Наслаждение каждого по роду жизни его превращается по смерти в соответствующее

485. В предшествующем показано было, что преобладающее чувство, или господствующая любовь, остается при каждом на вечные времена. Теперь объясним, что наслаждение этой любви обращается в другое, соответствующее, т. е. природное превращается в отвечающее ему духовное. Это доказывается тем, что доколе человек в земном теле своем, дотоле он живет в природном мире; покинув же тело это, он переходит в духовный мир и облекается в духовное тело. Выше объяснено было уже, что образ ангельский есть образ человеческий в совершенстве своем и что человек по смерти в таком же образе, но тело его духовное (не вещество, а субстанция, substantiale), см. §§ 33–77, 453–460; равно объяснено было, что такое соответствие духовного с природным, §§ 87—115.

486. Все наслаждения человека принадлежат господствующей в нем любви или от нее зависят, ибо человеку приятно то только, что он любит, и всего более наслаждается он тем, что всего более любит, т. е. предметом господствующей любви своей. Наслаждения эти различны, их вообще столько же, сколько родов (видов) господствующей любви, следовательно, столько же, сколько есть людей, духов и ангелов, ибо господствующая любовь одного никогда не бывает во всех отношениях одинакова с любовью другого. Посему и нет двух лиц вполне одинаковых, ибо лицо есть образ духа каждого, а в духовном мире оно есть образ господствующей в каждом любви.

Наслаждения каждого, в частности, также бесконечно различны, и никогда одно какое-либо наслаждение его не может вполне уподобиться другому, хотя бы оно и следовало за другим разновременно или они были бы совместны и одновременны. Во всяком случае, не могут они быть одни и те же: при всем том, однако ж, все, в частности, наслаждения одного человека, все им любимое относится к одной главной любви его, которая и называется господствующей. Все они вместе образуют эту любовь и составляют с ней одно целое. Та к точно и все наслаждения вообще относятся к одной главной и господствующей любви: на небесах – к любви к Господу, в преисподней – к любви к себе, или себялюбию.

487. В какие именно духовные наслаждения превращаются по смерти природные наслаждения каждого, это узнать можно только по науке соответствий, которая вообще учит, что нет природного предмета, коему бы не отвечал предмет духовный, а в частности указывает, что именно и чему отвечает. Посему знающий науку эту может познать состояние свое по смерти, лишь бы знал господствующую любовь свою и какое место она занимает в той главной и общей царствующей любви, к коей, как перед сим объяснено было, относится всякая прочая любовь или чувство. Но доколе кто сам пребывает в себялюбии, тот не может узнать господствующей любви своей, потому что любит только свое, собь свою, какова бы она ни была, называя зло свое благом, а ложь, которая потворствует этому злу и утверждает в нем, – истиной. Конечно, такие люди могли бы узнать все это от других, более мудрых людей, кои видят то, чего первые видеть не могут, но и это ими не делается, потому что они до того исполнены себялюбия, что отвергают всякое слово разумного человека. Напротив, живущие в небесной любви принимают наставления и видят через истины эти врожденное зло свое, когда к нему влекутся, ибо истины обнаруживают зло.

По истинам, истекающим из блага, всякий может видеть зло и согласную с ним ложь, но никто не может из зла или по злу познавать добро и истину. Причина этого та, что ложь по злу – потемки и духовно соответствует тьме, поэтому живущие во лжи по злу слепы и не только не видят того, что в ярком свете, но бегают от света, как совы. Напротив, истины по благу – свет и духовно отвечают свету, см. §§ 126–134, посему живущие в истине по благу видят все, и глаза их отверзты, верно различая, что свет, что тьма. Во всем этом мне дано было убедиться опытом.

Ангелы небесные видят и слышат в себе всякое зло и ложь, если в них что-либо такое временами возникает. Видят также зло и ложь, в коих живут духи, в мире духов приобщенные к преисподней. Но сами духи эти не могут видеть своего зла и лжи. Они вовсе не понимают, что значит благо небесной любви, что совесть, что прямота и правда, если не извращать все это в свою пользу; не понимают, что значит быть руководиму Господом, а отвергают все это как небылицу. Все это говорится, чтобы человек исследовал самого себя, познал бы из наслаждений своих свою господствующую любовь, а по ней, насколько сумеет применить к сему науку соответствий, познал бы состояние свое по смерти.

