Глава пятнадцатая

Кто-то хочет золота, кто-то желает женщин, и лишь я хочу угодить богам.

Флоки. Сериал «Vikings»

Панорама порта вынырнула перед нами внезапно, словно по мановению волшебной палочки. Вот, только что, рядом с коляской проносились малолюдные по случаю выходного дня улицы с нагретым булыжником мостовых, а вот – перед нами набережная с сотней складов и навесов, десятком причалов, множеством разгружающихся и загружающихся телег и, конечно же кораблями.

Я прервал свой рассказ о знакомстве с Натиенн, который с открытым ртом выслушивала племянница Олафа, так как он ни в коей мере не мог соперничать с поистине эпическим зрелищем порта Варрагона. Казалось, для рабочего люда, трудившегося здесь целыми днями, не существовало такого понятия, как выходной. Не знаю, с чем можно было сравнить это место. В земной жизни мне редко удавалось видеть порт воочию. Многорукий и многоголовый спрут в кипящем котле из всех возможных запахов моря, свежеструганного дерева, смолы и чёрт знает ещё чего! И паруса, паруса, паруса… Я узнавал и не узнавал, стоящие у причалов суда. Какие-то из них были похожи на галеры, другие просто были маленькими одномачтовыми средствами для выхода в море. Несколько, бросившихся мне в глаза своими огромными размерами, кораблей, были явно военного назначения. Паруса были самых разных расцветок, с гербами и без, с гильдейскими знаками. Несколько странных судов вообще не имели парусов и, возможно, приводились в движение магией.

Мы двигались довольно быстро по дороге, огибавшей портовую территорию с суши, и вся эта картина пролетела у меня перед глазами за десять минут. Затем мы въехали на территорию верфей, и я от неожиданности задохнулся, не успев задержать воздух, как это сделали Олаф с Мартой. Вонь десятков мастерских, смолокурен, покрасочных сараев, которую вечерний бриз вынес прямо на нас, заставила слезиться мои глаза. Слава богу, мы быстро проскочили этот участок и какое-то время ехали по пустынному берегу, на котором валялись старые обгоревшие остовы судов и другой мусор, выбрасываемый океаном на берег. Впереди у дороги, сразу за обочиной стали видны крыши двух длинных домов, стоявших друг к другу под прямым углом.

Когда мы подобрались поближе, я внимательнее рассмотрел сами постройки. Не менее 70-80 метров в длину с двускатными, покрытыми дёрном крышами, они были сложены из толстых брёвен на плотном небольшом каменном фундаменте. Высокие, в 3-4 человеческих роста, они казались очень старыми. Древесина потемнела от времени, а кое-где дёрн покрывали клочки зелёного мха. И это в тёплом климате Варрагона! Двор был чист и выложен огромными деревянными спилами, в стыках утрамбованными грунтом до каменной плотности. Вдали на берегу виднелся внушительный причал на сваях, у которого находилось четыре длинных и узких корабля. У каждого было по одной мачте, паруса убраны, а два корабля накрыты ещё и своеобразным шатром, из-под которого были видны круглые щиты, закреплённые на бортах, прямо над отверстиями для вёсел.

Солнце повисло над океаном и профили кораблей на фоне вечерней зари казались вырезанными из чёрной бумаги. Нос ближайшего ко мне был украшен большим черепом оленя с огромными рогами.

Во дворе всё уже было готово к празднику, сложены несколько поленниц в два человеческих роста для костров, расставлены длинные столы с лавками в виде трапеции, для прибывающих гостей. Две телячьи туши распяли на козлах и натирали солью, поливая какой-то жидкостью. Четырёхвёдерные бочки с пивом выкатывали по мосткам из погреба и размещали на специальных подставках. Огромный детина, с буйно поросшими рыжим волосом руками и грудью, мерными движениями деревянной киянки вгонял в них медные краны. Когда он закончил с крайней бочкой и развернулся лицом, я поразился его внешнему сходству с Олафом.

– Рридо, Свенссон! Как я рад твоему приезду, брат! – рыжий великан распахнул свои волосатые объятия и зашагал нам на встречу. Марта с визгом выскочила из коляски и устремилась вперёд, с явным намерением снести верзилу. Олаф скупо улыбнулся, но по блеску его глаз я понял, что трактирщик рад встрече с родственником.

– Рридо, Эйрик! Я приехал, как и обещал. Ты же знаешь, брат, слово Свенссонов твёрже прибрежных скал и крепче браги, что гонит ведьма Гертруда.

– Узнаю брата, если бы ты так не стремился стать трактирщиком, из тебя бы вышел неплохой кальд, что слагает песни на празднике. К слову, конунг прислал Венельда. А это значит, что пир удастся на славу, и мы не будем спать до самого восхода, слушая о подвигах великих воинов и печальной любви!

– Если кое-кто не свалится под крыльцом с бочонком пива в пузе. Ха-ха-ха! – засмеялся Олаф, пытаясь безуспешно выбраться из объятий Эйрика.

– Посмотрим, посмотрим… а кто это с тобой, брат? Вроде бы не из наших?

– Это Эскул, из Холиенов, он теперь живёт у меня, у нас с ним общее дело, – постарался не вдаваться в подробности Олаф.

– Что ж, сегодня у нас большой праздник. И я буду рад разделить место у ночного костра и пиво с тобой, Холиен. Будь гостем у нас! И, хотя варрагонцы и называют нас северными чужаками, чувствуй себя, как дома.

