Глава 2

МИНОВАВ ШКОЛЬНЫЕ ВОРОТА, они оказались в хвосте очереди, которая тянулась к посту безопасности у парадных дверей. Холдо удалось проскочить вперед, и он, помахав на прощание, поспешил к своей классной комнате. Бри осталась в нетерпении ждать, когда проверят ее пропуск. Обучение в Квинс-Холл стоило двенадцать тысяч фунтов в год, и половина этих денег явно уходила на то, чтобы в школу не смог проникнуть никто из «народа». Как будто обывательством можно было заразиться.

Бри стояла прямо за Жасмин Даллингтон и ее свитой, вдыхая чистый клубничный запах ее свежевысушенных волос. Когда очередь школьников в очередной раз дернулась и сдвинулась, Бри подалась вперед чуть сильнее, чем следовало, и случайно наступила Жасмин на пятку. Та повернула голову, чтобы посмотреть, кто осмелился потревожить ее покой. Увидев Бри, она сморщила нос.

– Смотри, куда идешь, – процедила она голосом, полным отвращения.

– Прости, – пробормотала Бри, не отрывая глаз от своих полосатых колготок.

Жасмин отвернулась и, по-видимому, скорчила гримасу, потому что ее подружки тут же рассмеялись. Не в полный голос, конечно: искренний смех чересчур исказил бы их лица. Скорее это было хихиканье, приличествующее девушкам из высшего общества. Гемма Ринстоун что-то прошептала Жасмин на ухо, и впереди снова послышались смешки.

Бри продолжала сверлить взглядом колготки, со злостью чувствуя, как заливается краской. Ей не было никакого дела до Жасмин и ее компании. Разумеется. Интеллектом они ненамного превосходили гиен. Но ситуация все равно была дурацкая.

Наконец Бри протянула охраннику свой пропуск. Пока тот его проверял, она выполняла отточенный годами трюк – «слейся со стеной». Ничего сложного. В этой школе она была пустым местом.

Как только ей вернули сумку и карточку, Бри углубилась в хитросплетение коридоров, ведущих к классной комнате. Следующий час ей предстояло убивать время под мотивационные разглагольствования учителя.

Хьюго и его дружки стояли в дверях, перегораживая проход.

– Прошу прощения, – сухо сказала Бри, разворачиваясь боком и прикидывая, сможет ли между ними протиснуться.

Ноль внимания.

– И все же согласитесь, парни, – продолжал вещать Хьюго, – пятничная охота на телочек удалась. Эти воспитанницы школ для девочек такие… благодарные. Клянусь, одна пришла ко мне сама и просто умоляла ее взять!

Послышался взрыв хохота, и парни стукнулись ладонями.

– А ты что? – спросил один с неправдоподобно красным лицом: следствие то ли неудачной генетики, то ли чересчур рьяного фальшивого смеха. Бри вспомнила, что его зовут Сет.

Хьюго вскинул бровь:

– Джентльмены не распространяются о подобных вещах.

– Ха! Когда это ты заделался джентльменом?

– В десятку, парень. Просто в десятку.

Новый хлопок ладонями.

– Но ничего не было. Я посоветовал той девчонке обзавестись самоуважением, и она разревелась.

Снова смех. При этом Сет так надрывался, что Бри удивилась, как он не лопнул.

– Да уж, вечеринка была клевая, – с трудом выдавил он, утирая слезы. – Я был в хлам! Даже ослеп на какое-то время. Клянусь!

Сет обвел взглядом компанию, ожидая смеха, но все молчали.

Лицо Хьюго вытянулось.

– Боже, Сет, да ты всего пару стаканов выпил.

– Да нет же! Потом еще была бутылка водки. Ты просто не видел. Наверное, как раз объезжал телочек…

Хьюго закатил глаза.

– Как скажешь, чувак.

Бри воспользовалась повисшей неловкой паузой и откашлялась:

– Прошу прощения.

Все тут же на нее уставились.

– Чего тебе?

– Можно пройти?

Хьюго демонстративно поднял ладони и отступил назад. Примерно на четверть сантиметра. Остальные парни последовали его примеру. Бри скептически оценила открывшееся пространство, вздохнула и начала протискиваться в классную комнату. Неудивительно, что при этом ее бюст смачно проехался по груди Хьюго.

– Оу-оу, не надо об меня тереться, – наигранно запротестовал тот. – День только начинается. Слишком рано для таких упражнений.

Его дружки мгновенно зашлись в истерике. Бри залилась румянцем второй раз за утро и почти бегом бросилась к своей парте. Там она плюхнулась на стул – бедра предсказуемо заныли – и вытащила любимый блокнот. Бри чувствовала, как горит лицо, и по возможности завесила его несколькими жидкими прядками.

Дурацкая школа. Дурацкая школа. Дурацкая школа.

Проблема заключалась в том, что Бри – как ни противно было это признавать – питала к Хьюго определенный интерес. Конечно, она знала, что это нелепо. Смехотворно. Немыслимо. И ужасно неправильно, учитывая, какой он ублюдок. По сути, Хьюго символизировал собой все, что она ненавидела в:

а) парнях;

б) этой школе;

в) жизни вообще.

