перепугалась, не ожидая увидеть его, что ничего умнее, как удрать, не придумала. Как должно быть удивилась его мама. А уж как удивилась собственному поведению Вита! С чего это она так его испугалась? Теперь вот Петюня приперся на полчаса раньше, да еще и увидел ее полуголой. И Света хороша, подруга называется!

Пока одевалась, все продолжала себя накручивать, в итоге в кухню влетела, как фурия, и накинулась на этих двоих с порога:

– Чего расселись тут?!

– А что, нельзя? – вытянулось лицо Светы от удивления.

– Я не это имела в виду!

– А что же? – Света начинала сердиться, о чем свидетельствовали ее нахмуренные брови.

– Я имела в виду, чего он тут расселся, – ткнула пальцем в Петюню, и тот едва не подавился чаем, который как раз прихлебывал. – Пошли уже. Забыл, что у нас свидание?

– Ну ты даешь, Перепелка! Чего бесишься-то? Никогда тебя такой не видел… – выговаривал ей секретарь движения, пока они спускались по лестнице и шли к его машине, что была припаркована за домом на специальной площадке.

– Ну я же не клоун, чтобы всем улыбаться, – огрызнулась Вита.

– А я не игрушка-антистресс, чтобы срывать на мне настроение, – парировал он, распахивая для нее дверцу своего Фольксвагена. – Давай уже, успокаивайся, Перепелка. Веселая ты мне больше нравишься.

– Я не стоевровая купюра, чтобы всем нравиться, – проворчала уже себе под нос.

И все же очень постаралась взять себя в руки раньше, чем рассорится с хорошим и надежным другом.

– Прости, правда нервы что-то шалят. Но и ты хорош, мог бы отвернуться, – усмехнулась Вита.

– Да ладно тебе!.. Я вообще не понимаю, почему вы – девушки – разгуливаете по пляжу в бикини, а то и топлес, показываться нам – мужикам – в белье стесняетесь. Парадокс!

– Да никакой это не парадокс, а жизненная аксиома. Нижнее белье – не купальник, а предмет интимный…

– Все-все, Перепелка, не перестанешь мусолить эту тему, я буду и дальше вспоминать, как здорово ты выглядела, и хотеть увидеть тебя в таком виде снова.

– Петюня! – задохнулась Вита от возмущения и треснула его кулачком по плечу. – Рот закрой!

– Только после вас, – не остался он в долгу, и какое-то время они ехали молча, сердито посапывая.

– Слушай, – не выдержал Остапи заговорил первый. Вита хмыкнула – ну кто бы сомневался, с его-то болтливостью и темпераментом. Он даже ее умудрился переплюнуть, – у нас, конечно, свидание и все такое, но я терпеть не могу всякие там рестораны, кафешки, барчики… Разве что бухнуть с друганами заваливаюсь в такие…

– И что ты предлагаешь?

Она и сама не хотела ни в какой ресторан. Честно говоря, она даже не думала, что они будут делать на типа свидании, и куда ее Петюня повезет.

– Предлагаю затариться жрачкой в Макдаке и поехать в одно шикарное место набивать животы, – широко улыбнулся он.

Вита пожала плечами, всем своим видом выказывая покорность, ну или равнодушие, что было ближе к истине. Как-то у нее все равно в голове не укладывалось, что Петюня назначил ей настоящее свидание. Скорее, хочет промыть мозги в романтической обстановке.

Несмотря на ярое сопротивление Виты и уверения, что совершенно не голодна, в Макдоналдсе Остап набрал столько еды, что хватило бы на небольшой отряд. Одних напитков только взял по три на каждого – кофе, колу и коктейль. А еда с трудом поместилась в три фирменных пакета.

– Ты все это съешь? – с сомнением наблюдала Вита, как он все это добро сгружал на заднее сидение.

– Мы съедим, – одарил ее улыбкой чревоугодника Петюня.

И оказался частично прав – пока они ехали в «одно шикарное место», фаст фуд на заднем сидении источал такие ароматы, что Вита потихоньку начала сглатывать слюну и поняла, что парой ломтиков картофеля фри сейчас бы отравилась точно, пока те с пылу с жару.

Припарковался Петюня в довольно пустынном месте возле зарослей каких-то кустарников. Вручив ей напитки и один из пакетов, сам взял все остальное и достал из багажника свернутое покрывало.

– Топай за мной, Перепелка, – и попер расчищать дорогу.

Пара колючек все же осела в волосах Виты к тому времени, как они выбрались на небольшое плато, откуда как на ладони была видна вся Москва.

– Ничего себе!

– А я что говорил! – довольно изрек Остап и постелил покрывало. – Падай, – похлопал по импровизированному столу. Мало кто знает про это место. А меня сюда отец возил в детстве…

Устроившись в окружении пакетов с едой, первый голод утоляли молча, слушая приглушённый далёкий шум столицы. Вита не отставала от парня – с удовольствием съела и чизбургер, и картошку, щедро сдабривая её кетчупом… Запивала все тоже каким-то безобразным образом – чередуя напитки и надеясь, что у нее не случится несварение прямо тут.

– …Так что у тебя стряслось, Перепелка? Рассказывай, давай, —парень вытер губы салфеткой и внимательно посмотрел на спутницу.

И она ему рассказала все, даже про маму Колесникова.

– Как-то странно получается… – задумчиво протянул Петюня, когда Вита его спросила, что он обо всем этом думает. – Не похоже, что все эти перемены случайны в твоей жизни. Ну кроме того, конечно, что ты устроилась к нему на работу. Такое я допускаю.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила Вита, хоть в голове и так уже начали зарождаться подозрения.

– Ну как что? Видно, решил тебя проучить твой Колесников.

– Да он-то откуда знает, что я у него работаю?!

– Ну видел тебя на открытии маркета – точно тебе говорю.

– Видел? – Вита почувствовала, как на голове зашевелились волосы. – Не может быть!

Так это все месть с его стороны? Проверка на вшивость? Или он таким образом хочет заставить ее уволиться из фирмы? Ну уж нет! Теперь точно не дождется! Да и Петюня может ошибаться.

– Ладно, Перепелка, думаю, с ним ты и без меня справишься. Но если что – свисти, морду набьем, не побрезгуем. Лучше скажи, когда станешь немного свободнее? Движению без тебя плохо, вернее, скучно, – рассмеялся он.

Нашли клоуна! Аж обидно стало.

– Через неделю экзамен, в среду, – уныло отозвалась Вита – настроение испортилось, да и тяжесть в животе давала о себе знать.

– Отлично! У нас как раз рейд в пятницу, с видеосъемкой на этот раз. Не спрашиваю, а ставлю в известность, что ты участвуешь тоже. Возражения не принимаются. Красивее тебя нет в нашей команде, вот и будешь ее лицом.

Конечно же, Вита пыталась возражать, но Петюня затыкал ей рот на полуслове.

Они еще немного посидели на уступе и полюбовались Москвой, а потом Петюня довез ее до дому. Как и положено на свидании, полез с прощальным поцелуем, за что получил под ребра. Ухажер нашелся! Но последней выходкой у него все-таки получилось поднять Вите настроение, и жизнь снова заиграла красками.