Глава 7. Мой любимый бойфренд

Сила Знаменателя не равна сумме сил элементов Системы. Этим он принципиально отличается от Системы, которая не может функционировать настолько же эффективно, даже объединив усилия. После смерти элемента остальные наследуют его дар, но только в Знаменателе соединенные способности достигают своего абсолютного воплощения. В полную силу Знаменатель входит только к тому моменту, когда должна начаться реализация его Цели, поэтому он в течение многих лет может практически ничем не отличаться от обычного человека.

* * *

Я вышла на кухню и трясущимися руками кое-как налила воды в стакан. Мама выдернула меня в реальность окончательно:

– Доча, что с твоим лицом? Не заболела?

– Не заболела, мам.

– С Даней поссорилась?

Я не спешила отвечать. Так, вместе со стаканом, и вернулась к себе. Пусть думает, что поссорились – лишь бы не трогала. Приснилось мне это или случилось в реальности – не так уж и важно. Важно, что нечто изменилось во мне, но я пока не могла сосредоточиться на этих изменениях. Набрала номер Даньки, он ответил после первого же гудка:

– Не волнуйся, Вик! Ложная тревога, – бодро начал он еще до того, как я успела задать вопрос. – Точнее, не совсем ложная… Это Славкины проделки – нашел каких-то мужиков, чтобы нашего Штефана отучили чужих девушек уводить.

– И как, отучили? – мой голос звучал мёртво, без малейшей заинтересованности.

Он рассмеялся:

– Даже и не знаю. На следующей девушке сможем проверить. Фингалом отделался наш романтичный неандерталец. Но и трухнул будь здоров, конечно. Его совсем немного помутузили – больше впечатлить хотели.

Все это могло быть правдой. Все это просто обязано было быть правдой!

– А Штефан… никого не убил?

– Что? – у Даньки даже голос изменился. – Ты там совсем перенервничала? Убил?! Наш герр Беренд и котенка обидеть не сможет!

Сказал это человек, который еще совсем недавно считал, что Штефан может быть причастен к обвалу балки в институтском актовом зале… Но у меня не осталось сил ни на что, даже на логические измышления.

– Где вы?

– Едем в больницу. Что-то у него в боку колет – не было бы трещины в ребре. Так, на всякий случай.

На всякий случай? Покажите мне хоть одного молодого парня, который обратится к врачам «на всякий случай»! На этих словах я немного ожила:

– Я тоже приеду, какой адрес?

– Не приедешь, – отрезал Данька. – Во-первых, не будем еще сильнее смущать отхватившего шиздюлей героя-любовника. Во-вторых, тебе придется позвонить Ольге и объяснить ей, почему сегодняшнее свидание отменяется. Так, чтобы она не впала в истерику.

– Хорошо.

Позвонить Ольге – неплохой вариант. По крайней мере, это позволит оттянуть осмысление еще хотя бы ненадолго. Та, конечно, распереживалась, даже немного всплакнула, но, успокоившись, уверенно заметила, что Слава в этом замешан быть не может. Он у нее, дескать, немного неадекватный, сильно простоватый и чрезвычайно вспыльчивый и именно поэтому не способен на какие-то сложные маневры. И я руку бы дала на отсечение, что сама она свято в это верит. Да и я тех мужиков отчетливо помнила – у обычного паренька уровня Славы попросту связей и финансов бы не хватило, чтобы их купить… И тут я окончательно осознала, что конкретно во мне изменилось.

Стоило только подумать о том моменте, когда я в панике бежала к дому Штефана, как тут же всплыли все подробности. Я не просто отлично разглядела каждого из стоявших возле подъезда, а могла с доскональной точностью описать: черты лица, одежду, крупную бляху на ремне одного, часы на правой руке другого, у третьего была слишком широкая куртка, и подол с одной стороны будто чем-то отяжелен. Допустим, пистолетом. Если он только не додумался носить с собой золотые слитки или камни, а ничего другого, способного так оттянуть карман, я не представляла. Помимо этого, теснясь друг на друга, начали всплывать обрывки фраз, слова, мысли, чувства, которые я переживала в последнее время.