– Спасибо, от всей души большое спасибо, Эйрик Свенссон. И, поскольку я впервые в вашем гостеприимном доме, не хотелось бы по незнанию нарушать какие-нибудь неизвестные мне обычаи. Совсем не стоит начинать знакомство с обид. Олаф ведь не сказал, что я приглашён на праздник Натиенн Рагнарссон. Не будет ли с моей стороны неправильным расположиться у твоего костра, Эйрик Свенссон?

– Хм, – брови рыжего сошлись у переносицы, и он буквально навис надо мной, уперев свои руки в бока, – интересного гостя ты привёз, брат. Так ты говоришь, Холиен, что не знаешь наших законов? Уж больно мудрёно начинаешь наше знакомство. Поверю тебе на слово. Потому что простого человека дочь юрла не пригласит на Праздник Бодрствования. Называй меня просто Эйрик, человек, не знающий наших обычаев.

– Хорошо, Эйрик, тогда ты меня зови просто Эскул, – и я, на автомате, протянул ему ладонь для рукопожатия. Вокруг воцарилась гробовая тишина. Олаф с Мартой испуганно переглядывались между собой. Эйрик застыл с каменным лицом. Я продолжал, как дурак, стоять с протянутой правой ладонью.

Внезапно Эйрик улыбнулся широкой и открытой улыбкой, шагнул ко мне и стиснул своей лапищей мою руку у запястья так сильно, что я невольно стиснул его запястье. Мне показалось даже на мгновение, что затрещали мои кости. Но всё обошлось. Олаф с Мартой облегчённо вздохнули. Эйрик хлопнул по плечу брата.

– Олаф, у меня есть ещё дела, я сегодня поставлен распорядителем над слугами, которые готовят столы. По правилам, Эскула нужно проводить к юрлу и представить, как гостя… И, брат, постарайся немного объяснить ему основные правила. Скоро начнётся праздник, а северяне, когда выпьют, могут придраться к любым мелочам. Не хотелось бы обидеть гостя…

– Хорошо, брат, я оставлю Марту, пусть поможет тебе. Женский глаз, он приметлив в хозяйственных делах, да и лишняя пара крепких рук не помешает.

– Отлично, Олаф, рридо!

– Рридо, Эйрик!

Мы направили коляску к коновязи и навесу, где Олаф очень ловко распряг лошадей, задал им корма, после чего, отведя меня в сторону, спросил:

– Мастер Холиен, ты что, раньше никогда не общался с северянами?

– Нет, Олаф, а это так важно?

– Очень важно! Послушай, это не сложно. Сегодня один из самых больших наших праздников. Мы чтим павших воинов и умерших родственников. Будем всю ночь жечь огонь и чествовать их, вспоминая подвиги, деяния и победы. Постарайся не вмешиваться в споры, ссоры или соревнования. Как бы тебе не хотелось. Тебя будут задирать, провоцировать, подначивать. Но никогда не будут обижать по-настоящему, если ты сам не ввяжешься. Это такая ночь. Любая кровь, пролитая сегодня, угодна богам. Старайся долго не засматриваться на чужих женщин и, тем более, хвалить их вслух. Иначе тебя вызовут на поединок и убьют. Все эти северяне вокруг тебя родились с острым железом в колыбели и уделают тебя одной левой, целитель.

Да, сейчас пойдём представлять тебя юрлу. Веди себя скромно, поклонись первым. Когда будешь говорить, смотри прямо ему в глаза. Обязательно после того, как поздороваешься, брось в костёр юрла одно полено. Этим ты присоединишься к нашей вечной борьбе с тьмой. Ты приглашён дочерью юрла, поэтому с ней, пока она позволяет можешь разговаривать сколько угодно. Но постарайся всё время быть на виду. У неё несколько претендентов на роль ухажёров. И все – знатные рубаки и мореходы. Дашь повод – и я ничего не смогу исправить. Уяснил?

– Уяснил. Только у меня один единственный вопрос. Почему ты мне всё это не рассказал по дороге сюда?

– Так ты же не спрашивал? Откуда я должен знать, что ты, живя в Варрагоне, не знаешь самых простых правил и обычаев северян? – простодушно пожал плечами Олаф.

Мне осталось только махнуть рукой.

– Да, ещё вопрос, а почему Эйрик так отреагировал на мою протянутую ладонь?

– Великий Единый! Ты и этого не знаешь? Хм. По нашим законам, объединяют руки только воины одного хирда. Ты и он. Вы теперь должны защищать друг друга, не жалея жизни, иначе потеряете самое главное – честь воина.

– Вот это попал… – остановился я, как вкопанный.

– Не волнуйся, Эйрик никогда не воспользуется твоим незнанием.

– Что ж, поживём, увидим, – бросил я с сомнением.

– А ты то зачем протянул ему руку?

– Там, откуда я родом, это означает чистоту намерений и доверие. Протянутая пустая рука без оружия – это знак дружбы.

– Тоже неплохо, Холиен. Думаю, Эйрик почувствовал это и не отказался от объединения рук. Теперь ваша судьба и удача идут рядом. Возможно, это нужно Единому, кто знает? – он замолчал, так как мы уже приблизились к одному из костров.

