Глава 24

Аделаида Уокер Боден. Индиэн Маунд, Миссисипи. Май, 1924

Сара Бет вела машину с такой скоростью, что встречный ветер так и норовил сорвать с наших голов платки и растрепать волосы. Поля вдоль дороги были покрыты нежной порослью хлопковых побегов и напоминали головы стариков – лысых, с редким пушком на макушках. «Фермерский альманах» предсказывал благоприятный для выращивания хлопка сезон, и дядя Джо, предвкушая обильный урожай, пребывал в отличнейшем настроении. Его настроение передалось и нам, и только Уилли не радовался. По большей части мой кузен был раздражен и, мечась по дому, ворчал что-то насчет «упущенных финансовых возможностей», которые, по его словам, снова оказались погребены в земле, которая могла бы принести нам богатство, а принесет только хлопок, который еще нужно продать.

По секрету Уилли сказал мне, что ему нравилось учиться в университете только потому, что благодаря этому он мог на законных основаниях пропускать посевную и уборку. Правда, сейчас он закончил учебу и жил дома, но в поле по-прежнему не работал, так как почти сразу получил должность в банке мистера Хитмена. Сара Бет клялась, что она здесь ни при чем и что ее отца и Уилли связывают общие деловые интересы, но лично я не могла себе даже представить, что это могут быть за интересы. Наши семьи не имели ничего общего; мы даже ходили в разные церкви, а мистер Хитмен и мой дядя были едва знакомы, и все же факт оставался фактом: каждое утро Уилли надевал свой щегольской костюм (жилет, галстук и отглаженный платок в нагрудном кармане), садился в машину и ехал на работу в банк. «Тоже мне – работа: бумажки с места на место перекладывать!» – ворчал дядя, но Уилли только посмеивался.

И почти каждый вечер мой кузен заезжал за Сарой Бет, и они вместе отправлялись на танцульки. Мы с Джоном тоже иногда ездили с ними, но не так часто и только в такие места, которые он считал достаточно приличными. Владельцы этих заведений хорошо знали Джона; они называли его по имени и никогда не брали с нас денег за спиртное. Джон утверждал, что раз он не платит за напитки, следовательно, он не совершает ничего противозаконного, и полиция не может его арестовать. Говоря это, Джон многозначительно подмигивал, а Уилли салютовал ему бокалом и опрокидывал в себя очередную порцию джина или виски с таким видом, словно они что-то праздновали.

Несколько раз Уилли уходил с танцев раньше нас. В таких случаях Сара Бет очень злилась, но он ссылался на какую-то деловую договоренность и исчезал, а возвращался поздно ночью, когда я давно лежала в постели, – а иногда и под утро. Я часто слышала, как он прокрадывается в дом перед самым рассветом. Ступеньки на черной лестнице тихонько поскрипывали под его шагами, и я догадывалась, что это он, потому что вместе с ним в дом вползал горьковатый запах костра.

Однажды я спросила Уилли о его ночных похождениях, и он ответил, что посещает политические собрания, на которых вместе с другими прогрессивно настроенными горожанами обсуждает вопрос о том, как сохранить справедливость в мире, в котором справедливости почти не осталось. Когда я потребовала разъяснений, кузен поцеловал меня в лоб и сказал, что пытается сделать наш город и его окрестности более безопасными для Сары Бет и для меня. Напоследок он предупредил, чтобы я никому об этом не рассказывала, в особенности тете Луизе и дяде Джо. Их интересы, сказал Уилли, ограничиваются видами на урожай и воскресными походами в церковь; таков их маленький мирок, в котором они чувствуют себя счастливыми, так что не стоит посвящать их в сложные проблемы современной жизни, в которых они все равно не разбираются.