Например, в записанном на телефон разговоре с Данькой Штефан сказал обо мне: «Она не представляет, что происходит. Догадывается, конечно, но не понимает до конца. И не поймет, если ей прямо об этом не рассказать. Своим ощущениям просто не поверит». Это было сразу после того, как он назвал меня Логикой. А ведь и правда – мое мышление устроено таким образом, что я не доверяю ощущениям, если им нет рационального объяснения! Это и достоинство, и недостаток. Я слишком рациональна для принятия некоторых фактов! И тут мозг выдал самую разумную мысль за всю мою жизнь: иногда логично отказаться от логики. Сначала собрать воедино все данные, без анализа, а уже потом анализировать. Не отметать непонятное, а откладывать «в архив», чтобы при новых данных проанализировать повторно. Почему такая простая идея не озарила меня раньше?

Так, попробуем. Допустим, мой сон был реальностью. Разве когда я впервые увидела Штефана, не посчитала его таким же прекрасным, как Чон Со и Лия? Именно так и было. Один в один. Я тогда даже запнулась от того, насколько сильно меня долбануло этим ощущением, просто в тот момент не смогла в точности припомнить, когда уже чувствовала подобное. Предположим, предположим. И в этом случае сегодня Штефан убил Аннет. Не ее ли смерть так сразу расширила мое восприятие? Предположим. И еще одна деталь – в воспоминаниях Аннет лично я мелькала только однажды, когда она искала очередной элемент Системы. Я была семнадцатой в длинном списке кандидатов. В ее воспоминаниях я была только именем и фамилией с указанием даты рождения! Она не видела меня. А значит, не могла быть причастна к обвалу в актовом зале. Штефан имел в виду ее, когда говорил о подозреваемой, но ошибся. Или сознательно ввел меня в заблуждение.

Я еще раз вернулась к тому дню – теперь для анализа находилось все больше материала. Тогда, поговорив в актовом зале со Штефаном, я пошла вверх по ступеням, обернулась – парня не было. Потом направилась к дверному проему. Если мой внутренний таймер не подводит, он должен был добраться до другой стороны примерно за пять с половиной секунд. Слишком мало, но я не знаю в точности его способностей.

Зато теперь я отчетливо припомнила, что когда обернулась, возле сцены стояла куратор. Та самая, с которой Данька еще раньше ушел обсуждать выступление. Она уже находилась в зале, а его самого там не было! К тому же теперь несомненно, что ему под силу сделать все что угодно – ведь я видела последнее мгновение Аннет ее глазами. Данька, который вышел из богатой семьи, но при этом учился в интернате. Данька, который был первым студентом факультета буквально по всем предметам, кружкам и спорту. Данька, который свободно переходил с одного языка на другой – совсем как Аннет… Данька был Знаменателем. Если предположить, что Знаменатели существуют, то он и был одним из них.

Аннет многое раскопала – ее дотошность и настойчивость впечатляла. И в той информации, что она собрала, упоминалось, что «история не знает примеров существования одновременно двух Знаменателей». Но эти данные могли оказаться неверными, ведь сами Знаменатели своих биографий не пишут. Все доказательства сводились к тому, что именно он обрушил балку, но в противовес вставал единственный аргумент: если бы он хотел меня убить, то убил бы. Без этой показухи и со стопроцентным результатом. У Даньки не было мотива для того поступка, но имелась возможность. У Штефана же не было возможности, зато имелся очевидный мотив: «Знаменатель готов на всё, чтобы стать Знаменателем».