Юрла я увидел сразу. Он сидел рядом с Натиенн Рагнарссон, которая, к слову сказать, выглядела сегодня ещё прекраснее в длинном полотняном сарафане, вышитом речным жемчугом, надетом на шёлковую белую рубаху с пышными рукавами и с волосами, заплетёнными в толстую чёрную косу. Северянка держала перед ним широкую деревянную плошку, наполненную рассыпчатой кашей, приправленной изюмом и ещё какими-то ягодами, из которой юрл время от времени зачерпывал большой деревянной ложкой и щедро угощал подходящих к костру гостей.

Юрл был крепким худым мужчиной в том возрасте, когда мудрость прожитых лет всё чаще зовёт на покой, а горячая кровь и желание новых приключений не дают этого сделать. Чёрная густая шевелюра, такая же, как и у Натиенн, лишь с небольшой примесью серебра, была стянута в тугой узел на затылке и перехвачена серебряным двойным кольцом с выбитыми на нём рунами. Отблески огня, поминутно вспыхивавшие в зрачках, узкое лицо и слегка приоткрытый рот с выглядывающими кончиками верхних клыков придавали его образу волчьи черты. Наконец, настал и наш черёд.

– Рридо, Рагнарссон! Да будет вечно гореть огонь в твоём очаге, юрл! С праздником! – Олаф первым подошёл к костру, поклонился сначала юрлу, затем Натиенн, потом остальным, бросил своё полено в огонь. Следуя его совету, я подошёл сзади и встал справа от Свенссона, повторив последовательность поклонов и тоже подбросил дров:

– Рридо, юрл Рагнарссон! Рридо, Натиенн Рагнарссон! Спасибо за честь быть в эту славную ночь с вами! – я поклонился ещё раз. В конце концов меня впервые представляют в этом мире человеку, власть которого не меньше, чем у земного князя.

– Это Эскул ап Холиен, целитель и мой компаньон! – для убедительности добавил Олаф.

Юрл внимательно посмотрел на Олафа, затем повернул голову к стоявшей рядом Натиенн. Та стояла молча, в глазах прыгали маленькие бесенята. Едва заметно кивнув юрлу, она протянула плошку с кашей.

– Рад видеть вас на празднике. И тебя, Свенссон, и тебя, Холиен! Можете занять место у костра Рагнарссонов.

– Благодарю, юрл, – Олаф поклонился, – но я давно не видел родственников, позволь мне присоединиться к Свенссонам, а мой спутник почтёт за честь разделить с вами сладкую кашу.

– Что ж, Олаф, семья – это очень важно, я не в обиде, – юрл благосклонно кивнул трактирщику.

– Правильно, отец, не место торговцу и цирюльнику рядом со славными воинами моря! – раздался резкий окрик справа и из сгущающихся сумерек вышел высокий крепкий молодой северянин в тёмно-коричневой рубахе со шнуровкой на груди. Лицо его искривила злорадная ухмылка.

Только треск поленьев в костре нарушал наступившую вокруг нас тишину, которую нарушил тихий и спокойный голос юрла.

– Я смотрю, Лори, ты стал отмечать праздник раньше всех. И начал, как всегда, с браги. Напомни мне, сынок, кто здесь юрл? Я или ты? – спокойный вопрос Рагнарссона заставил побагроветь лицо подошедшего молодого северянина, но он промолчал. – Правильно, Лори. Только я решаю, кому и как сидеть у моего костра.

– При всём моём уважении, но всем известно, отец, Олаф Свенссон ушёл из хирда и по своей воле занялся торговлей. Что может быть позорнее для северянина, воина и потомка воинов? Да ещё притащил на праздник этого цирюльника. Такого же торгаша и пройдоху!

Натиенн нахмурилась и набрала в грудь воздуха, собираясь что-то сказать, но юрл остановил её рукой, вернул северянке плошку с кашей, и медленно встал, поправляя длинный нож, висевший у него на поясе в окованных ножнах.

– Лоргард Рагнарссон! – голос юрла звенел от сдерживаемой ярости, – только в память о твоей благочестивой матери и, помня о том, что тебе уже исполнилось достаточно лет, чтобы самому стать хирдманом, я не прикажу распорядителю праздника вывести и высечь тебя, как мальчишку или, как девку, что поганит свой язык досужими сплетнями. Я не хочу, чтобы оскорбляли гостей у моего очага, да ещё и чтобы делал это носитель моей крови.

Поэтому, скажу всем, кто нас слышит. Олаф Эрикссон – достойный муж севера! И не его вина, что Единый не подарил ему стойкости перед Океаном, что не может его нутро выдерживать долгого плавания. Мужество не всегда достигается в битве, сын. И мне стыдно, что я тебя этому до сих пор не научил! А вот встать на место родного брата, когда его забирает Единый. Кормить и поить его семью, хоронить его жену, поднимать и продолжать его дело, воспитывать его ребёнка. И, наконец, отдавать своему хирду половину своего заработка… На это одного мужества мало. Я правду говорю, северяне!?

– Рридо! Рридо!! Рридо!!! – одобрительно заревели со всех сторон так, что я немного присел от акустического удара. Лори стоял белый, как мел, губы его тряслись. Олаф стоял спокойно, опустив руки и слегка наклонил голову. А юрл продолжал дожимать.

– А человек, которого ты назвал цирюльником, Эскул ап Холиен, тоже достойный муж, хоть и не северянин. Его пригласила твоя сестра Натиенн. И мне хватило ума заметить у него на поясе два кукри гарпий. Скажите, северяне, удавалось ли кому-то купить или случайно найти такое оружие?