488. Хотя из науки соответствий и можно видеть, каким образом утехи жизни каждого превращаются по смерти в соответствия свои, но так как и самая наука эта доселе в безгласности, то я объясню это несколькими примерами. Все живущие во зле и утвердившиеся во лжи против истин церкви, в особенности же отвергающие Слово, бегают от небесного света, прячутся и скрываются в пещерах с мрачными выходами и в щелях скал, потому что любили ложь и ненавидели истину, такие пещеры и расселины, как и самые потемки, отвечают лжи, а свет – истине. Утеха этих духов состоит в том, чтобы жить в таких местах, им противно и несносно жить в открытом поле. Точно так же поступают те, коих усладою было скрытно ставить сети и строить втайне козни. Эти духи также живут в норах и пещерах, и притом до того темных, что они друг друга не видят, а сходясь по углам, друг другу нашептывают в уши: вот в какое состояние обращается утеха любви их.

Кто прилежно изучал науки, но с одной только целью, чтобы прослыть ученым, а потому и не образовал этим путем разума своего и наслаждался тщеславно обширностью сведений памяти своей, тот любит места печальные и избирает их гораздо охотнее, чем тучные поля и сады; пески отвечают такой бесплодной учености.

Изучавшие догматы церковные своего и других исповедений, но не прилагавшие их к жизни, избирают места каменистые, заваленные булыжником, а от мест обработанных и плодородных бегают, ненавидя их.

Кто признавал во всем только природу, а не Творца или кто все приписывал своему разуму, притом различными уловками достиг почестей и богатств, тот предается в будущей жизни злоупотреблению Божественного порядка, чародейству и в этом находит высшую утеху жизни.

Кто Божеские истины искажал, прилагая их к страстям (affectio) своим, тот любит места, упитанные животной мочой, потому что она отвечает утехам такой любви.

Грязно-скупые, скряги живут в погребах или подвалах, среди свиного помета и зловоний от дурного пищеварения.

Жившие в одних плотских наслаждениях, в роскоши и неге, обжоры и сластоедцы, угождающие желудку своему, полагая в этом высшее наслаждение, любят в той жизни помет и кал, равно места накопления его. Это обращается в усладу их потому, что такое наслаждение есть духовная нечистота: такие духи избегают места опрятные, не загаженные нечистотами, потому что они им неприятны.

Кто искал и находил утеху свою в разврате (adulterio), живет и там в таких же домах, где все грязно, гадко и омерзительно. Такие жилища по ним, а от семей или домов нравственных они бегают, даже обмирают, приближаясь к ним, почитая первым наслаждением жизни расстраивать супружества.

Кто страстно предавался мести и через это стал лют и жесток, тот любит близость падали и трупов и живет в таких преисподнях и т. д.

489. Напротив, утеха людей, живших в любви небесной, обращается в небесные соответствия, происходящие от небесного солнца и света его, а этот свет представляет зрению такие предметы, кои внутренне исполнены Божественного начала. Происходящие от сего явления поражают внутренность духа ангелов и в то же время – внешность или телесные чувства их, а как Божеский свет или Божественная истина, от Господа исходящая, влияет на дух их, отверстый небесной любовью, то и во внешности проявляется все то, что отвечает любви их.

Выше было показано, что все видимое на небесах соответствует внутреннему состоянию ангелов, вере и любви их, а стало быть, и разуму и мудрости, см. §§ 170–176 об изображениях и видимостях на небесах и §§ 265–275 о мудрости небесных ангелов. Начав подкреплять доводы эти примерами опыта для лучшего объяснения истин, излагаемых на основании одних отвлеченных начал, сделаю и здесь то же и скажу несколько слов о тех небесных усладах, или радостях, в кои превращаются утехи природные, земные, для людей, живших здесь в небесной любви.

Кто любил Божеские истины и Слово внутренним влечением или по одной любви к истине и ради нее, тот в том мире живет среди яркого света, в местах возвышенных, как бы на горах, под вечным сиянием небесного света, не зная вовсе наших потемок или ночного мрака. У них и вечная весна, и им вокруг представляются нивы, жатвы, виноградники. В жилищах их каждая вещь блестит и сияет, как ценные каменья; окна сквозят, как хрусталь. Таковы утехи зрения их, но они внутренне превращаются в усладу духовную, по соответствию с Божественно-небесными предметами, чтимые и любимые истины Слова, отвечают жатвенным нивам, виноградникам, ценным каменьям, окнам и хрусталю.