Да уж. Пару часов назад жизнь казалась куда проще. Настолько, что я предпочла не верить своим рассуждениям. Ничего не было. Все приснилось, потому что мой переволновавшийся мозг хотел заполнить пробелы. А Славка – типичный ревнивый мудак. Если я полностью шизанутая, то этот факт лучше скрыть ото всех, в первую очередь от Даньки, поскольку он пока еще считался моим парнем. А если легенда о Знаменателе не легенда, то Данька ведет себя так, будто очень заинтересован, чтобы я предпочла считать себя чокнутой. А значит, пока лучше ему в этом подыграть. И в том, и в другом случае стратегия поведения одинаковая. Ну хоть какое-то облегчение! Я была рада, что меня во мне осталось больше, чем влилось Аннет.

Но оказалось, что выполнить даже такое очевидное решение довольно сложно. Мне стоило немалых трудов не шарахнуться от Даньки, как от прокаженного, когда наутро мы встретились в институте. Но он то ли не заметил, то ли предпочел сделать вид, что не заметил моего состояния. Дальше надо было только передвигать ноги и отвечать на вопросы одногруппников что-то более-менее членораздельное. Оля после пар собиралась отправиться прямо к Штефану – с ней все понятно. Сам он в этот день не соизволил явиться собственной «офингаленной» персоной, что тоже естественно. Непонятным был только голос Даньки сквозь плотный туман:

– Надеюсь, ты не собираешься составлять Оле компанию?

Эта фраза меня немного отрезвила, так, что даже получилось добавить в тон каплю вызова:

– А почему бы и нет? Не вижу ничего плохого в том, чтобы навестить больного.

– Вик… – я снова погружалась в себя, поэтому Даня заговорил громче. – Вика! – и только после того, как я посмотрела на него почти осознанно, продолжил: – Мне иногда кажется, что тебе Штефан… нравится. Я бы предпочел ошибаться.

«Уверен, мы не можем друг другу не нравиться»…

– Нет, конечно. Чепуха.

– Если чепуха, то навестим его завтра. Вместе. Если я вам не помешаю, конечно.

Какая простенькая мелочная ревность. Может ли всемогущий Знаменатель быть настолько простеньким и мелочным? Или к ревности это никакого отношения не имеет? Я бы все отдала за то, чтобы это была самая банальная ревность, а не сплошные подводные камни.

Уйдя с последней пары и ничего не объяснив Даньке, я отправилась домой. И там все же позвонила Штефану – нет ничего странного в том, чтобы поинтересоваться его делами по телефону, ведь так? Но он даже вопрос о самочувствии проигнорировал:

– Вика, не приезжай! Я… я уверен, что он узнает, если ты приедешь. Лучше пока не привлекать его внимания…

– Кто узнает? Данька?

Я попыталась рассмеяться – хотя бы истерично, – но он мне даже этого не позволил:

– Ты ведь все вчера видела! Аннет раскопала слишком многое – и теперь наша Эмпатия тоже начала понимать, что происходит. Из всех элементов Логика сложнее остальных принимает правду. Но сейчас даже ты должна уже…

– Что я должна? – тупо переспросила я. – Кому должна?

– Вика, сосредоточься! Твой Даниил – Знаменатель! Ты не знаешь всего, а я видел… Я точно уверен! Хотя это невозможно. История не знает…

– Да-да, это мы уже где-то проходили, – перебила я. – У меня к тебе только один вопрос: как ты-то мог видеть сон про всю жизнь Аннет, если в этот момент душил ее?

Мне казалось, что сарказм лучше всего прочего возвращает ясность сознания. Штефан с мысли не сбился:

– А ты точно Логика? Я начинаю в этом сомневаться. Вика, весь сон длится мгновение, как раз тот миг, когда уже ничто не спасет – до тебя это не могло не дойти! Не думала же ты, что могла тратить на все прожитые ими годы? Ладно, сейчас о другом, – он снова сосредоточился, – я не знаю, может ли слышать Даниил твои телефонные разговоры… Вряд ли. Наверное… Поэтому не приезжай, но внимательно выслушай – наша Эмпатия теперь тоже может рассуждать как Аннет. И тогда твоя жизнь, как и моя, в опасности. И если Даниил – Знаменатель, то… То я даже не могу представить, что ему может быть от нас нужно! В любом случае бойся всех.

