Глава 27

– ЧЕРТ, ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ, что вечеринка Хьюго уже сегодня.

Жасмин задрала голову и приблизила лицо к зеркалу, накладывая очередной слой туши для ресниц.

– Ага, – Бри принялась взбивать волосы. – Кажется, что мы моргнем, и наступит Рождество.

– О-о, я обожаю Рождество. Бейлис – единственный вид алкоголя, который стоит своих калорий. – Жасмин снова провела щеточкой по ресницам. – Бри, эта тушь невероятная! Думаю, мне больше не придется носить накладные ресницы. Поверить не могу, что у твоего отца есть доступ к таким сокровищам.

Бри покосилась на косметику, рассыпанную по кровати Жасмин. В этот раз папа превзошел сам себя. Он только что согласовал с дилерами патенты на весенне-летнюю коллекцию «Марвела». Бри не понимала в точности, что это значит. Она была уверена только в одном: еще немного, и Жасмин начнет лизать ей лицо от благодарности.

– Здорово, правда? Теперь ты вылитый Бэмби. Бэмби на экстази.

Жасмин захихикала.

Это была идея Жасмин – собраться на вечеринку вместе. Странно, но других девочек она не пригласила. Они должны были встретиться уже у Хьюго. Похоже, Бри каким-то образом заняла при ней место серого кардинала. Кардинальши? Кардинальи?.. В любом случае, в комнате они были только вдвоем. Бри принесла косметику, а Жасмин запаслась шейкером и алкоголем. К этому моменту они выпили уже по три вишневых коктейля и заполировали их сверху диетической колой. Неудивительно, что…

– Дерьмо! Я ткнула себя кисточкой в глаз. – Жасмин яростно заморгала, и по щеке, уверенно прокладывая путь через тональник, побежал ручеек слез.

– Ох, – Бри поморщилась. – Ты в порядке?

– НЕТ! – взвыла Жасмин. – Весь макияж коту под хвост!

– Смотри вверх. Нет-нет, не опускай голову!

Бри вытащила из сумки пачку освежающих салфеток и приложила одну к нижнему веку Жасмин. Верх салфетки тут же окрасился черными от туши слезами.

– Просто продолжай моргать…

– Гребаная тушь!

– Эй! Ты говоришь о туши «Марвел».

– Ладно. Гребаные вишневые коктейли, из-за которых у меня все перед глазами расплывается!

– Так-то лучше.

Жасмин моргнула еще несколько раз, и Бри увидела, что худшее позади. Она аккуратно стерла остатки размазавшейся туши, достала пуховку и припудрила дорожку слез, будто ничего и не было.

– Спасибо, Бри.

– Пустяки.

Немного успокоившись, Жасмин сделала профилактический глоток коктейля и взглянула на Бри поверх ободка стакана.

– Ты ужасно милая, ты в курсе?

Нет, не милая. Я подколодная змея, которая собирается причинить тебе боль и совратить твоего бойфренда, и хотя мне ужасно жаль, другого выхода нет.

– Только никому не говори, ладно? – подмигнула Бри.

– Я серьезно.

Бри не могла поднять на нее глаза. В животе снова нарастало гадкое чувство. Она еще никогда и никуда не собиралась вместе с подругой. Это была очередная подростковая инициация, которую Бри пропустила, сидя дома с томиком Сильвии Плат. Однако это оказалось неожиданно весело – смаковать предвкушение потрясающего вечера, которое само по себе является важной его частью… Если бы только ее первый большой выход в свет не совпал с днем рождения Хьюго! Если бы не был заранее отравлен страхом и чувством вины.

– Хьюго часто о тебе говорит…

– А?

Это внезапное замечание совершенно спутало мысли Бри. Она постаралась изобразить недоумение, хотя сердце ее пустилось вскачь, будто на рок-концерте.

– Наверное, потому, что я все время задаю ему жару.

– Нет… Не только. Он говорит, что ты «другая».

