Приступ голода

Для меня приступ голода – это что-то из разряда второсортных малобюджетных фильмов, в которых внезапно, хотя этого ничего не предвещает, из темноты появляется НЕЧТО. Это «нечто» – зловещий негромкий внутренний голосок, который шепчет, что ведь «совсем не вредно», если «совсем чуть-чуть». Но «совсем чуть-чуть» чего именно? Мороженого? Чипсов? Домашних печенек? Попроси любого назвать его личную отраву – и большинство ответит в духе «то, что нельзя держать в доме». Для меня, например, это вишневый пирог. Для моей сестры – орехи.

«Я говорила себе, что орехи – здоровая еда, – замечает Клэр. – Может, несколько орехов и действительно полезны, вот только на отметке „несколько“ я никогда не могла остановиться. Арахис, кешью и миндаль я могла есть пачками. Да, в орехах уйма полезных веществ – но и уйма калорий. В конце концов я сказала себе: „Фиг тебе, а не орехи!“»

«Мороженое тебе полезно, – говорил сам себе Монти. – В нем сплошное молоко, а сахара и нет почти». Каждый вечер он уговаривал себя, что тарелка мороженого, пока новости идут, не повредит. «Но новости становились все хуже, и тарелка становилась все больше». Как и талия Монти.

Вегетарианка Натали искренне считала, что гуакамоле и чипсы ее личного, домашнего приготовления – это полезная еда. Она гордилась, что не ест никаких продуктов, прошедших термическую обработку, а в качестве перекуса всегда выбирала синие начос. И очень удивилась, что от столь «добродетельной» еды раздобрела на два размера. «Кажется, я стала немножко толстой», – призналась она.

Приступы голода уверяют нас, что они абсолютно безвредны. Они играют на нашем умении давать разумные объяснения: «Ты сегодня на велосипеде, а не на машине, значит, можешь позволить себе горсточку чипсов». Они настигают нас, когда нам скучно или когда мы испытываем неприятные эмоции, с которыми не хочется разбираться. Мы кусочничаем, когда голодны, сердиты, одиноки, устали но и когда печальны, или радостны, или возбуждены; в общем, каждый раз, когда не можем сопротивляться эмоциям.

Майкл всегда перекусывал в одиночестве поздно вечером. После рабочего дня, забитого людьми и требующего большой энергии, по дороге домой он заезжал за тройным чизбургером. «Меня словно накрывало каждый вечер. Приступ голода всегда заставал меня врасплох. На следующий день я чувствовал себя словно с похмелья, как если бы накануне сильно выпил».

Для некоторых соблазном становится именно алкоголь. «Я так старалась не выйти за пределы нужных очков на диете весонаблюдателей, что позволяла себе пропустить стаканчик спиртного на ночь, – говорит Мэнди. – Потом стаканчик превратился в два. Наконец я просто не могла уже прожить день без того, чтобы не выпить пару бокалов».

Как мы поступаем, когда сталкиваемся с приступом голода? Вместо того чтобы опустить руки и сдаться, мы можем сделать кое-что полезное. Можно вспомнить четыре вопроса и спросить себя: «Хочу ли я есть? Хочу ли я съесть именно это? Хочу ли я съесть это именно сейчас? Могу ли я съесть вместо этого что-то другое?» Можно заглянуть в дневник и записать в нем, какое чувство мы не даем себе выразить. Наконец, можно обратиться к высшим силам, как бы кто это ни воспринимал, и попросить их. Помолиться: «Пожалуйста, мне нужна помощь».

Агата, молодой композитор, обнаружила, что она часто ела, избавляясь от стресса, вызванного творчеством, необходимостью придумывать что-то новое. Но молитва, как поняла девушка, помогала ей двинуться в правильном направлении. «Мне нужно было оркестровать песню, а вместо этого я принималась мечтать об арахисовом печенье. Если я съедала его, то напрочь забывала о песне. Если я молилась, то забывала о печенье. Тогда у меня появлялись силы – силы справиться и с песней, и с тягой к еде. Я сосредоточивалась на том, на чем должна была – на написании музыки, – и мысли о еде переставали меня тревожить».

«Еда была для меня заменой жизни, – утверждает Фред, бывший обжора, ныне избавившийся от своей зависимости. – Я забивал ею не только чувства, но и действия. Скажем, когда мне нужно было сделать что-то неприятное, например трудный телефонный звонок, я сначала что-нибудь съедал, хотя до этого уже поел и не испытывал голода. Но после бигмака телефонный разговор переставал казаться мне страшным».

Гленда, писательница, утверждает, что наладившийся ровный поток ее прозы – следствие того, что она перестала страдать по еде. «Мне пришлось научиться писать, вместо того чтобы есть, – говорит она. – Если я переедаю, то заглушаю не только свои чувства, но и чувства своих героев».