– Нет, юрл! Кузнецы гарпий делают его только для себя! Его можно взять только в бою! – послышались выкрики с разных сторон.

– Так почему, мальчик, ты решил, что нет места у моего костра для мужчины, победившего гарпию в бою? Да будь он хоть самый обычный грузчик из порта! Он – воин! А вот ты, Лори. Ты – воин? Нож, что красуется на твоём поясе, подарил тебе я. Меч и щит, что висят у нас над очагом, достались тебе от славного деда Рагнара Селёдки. Чем же ты, Лоргард Рагнарссон, можешь похвастать? Какое оружие взял ты в бою? Я спрашиваю себя. Воин ли ты?

На парня было жалко смотреть. Откровенные ухмылки и обидные шепотки северян лишь забивали дополнительные гвозди в крышку гроба презрения к молодому Рагнарссону. Видимо, юрл сам понял, что перегнул палку в отношении наследника. И уже спокойным голосом произнёс:

– Ладно, молодости свойственна горячность и необоснованность поступков. Иди, сынок, подумай над моими словами. Всех с праздником. Рридо! – и юрл сел на своё место. Ко мне подошла Натиенн с кашей в маленькой плошке и протянула мне.

– Рридо, Эскул. Попробуй угощенье, я сама делала.

Я принял с поклоном посуду в обе ладони. Тёплая и рассыпчатая каша таяла на языке. Ягоды отдавали кислинкой и сладкой терпкостью. Я поневоле улыбнулся.

– Вкуснятина какая! Я и забыл, как ужасно проголодался.

– Ешь, Холиен! Ночь длинная. Я наперёд знаю все сказки кальда Венельда, да и байки хирдманов Рагнарссона. А ты, человек новый, да и за словом в карман не лезешь… – она указала на мешковину, которой тщательно были застелены распилы огромных брёвен, что служили стульями у костра.

– Так ты меня от скуки пригласила, дочь юрла?

– Нет, Холиен-непонятно-откуда, чувствую я в тебе тайну. И пока не узнаю её, не успокоюсь. Ты же не будешь мне опять рассказывать сказки о том, что приехал с островов Южного моря? – Натиенн лукаво подняла правую бровь, накладывая в мою опустевшую плошку куски варёного мяса.

Что нужно для счастья мужчине в тёплую южную ночь? Вкусная еда? Густое пиво с пенной шапкой? Красивая женщина, от присутствия рядом с которой у тебя дрожат колени, и что готова слушать тебя всю ночь? А если это всё вместе взятое…

– Натиенн, а я могу тебя попросить об одном одолжении?

– Хм, ты разжигаешь всё больше любопытство во мне. О каком?

– Почему-то мне действительно хочется рассказать о себе многое из того, что никому не известно. Именно тебе и никому больше. Но после этого ты не сможешь относиться ко мне, как прежде, а, может, назовёшь меня лгуном и не захочешь больше видеть. Когда я ехал сюда вместе с Олафом, который случайно взял меня с собой на праздник, я летел сюда, словно на крыльях… Натиенн, я не требую обещаний сохранить мой рассказ в тайне. Тебе решать. Но я хочу иметь возможность и в дальнейшем видеть тебя, говорить с тобой.

– Странный ты, Холиен. И тем больше мне интересен, – лицо северянки стало задумчивым, она поправила упавшую на лоб прядь волос. Если ты не имперский разбойник и не многоженец, если у твоей семьи нет кровной вражды с северянами, и, если ты окажешься в будущем так же интересен и загадочен, как и сейчас, я, пожалуй, продолжу с тобой знакомство, целитель. Только и ты потом не жалуйся на мой характер!

– Договорились, – и я, затаив дыхание, протянул ей руку.

– Э, нет, Эскул. Хитрец выискался. Сначала тебе нужно заслужить моё доверие, а потом я сама решу объединять нам руки или нет.

– Хорошо, Натиенн, я рискну и постараюсь тебе довериться. Хотя и чувствую, что совершаю непростительную глупость. Но я начинаю уставать от того, что должен хранить свои тайны даже от друзей, – я придвинулся ближе к огню, на праздничный двор незаметно опустились сумерки, – что ты хотела бы узнать в первую очередь, дочь северного народа?

– Хм, странно Эскул, сейчас, когда ты решил всё рассказать, мне становится немного страшно. Но теперь я скорее позволила бы отрезать себе руку, чем отказаться от твоего рассказа. А начни, пожалуй, сначала. Откуда ты, кто ты.

– Ох, какие простые вопросы… Хорошо, Натиенн. Я пришёл в ваш мир из совершенно другого. Пришёл не по своей воле, был вынужден. Там, у себя, я умер, а здесь воскрес, если хочешь, с новым телом. Забросили меня сюда ммм… боги. Какие, не спрашивай, я ещё и сам не разобрался. Но тебе так будет понятнее. Они не злые и не добрые.

Появился я в пещере на берегу океана, где и начал свой путь чуть больше недели назад. С одним ножом и надеждой найти в этом мире одну единственную родственную душу, своего деда. Из-за которого, в самом начале я и согласился на предложение богов. До Варрагона я добрался достаточно быстро, по пути встретил друзей, обрёл их поддержку. Там, у себя дома, я был целителем и, естественно, захотел стать им здесь. Хотя, узнавая этот мир поближе, понимаю, что воином здесь было бы легче, – я остановился перевести дух. Во рту почему-то сильно пересохло, и переданная мне Натиенн кружка пива оказалась, как нельзя, кстати.