Осмотрительность, с которой Жасмин подбирала слова, давала понять, что разговор свернул в это русло не случайно. Он был продуман. Спланирован.

Ступай осторожно.

Бри раскрыла ручное зеркальце и со щелчком захлопнула его снова.

– Ну, я в вашей компании новенькая. Темные лошадки всегда интригуют, верно?

Она заставила себя поднять глаза – иначе ее блеф был бы слишком очевиден.

Иуда, Иуда, Иуда…

Но ведь Жасмин не Иисус, Бри. Ты предаешь не святошу. А просто зазвездившуюся девочку, которая троллит людей в Интернете.

Бри со всей возможной аккуратностью сменила тему разговора:

– Что ты приготовила Хьюго на день рождения? Парням так трудно угодить с подарком!

Впрочем, с Холдо у нее проблем не возникало никогда. Он был предсказуемо рад очередной стопке книг.

Жасмин заметно расслабилась.

– Боже, я целый месяц ломала голову. Что вообще можно подарить Хьюго? В смысле, у него же все есть. Но потом меня осенило. Хочешь взглянуть?

Бри кивнула.

– Только мой подарок немного банальный…

Серьезно, Мин? С твоими-то фиолетовыми стенами и китайскими фонариками?

– Уверена, он чудесный.

Жасмин выдвинула ящик прикроватной тумбочки и достала маленькую бархатную коробочку. На крышке роскошного пурпурного цвета мерцал серебряный логотип.

– Ого, выглядит круто.

– Еще бы. Я теперь, наверное, расплачусь с родителями к две тысячи девяносто пятому году.

Бри взяла коробочку и бережно ее открыла. На пурпурном шелке, свернувшись, точно змея, лежала толстая серебряная цепь с массивным кулоном.

Это было ужасно. Так ужасно, что Бри немедленно прониклась к Жасмин жалостью. Из-за ее дурного вкуса и из-за того, как безоглядно она была влюблена в Хьюго.

– Боже, Жасмин, это потрясающе!

– Скажи? Там еще есть надпись.

Бри перевернула кулон, стараясь не запачкать полированную поверхность – хотя, если говорить откровенно, сделать эту штуку хуже было просто невозможно.

Надпись гласила: «Сегодня я люблю тебя больше, чем вчера, но меньше, чем буду любить завтра».

Святые угодники.

– Мин, это так красиво! Ты сама придумала?

Та чуть не лопнула от гордости – как будто выковала кулон и цепь вручную.

– Нет. К сожалению. Просто нагуглила «лучшие цитаты о любви» и выбрала самую глубокую. Классная, правда? Ты сперва дочитываешь ее до конца, а потом возвращаешься к началу и думаешь: «Ого, как изящно».

И как жаль, что Хьюго скорее удавится, чем наденет такое позорище.

– Хьюго будет в восторге.

Нет, не будет. Жасмин совсем его не знала. Разумеется, вскрыв подарок, он изобразит радость, а потом выбросит его в кусты и еще помочится первым, чтобы дружки не опередили.

– Думаешь?

– Уверена. И этот кулон станет прекрасной памятью, когда вы оба поступите в университеты.

– Не напоминай. – Жасмин плюхнулась на кровать. – Думаю, я скончаюсь от разбитого сердца прямо на выпускном балу.

– Разлука служит хорошей проверкой для отношений.

Жасмин скосила на нее глаза.

– Ага, особенно для отношений с таким, как Хьюго.

С этими словами она уставилась в темноту за окном и залпом прикончила стакан. Бри смотрела, как содрогается ее горло. Сколько Жасмин уже выпила? А ведь не было еще и семи.

Чтобы разрядить обстановку, Бри выкрутила звук на стереосистеме, выпучила глаза и начала подпевать в лак для волос будто в микрофон. Жасмин в принципе не умела долго хандрить, поэтому вскоре захихикала и присоединилась к подруге. Так, завывая под музыку а-ля пародия на Марию Каллас, они завили Бри плойкой, утопили друг друга в ядерных облаках парфюма и принялись натягивать вечерние платья.

