36

– У меня к тебе огромная просьба, – проговорил Адам, когда в субботу утром мы сели завтракать.

Я выжидательно посмотрела на него.

– Ты в ближайшую среду, как всегда, не работаешь?

Я кивнула.

– Ну да, ты же знаешь, у меня по средам выходной, – подтвердила я, уписывая цельнозерновой тост.

Он скривился, и я знала, что мне явно не понравится то, что он сейчас скажет.

– Видишь ли, у меня тут намечается очень серьезная встреча с клиентом…

Я ждала продолжения. Что бы он ни собирался сказать, я не намеревалась облегчать ему работу. Пусть-ка сам потрудится, хотя бы чуть-чуть.

– Вот я и подумал – может быть… Просто у мамы очередной сеанс химии, я уже говорил с Джеймсом, но он уехал со своей новой подружкой…

– Вот как? Куда? – перебила я.

– Кажется, в Париж, – ответил он, пожимая плечами. – В общем, если ты будешь свободна… Я хотел спросить, как ты отнесешься к тому, чтобы отвезти маму в больницу.

Я непонимающе уставилась на него:

– А ее ты спросил?

– Нет. Я решил начать с тебя. Узнать, как ты это воспримешь.

Я внутренне улыбнулась. Вначале спрашивает меня? Хороший признак.

– Надо будет просто забрать ее из коттеджа и довезти до больницы. Подождешь ее, часа два побродишь по городу, например. А потом отвезешь обратно к ней домой.

И он с надеждой посмотрел на меня.

Я понимала: возможно, это мой шанс. Это дало бы мне столь необходимую возможность раскрыть перед всеми ее обман. Неопровержимо доказать, что она жестоко надувала всех окружающих – в том числе своих обожаемых сыновей. Но я понимала и то, на какой риск иду – и каковы потенциальные последствия таких действий. Стоит ли оно того? Ребекку мне уже не спасти. Зато я могу спасти себя. Как только у меня в голове возникла эта мысль, я решилась.

– Ну конечно, – небрежно ответила я, хотя сердце у меня билось вдвое чаще обычного. – Так приятно провести с ней время. Только ей не говори. Пусть это будет сюрприз.

Адам скептически поглядел на меня: он не хуже моего знал, что меньше всего на свете мне хотелось проводить с ней время.

Я все спланировала заранее. По пути в Севенокс я чувствовала себя уверенно и не сомневалась, что отлично контролирую ситуацию. Мое желание вскрыть перед всеми ее обман, похоже, значительно пересиливало тот страх, который я носила в себе уже недели две. Но когда я выбралась из машины и пошла по дорожке, ведущей к дверям ее коттеджа, вся моя решимость испарилась, и невидимая рука принялась шарить у меня в животе, словно вытягивая кишки наружу. Но я старалась побороть это ощущение. Я отказывалась отступать.

– Памела! – воскликнула я, когда она открыла дверь.

Она посмотрела мне за плечо, явно ожидая увидеть Адама, идущего к дому по дорожке.

– Сюрприз! – бодро воскликнула я. – Готова поспорить – вы не ожидали меня увидеть.

– Где Адам? Я думала, меня сегодня везет он. – Она по-прежнему смотрела мимо меня.

– Не-а, у него дела на работе. Так что, боюсь, ваш сегодняшний водитель – я.

– Знаешь, все это совершенно незачем. Я отлично могу добраться туда сама.

– Не говорите глупостей, – пропела я. – Я уже здесь, так что давайте-ка двинемся. Мы же не хотим, чтобы вы опоздали на свой сеанс.

Я наблюдала, как она суетится, роясь в своей сумочке. Казалось, мое неожиданное появление сбило ее с толку. Она никак не могла отыскать ключи, вспомнить, какую книгу читает (чтобы захватить ее с собой). Улыбаясь, я слушала ее бессвязное бормотание.

Она не произнесла ни слова, пока я не затормозила на больничной стоянке и не потянулась к ручке двери, собираясь выходить.

– А ты что делаешь? – Я слышала панику в ее голосе. – Куда это ты собралась?

– Просто хочу проводить вас внутрь. Адам просил удостовериться, что вы нормально вошли.

– Я вполне в состоянии сама о себе позаботиться, – фыркнула она. – Я знаю, куда идти.

– Да, но вы же в последнее время так нетвердо держитесь на ногах, – проговорила я громко и медленно, словно обращаясь к тугоухой.

– Мне твоя помощь не понадобится, – изрекла она обиженно. – Как-нибудь справлюсь сама.