При этом он был до обидного хорош собой и воплощал все клише, сопутствующие смазливой мордашке и телосложению «Колосс Родосский». Капитан победоносной школьной команды в регби, игрок на всю голову и конченый альфа-самец. Хьюго был старше одноклассников – потерял год, когда родители отправили его в Париж «подтянуть французский». Ах да, и его родители знали Марка Цукерберга (или кого-то вроде). Он был так богат, что по сравнению с ним остальные казались бедняками.

Разумеется, их отношения с Жасмин напоминали вертолет, попавший в зону турбулентности. Даже Бри знала мельчайшие подробности многосерийного сериала под названием «любовь самой звездной пары в школе». Каждый сюжетный поворот тут же разносился по коридорам, бесконечно пересказываясь наподобие игры в испорченный телефон. Бри надеялась, что ее дурацкое чувство в итоге пройдет. По крайней мере, потакать ему она не собиралась. И не только потому, что у нее не было ни малейших шансов привлечь внимание Хьюго, но и потому, что он был полным, абсолютным, беспросветным ублюдком.

В аудиторию зашел мистер Филипс, их классный руководитель, и все немедленно заняли места. Это отличало частные школы – ученики в них умели себя вести.

– Как жизнь молодая? – спросил учитель, ставя на стол портфель.

Тишина.

– Я спрашиваю, как жизнь молодая?

«Да успокойся уже, – подумала Бри. – Ты не рок-звезда».

– Хорошо, спасибо, – нестройным хором откликнулся класс.

– Итак, заявление UCAS! Конечно, вы думаете: «Что? Мы только в двенадцатом классе!» Но ваши родители платят уйму денег, чтобы вы поступили в университет своей мечты. И первый шаг к этому – грамотно составленное заявление, которое мы будем шлифовать в течение года. Кто-нибудь уже выбрал дисциплину и предпочтительные вузы? Претенденты в Оксфорд и Кембридж, вы решили, в какой колледж будете подаваться?

Бри продолжала черкать в блокноте. Она уже пару лет как спланировала побег в Кембридж и знала свое мотивационное письмо разве что не наизусть. Выверенная до последней запятой заявка месяцами лежала у нее на компьютере в виде электронного черновика, дожидаясь только отправки. Так что Бри пропустила бубнеж мистера Филипса мимо ушей. Вместо этого она принялась составлять очередной список.

Причины немедленно выкинуть из головы Хьюго де Феланса:

1. Я еще не слышала, чтобы он говорил о девушках иначе как «телка», «шкура», «щелка», «чикса» и слово на букву П, которое я писать не буду. Ни за что.

2. Он открытый расист, гомофоб, женоненавистник и полный засранец.

3. До меня доходили слухи – хоть и без доказательств, – что у него было как минимум одно ЗППП.

4. Однажды он назвал Шекспира «тем скучным чуваком».

5. Если Жасмин что-нибудь заподозрит, она выпотрошит меня пилочкой для ногтей, кишки намотает на дверь, а глазные яблоки съест чайной ложечкой.

6. У меня есть самоуважение. У меня есть самоуважение. У меня есть самоуважение.

Бесконечные списки служили Бри своего рода медитацией. Она даже завела специальный блокнот для них. Эти наброски были мгновенными слепками впечатлений от мира.

Иногда Бри нравилось фантазировать, как через сотни лет их выставят за стеклом в музее на экспозиции, посвященной ее «ранним годам». Плашка рядом с пожелтевшим блокнотом будет гласить: «В этом дневнике запечатлены уникальные озарения Бри, связанные с ее печальным юношеским опытом. Тем не менее в них уже слышится голос чуткого наблюдателя, которому вскоре предстоит стать голосом ее поколения».

– Что касается собеседований в вузы, – продолжал вещать мистер Филипс, – ближе к лету мы проведем серию тренингов и преподадим вам несколько ораторских техник, чтобы вы могли попрактиковаться на каникулах. Списки с датами появятся после Рождества. Заранее бронировать не нужно – мест хватит на всех. Еще вам стоит подумать о внеклассной деятельности. Помните, скучных людей в Оксбридж не берут! Вы должны чем-то выделяться. Так придумайте чем!

Бри услышала, что Хьюго и его дружки снова хихикают, и обернулась посмотреть. Оказывается, Хьюго стащил образец заявления Сета, нарисовал на нем толстый волосатый пенис и теперь показывал остальным.

– Эй! – прошипел Сет, пытаясь отобрать лист. – Он мне нужен!

Хьюго проворно спрятал его за спину.

– И зачем же тебе нужен рисунок члена? А, Сет?

– Ха-ха! – загоготали остальные. – Мальчик-гей, мальчик-гей!

– А ну заткнитесь! Ты знаешь, о чем я. Верни образец.

Учитель наконец заметил суматоху:

– Какие-то проблемы, джентльмены?

Хьюго покачал головой, по-прежнему пряча рисунок за спиной:

– Никаких, сэр.

– Хорошо. – И мистер Филипс вернулся к рассуждениям про университеты.

Хьюго явно наслаждался привлеченным вниманием, особенно со стороны двух девочек, которых Бри едва знала. Они хихикали, стреляли в него глазками и томно наматывали волосы на палец. Хьюго им подмигнул, и они прыснули в кулак.

Бри добавила к своему списку еще одно «самоуважение».