– Тебе удалось найти деда в Варрагоне?

– Нет, Натиенн, не удалось. Сложность в том, что я вообще не знаю, где его искать. Боги запретили нам сохранять наши тела и лица, только имена.

– А как звали твоего деда в твоём мире? – северянка продолжала слушать меня внимательно, ни на минуту, не ставя по сомнение мой рассказ.

– У него было два имени. Одно Андрей, другое Арн Дан Холиен.

– Странные имена, никогда не слышала подобных. У тебя тоже два имени?

– Да, первое, Артём, я уже и забывать стал…

– Тоже странное, но красивое. И что же ты собираешься дальше делать?

– У богов есть условие. Я могу стать сильнее, овладеть магией, ремёслами, если буду развиваться, ведя бурную и активную жизнь. Как бы тебе объяснить. Попробую. Вот у вас есть бродячие акробаты, циркачи, фокусники?

– Да, конечно, есть и много. Даже сегодня конунг пригласил повелителей огня на праздник. Это не маги, но с огнём вытворяют такие штуки! Дух захватывает!

– Ну вот. Отлично. Я должен доставлять богам своими действиями, поступками, приключениями много разнообразных чувств. Обязательно разных и много. Тогда они одарят меня своим благословением, и я смогу стать сильнее, в конце концов найду деда.

Мы немного помолчали, глядя на огонь и прислушиваясь к дружной и залихватской песне подвыпивших северян.

– Значит, ты – игрушка богов? – печально спросила Натиенн.

– Хм, а ведь ты права, девочка. Не в бровь, а в глаз! Плохо только, что последнее время я стал замечать, что что-то ломается там, у этих богов. Что-то идёт не так… Да и местные боги ведут себя не совсем…логично, что ли.

– Может, ты им просто надоел? Так бывает со старыми игрушками. Ты мне лучше вот что скажи. Почему ты называешь меня девочкой? Сначала я хотела обидеться, но ты сказал это так… Так иногда называет меня юрл.

– Несмотря на то, что ты видишь перед собой молодого мужчину, на самом деле, я младше твоего дяди всего на несколько лет.

– Врёшь! – Натиенн даже привстала, чуть не выплеснув своё пиво на меня.

– Нет, северяночка, зачем мне это. Прибавив себе годов, я тебя не обворожу. Мы же договорились, говорить правду. И это ещё не всё, – я набрал в грудь побольше воздуха, – боги сделали так, что в этом мире я не могу умереть.

– Как? – Натиенн в изумлении закрыла рот руками.

– А вот так. Меня можно убить, как и любого из вас. Но потом, в течении некоторого времени, от нескольких часов до суток, я возрождаюсь целый и невредимый. Помнишь, ты встретила меня на берегу. Так вот, я разрезал сеть гарпии и упал в океан, разбился. Потом возродился на берегу, где ты и увидела меня во время занятий с кукри.

– Вот это да! – воскликнула Натиенн так, что обернулись сидящие у соседнего костра северяне, но девушка тут же опомнилась и отсалютовала им пивной кружкой, – рридо!

– Рридо, рридо, рридо! – ответили ей соседи и потеряли к нам всякий интерес.

– Я пока шёл в Варрагон три раза умирал, то от Парсума, то от падения. Стыдно сказать, я даже в отхожем месте погиб, когда подо мной доска подломилась, – пригорюнившись пожаловался я. Пиво начинало действовать и я решил прикладываться к кружке пореже.

– Да, натерпелся ты, мастер Холиен, – я заметил новое обращение северянки и удивлённо посмотрел на неё, – а как ты хотел, Эскул? Ты же теперь вдвое старше меня получается, хотя я это никак душой понять не могу, – пробормотала Натиенн. И эти её слова, чего греха таить, бальзамом полились на моё сердце. – А в твоём мире у тебя кто-то остался? Семья, жена, дети? – странно, но мне показалось на секунду дрожание в её голосе.

– Нет, Натиенн, у меня давно никого нет. Жили мы с дедом одни. Жена моя погибла десять лет назад, беременная. Ребёнок тоже не выжил…

Мы снова замолчали. На этот раз надолго. На небе высыпали мириады звёзд. Северянка запрокинула голову.

– Сёстры взошли, – указала она на ярко светившие с небосвода луны.

Я был ей благодарен за деликатность.

– Ты знаешь, а в моём мире только одна луна.

– Правда? Но у нас это не просто ночные светила…

– Да, – я достал амулет Трёх Сестёр и положил его на ладонь, освещаемый светом лун, – мне посчастливилось познакомиться с Фидем, Спера и Амате в первый же день. Эти богини помогают мне в моём целительстве.

– Ты видел их и разговаривал с ними?

– Да, дважды, но это было во сне. А в нашем мире луну воспевают поэты, она символ влюблённых, – вздохнул я.

– Может ты и с другими богами встречался, целитель Холиен? – Натиенн придвинулась ко мне поближе.

– Да, девочка. Но не с богом, точнее, богиней. А с её наместницей. Расстроил я её очень, когда от гарпий сбежал.

– Но гарпии поклоняются… – в ужасе замерла северянка.

– Правильно, я встречался с Региной Мортис и получил от неё задание.