– А тебя? – задала я самый закономерный вопрос.

Он думал несколько секунд, а потом ответил совсем тихо:

– И меня. Когда-нибудь один из нас убьет другого. Если нас не успеет прикончить кто-то еще. Когда-нибудь. Знаменателем может стать только один…

Я отключила вызов, не дослушав. Всё это правда? Или затяжные галлюцинации? Или просто Логика сложнее остальных принимает правду? Черт! Черт… Если это мое больное воображение, то зачем я придумала Систему такой, чтобы элементы обязательно испытывали прочную симпатию друг к другу? Уж если они поставлены перед необходимостью бороться за вакансию Знаменателя, то уместнее была бы ненависть! Не-е-ет… «Знаменатель должен быть готов на все, чтобы стать Знаменателем». Убить незнакомого или неприятного человека, наверное, проще, чем того, кого любишь с первой секунды знакомства. Аннет была достойна принять на себя Цель. Штефан стал достоин, когда убил Аннет. А я… я – нет. Я слишком слабая, чтобы вывезти квест за всех. Это просто естественный отбор в рамках одной Системы: выживет сильнейший, без вариантов. Логично. Это, черт возьми, попросту логично.

Я еще даже не успела отложить телефон, как раздался звонок. Данька.

– Прости, Дань, что сбежала, ничего тебе не сказав… Мне стало плохо, вот я и… – мой голос почему-то заметно дрожал.

– Давай поговорим, Вика. Я помогу тебе со всем этим справиться.

Меня затрясло от страха. Он понял, что его успокоительные байки эффекта не возымели. Что теперь я верю в свои сны или вот-вот готова поверить. Но он в этом не заинтересован! И что теперь собирается делать Знаменатель, который не заинтересован в таком развитии событий?

– С чем справиться?

– Вик, перестань уже. Мы встретимся и поговорим. Пока ты не спятила.

– Нет! – я выкрикнула это истерично, но до сих пор еще надеялась убедить его в том, что тревога ложная: – Я… плохо себя чувствую. Встретимся завтра!

«Бойся всех», – сказал Штефан. И уж точно, Даньку он имел в виду в первую очередь. Раз уж пока не почувствовал приближения нашей Эмпатии, угроза могла исходить только от Даньки, цели которого неясны.

– Викуль, – он улыбался, это было в тоне. – Я стою перед твоей дверью. Не хотел бы тебя пугать, но… я все равно войду. Так давай сделаем это без шума и боли? Очень плохо, что ты так быстро все приняла – это мне мешает. Теперь придется нам вместе искать выход из ситуации, правда?

Меня приморозило к месту. Он мне угрожает. Мне угрожает Знаменатель, которому под силу, быть может, все на свете. И если данные об интернате правдивы – а в этом я уже не сомневалась, – то Знаменателем он был уже в выпускном классе. Какова вероятность того, что остальные элементы его Системы погибли сами в столь раннем возрасте? Может ли Данька меня убить? Может ли Данька, который, вероятно, уже уничтожил пятерых своих собратьев по Системе, убить того, кто каким-то образом ему мешает? Мне совсем не хотелось это проверять.

Дома никого не было – родители еще не вернулись с работы, но, к счастью, внутри меня всегда была поддержка, которая и помогла сосредоточиться.

– Хорошо, Дань, – я говорила со спокойствием Лии. – Хорошо. Дай мне только несколько минут, чтобы одеться.

– Жду.