Меня этот ответ вполне устроил – я и сама думала примерно так же. Лишь одна вещь продолжала меня смущать, и я спросила, можно ли рассказать обо всем Джону, который рано или поздно станет моим мужем, а мне казалось неправильным, что я должна что-то от него скрывать. Уилли, однако, только рассмеялся и в свою очередь спросил: кто, по моему́ мнению, снабжает спиртным участников ночных собраний? На это мне было нечего сказать; я только улыбнулась, сделав вид, будто все поняла, но внутри у меня все похолодело. Похоже, Джон считал, что между мужем и женой могут быть секреты, поскольку о своем побочном бизнесе он мне ни словечком не обмолвился, и я твердо решила, что постараюсь расспросить его обо всем еще до свадьбы. Я была уверена, что Джон любит меня по-настоящему и что никакие мои слова не заставят его меня разлюбить, и все же я колебалась. Слишком сильно раскачивать лодку я не хотела, боясь, что в процессе выяснения отношений на свет могут выплыть кое-какие неприглядные факты уже из моей биографии – факты, которые заставят Джона подыскать себе девушку, которая была бы более достойна его любви.

Сара Бет несколько раз нажала клаксон, пытаясь обогнуть запряженный мулом молочный фургон. Бедное животное, напуганное резкими звуками и ревом мотора, прыжками бросилось в кювет, увлекая фургон за собой. Проклятий возчика я не слышала, зато видела, как он грозил нам кулаком, пока не пропал в облаках поднятой нашими колесами пыли. Машина у Сары Бет была новая – более мощная и с откидным верхом. Предыдущую она разбила, и отец сразу же подарил ей это механическое чудо, в которое Сара буквально влюбилась. Она называла его «кабриолет» (что бы ни означало это слово) и почти никогда не поднимала клеенчатый верх, уверяя, что только в открытой машине можно по-настоящему прокатиться с ветерком. Мне же новая машина нравилась куда меньше, во-первых, потому, что во время каждой такой прогулки мне приходилось прилагать поистине титанические усилия, чтобы моя прическа не превратилась в подобие вороньего гнезда, а во-вторых, любая поездка в открытой машине заканчивалась тем, что у меня на носу прибавлялось веснушек. В довершение всего в новом авто не было «тещиного места», и Матильде приходилось ездить на заднем сиденье, где она, окаменев от страха, мертвой хваткой вцеплялась в ручки и дверцы (пружинный диван был слишком мягким, и девочка боялась, что на очередном ухабе ее попросту выбросит из салона). Сегодня Матильда снова была с нами – миссис Хитмен поручила ей сделать покупки в мясной и бакалейной лавках. По-моему, она ужасно боялась, что служанка попытается сжульничать, поскольку каждому владельцу лавки она написала подробную записку с перечнем необходимых продуктов и просьбой записать их стоимость на счет Хитменов. Я-то в честности Матильды не сомневалась, но у миссис Хитмен имелось, по-видимому, собственное мнение.

Что касалось нас с Сарой, то мы ехали в универмаг Хемлина, чтобы выбрать для меня подвенечное платье. Помочь мне с выбором обещала сама миссис Хемлин, слывшая в нашем городке эталоном хорошего вкуса и знатоком современной моды; ее специально попросила об этом мать Сары. Правда, тетя Луиза хотела, чтобы я надела на свадьбу платье моей матери, но миссис Хитмен, которую известие о моем бракосочетании взволновало едва ли не больше, чем меня, сказала, что этот фасон давно устарел. В конце концов мы сошлись на том, что я надену только мамину вуаль. Это был явный компромисс, но тетю Луизу он привел в восторг. Она даже сказала, мол, так я буду чувствовать, будто моя мать сама присутствует на свадьбе.

Сара Бет затормозила так резко, что пневматические колеса протестующе взвизгнули. Выйдя из салона, я заметила, что она не рассчитала и остановила машину довольно далеко от тротуара, перегородив чуть не половину Мэйн-стрит. Из-за этого Матильда, которая выбиралась из машины с левой стороны, едва не угодила под колеса двигавшегося за нами «Кадиллака» с шофером за рулем.