Приступы голода смертельно опасны, можете не сомневаться. Они добавляют нам лишние килограммы не только в физическом плане, но и в психологическом. Понимая, что предстоит сложный разговор с мужем/женой, мы ищем утешения и ободрения не где-нибудь, а в холодильнике. Растет вес, растет и наше недовольство. Слишком многое так и остается невысказанным, даже когда мы слышим от любимого красноречивый предательский вопрос: «Что тебя гложет?»

Приступы голода препятствуют близости, и не только интимной. Матери иногда делятся, что испытывают их перед тем, как дети вернутся из школы и нужно будет налаживать с ними эмоциональный контакт и выслушивать рассказы о прошедшем дне. «В такие моменты я вдруг резко начинала хотеть есть, – вспоминает Кэрри. – Я готовила желе и бутерброды с арахисовым маслом – детям, ну и себе заодно».

Для тех, кто не чурается алкоголя, «счастливый час» – это приступ голода, только в жидком виде.

«Мы с мужем обязательно пропускали по коктейлю-другому, когда делились друг с другом новостями, – рассказывает Джейн. – Это был наш ежевечерний ритуал: когда ты слегка пьян, плохие вести переносить гораздо легче».

Приступы голода эмоционально разрушают нас, и неважно, как именно – кайфуем ли мы от передоза сахара или от коктейля. Жизнь словно заволакивается туманом. Сначала мы теряем связь с самими собой, а потом и с окружающими.

Приступ голода накрывал Мэгги каждый вечер, перед сном. «Когда моему мужу хотелось заняться любовью, мне отчего-то хотелось пиццы, – признается она. – А кто же захочет секса после пиццы?»

Я предположила, что Мэгги, может быть, пожелает поработать с четырьмя вопросами. Первого же вопроса оказалось достаточно, чтобы с ошеломляющей ясностью признать: на самом деле ей совсем не хотелось есть – просто Мэгги волновалась из-за своей сексуальности. «После рождения второго ребенка я стала набирать вес. Отказавшись от пиццы и вечерних перекусов, я поняла, что мне снова хочется секса, даже больше, чем раньше. Муж был в восторге».

Обжорам приступ голода заменяет секс. Еда для многих из нас – пожалуй, даже для слишком многих – это любовь, приносящая чуть ли не эротическое удовольствие. Карл, симпатичный гомосексуалист, по стечению обстоятельств долго воздерживался от секса и за это время потолстел на двадцать пять килограммов. «Моим партнером была еда, – объясняет теперь Карл. – Я использовал ее, чтобы закрыть потребности в физическом удовлетворении и комфорте. Я ел, чтобы удовлетворить потребность в близости. Каждый вечер я накладывал себе большую миску попкорна или покупал упаковку кукурузных чипсов. Я смотрел кино и разговаривал с телевизором».

Выздоровление Карла получилось не из легких. Несколько дней он писал утренние страницы и работал с четырьмя вопросами; потом его снова накрывало обжорством. «Я подводил сам себя, – признается он. – Я просто был не готов взглянуть в лицо собственным взбудораженным эмоциям. Мне действительно хотелось найти любящего, преданного партнера, но казалось, что этого никогда не случится».

Подобные метания продолжались несколько месяцев, но с каждым днем Карл все более ответственно и сознательно относился к своему питанию и остальной жизни. День за днем, предложение за предложением он яснее постигал себя, и вес его начал понемногу уменьшаться. «Я пока что пухловат», – написал он в объявлении на сайте знакомств. Его откровенность была вознаграждена: на Карла обратили внимание, а вскоре эта «интересная партия» превратилась в его друга и партнера.

Многим людям, подобным Карлу, требуется некоторое время, чтобы решиться на что-либо. Пока мы не увидим, как в принципе работает «творческое восстановление», мы лучше будем «уходить в запой», чем изливать свои проблемы бумаге. А пока мы полны решимости – решимости действовать, – приступы голода часто отступают под нашим натиском. Как видите, мы многое делаем хорошо, «пока…».

«У меня была привычка обращать на себя внимание только примерно половину времени, – говорит Джинни, регулярно страдавшая от приступов голода. – Но в конце концов, с помощью утренних страниц, дневника и четырех вопросов, я стала гораздо более чуткой к себе. Теперь приступу голода редко когда удается застать меня врасплох».

Задание:

Наступаем на приступ голода

Возьмите ручку. Опишите типичный свой приступ голода. Когда он возникает? Есть ли какая-то повторяющаяся схема? Разные ли эмоции его вызывают, или всегда одна и та же? Как вы избавляетесь от приступа голода? Что вы делаете, если попытки не увенчались успехом и вы все-таки потянулись за закуской? Вызываете рвоту? Пьете слабительное? Идете на тренажеры? Морите себя голодом, отказывая себе даже в такой «роскоши», как обычные завтрак/обед/ужин? Поделитесь своими выводами с телесным другом.