Я еще даже не успела отключить вызов, другой рукой со скоростью Чон Со выдергивая простынь из своей постели. Память Аннет тут же приводила подробности, на которые я, кажется, даже не обращала раньше внимания. Балкон у соседей снизу не застеклен – если я повисну на руках, то смогу спрыгнуть на него. Живет там один мужчина, которого я иногда встречала по вечерам, а значит, скорее всего, он работает часов до семи, поэтому сейчас дома никого быть не должно. А иначе, подними он шум, Данька непременно бы это заметил. Так, дальше – с балкона на втором этаже высота около четырех метров. Простынь, если завязать ее крепким узлом, даст длину меньше двух метров. С такой высоты уже можно спрыгнуть, ничего не сломав. Все выполнимо, если действовать очень быстро.

Я натянула кроссовки, куртку просто выкинула с балкона, схватила только простынь. Телефон оставила в комнате, помня о том, что по нему Даниил без труда вычислит мое месторасположение. Я слышала, как звонит мобильник, когда затягивала узел на перекладине второго этажа, но не замешкалась ни на секунду, в этот момент позволив Чон Со взять на себя роль командующего. Ноги при приземлении все же немного отбила, но не настолько сильно, чтобы это сказалось на скорости. Подхватила куртку и побежала вперед, краем глаза уловив фигуру, которая двигалась ко мне с другой стороны. Даниил каким-то образом угадал мой маневр, но не успел вовремя – расстояние между нами было огромным. Но даже несмотря на это, я отчего-то пребывала в твердой уверенности, что та фигура была именно.

Я мчалась на полной скорости, не выбирая направления. И остановилась, только когда оказалась очень далеко от дома. Что делать дальше? Куда идти? Если – Знаменатель, то обладает логикой не хуже моей. Именно так он и будет мыслить. Я могу пойти к родителям на работу, чтобы вернуться с ними вместе. Могу обратиться в полицию – якобы меня преследует бывший парень… Могу отправиться к любому из наших друзей, например, к Ольге. Но самое логичное решение – пойти к Штефану. Просто потому, что ему не нужно будет врать о происходящем. И если Даниил рассуждает таким же образом, то понимает, что именно к Штефану мне идти и нельзя – слишком предсказуемо. А поскольку он может рассудить точно так же, то этот вариант и следует испробовать. Тем более – только со Штефаном я смогу разобраться, что делать дальше. Да… но и Даниил решит так же. Он убийца, раз стал Знаменателем. Штефан убийца, которому только на руку, если меня уберет кто-то другой. К кому из двух заинтересованных в моей смерти людей лучше обратиться за помощью? И ведь неизвестно, до чего они договорились вчера, после того как убили Аннет, и непонятно что сделали с ее людьми. Спрятали ли трупы или бросили как есть? Думается мне, такие мероприятия сильно сплачивают.

Насколько Знаменатель силен? Насколько быстр? Я озиралась по сторонам, но, похоже, убежать смогла. Показалось ли мне, что когда я отдалялась от дома, за спиной шумел ветер? Это могло быть и следствием паники, но что-то похожее я видела и когда умирала Аннет.

В кармане куртки найдется немного налички: хватит на проезд, но этого недостаточно на тот случай, если придется искать убежище на ночь. Родителям что-нибудь совру – благодаря новообретенной памяти я теперь могла вспомнить любой телефонный номер из своего сотового. И ведь Даниил сейчас понимает, что я одна, растерянная, мечусь посреди шумного мегаполиса. Единственное, чего он вряд ли ожидает – что я буду совершенно спокойна и не стану мучиться в поисках вариантов спасения… что начну делать то, чего никто в здравом рассудке не стал бы. Поэтому я обратилась к Лиевдохнула, выдохнула уже совсем спокойно и, улыбаясь, направилась к ближайшему кафе. Закажу себе кофе с огромным бутербродом – может, уже и не придется в этой жизни с удовольствием набить утробушку чем-нибудь очень вредным.