– Сара! – крикнула я. – Убери машину, пока в нее кто-нибудь не врезался!

Подруга рассмеялась в ответ.

– Не говори глупости, она же красная, как пожар, ее издалека видно. Да и места на дороге достаточно – объедут. – Она оглядела меня с ног до головы. – Э-э-э… – протянула Сара Бет. – А на юге-то снег пошел!..

Я недоуменно уставилась на нее, но Сара закрыла глаза и покачала головой, а потом повернулась и как ни в чем не бывало зашагала по направлению к универмагу.

– Идем, Ади, не то мы опоздаем, и миссис Хемлин будет недовольна.

– У вас комбинация видно, мис Делаида, – тихонько подсказала мне Матильда.

Остановившись посреди тротуара, я пыталась как можно незаметнее одернуть юбку, когда мне в глаза бросился давешний «Кадиллак». Оказывается, он тоже затормозил и теперь двигался к нам задним ходом, рискуя столкнуться с другой машиной, которая могла появиться на Мэйн-стрит в любую минуту. Матильда позади меня негромко ахнула. Я тоже едва сдержала удивленное восклицание, когда узнала человека, который, опустив стекло, смотрел на нас из «Кадиллака».

– Мисс Боден, мисс Хитмен… Рад видеть вас снова, юные леди.

Шофер, выскочив из машины, отворил заднюю дверцу, и мужчина шагнул на тротуар.

Я стояла и молчала, не зная, что мне делать, что говорить, как приветствовать этого человека, с которым я виделась лишь однажды и с которым не должна была разговаривать. Он тем временем почтительно снял свою широкополую шляпу и, слегка поклонившись, наградил меня улыбкой, которая смутила меня еще больше.

– Мое имя Анджело Берлини, – напомнил он. – Мы с вами виделись в ювелирной лавке мистера Пикока несколько месяцев назад.

– Да-да, – пробормотала я заплетающимся языком. Я отлично помнила, как Джон назвал мистера Берлини неподходящим знакомством. С другой стороны, игнорировать его было бы невежливо. Как же быть?..

– Я вас помню, мистер Берлини, – проговорила я наконец, машинально бросив взгляд вдоль улицы. Впрочем, я и так знала, что лавка мистера Пикока находится достаточно далеко и Джон вряд ли сможет увидеть нас в окно.

– Как приятно снова видеть вас в Индиэн Маунд, мистер Берлини, – прощебетала Сара Бет и, выступив вперед, протянула ему руку в перчатке. Анджело почтительно поцеловал ее пальцы, но я заметила, что он задержал руку Сары в своей чуть дольше, чем сочла бы подобающим тетя Луиза.

– Мне тоже очень приятно, – проговорил Анджело. – В последний раз мы виделись на новогоднем приеме у вашей матушки. Должен сказать, что с тех пор вы стали еще красивее.

Сара Бет порозовела от удовольствия, а мне сразу же захотелось ей напомнить, что она практически помолвлена с моим кузеном.

– Вы, я вижу, знаете, как сделать приятное девушке, – жеманясь, проговорила Сара и повернулась ко мне: – А я и не знала, что вы знакомы…

Анджело снова улыбнулся.

– Наше знакомство было слишком мимолетным – к моему величайшему сожалению. В тот день, если не ошибаюсь, мисс Боден потеряла одну вещь… – Он сложил ладони перед собой наподобие мальчика из церковного хора. – Это большая удача, что я снова встретил вас сегодня, мисс Боден. Рад сообщить, что я нашел ваш… вашу потерю. Сейчас она находится в номере моего отеля, и я готов вернуть ее вам.

Сара Бет с подозрением посмотрела на меня.

– Ты что-то потеряла? Странно… А почему ты ничего мне не говорила?

