Человек, отправленный наблюдать за московскими гостями вместо неудачно спалившегося на вокзале парня, сначала посылал сообщения: «Подъехали к аэропорту», «печатают талоны», «покупают жрачку и кофе», «пошли на безопасность». Потом позвонил.

– Слышь, Аржо, мне через безопасность не пройти, у меня билета нет. Но там гейт недалеко, мне отсюда видно. Они в очередь на посадку встали.

– Точно они?

– Да точно, там одна баба три километра в высоту и бейсболка красная на голове, их ни с кем не перепутаешь. Короче, ты… это… Ну, можешь не париться, они улетают. Даешь отбой?

– Даю. Можешь идти.

Вроде ничего такого, из-за чего Мародеру нужно было бы волноваться. О чем эти люди два часа разговаривали с Веденеевым? Неизвестно. Но ведь потом мужик по фамилии Латыпов заходил в дом еще раз и тоже надолго. Зачем? Что такого они там выясняли? С другой стороны, кроме Веденеева москвичи ни к кому больше не ходили, сначала в ресторане посидели втроем, никто из местных к ним не подсаживался, потом погуляли по улицам немного. Ни к полиции, ни к другим нехорошим местам даже близко не подходили. Мародер говорит, что Латыпов этот вроде киношник, продюсер какой-то, снимает сериалы. Продюсер и две бабы – частные детективы? Ничего себе компания!

– Ты напрасно дергаешься, Аржо, – заметил Вайс. – Если продюсер и два частника притащились в такую даль к тому, кто много лет пахал на зоне, это может означать только одно: они хотят снимать кино про конкретно эту зону. Им консультант нужен или человек, который может посоветовать, к кому лучше обратиться, чтобы разрешили съемки неподалеку от закрытого объекта и провели киношников внутрь, показали, что там и как устроено. Вот тебе весь расклад до копейки.

– Думаешь? – с сомнением спросил Аржо. – С чего такая уверенность? Самый умный, да?

– С того, что на фиг им было переться в такую даль, когда и в самой Москве, и рядышком полно людей, которые могут их проконсультировать. В столице вообще целая ФСИН, хватай любого и бабки плати – он тебе даже внутренний план зоны нарисует и места караулов пометит.

– С чего тогда им наша областная зона упала? Других нет?

– Бабки, – спокойно заметил Вайс. – Разрешение на натурную съемку денег стоит. В Москве вообще запредельные цены, в провинции существенно дешевле. Они прозондировали почву в нескольких областных администрациях, сравнили стоимость, выбрали, где самая низкая.

– Допустим, – согласился Аржо.

Аргумент ему понравился, он был логичным. Аржо всегда видел логику там, где речь заходила о деньгах.

– А частники зачем?

– Ну ты даешь, Аржо! Да они не частники в данном случае, а тоже консультанты, разве не понятно? Собираются снимать кинцо про зону, причем события происходят не сейчас, а сколько-то лет назад. Кто может быть лучшим консультантом, если не бывший ментяра? И кто может рассказать про зону десятилетней давности, если не ее бывший сотрудник?

Это успокаивало. С одной стороны. Но с другой – выбивало из рук прекрасный повод прогнуться перед Мародером и списать еще немножко с того огромного долга, который висит на Аржо. То, что говорил Вайс, не нравилось, крылья подрезало. Само собой, Мародер будет рад хорошим новостям, но хорошие новости, равно как и плохие, уже, как говорится, входят в стоимость. А вот если представится возможность сделать что-то сверх того, то…

Получив от своего человека отчет об отъезде москвичей, Аржо даже огорчился немного. Было бы славно, если бы они с кем-нибудь из полиции встретились или хоть в здание УВД зашли, тогда можно было бы поднять волну, заставить Мародера нервничать и под эту марку оказать ему бесценную услугу. Хотя какая уж тут услуга? Почему Мародер должен психовать из-за того, что какие-то столичные людишки встретились с бывшим сотрудником зоны, где оба они, Мародер и Аржо, мотали свои первые сроки? Ничего эдакого ни за одним из них не числилось. Ну да, Аржо подстукивал в оперчасть, за это и облегченку получил в свое время, а Мародер… Хотя хрен его знает, может, и он тоже? Мародер умный и осторожный, еще пацаном таким был, мог так зашифроваться, что никому и в голову не пришло. И от облегченки отказался, чтоб никто не задался вопросом: за что? Правда, Аржо не припоминал, чтобы Ленька-Мародер в оперчасть шастал или хотя бы к начальнику отряда. Но к Веденееву его вызывали неоднократно, это Аржо помнил хорошо. Да и Мародер сам признал сегодня, что зам по воспиталке вечно в душу к нему лез со своими праведными разговорами… Ведь это мог был хитрый ход. Аржо как дурак стучал напрямую операм, а Ленька – по-умному, через Веденеева, к которому ходил на якобы воспитательные беседы. Стучать нехорошо. Среди малолеток законы не такие строгие, но Мародера перевели на взрослую зону, и как знать, не передали ли «источник» из рук в руки новым операм на новом месте. Если передали, а теперь просочилось… Тогда Мародеру не позавидуешь. Его авторитет будет подорван бесповоротно.