Мир и правда засиял новыми красками, после того как я окончательно пришла в себя. И даже появились некоторые варианты для передышки. Две мои тетки живут в Подмосковье, можно отправиться к одной из них, денег хватит на электричку до Солнечногорска. Там перекантуюсь какое-то время – пока один из моих потенциальных убийц не придушит другого. Всё полегче будет. А если они объединились, буду искать еще варианты – тетки меня обожают, дадут деньги на какую-нибудь выдуманную нужду. Даниил, судя по всему, сумел сколотить капитал самостоятельно сразу после окончания школы. Значит, и я смогу. На ум приходили не только грабежи случайных прохожих, но и вполне себе легальные операции на валютном рынке, интернет-спекуляции и прочие способы быстрого заработка, которые не под силу тем, у кого нет моей логики вкупе с памятью Аннет. Вместе мы равны целой группе совместно работающих экспертов! А с деньгами я уже смогу скрываться от Даниила вечно. Оставался Штефан, который мог вычислить меня в любой точке мира… Но это потом, если всё не разрешится само собой. А пока хватит возможности выспаться и отдохнуть.

Подходя к стойке, чтобы попросить телефон для звонка, я уже придумала сказку для мамы. Данька не просто мне изменял, он еще и ударил меня при всех! А я его так любила, так любила. Поэтому мне срочно нужно уехать к тете Свете на реабилитацию. Даньке, конечно, о моем местоположении сообщать не стоит – я не хочу его видеть. Других тоже видеть не хочу. Ну и все в этом духе. Необходимо только добавить в голос слез и нервов, чтобы мама не стала поднимать пока вопрос о пропусках в институте. Она души не чаяла в, но меня все-таки любила гораздо сильнее, чем моего злостного обидчика.

Однако оказалось, что я его недооценила. И уже через минуту поняла, почему Даниил сразу меня не догнал – он мог бы, но нашел более логичный и менее трудозатратный. Он просчитывал варианты здраво, как и я. Но только у него, в отличие от меня, не было моральных ограничений, потому я такого исхода и не ожидала.

– Доча? – мне не пришлось изображать истерику, потому что мама плакала по-настоящему. – Слава богу! Где ты? Что случилось?

Уже после этих вопросов я поняла, что примерно происходит.

– А что он тебе сказал? – сухо переспросила я.

– Кто сказал? Твой Даня тут… Ждал меня в квартире. Я вернулась – а у нас дверь сломана! Просто выбита… И балкон нараспашку… и телефон, и сумка твои валяются… Он к нам приехал и всё это застал! Мы уже и в полицию позвонили… Доченька, что случилось? Где ты? С кем?

Понятно. Он просто довел мать до нервного срыва, заставив считать, что меня похитили или что-то в этом духе. Висящую на втором этаже простынь тоже уже, наверное, видели… Интересно, и как они себе это объяснили? В любом случае состояние родителей в этот момент было понятным.

– Я в порядке, мам. Кто-то начал ломиться в дверья испугалась и вылезла через балкон. Только сейчас удалось позвонить.

– Какое счастье, я ведь чуть с ума не сошла! – На заднем фоне я слышала голос отца, который тоже выкрикнул мне что-то радостное. – Сейчас папа приедет за тобой… Подожди, Даня просит трубку – он тоже так волновался!

Все верно. Теперь он просто обязан удостовериться, что я как миленькая вернусь и больше рыпаться не стану. Для этого он даже отошел куда-то от родителей – я слышала звук закрывающейся двери.

– Любимая, а ведь я предлагал без шума и боли. Мне не нравятся пустые траты сил, как ты не понимаешь? Через три часа будь в моей квартире. Если выкинешь что-то еще, я не буду за тобой бегать. Останусь тут, чтобы поддержать твою маму в сложную минуту. Ничего, если она этого не переживет?

Я не слышала конца фразы, глотая слезы бессилия. Он заставит меня делать что угодно, потому что я никогда не смогла бы оставить родных на его милость. So ein Mist! So ein Mist…