К наряду Бри прилагались чулки – чтобы разнообразить бессменные колготки и сделать ноги сексуальнее. Увы, надеть их оказалось не такой простой задачей – особенно распевая поп-оперу Бри запрыгала на одной ноге, не удержала равновесия и рухнула на кровать поверх Жасмин.

– У-у-упс.

Обе захохотали.

– Бри, ты мне сейчас минимум десять ребер сломала!

– Прости. Это все дурацкие чулки.

Она перекатилась на спину и снова начала нащупывать пальцами носок.

– Черт возьми, Бри! Что это за порезы?!

Комната наполнилась холодом. В голову Бри ударил лед – как если бы она залпом выпила колу из морозилки. Она опустила взгляд. При падении платье задралось, обнажив покрытые шрамами бедра. Сейчас они казались еще злее и отвратительнее, чем обычно.

Бри рывком опустила подол.

– Ничего, – ответила она резко.

– Бри… – Жасмин уселась рядом с ней. – Что с тобой? Покажи! Ты в порядке?

В ушах у Бри шумела кровь.

– Пустяки, – ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Правда. Я просто… Э-э…

Но отуманенный вишневыми коктейлями мозг не мог изобрести хоть сколько-нибудь правдоподобного объяснения. Бри почувствовала, как ее затапливает стыд, и сердито скрестила руки на груди.

– Проехали, Мин.

– Почему ты их прячешь?

– Не на что там смотреть.

– Ты сама это сделала? – тихо спросила Жасмин, придвигаясь к Бри на кровати.

– Нет.

– Все в порядке. Мне ты можешь рассказать. – Она потянулась обнять Бри, и та передернула плечами.

– Пожалуйста, давай просто забудем.

Голос Бри предал ее и надломился. Она принялась царапать ладонь, стараясь заглушить этим ощущением беспросветное унижение.

Как она позволила такому случиться? Как могла быть такой идиоткой? Теперь ее план ни за что не сработает. Кто станет терпеть в компании полоумного фрика, который полосует себя бритвой? Разумеется, Жасмин растреплет ее маленький постыдный секрет всем и каждому. Слухи дойдут до родителей, и тогда… Папа ни за что не поймет. И мама тоже. И что дальше?

У Бри сжалось горло.

– Не волнуйся. Все в порядке. Я понимаю… – Жасмин помедлила. – Я тоже так делала.

Бри не сразу нашлась с ответом.

– Ну да, конечно.

– Правда. – Жасмин резко пригнула голову, и ее медовые локоны рассыпались у Бри по коленям.

– Что… что ты делаешь?

– Видишь?

Бри нагнулась, чтобы рассмотреть получше, и у нее невольно отвисла челюсть.

– Мин… Я никогда не замечала. Что случилось?

Она осторожно коснулась пальцем лысого участка. Кожа в основании черепа была совершенно гладкой.

Жасмин выпрямилась, и копна кудрей снова рассыпалась по плечам. Голый участок спрятался, будто кролик в шляпу.

– Я же сказала. Я делала то же самое.

В ее голосе звучала лишь спокойная констатация факта. Возможно, впервые за все время их общения она показалась Бри мудрой.

– Но я такого не делала. То есть не выдирала волосы. Это совсем другое.

Жасмин одарила ее почти материнской улыбкой:

– Селф-харм – это необязательно порезы. Люди причиняют себе боль разными способами.

Селф-харм.

Она произнесла это так запросто – будто «посткроссинг» или «макаруни». Но для Бри, которая резала бедра уже три года, не говоря никому ни слова, и ежеминутно ненавидела себя за слабость, термин показался почти щегольским. Он звучал намного изящней, чем то, что она с собой делала.

– Я не знала, что это так называется, – пробормотала она.

– Ты кому-нибудь рассказывала?

Бри покачала головой. Если бы она могла плакать, то сейчас уже билась бы в истерике. Но вместо этого она лишь ожесточенней поскребла руку.

– Никто не поймет.

