– Не может быть! – шепнула Либби, уставившись на изображение на экране, почти не в силах поверить собственным глазам. Склонила голову, вперив в него беспощадный взор и пытаясь совладать с удушьем. Игнорируя остальных Пассажиров и замешательство в следственной комнате, она сосредоточилась только на одном лице.

«Человек, на поиски которого ты потратила шесть месяцев, застрял в беспилотном авто».

Рациональная часть мозга Либби приняла командование на себя, задавшись вопросом, действительно ли это человек, которого она встретила в баре шесть месяцев назад. Может, рассудок дурачит ее? Или это просто человек, очень на него похожий? Уверенности она не испытывала.

Мало-помалу тщательно вгляделась в его наружность. Сходство просто поразительное. Он похудел по сравнению с тем разом. Скулы обострились, а так запомнившиеся ей искрящиеся глаза угасли. Впрочем, будь на его месте она, сияние ее глаз тоже наверняка померкло бы.

Единственный способ удостовериться, что она видит того самого человека, – услышать его речь. Его губы шевелились, но из громкоговорителей в комнате не раздавалось ни звука. Либби прикидывала, не поделиться ли этой новостью с остальными членами жюри, но уверенность, которую она сумела призвать пару минут назад ради спора с Джеком, развеялась так же быстро, как нахлынула, заодно прихватив с собой и ее голос. Покамест она подержит язык за зубами.

Либби отвела взгляд от экрана, на миг отвлекшись из-за сотрудника, ответственного за проецирование видеоматериалов на видеостену. Тот лихорадочно пролистывал экран своего планшета во всех направлениях, потом переключился на стенографическую машину, чтобы повторить те же манипуляции.

– Не получается, – признался он. – Ничего не понимаю! Я больше не в состоянии управлять тем, что выводится на экран.

– Тогда кто же им управляет? – поинтересовался его коллега. Тот лишь плечами пожал.

Тем временем один из сотрудников службы безопасности поднес Джеку телефон. Тот зашагал к дверному проему и остановился под архитравом, вне пределов слышимости, под устремленными на него взглядами всех присутствующих, дожидающихся логичного объяснения этой трансляции. По медленно багровеющему лицу и вспухающим венам по обе стороны толстой шеи Джека было ясно, что он теряет терпение.

– Что ж, найдите кого-нибудь, кто может мне сказать! – рявкнул он и дал отбой.

– Джек? – спросил единственный, кроме него, мужчина в жюри. – Что происходит?

Джек помолчал, чтобы собраться с мыслями.

– Это еще нуждается в подтверждении, но есть вероятность, что незначительное количество автомобилей могли быть… временно скомпрометированы.

– Что вы имеете в виду под «скомпрометированы»? – осведомилась религиозная представительница.

– Хотите сказать, они взломаны? – подхватил ее коллега-мужчина.

Джек промолчал, и Либби ощутила, что желудок у нее скрутило в тугой ком размером с кулак.

– Я не говорю, что случилось именно это; я говорю, что существует потенциальная возможность чего-то в подобном роде. Я ожидаю дальнейшей информации от коллег из Министерства внутренних дел и Министерства транспорта.

– Взломаны? – повторила дама в шотландке. – Но это же полнейшая бессмыслица. Эти автомобили защищены от взлома. Так нам заявляли с самого начала, верно?

– Именно так вы убедили общественность возложить доверие на беспилотные мобили, – присовокупил темноволосый. – Были даны железобетонные гарантии, что, поскольку автомобили взаимодействуют с внешним миром лишь в случае необходимости, нет ни линии постоянной связи, ни «облака», которые можно было бы взломать. А теперь вы заявляете нам, что их можно скомпрометировать?

– Уверен, это всего лишь досужие домыслы и слухи, – изрек Джек, но его тонкая усмешка быстро угасла, и он изо всех сил постарался скрыть свою озабоченность.