Вайс – голова. Все объяснил и по полочкам разложил. Чем больше Аржо думал, тем больше верил в слова своего ближайшего сподвижника. Мародер тоже умный, но не такой, как Вайс. Он про съемки кино никогда в жизни не сообразит. Значит, нужно, чтобы он думал о плохом и только о плохом.

Аржо присел за письменный стол в кабинете, взял ручку и обычный лист белой бумаги, написал число. То самое. Его долг Мародеру. Посмотрел задумчиво – выглядело противно. Внутри все задергалось, подкатила тошнота. Оторвал от стопки стикеров желтый квадратик, написал число на нем. Вышло еще хуже: число заняло всю бумажку от левого края до правого. Нулей-то до фига. И с этим нужно что-то делать. Хотя бы один нулик скостить – уже полегче было бы.

Открылась дверь, заглянула подруга.

– Ты идешь? А то я там скуча-аю, – многообещающе протянула она.

– Пошла вон отсюда! – грубо выкрикнул Аржо. – Я занят. Освобожусь – приду. Сгинь.

Подруга фыркнула, но дверь закрыла молча, ничего не ответила. Привыкла, наверное. Впрочем, за такие бабки, какие он ей выдает, и не к такому привыкнешь.

Пора звонить Мародеру. Только нужно настроиться и сосредоточиться. Подготовиться как следует, момент-то ответственный.

– Москвичи улетели, – сообщил Аржо, пытаясь контролировать голос, чтобы не выдать нервозности и напряжения. – Но Веденеева как следует потрясли.

– Два часа – это, по-твоему, много? – язвительно осведомился Мародер.

Он всегда, еще с зоны, вел себя так, словно Аржо на три порядка глупее. Аржо всегда принимал это как должное, но сейчас почему-то разозлился.

– Не два часа, а намного больше, – он повысил голос. – Они потом еще раз приходили. Сначала вышли, о чем-то совещались, потом вернулись. Похоже, Веденеев рассказал им много интересного.

– Ага, о своей тяжелой жизни, – равнодушно откликнулся Мародер. – О том, как он таких, как мы, перевоспитывал, живота не щадя.

Аржо слушал внимательно. Так внимательно, что уловил в словах и в тоне собеседника нечто совсем не похожее на равнодушие. Врет Мародер, прикидывается незаинтересованным, думает, Аржо совсем тупой. Сам же говорил, что визит москвичей к Веденееву – скорее плохо, чем ровно, а теперь делает вид, что ему фиолетово. Было бы фиолетово – он бы вообще в голову не взял, что какие-то столичные частники в его родной город приехали. Мало, что ли, людей туда-сюда ездят? И уж тем более не стал бы денег предлагать в счет списания долга. Нет, крутит что-то Мародер, точно крутит, темнит. Пора начинать атаку.

– Мне этот Веденеев еще тогда не нравился, – заявил Аржо. – Мутный он был тип, опера все у него на подсосе сидели, он им инфу сливал.

– Операм все сливали. И ты тоже.

Все еще изображает спокойствие, а голосок-то дрогнул. «Зацепил я тебя, – злорадно подумал Аржо. – Надо быстрее крутить дальше, пока ты не опомнился».

– Я слыхал тут по случаю, тема такая нарисовалась, в общем, менты себе кусок бюджета отгрызли, чтобы платить бывшим сотрудникам, которые сдают свои источники. Сам знаешь, у них в ментовке бардак и постоянные внутренние войны, информационные связи давно нарушены, преемственности нет. Теперь вот спохватились. Особенно по малолеткам шустрят. Кто двадцать лет назад был малолеткой, тот теперь в силу вошел, многие в авторитете, а кто и в политику двинул, компра на них не помешает. Сечешь, к чему я веду? Веденеев-то как раз из таких, кто может много полезного рассказать.

Про разрушение информационных связей и преемственности Вайс без конца талдычит, даже дебил выучит. Все остальное было, конечно, наспех состряпанной лажей, но достаточно правдоподобной, чтобы заставить в первый момент вздрогнуть.

Мародер молчал. И не поймешь, то ли скучно ему слушать про такое, то ли страшно.

– Вот и из Москвы к нему приехали поэтому. Ментам в открытую соваться резона нет, они частников наладили, своих бывших коллег, а киношник этот, Латыпов, вообще не при делах, он с любовницей приехал за компанию.

– С любовницей?

– Ну да, с одной из этих баб. Мне человечек мой сказал, который на вокзале их встречал. Говорит: видно невооруженным глазом. Так что Веденеева они вытрясли до основания, можешь не сомневаться. И вообще Веденеев…

– Заткнись! – вдруг проорал Мародер. – Достал уже! Сделай так, чтобы я больше этого имени не слышал! Никогда!

– Как скажешь, Мародер, – с улыбкой ответил Аржо. – Доброго тебе здоровья и спокойной ночи.

Ну вот и хорошо. Он положил телефон на стол, нажал кнопку диктофона, чтобы отключить запись. Теперь можно сделать все, что нужно, и потребовать у Мародера очередную финансовую поблажку. Основания? Уже есть. И не отвертится.