– Поймет что? Что иногда ты чувствуешь себя закипающим чайником, у которого уже сносит крышку, и единственный шанс не рехнуться – это немедленно выпустить пар? Или порой, когда ты на самом дне, тебе просто хочется почувствовать… Что-то? Испытать любое физическое ощущение? И боль оказывается из них самым мощным, самым притягательным. А иногда это способ сказать себе, что ты жива. Типа: «Смотрите, из меня течет кровь, а это значит, что я существую». Или: «Ого, у меня в руке огромный клок волос – значит, я точно здесь, я настоящая, я могу это доказать».

Стены комнаты Жасмин будто растворились, и Бри внезапно осознала себя где-то вовне. За пределами. Над этой ситуацией.

Одна из ее любимых цитат принадлежала перу Алана Бенетта. Это был фрагмент из пьесы «Любители истории». Учитель литературы, Гектор, так сказал о чтении:

В чтении книг нет момента более сладкого, чем встретить мысль, чувство или мировоззрение, которые ты до того считал присущими только тебе. Однако вот же доказательство, что их испытывал кто-то еще – человек, которого ты никогда не видел, возможно, даже давно умерший. Как будто к тебе протягивается невидимая рука и мягко пожимает твою.

Бри было хорошо знакомо это ощущение. Руки множества авторов метафорически протягивались со страниц и сжимали ее сердце, на секунду лишая дыхания. Она снова и снова перечитывала их прекрасные, удивительным образом созвучные строки, тихонько смеясь про себя. А потом переписывала их в блокнот, чтобы скрасить будущие дни, полные беспросветного одиночества.

Но Бри никогда не испытывала такого с настоящим, живым человеком. И уж точно не ожидала, что этим человеком окажется самая популярная девочка в школе. Которую Бри из принципа ненавидела. Но в ту минуту, когда она все еще сидела онемевшая и пунцовая от стыда, Жасмин метафорически и буквально сжала ее руку и озвучила вслух все, что Бри переживала, но никогда не могла выразить словами.

Наконец ее разум нашел дорогу обратно в комнату. Бри в смущении уставилась на Жасмин.

– Не понимаю. Ты, твоя жизнь… Все это кажется таким…

– Каким? Идеальным?

– Ну да.

– По большей части да. Но так стало только недавно. Во время кризиса папа потерял все деньги. Мы уже не верили, что он найдет другую работу. Задумывались о том, чтобы продать этот дом и перевести меня в государственную школу. В довершение всего меня бросил Хьюго… – Она осеклась.

– Я и подумать не могла. Ты всегда выглядишь такой… Уравновешенной.

– Это забавно, – ответила Жасмин, улыбаясь, – потому что в точности то же я могла бы сказать про тебя.

Бри окутало тепло. Ей было радостно просто сидеть на кровати с Жасмин, глядя друг на друга и хихикая. Это было тепло принятия… Дружбы. Будто сам мир вдруг наклонился и обнял ее большими руками.

Какого черта она собирается натворить?

– Я никогда не замечала… в смысле, твои волосы.

– Ничего и не видно, если не делать высокий «хвост». К счастью, они сейчас не в моде.

– Ты и сейчас этим занимаешься?

Жасмин покачала головой:

– Нет. Я нашла другие способы выпустить пар. Как думаешь, почему я каждое воскресенье торчу на Боди Комбат? Думаю, я переросла потребность причинять себе боль. К тому же папа нашел новую работу. Мы снова богаты. Хьюго вернулся. Возможно, это было временное, под давлением обстоятельств?

Бри вздохнула. Так ей будет легче снова ненавидеть Жасмин.

– Но тебе не помешала бы помощь, – осторожно добавила та.

– Спасибо, я в порядке.

– Бри, я серьезно.

– Проехали, Мин. Давай не будем портить такой хороший вечер?

Судя по лицу Жасмин, она хотела возразить, но потом передумала и только широко улыбнулась:

– Заметано. Эге-гей, нам нужно больше коктейлей!