Прежде чем я нашлась что ответить, мистер Берлини вмешался – и сделал это весьма своевременно:

– Потому что для вас, мисс Хитмен, это должно было стать сюрпризом, – сказал он с серьезным и чуточку торжественным видом. – У вас найдется для меня пара минут? – добавил он, снова поворачиваясь ко мне. – Я остановился в Мэйн-стрит-отеле. Это совсем недалеко отсюда. Если бы вы соблаговолили проехать туда со мной, я бы… Обещаю, что не отниму у вас слишком много времени.

Я буквально физически ощущала ревнивое негодование и любопытство Сары, которая смотрела то на него, то на меня. Наконец она сказала:

– К сожалению, сейчас мы должны идти – нам предстоит важная встреча, а мы и так опаздываем. Аделаида выходит замуж, и ей нужно подобрать платье к свадьбе. Может быть, в другой раз?..

Разочарование, прозвучавшее в голосе Анджело, показалось мне неподдельным и искренним.

– Очень жаль, но завтра рано утром я уезжаю, а весь сегодняшний день у меня занят деловыми встречами, которые, к сожалению, я не могу отменить. Когда я снова вернусь в Индиэн Маунд, мне пока неизвестно, так что это, наверное, единственная возможность…

– Хорошо! – внезапно выпалила я и сама удивилась своим словам. Впрочем, я уже несколько месяцев лгала Саре Бет насчет ее мехового жакета, делая вид, будто забываю его вернуть, и даже придумала, будто отправила его в Джексон в профессиональную чистку. Где взять столько денег, чтобы купить Саре новый жакет, я не знала, так что слова Анджело показались мне гласом небес. Повернувшись к подруге, я сказала:

– Передай, пожалуйста, миссис Хемлин, что я задержусь не больше чем на двадцать минут, хорошо?

– Но, Аделаида, это неправильно… Так не полагается! Я должна пойти с тобой, иначе…

Я была уверена, что необходимость соблюдать приличия заботила Сару так же мало, как и закон, запрещающий торговлю спиртным. На самом деле ей просто очень хотелось узнать, что может связывать меня и Анджело.

– Но тогда не получится никакого сюрприза! – нашлась я. – А чтобы ты не волновалась, я возьму с собой Матильду.

И я посмотрела на молоденькую негритянку. Ее глаза тревожно поблескивали, однако она кивнула. Должно быть, подумала я, сейчас ей вспомнился новогодний прием и то, что едва не случилось с ней в роще за домом.

– Садись вперед, – велел Анджело, показывая Матильде на переднюю дверцу, которую отворил для нас шофер. – Я сяду сзади вместе с мисс Боден.

– Эй, а как же я?! – неожиданно жалобным тоном спросила Сара Бет.

Мистер Берлини снова взял ее за руку.

– А вас я приглашаю посетить мой ресторан в Новом Орлеане. Можете взять с собой родителей или друзей. – Он сделал чуть заметную паузу. – Или приходите одна. Обещаю, что в любом случае скучать вам не придется. – С этими словами мистер Берлини вложил в руку Сары крошечный картонный квадратик – свою визитную карточку и еще раз поцеловал ей руку. – Надеюсь скоро увидеть вас в Новом Орлеане.

Ноздри у Сары слегка раздулись, а губы приоткрылись – совсем как у Мэри Пикфорд за секунду до того, как ее должен был поцеловать главный герой, но она ничего не сказала. Я кивнула ей в знак того, что скоро вернусь, и, отбросив последние сомнения, села на заднее сиденье. Честно говоря, я была рада, что дурацкий меховой жакет наконец-то вернется к своей законной владелице и я смогу забыть о нем раз и навсегда. Кроме того, Анджело – то есть мистер Берлини – обещал, что наша поездка займет всего несколько минут. Ну и, наконец, со мной была Матильда.

Она уже сидела впереди и оглянулась, когда мистер Берлини сел в машину рядом со мной. «Кадиллак» тронулся, обогнул квартал и затормозил перед отелем. Здесь мистер Берлини повел себя странно – наклонившись вперед, он сказал шоферу:

– Ты и девчонка подождите здесь, а мы с мисс Боден немного проедемся вдвоем.