– Фуу!!! Она же сумасшедшая! С ней даже наши ведьмы не рискуют разговаривать. Взбалмошная и своенравная. Сколько же ты всего успел? И всего за неделю! А по тебе и не скажешь, мастер Холиен, что ты такой непоседа.

– А знаешь, Натиенн, раз уж ты теперь почти все мои секреты знаешь, называй меня Эс. Так меня один хороший друг называл в моём мире.

– Что ж…Эс, тогда и ты, называй меня Нати. Но только наедине. Договорились? А какое задание тебе дала Мортис?

– Да, плёвое, – махнул я рукой, – сплавать к гарпиям и помочь им с какой-то там проблемой…

– Ха-ха-ха, – прозвенел колокольчиком смех северянки. Блеснули в лунном свете белоснежные зубы. Девушка чуть не свалилась с распила.

– Как же ты к ним попадёшь. Грозовой Остров – самое неприступное место на всём Западе. Даже наши драккары навещают его по договору раз в месяц, обменивая пленников на товары и продовольствие! Так там все воины наперечёт. И никого из новеньких гарпии не пропустят.

Я лихорадочно стал обдумывать новую информацию.

– А если я лично обращусь к юрлу. Заплачу в конце концов за то, чтобы меня отвезли?

– Нет, дядя не согласится. Ну… Ты не так понял. На самом деле, ему всё равно, что будет с тобой. Он беспокоится за отношениями с Советом Старейшин гарпий. Ведь это серьёзный источник дохода.

– А когда следующий караван на Грозовой Остров?

– Через три дня, Эс. Да брось ты эту затею! Не возьмёт тебя юрл.

– Ничего, я попробую. Всё равно есть ещё вариант. Например, когда ожидается следующий налёт гарпий?

– Это всегда трудно предсказать. Бывает и через три месяца, но последний год они летают каждый месяц, даже по два раза.

– Ну вот, теперь есть запасной вариант.

– Ты сумасшедший, Эс!

– Нет, просто бессмертный. Эх! Что-то засиделись мы с тобой, и еда в меня больше не лезет. Что у вас тут с культурной программой? – произнёс я вставая.

– С чем?

– Ну песни, танцы, бег в мешках, перетягивание каната…

– Ааа, потехи! Так-то уже в разгаре. Как раз через костры прыгать начали. Пойдём, посмотрим.

И мы окунулись в праздник северян, ощутив лихое волшебство этой ночи. Пиво лилось рекой, слуги сбились с ног разнося к кострам блюда с мясом и вяленой рыбой. Я смотрел на всё это с открытым ртом, снисходительно поддерживая шутливые насмешки окружавших меня северян, которые в основном касались моего неумения пить их удивительно забористое пиво и моего скромного аппетита. Хотя я не представляю, как можно было съедать целую гору мяса, вареной репы, сладкой каши, запивать всё это непомерным количеством браги и пива. А после эпической трапезы прыгать через огонь костра, выбрасывающего к звёздному небу свои лепестки выше моей макушки!

Натиенн, хохоча, подбежала ко мне сзади и хлопнула по плечу. Подол её платья тлел и отчаянно дымился. Мне пришлось плеснуть на него из кружки пивом.

– Пойдём, Эс! Это здорово, боги Севера любят смелых! Быть поцелованным огнём в праздничную ночь – хорошая примета.

– Что ж, я не буду отрываться от коллектива, – и мы проследовали к ближайшему костру, вокруг которого царил весёлый гвалт. В двадцати шагах собралась небольшая очередь из северян, из которой один за другим выбегали воины и с криком «Рридо!» перепрыгивали костёр. Мы с Натиенн встали последними. Честно говоря, я немного побаивался прыгать со своими невеликими показателями силы и ловкости, но и в грязь лицом ударить не хотелось. Наконец, подошла наша очередь, и я немного замешкался на старте.

– Что, цирюльник, поджилки затряслись?! – услышал я знакомый голос. В круг света вступил сын юрла, лицо его раскраснелось. Позади него стояли несколько молодых северян с едва проклюнувшимися бородами на улыбающихся лицах. Волчонок с прихлебателями. Знакомая картина. Но я – гость. Поэтому – улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. Я разогнался посильнее и в метре от костра оттолкнулся что есть мочи, зажмурив веки. Лицо мгновенно опалило жаром. Затрещали волосы на голове. С непривычки при приземлении я оступился и кубарем покатился под ноги зрителей. Постарался быстро подняться, отряхиваясь под хохот Лори и его друзей. Улыбнулся, увидев, как легко, словно лань, уходящая от загонщиков, перескочила через огонь Натиенн. Высота её прыжка была такова, что лепестки огня не коснулись даже её босых пяток. Лишь верёвочные кисти плетёного пояса взметнулись в дыму и искрах.

– Как же с такой ловкостью ты победил гарпию, цирюльник? – не унимался Лори, оглядываясь на своих друзей, – или ты украл свои кукри у пьяных летающих баб, что воруют варрагонцев? – похоже, сын юрла нарывался на ссору и провоцировал меня. Его глаза излучали холодную ненависть, хотя на губах играла добродушная улыбка.

– Я бы не стал наговаривать на твоём месте на мастера Холиена, уважаемый Лори! – толпа, которая стала собираться, чтобы поглазеть на нашу перепалку, раздвинулась и в круг вышли Эйрик с Олафом, – целитель спас от гарпий племянницу моего брата, в этом бою и добыл оружие, – рыжий северянин спокойно смотрел на сына юрла, положив огромные кисти рук на пояс.