Внезапно еще двенадцать телеэкранов заполнились изображением – на сей раз пожилого человека с пришпиленной к пиджаку на левой стороне груди горсткой медалей. Его язык телодвижений резко контрастировал с поведением остальных – глядя за окно своего движущегося автомобиля, он выглядел совершенно расслабленным.

– Итого шестеро, – отметил член жюри мужского пола, и в этот миг звук новостного телеканала вернулся.

– И мы только что получили подтверждение из правительственных источников, что люди, которых вы видите в машинах, захвачены третьей стороной, однако кем и с какой целью, пока неизвестно. Мы можем лишь сообщить вам, что все они, судя по всему, едут из разных уголков страны к одному и тому же месту назначения. Полиция также признаёт, что каждого Пассажира при этом предупредили, что они могут погибнуть сегодня до полудня.

– Погибнуть?! – охнула религиозная представительница и обернулась к Джеку: – Вы же минуту назад заявили, что существует лишь потенциальная возможность, что эти машины были взломаны! И что же теперь, кто эти люди? Заложники? Вы хотя бы в курсе, что там происходит?

Больше скрывать свое недовольство Джек не мог.

– И почему я слышу это по каналу новостей, а не от кого-либо из вас? – заорал он на ближайшего члена своей команды. – Если машины на моих дорогах захватывают, тогда почему я узнаю об этом последним?

– Мы пытаемся определить, кто находится в каждой машине, а также марки и модели в надежде, что изготовители отыщут способ остановить их дистанционно.

– В надежде? – переспросил Джек. – Не кормите меня «надеждами», предъявите мне результаты. И почему мне не перезвонил никто из моей собственной канцелярии? Подключите мне немедленно Центральный правительственный оперативный штаб. – Он потер глаза и тряхнул головой, а ассистент торопливо ринулся прочь.

– Вот и номер семь, – отметил темноволосый, когда экран заполнило очередное ошеломленное лицо – на сей раз женщины азиатского происхождения.

– Когда это кончится? – вопросила религиозная представительница. – Кто эти люди? Как их выбрали? Почему именно их?

– Не следует ли вам лучше помолиться за них, чем задавать столько дерьмовых вопросов? – огрызнулся Джек и воззрился на телефон у себя в руке.

– Номер восемь, – продолжал темноволосый. На очередном экране появилась женщина в хиджабе. – Сколько ж их там еще?

Либби заметила, как руки Джека стиснулись в кулаки, глаза яростно вспыхнули.

– Бога ради, я и сам вижу, что происходит. Мне не нужен сраный репортаж с мест! Мне нужно, чтобы вы все заткнулись и я мог подумать.

– А это, случаем, не София Брэдбери, артистка? – спросила дама в шотландке.

– Нет, не может быть, – возразила религиозная представительница, подвигаясь на краешек стула, чтобы взглянуть поближе. Новостной канал тем временем сфокусировался на Софии, для сравнения выдав рядом фильмотечный материал ее актерской игры. – Вы правы. Ну, чтоб меня…

Ее перебила ведущая новостей:

– Материал, который мы сейчас дадим в эфир, был взят из источников в социальных СМИ. Он содержит момент, когда каждого из этих людей, которых мы пока именуем Пассажирами, известили о том, что с ними происходит.

Каждая пара глаз в помещении устремилась на самый большой экран, на котором Клер Арден забралась в свой автомобиль, прежде чем тот отъехал. Вскоре после этого голос уведомил ее о захвате. Последовали истории других Пассажиров, и всех их сходным образом проинформировали, что им вынесен смертный приговор. Они реагировали со смесью недоверия, страха и замешательства. Либби переживала за каждого, но за одного – превыше всех. За него.

Она рассеянно крутила серебряное колечко на пальце, круг за кругом, пока наконец не дошла очередь до его ролика. Хакер назвал его Джудом, и когда тот ответил, Либби слушала его голос во все уши.

– Кто это и как вы узнали мой номер? – спросил он.

Это и стало подтверждением, в котором она нуждалась и которого страшилась в равной мере.

«Это ты», – подумала Либби.