– Но ты… вы же говорили, что… – начала я, непроизвольно потянувшись к ручке двери.

– Тс-с! – проговорил Анджело очень серьезно. – Я должен серьезно поговорить с вами с глазу на глаз, мисс Боден. Это касается вашего жениха.

– Джона? – Я выпустила дверную ручку.

– У вас их несколько?.. – Он усмехнулся. – Да, Джона. Это не займет много времени; ровно через двадцать минут, как и обещал, я высажу у вас напротив универмага вместе с меховым жакетом мисс Хитмен. Даю слово.

– Ну раз так… хорошо, – сказала я, все еще сомневаясь.

Мистер Берлини вышел из машины и открыл мою дверцу.

– Прошу вас, пересядьте вперед.

Я посмотрела на Матильду, которая, стоя на тротуаре, неуверенно переступала с ноги на ногу, и села на освободившееся переднее сиденье.

– Ты можешь пока сходить за покупками для миссис Хитмен, – сказала я и ободряюще улыбнулась. – Не волнуйся, со мной ничего не случится.

Анджело захлопнул мою дверцу, потом сел за руль и так резко рванул «Кадиллак» с места, что я невольно подумала, что́ с ним может быть такое? Неужели он так сильно нервничает или просто привык ездить с шофером и разучился водить свою собственную машину?

Мы ехали довольно долго, прежде чем Анджело Берлини заговорил:

– Поздравляю вас с грядущим бракосочетанием, Аделаида. Кстати, можно мне называть вас просто по имени? А вы, если хотите, можете называть меня Анджело.

– Конечно, – кивнула я. Мне ужасно хотелось спросить, какие дела связывают его с Джоном, но мне не хотелось показаться наивной. Сара Бет не раз говорила, что это мой самый большой недостаток, от которого я должна как можно скорее избавиться.

Анджело остановил машину, и я с удивлением увидела, что мы каким-то образом оказались на дороге, ведущей на старую плантацию Эллиса. То есть даже не на дороге, а на подъездной аллее, которая вела к самым развалинам. Здесь итальянец заглушил мотор, и я поймала себя на том, что прислушиваюсь к звуку своего учащенного дыхания и к звону цикад в верхушках деревьев.

И снова Анджело довольно долго молчал, глядя в лобовое стекло, и лишь беззвучно шевелил губами, словно жуя невидимую сигару.

– Вашему жениху очень повезло, Аделаида, – проговорил он наконец.

Что́ на это можно ответить, я не знала, поэтому предпочла дождаться продолжения. А мистер Берлини уже повернулся ко мне, и я почувствовала, как в одно мгновение мои ладони стали мокрыми от пота. Он был не так уж хорош собой, да и не выглядел особенно опасным, однако я явственно ощущала исходящую от него ауру уверенности и силы. Ни с чем подобным я никогда раньше не сталкивалась, но почему-то мне казалось, что ничего плохого в этом нет.

– Откровенно говоря, – продолжал мистер Берлини, – я восхищаюсь Джоном. Он – человек амбициозный, целеустремленный и умный. Однажды он решил стать уважаемым членом общества, обзавестись своим домом и открыть свое дело и теперь идет прямо к цели. Думаю, он будет вам хорошим мужем, Аделаида.

Я кивнула, хотя по-прежнему не понимала, зачем он все это мне говорит, а Берлини снова отвернулся и стал смотреть в лобовое стекло.