– Вы уверены? – уточнила я. – Я была бы только рада вас проводить.

Я улыбнулась, глядя, как она ловко выскакивает из машины и бодро пересекает стоянку.

– В общем, я тогда через пару часиков вас заберу, да? – окликнула я ее. Но она даже не оглянулась. Я посмотрела, как она проходит через автоматические двери в главный вестибюль.

Я заранее скачала карту этого огромного больничного комплекса и подметила, что тут есть еще два выхода, оба сзади. Строя свои планы, я прикинула, что у нее уйдет примерно четыре-пять минут на то, чтобы пробраться через всевозможные коридоры и отделения к тому или другому выходу. Она не воспользуется тем, через который попала внутрь: это было бы слишком рискованно. Нет, она выберет один из двух других выходов. Я ставила на тот, что ближе всего к торговому центру. Оказавшись там, она может часами бродить среди покупателей, и найти ее будет нелегко. Вот почему мне требовалось перехватить ее еще до того, как она туда доберется. Развернув машину, я выехала на дорогу, опоясывающую корпус, проскользнула по прилегающей к больнице территории, минуя Sainsbury, и затем остановилась на платной парковке, где оставляли машины те, кто направлялся в центр города. Все это я сумела проделать меньше чем за две минуты.

Я поставила машину так, чтобы видеть выход из больницы между припаркованными автомобилями. И стала ждать. Здесь полагалось, заранее оплатив через автомат время парковки, выставить квитанцию на ветровое стекло, но я не стала отвлекаться. Во рту пересохло, и у меня было четкое ощущение, что время от времени я забываю сделать вдох. Когда я заметила промельк бордового, цвет ее кардигана, у меня перехватило дыхание, и я судорожно стала хватать ртом воздух.

Хлопнув по рулю, я вслух произнесла: «Черт». Как если бы я удивилась, увидев ее. Внезапно мне даже захотелось, чтобы я этого не видела. Ну да, я знала, что правильно обо всем догадалась. Но это убедительное доказательство того, что она действительно лгала насчет рака, очень все усложняло. Как мне сказать Адаму? Как он отреагирует? Поверит ли мне? Что мне нужно сделать, чтобы доказать свою правоту?

Я тупо сидела не шевелясь. Выстраивая свой план, я как-то мало думала, что мне делать потом. Она уже приближалась ко входу к торговый центр. Если не потороплюсь, я ее упущу.

– Черт, – снова процедила я, выдергивая ключи из замка зажигания и толчком распахивая дверцу. Придется положиться на везение – у меня уже нет времени брать квитанцию.

Тенью следуя за ней, я держалась в некотором отдалении. Я толком не понимала, что делаю, но меня стал охватывать ужас при мысли о том, что мне сейчас придется уличать ее во лжи. Все происходящее лишено всякого смысла, если я не брошу ей эти слова прямо в лицо. Я пыталась урезонить себя, убедить, что могу просто взять эту информацию на вооружение и дальше уже думать, как ее использовать. И в то же время я сознавала, что такой план действий ничего не даст. Этим следовало заняться здесь и сейчас.

Двадцать минут я следовала за ней, ныряя в магазины и выныривая обратно, то и дело прячась за колонны. У меня стеснило грудь, когда я увидела, как она исчезает в Costa Coffee.

«Просто расслабься, ничего не делай и наблюдай, как она сама себя разоблачает», – мысленно твердила я себе, войдя туда же пять минут спустя.

Я перевела дыхание, увидев, что она сидит спиной ко входу в кофейню. Я знала, что это мой последний шанс отступить. Еще десять секунд на то, чтобы передумать.

– Что вам подать? – спросил энергичный бариста.

Поздно.

– Капучино, пожалуйста. С собой.

Тут я покосилась на Памми. Она же наверняка узнала мой голос? Впрочем, я понимала, что его почти невозможно услышать за шумом кофейной машины, вспенивающей молоко.

Я пью кофе без сахара, но я нарочно подошла к стойке, где его кладут, чтобы по пути к выходу столкнуться с Памелой лицом к лицу. Это должно было выглядеть как приятная неожиданность. И вот я поравнялась с ее столиком.

– П… Памела? – Я притворилась, что заикаюсь от удивления.

Она подняла на меня взгляд и тут же побелела как полотно.

– Эмили? – выговорила она, словно надеясь, что я каким-то чудом скажу «нет».

– Боже, вот так встреча, – произнесла я с притворным изумлением. – Вы так быстро отделались?