– Это тебе трактирщик напел, Свенссон? Так ты слушай его больше! – презрительно выпятил нижнюю губу молодой северянин и сплюнул под ноги, – они тебе с цирюльником и не такие истории насочиняют. У торгашей, известно, рука руку моет!

Слова сына юрла явно не понравились Эйрику. За спинами молча стояли северяне, многие из которых сурово сдвинули брови и качали головами, заинтересовано глядя на рыжего Свенссона. На скулах Олафа вздулись желваки, но его брат положил ему ладонь на плечо, успокаивающе похлопав.

– Только то, что ты ещё не прошёл посвящения, Лоргард Рагнарссон, спасёт тебя от Суда Богов. Ты обвинил меня во лжи. Мало того, ты обвинил во лжи и моего брата, а также нашего гостя. «Это серьёзное нарушение законов севера, – Эйрик произнёс всё это спокойным и ровным голосом, – я требую, чтобы ты извинился и выплатил штраф, как семье Свенссон, так и Эскулу ап Холиену». Или не называться тебе больше мужчиной! – вот тут голос рыжего северянина прогремел словно гром среди ясного неба. Над толпой пронёсся слитный вздох. Стоящие ближе воины одобрительно закивали. Правая рука Лори вцепилась в рукоять ножа на поясе. Неожиданно вперёд выступила Натиенн, положив свою руку поверх кисти руки брата.

– Рагнарссоны заплатят положенный штраф! – и уже почти шёпотом прошипела, полуобернувшись к Лори, – ты сдурел, братишка? Чего ты нарываешься? Эйрик в поединке за минуту сделает из тебя кусок тюленьего дерьма и скормит чайкам. Ты этого хочешь?

На секунду сын юрла задумался, но поняв, что я тоже слышал предостережение его сестры, побелел ещё сильнее и, отшвырнув её руку, прокричал:

– Я вызываю тебя на Суд Богов, Эйрик Свенссон! – вынул свой нож и бросил его под ноги рыжему гиганту. Натиенн застонала и с досады хлопнула правым кулаком о ладонь левой руки.

– Единый, какой же он дурак! Эс, что делать?! Отец будет вне себя. Лори никогда не выстоять в поединке с рыжим Свенссоном. Он один из самых сильных хирдманов.

Чувствуя, что совершаю очередную свою глупость, я шагнул между Лори и Эйриком и, не отрывая взгляда от лица Свенссона нагнулся, поднял кинжал Лори, произнёс быстро вполголоса:

– Прости мне мою дерзость, Эйрик. Но позволяет ли закон Севера принять вызов другому, оскорблённому этим парнем?

Глаза рыжего северянина вспыхнули пониманием, но, тем не менее, он отрицательно мотнул головой.

– Нет, мастер Холиен, вызов вполне определён и сделан именно мне.

– Тогда скажи, а если по какой-то причине ты не сможешь выступить на Суде Богов… – я вертел в руках нож Лори, который больше походил на короткий меч.

– Ну, за меня может выйти любой воин… из моего хир…да!!! Да ты хитёр, Эскул, как полярный лис! Слушайте все! Я принимаю вызов Лоргарда Рагнарссона. Но на Суде Богов вместо меня честь хирда Свенссонов будет защищать Эскул Ап Холиен, целитель из Варрагона!

Вокруг зашумели северяне на разные голоса. Кто-то возмущался, кто-то поощрительно хлопал меня по плечу. Тихо подошла Натиенн.

– Спасибо, Эс! Ты позволил брату не уронить чести и, в тоже время, помог избежать ему неминуемой гибели. Пусть Суд Богов и проводится до первой крови, но от меча Эйрика простых ран не бывает. А Боги не на стороне Лори, я это чувствую. Ведь ты помнишь, что я – внучка и дочка ведьмы. Свенссоны тебе всё объяснят. Встретимся на рассвете. Не буду желать тебе удачи, ты сражаешься с моим братом. Пусть и непутёвым, но родной крови…Пойду, успокою отца, он пока не знает, – и скрылась в темноте.

Олаф с Эйриком объясняли мне правила поединка. Всё это время мне казалось, что события предшествующие и будущие происходят не со мной. Это же надо быть таким идиотом. Да, я бессмертный, но эту информацию должны знать, как можно меньше людей. Если меня Лори грохнет в поединке, а я потом появлюсь, как ни в чём не бывало… В отношениях с северянами возникнет большая проблема. И сына юрла убивать нет никаких резонов по той же причине. Остаётся только одно, первая кровь остановит поединок. И она должна быть не моя. Иначе, зачем всё это?

– Эскул, слушай внимательно. Ваш с Лори поединок будет проводиться на рассвете, на полузатопленной барже недалеко от берега. Туда вас отвезут лодки, в которых и останутся свидетели, которые будут наблюдать за поединком. Бой ведётся до первой крови, будь это рана или разбитый нос. Не важно. Такая кровь священна и угодна богам. Возрастом Лори не обольщайся. Учили его одни из лучших воинов хирда Рагнарссонов. Скорее всего, юрл будет одним из свидетелей, как и мы с Олафом. Сейчас весь двор кипит. Хирдманы делают ставки на вас. По правилам, в бой вы можете вступать с тем оружием, которое было при вас во время вызова на поединок. Нож придётся отдать Лори. Разрешено взять с собой ещё только малый щит, он с большую тарелку величиной. Ты чем будешь драться?