– Вам следует кое-что узнать обо мне, Аделаида. Не ради утоления вашего любопытства, а для того, чтобы быть в состоянии помочь Джону. Несколько лет назад я приехал в Америку из Италии, и в кармане у меня лежал кусок черствого хлеба и две монетки по десять центов. Мне повезло, я быстро нашел работу. Как только у меня скопилась достаточная сумма, я сразу же выписал в Новый Орлеан свою мать и сестру. Днем я развозил продукты, а по ночам работал на пуговичной фабрике; я хватался за любой дополнительный заработок, лишь бы мои родные не оказались на улице. Мы ютились в жалкой развалюхе, но все же в Америке было лучше, чем дома, потому что здесь у нас была надежда выбраться из нищеты и стать хоть кем-то… – Он искоса взглянул на меня. – Думаю, для вашего жениха в этой истории не было бы ничего нового, – проговорил Анджело и, прикусив нижнюю губу, снова уставился в стекло перед собой. – Но нам не повезло. Однажды наш дом загорелся, и мы потеряли все: крышу над головой, те немногие вещи, что у нас были, а главное – деньги, которые я успел заработать. Моя мать и моя очаровательная малютка-сестра были вынуждены пойти на панель, чтобы заработать себе хотя бы на кусок хлеба, а я нанялся матросом на лесовозную баржу. Когда после очередного рейса далеко на север я вернулся домой, то узнал, что моя мать и сестра мертвы. Их убила болезнь, которая обычно забирает тех, кому не на что надеяться и у кого не осталось сил сражаться.

Он повернулся ко мне:

– Моя сестра была очень красивой, милой и доброй. Ты напоминаешь мне ее, а Джон – меня самого, – сказал Анджело, незаметно для себя переходя на «ты». – Именно поэтому я и хочу помочь вам обоим. – Он внимательно оглядел меня своими темными глазами. – В последнее время мы с Джоном видимся достаточно редко, поэтому я и прошу тебя передать ему мои слова. Кроме того, я надеюсь, что тебя он послушает скорее, чем меня… – Анджело сунул руку во внутренний карман пиджака, достал пачку жевательной резинки «Ригли» и предложил мне. Я отрицательно покачала головой, и он, достав одну пластинку, отправил ее в рот, а остальное убрал. Некоторое время он сосредоточенно жевал (по салону сразу же распространился приятный аромат мяты), потом сказал: – Запомни и передай Джону следующее: он не должен забывать, что я вовсе не босс и что парень, который на самом деле всем заправляет, не отличается ни терпением, ни снисходительностью. А главное, он не питает ни симпатии, ни сочувствия ни к вам, Аделаида, ни к самому Джону…

Чисто машинально я отметила, что Анджело опять перешел на «вы», но сейчас вопросы этикета занимали меня в последнюю очередь – в отличие от него, по-видимому, потому что он отправил в рот еще одну пластинку жвачки. Похоже, Анджело сильно нервничал, но, будучи джентльменом, не решался закурить в моем присутствии, пытаясь справиться с волнением при помощи «Двойной мятной».

– Вот поэтому я решил воззвать к вашему женскому уму в надежде, что вы сумеете что-то предпринять. В последние несколько лет мы с Джоном были партнерами в одном… дельце, которое может быть очень выгодным для всех участников. Джон давно живет в ваших краях, он многих здесь знает, а люди, в свою очередь, хорошо знают и доверяют ему. А для любого бизнесмена, пытающегося осуществлять свой бизнес там, где его считают чужаком, уважение местных жителей очень много значит. Почти все. Вы понимаете, что я имею в виду?

Я кивнула, но только потому, что у нас было слишком мало времени и я не могла просить Анджело растолковать мне все подробно.

– Вот почему, когда Джон сказал, что собирается выйти из дела, чтобы жениться и жить как все, я забеспокоился. Нет, я-то его хорошо понимаю – понимаю, почему он так решил, но наш босс этого не поймет и… и не одобрит. Джону я этого еще не говорил, но только потому, что надеялся убедить его другими способами… – Он машинально надул пузырь из жвачки, который звонко лопнул, и в салоне еще сильнее запахло мятой.

– Э-э-э… мистер Берлини…

– Анджело.

– Да, конечно. Извините, Анджело. Но… я только хотела сказать, что Джон никоим образом не хотел бы вам повредить. Я знаю, что он планирует и дальше работать в ювелирном магазине. Не представляю, как это может повлиять на ваши деловые отношения.