Далее, те, кои учение церкви по Слову тотчас прилагали к делу, поступают в самые внутренние небеса или тайник небесный (intimo coelo) и более других пребывают в усладе мудрости: во всех предметах они видят Божественное начало. Они видят и самые предметы, но в то же время соответствующие им Божеские начала влияют на дух их и наполняют его блаженством, поражающим все чувства их, почему в глазах их все будто улыбается, играет и живет, см. § 270.

Кто любил науки и через них возделывал умственные способности свои, обогащая таким образом разум свой и притом признавая Божественное начало, у того наслаждение наукой и утеха разумом на том свете превращаются в усладу духовную, в познание благ и истин: такие духи живут в садах, где цветники и луга красиво распределены и окружены рядами деревьев, образующих крытые ходы и гульбища. Деревья и цветы ежедневно изменяются. Вид всего этого служит утехой для духа вообще, а разнообразие в частностях беспрестанно обновляет это удовольствие. Как все явления эти отвечают началам Божественным, а любующиеся ими обладают наукой соответствий, то они и наживают всегда новые познания, чем совершенствуется духовный рассудок их. Все радости и утехи эти даются им потому, что сады, цветники, лужайки, клумбы и деревья отвечают науке и познаниям, а затем и разумению. Кто по убеждению все относил к Божеству, а природу, сравнительно, почитал мертвой и только орудием для достижения духовных целей, тот пребывает в свете небесном, и все видимое им при этом свете сквозит: в этом блеске видятся все цвета и оттенки света и с усладой немедленно поглощаются внутренним зрением наблюдателей. Вся домашняя утварь их как бы алмазная и разливает такой же свет.

Мне сказано, что и стены палат их будто хрустальные, светлые и прозрачные, а внутри их являются как бы текущие представительные образы небесных предметов в бесконечном разнообразии. Все это основано на том, что прозрачный блеск отвечает просвещенному от Господа разуму с устранением всякой тени от природной веры и любви к природному. Засим понятно, почему говорилось о посетивших небеса, что они видели никем не виданное, слышали (по данному им постижению Божественности явлений сих) то, что дотоле ничье ухо не слыхивало.

Кто ничего не делал скрытно, а всегда желал, чтобы все помыслы его были гласны, насколько жизнь гражданская это допускает, тот, за то что мыслит по-Божески, об одном прямом и правом, является на небесах с лицом, сияющим от света, и в лице его свет этот являет все чувства и мысли, так сказать, в образе. В речах же и действиях своих люди эти как бы сами являются образами любви и чувств своих: таких людей любят там более прочих. Во время речи их лица их несколько помрачаются, но зато после все, что было высказано ими, является на лице их в полной ясности своей. Все, что окружает таких духов, отвечает состоянию внутренних начал их и является в таком виде, что всякий ясно постигает значение и знаменование сих предметов.

Духи, кои в жизни любили действовать скрытно, бегают от первых, едва завидя их, и кажется, будто уползают от них, как змеи. Кто считает разврат (adulterium) скверностью и жил в непорочном супружестве, преимущественно перед прочими обретается в порядке и в образе небес, а потому и в полной красоте и вечно юношеском возрасте. Наслаждения любви его невыразимы и растут во веки веков: на эту любовь влияют все услады и утехи небес, ибо она исходит из союза Господа с небесами и церковью и вообще из союза благ и истин. Союз же этот образует небеса как в целом, так и в частности в каждом ангеле, §§ 366–386. Внешние наслаждения подобных духов таковы, что их словами описать невозможно. Вот, для примера, немного о соответствии наслаждения духов, живущих в небесной любви.

490. Из этого видно, что услада, или утеха, всякого по смерти обращается в соответствие свое, а самая любовь остается вовеки, как, например, любовь супружеская, любовь к правде, к прямоте, к благу, к истине, любовь к наукам и знаниям, к разуму и мудрости и проч. Из такой любви истекают, как ручьи из своего источника, услады, или утехи, которые также остаются при человеке, но растут и возвышаются до высшей степени, переходя из наслаждений природных в духовные.