Я задумался. Кукри – парное оружие. От одного ножа будет мало толку в моей системе боя. Со щитом я и вовсе не в ладах. Он будет мне только мешать. Но и без защиты от ножа, больше похожего на меч, было бы тоже грустно. Остаются ключи. Это тренировочное оружие, но время есть и заточить кромки лезвий недолго. Я чувствовал, что именно это оружие больше подходит для моей цели. Оставался ампутационный нож и метательные ножи. По длине мой хирургический инструмент уступал ножу северянина. А метательные ножи на моём уровне умения – преимущество сомнительное. Решено. Ключи. Я достал их и обратился к Эйрику.

– Мне бы поточить их где-нибудь.

– Хм, я зря переживаю за тебя, мастер Холиен. Сына юрла ждёт большой сюрприз!

* * *

Скользкие от солёных брызг доски стали уже для меня неприятным сюрпризом. Баржа была хоть и старой, но её палуба ещё не сгнила. Лори выбрался на противоположный борт из своей лодки. Был он босиком. Что ж, думаю и мне следует снять сапоги, отдавая прибавку статов в жертву устойчивости. Я передал их Олафу вместе с курткой и жилетом. Оставаясь в рубашке и кожаных штанах с поясом гарпий, лишнее оружие из которого перекочевало в инвентарь.

Лори стоял напротив меня, обнажённый сверху по пояс. В полотняных штанах. Волосы перехвачены сыромятным ремешком. Этот парень был красив, высок ростом. Тело без заметных шрамов. Такие должны нравится девушкам. Мы молча ждали сигнала. С одной из шлюпок, отплывших на расстояние пятидесяти шагов, должны были пустить зажжённую стрелу в выступающую надстройку баржи.

Предрассветные сумерки рассеялись, солнце показало свой край из-за водной глади. С лодки что-то прокричали и через несколько секунд в доски воткнулась длинная чёрная стрела с куском горящей пакли.

Не знаю, как у вас, а у меня опыта реальных поединков было раз-два и обчёлся. Это не считая игровых. Но последнюю неделю Небытие преподносит мне такие сюрпризы, что я твёрдо начинаю уяснять одну вещь. Во время реального боя никто не даст мне времени подумать. Лори – это не Парсум, которого трудно, но можно было перехитрить, используя рельеф. Здесь же передо мной квадратная площадка со сторонами десятиметровой длины и бортами, высотой чуть более метра. И мальчишка, который ненавидит меня.

Поэтому, когда северянин бросился на меня со своим ножом и малым щитом, крича что-то невнятное, я оказался почти не готов к нападению. Хотя бы потому, что не вытащил своё оружие из инвентаря. В последний момент мне удалось, сместившись вправо, подставить левый бок под удар щита и увернуться на несколько сантиметров от верхнего рубящего удара меча Лори. Боль была такой, что потемнело в глазах. Бок обожгло огнём. Я развернулся на корточках, ключи тут же оказались у меня в руках. За всем этим я совершенно забыл, что бессмертен и ушёл в защиту, принимая удары ножа, прямые и боковые на вогнутую часть полумесяцев. Через несколько секунд я осознал, что прижат к борту и противник теснит меня в угол. Это плохо.

Я просто разозлился на себя. Что за херня! Какой-то пацан ни с того, ни с сего, решил поиздеваться надо мной, только потому, что его папаша унизил его в моём присутствии. А я, решивший сыграть в благородство, заступился за человека, с которым познакомился всего несколько часов назад. Что это за рыцарство доморощенное?! Но все сомнения смыли воспоминания о Натиенн. Пусть мы и совершаем многие глупости из-за женщин, ради женщин… Но они стоят того, чёрт возьми!

С глаз моих будто спала пелена. Пот продолжал разъедать глаза, но я вдруг ощутил и увидел весь рисунок боя целиком. Крики чаек, носившихся над водой возле баржи, скрип дерева на волнах, звонкие столкновения моих ключей с ножом Лори и глухие удары о щит – всё это слилось в единый ритм песни Капитана. На моих губах заиграла улыбка, увидев которую, Лори зарычал разъярённым Парсумом и удвоил свои усилия. Но я уже понимал, что бой им проигран. Следующий удар меча я не только принял на оба полумесяца. Я аккуратно и быстро развернул его под острым углом вместе с рукой северянина. Аккуратно зацепил одним из рогов гарду меча, поморщившись от болезненного удара в середину бедра кромкой щита. Ловко сражается, гадёныш! Ну да это было ожидаемо. Затем, присел и быстро развернулся на пятке, ведя Лори, словно бычка на верёвочке. Резко рванул его руку вместе с мечом через себя…

Посмотрев на часы в интерфейсе, поразился, что бой длился четыре минуты. Лори лежал у борта без сознания, приложившись своей буйной головушкой о брус парапета. Нож и щит валялись в стороне. Правую руку северянина украшала царапина во всю длину предплечья, которая медленно набухала кровью. Я оторвал от рубашки лоскут и туго перевязал порез. Спрятал тщательно протёртые ключи в инвентарь, подошёл к борту и махнул сидящим в лодке свидетелям.

Я стоял спиной к лежащему северянину, ничуть не беспокоясь о нападении сзади. После таких падений не вскакивают. А долго и нудно отлёживаются и лечатся. Это не игра и не кино, в конце концов. Я – доктор, я – знаю.