У него сделалось какое-то странное лицо, а смуглая кожа пошла багровыми пятнами. В следующее мгновение Анджело расхохотался, но и смех его тоже был странным. Откровенно говоря, он был не очень-то похож на смех, но никаким другим словом я бы не могла назвать резкие лающие звуки, вырвавшиеся из его горла.

– Собирается работать, хх-а-х… в ювелирной лавке?! – с трудом выговорил он в промежутке между двумя приступами своего странного смеха.

Я лишь удивленно посмотрела на него. Что такого смешного я сказала?

Неожиданно его лицо снова стало серьезным.

– Мне нужна твоя помощь, Аделаида, – сказал он, снова переходя на «ты». – Ради Джона… Только ты можешь ему помочь – тебя он послушает. Возможно, он не был с тобой до конца откровенен и не посвящал тебя в… во все детали нашего общего бизнеса, и тем не менее ты должна сказать ему, что он не может выйти из дела сейчас, потому что в этом случае у него могут быть неприятности. Очень большие неприятности. Так ему и передай – Джон знает, что́ это значит.

– Хорошо, я передам, – ответила я, припомнив историю его сестры и матери. В глазах Анджело я разглядела неподдельную боль, которая была мне близка и понятна. Должно быть, именно в этот момент я перестала его бояться.

Он откинулся на спинку сиденья, продолжая быстро двигать челюстями.

– Я желаю вам обоим только добра, – сказал Анджело и улыбнулся. – Можешь передать Джону и это тоже. И не забудьте прислать мне приглашение на свадьбу.

После этого он снова завел двигатель, дернул рычаг переключения передач и, развернув «Кадиллак», повез меня обратно в город. За всю дорогу мы не сказали друг другу ни слова, пока Анджело не остановил машину напротив универмага Хемлина. Почти в ту же минуту из дверей бакалейной лавки, расположенной чуть дальше по нашей стороне, показалась Матильда. Она уже собиралась перейти улицу и войти в универмаг, но заметила «Кадиллак» и, попятившись, спряталась в тени полосатой оконной маркизы.

– А когда я смогу получить Сарин меховой жакет? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и по-взрослому, хотя от усилий, которые я прикладывала, чтобы разобраться в услышанном, голова у меня буквально шла кру́гом.

Он негромко усмехнулся.

– Вы просто очаровательны, мисс Аделаида Боден, вам это известно?.. Это может показаться странным, но ваши чистота и невинность бесконечно привлекательны. Мне, во всяком случае, они весьма по душе. Я даже жалею, что Джон наткнулся на вас первым…

Открыв дверцу, я выскочила из машины, твердо зная, что эти его последние слова Джону я передавать не стану. Анджело Берлини тоже выбрался из салона, но, в отличие от меня, двигался медленно, чуть не с ленцой. Обойдя машину сзади, он открыл багажник и отступил в сторону. Внутри я увидела аккуратно сложенный жакет Сары Бет, странно похожий на спящую лисицу.

Я наклонилась и схватила жакет, прежде чем Анджело успел сказать хоть слово. Прижимая его к груди, я повернулась и быстро пошла по тротуару туда, где пряталась Матильда. Я, впрочем, не сомневалась, что она внимательно наблюдала за нами из своего укрытия и, возможно, кое о чем догадывалась. Что касалось меня, то я только сейчас поняла, зачем Анджело тогда забрал жакет и какое нечеловеческое терпение ему понадобилось, чтобы пять месяцев дожидаться своего часа.

«Как паук в паутине!..» – подумала я.

– Было очень приятно познакомиться с вами поближе, Аделаида! – крикнул мне вслед Анджело. – Передайте мои наилучшие пожелания вашему жениху.

Я через силу улыбнулась и кивнула в ответ, потом сделала знак Матильде и первой двинулась через улицу к универмагу. Под ложечкой у меня сосало, руки оттягивал мертвый вес лисьего жакета.

Интересно, что все это может значить?