Я так и видела, как ее мозг и язык сражаются друг с другом, отчаянно пытаясь найти правильные слова.

– Я опоздала, – наконец произнесла она. – Судя по всему, мне назначали на утро.

– Вот как? – отозвалась я. – Надо же. Странно.

– Да, придется вернуться сюда завтра.

– Неужели вас заранее не предупредили, что сеанс перенесли? – осведомилась я.

– Кажется, они послали извещение… по почте. – Она осеклась. Я испытывала болезненное удовлетворение, видя, что ей явно не по себе. Мне пришло в голову, что она могла бы лучше к этому подготовиться. К такой вот случайной встрече – если вдруг она произойдет.

– Правда? Удивительно, что вы его не получили.

Сколько мне еще притворяться? Я выдвинула стул и уселась напротив нее.

– Сказать вам, что происходит на самом деле?

Она воззрилась на меня суровым взглядом, точно бросая мне вызов: ну-ка, попробуй заявить мне об этом в лицо.

Я наклонилась вперед:

– А происходит вот что. У вас нет и никогда не было рака, верно?

Она глянула на меня так, словно я дала ей пощечину.

– Что? – выдохнула она. – Да как ты можешь!

Я не стала обращать внимания на слезы, выступившие у нее на глазах. Я давно привыкла к этим искусственным водопадам. Она умела включать их в любой момент.

– Неужели вы собираетесь и дальше ломать комедию? – спросила я недоверчиво.

– Я не понимаю, на что ты намекаешь, – заявила она. – Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Думаю, понимаете, – заметила я. – Вы даже ни разу не приближались к палате химиотерапии, ведь так?

– Разумеется, я там была, – возразила она. Голос ее делался все громче. – И завтра мне опять нужно туда явиться.

– Нет, вы там ни разу не были. Знаете, как я это выяснила? – Я блефовала, но мне хотелось вынудить ее раскрыть карты. – Потому что я только что заходила туда. И они говорят, что никогда про вас не слышали.

Она стерла слезу и безрадостно рассмеялась.

– Можешь думать что хочешь, – проговорила она.

– О, я-то знаю, что мне думать. – Но я чувствовала себя немного сбитой с толку. Все разворачивалось не так, как я представляла. – Интересно, что об этом подумает Адам?

По ее щекам покатились слезы.

– Ему незачем об этом знать, – тихо ответила она.

Вот это уже больше похоже на то, что мне хотелось от нее услышать.

– Вы понятия не имеете, как долго я ждала этого момента, – произнесла я. – Когда можно будет всем показать, кто вы на самом деле.

– Тебе нельзя ему говорить, – пробормотала она, закрывая глаза. Ресницы у нее слиплись неопрятными комками. – Это будет конец всей…

– Это будет конец всей вашей лжи, всех ваших обманов. Он поймет, что вы за человек. Поймет, что вы совсем не та идеальная мать, которой притворяетесь.

– Тебе нельзя ему говорить, – повторила она.

– Вот увидите, я ему скажу, – пообещала я, отталкивая стул и поднимаясь. – Вот увидите.

И я направилась прочь – к новой жизни, в которой ее не будет. Я даже осмелилась представить себе мой будущий мир, то, каким он станет. Свободным от всех этих переживаний. Полным любви. Но не успела я пройти мимо нее, как она спросила:

– А ты-то как собираешься объяснить ему про Джеймса?

Я так и замерла:

– Что?

Она пригвоздила меня взглядом:

– Как ты собираешься объяснять своему жениху, что тайком от него встречалась с его братом?

Кровь у меня заледенела, а мозг стал спешно прокручивать историю с Джеймсом: где мы встречались, что он мне говорил. Нас ведь никто не мог там увидеть, правда? Что она знает? Могла ли она заметить, что каждый взгляд длился на секунду дольше, чем полагалось бы? Что всякий раз, когда мы с ним виделись, его поцелуй в щечку был чуть-чуть нежнее, чем следовало? Все это пустяки, но говорят они о многом.

Я подумала: она тоже пытается блефовать. Хватается за соломинку. Я посмотрела на нее. И, несмотря на мощный поток картинок, мелькавших в моем мозгу, я старалась глядеть на нее твердо и уверенно.

– И вы всерьез полагаете, что между мной и Джеймсом что-то есть? – Я небрежно рассмеялась.

Она кивнула:

– О, я в этом уверена. Хочешь знать, как я выяснила? – спросила она, меняясь со мной ролями. – Я сама велела ему это сделать.