Звали его Джерардо, он продавал автомобили. Был он богатый хам: почему-то обе эти добродетели прекрасно уживаются вместе. Когда они с Адрианой познакомились, он ни на минуту не перестал отпускать шуточки сидевшему рядом трясущемуся, видно от паркинсонизма, старичку. Адриана понимала, что объектом беседы была она, и не надо было обладать богатой фантазией, чтобы уловить настрой. Она помнила агентство «Иления Эскорт» и прейскурант еще в лирах: тогда только-только переходили на евро. Джерардо нанял ее на выходные с единственной целью: запихнуть в постель к другому хаму, миланцу, с которым у него намечалась выгодная сделка. Правда, миланец оказался голубым.

– Учитывая, что мы оба здесь… – без обиняков отрезал тогда Джерардо, закрывая за собой дверь комнаты, – и что я заплатил…

Неужели ей никогда не расстаться со всем этим? Счет все не приносили. Джерардо поднялся и направился к ней, надевая пиджак. Протянул жирную руку. Адриана неохотно ее взяла и слабо пожала, исключительно из воспитанности и чтобы не напугать Карло, который наблюдал за сценой со своим обычным полусонным и немного отрешенным видом. Наверное, у нее, когда она позволила Джерардо с собой заговорить, тоже был такой же вид.

– Сын?

– Нет, сын подруги. Оставила мне на пару часов…

– Ага… – сладко промурлыкал он. – Значит, у тебя все по-прежнему.

Потом, не дожидаясь приглашения, подсел за их столик и протянул Карло банкноту:

– Пойди, малыш, купи себе мороженое.

– Я уже ел мороженое, – удивленно запротестовал Карло.

– Ну тогда кока-колы или чего хочешь… Нам с синьориной Адрианой надо поговорить.

– Мне с тобой говорить не о чем! – отрезала Адриана, сердито перехватив на бегу официанта и напомнив о счете.

Тут Карло, как назло, забрал деньги и направился к игровому автомату возле кассы.

– Видишь, шкет оказался умнее тебя, – ухмыльнулся Джерардо и взял ее за руку, которую она поспешно выдернула.

– Что тебе от меня надо?

– Ты еще работаешь в агентстве?

– Нет.

– Обзавелась своим делом?

– А тебе-то что?

– Так просто… может, с мамашей мальчонки. Две подруги, знаешь, как это бывает…

– Джера… я спешу. Говори, чего тебе надо.

– Маленькой благотворительной акции, – неожиданно по-человечески вздохнул Джерардо.

– Дальше?

Рассеянным жестом, снова вздохнув, он указал на старичка, который, тряся головой, шумно тянул свой кофе.

– Папаша мой… бедняга, при смерти…

– И что? Я в сиделки не нанимаюсь.

– Мне бы хотелось… сделать ему подарок… пока он не помер…

– А я при чем?

– Слушай… Папа в больнице, сама понимаешь, это не курорт… Видишь, в каком он состоянии, и я ничего не могу сделать… А сегодня я на полдня выпросил разрешение вывезти его. Я, как тебя увидел, сразу сказал себе: а что, если Адриану попросить… совсем простую вещь… если бы мы пошли ко мне, а мальчишку этого слабоумного оставили поиграть на компьютере… и ты бы… сыграла для папы маленький спектакль…

– Спектакль?

– Ну да, ты ему в последний раз покажешь… бедный старичок, хоть одним глазком… да что он может сделать, такой плохонький!

– То есть я должна раздеться…

– Во-во!

– И дальше?

– А потом, если тебе взойдет в настроение, мы с тобой…

Джерардо недвусмысленно подмигнул и весь расплылся в такой широкой улыбке, что Адриана увидела прилипшую к его ослепительно-белым зубам петрушку. На нее накатила волна тошноты. Прежде чем она успела что-то ответить, наконец явился официант со счетом. Надо держать себя в руках, я держу себя в руках, расплачиваюсь и ухожу, подумала Адриана и полезла за кошельком. Но Джерардо ее опередил, и официант ушел с его кредитной картой.

– Я угощаю, если ты не возражаешь… а за то наше дельце, при твоем согласии, еще пятьдесят…

Адриана вскочила как пружина, опрокинула стол, и все увидели, все, кроме Карло, погруженного в игру, и старичка, который тряс и тряс головой, – все увидели, как огромными прыжками она налетела на официанта, уже стоявшего у кассы с кредитной картой и счетом, как швырнула ничего не понимающей женщине две пятидесятиевровые купюры и, заорав: «Сдачи не надо!» – схватила за руку Карло. Он сопротивлялся: «Я ставлю рекорд!» – а она, не переставая кричать: «Идем отсюда, идем отсюда, ублюдок, мерзавец!» – вмиг выскочила прочь из проклятого кафе, в сырой и ветреный вечер. Господи, если бы вот так выскочить из прошлого, из настоящего и из всей своей несчастной жизни…