Герой нашего времени

«Да, такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали – и они родились. Я был скромен – меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, – другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, – меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, – меня никто не понял: и я выучился ненавидеть.

Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду – мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.

И тогда в груди моей родилось отчаяние – не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, – тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины».

Вы, конечно, узнали монолог Печорина – «Героя нашего времени». Точнее, героя времени Михаила Юрьевича Лермонтова. Злой, желчный Печорин, то скрытный, будто застегнутый на все пуговицы, то неожиданно откровенный. Безжалостный экспериментатор по отношению к людям, который вдруг являет благородство и готовность к самопожертвованию, что, впрочем, не искупает жестокости уже произведенных им экспериментов. И, глядите-ка, герой. На предполагаемое сомнение читателей в героизме этого, мягко говоря, неоднозначного персонажа, автор знаменитого романа заявляет: «Вы думаете, это насмешка? А вот и нет. Не торопитесь так думать».

Даже «неистовый» критик Виссарион Белинский встал на защиту этого вымышленного характера, найдя Печорина «не каменистой почвой, но засохшей от зноя пламенной жизни землей». Пусть, дескать, «взрыхлит ее страдание и оросит благодатный дождь, – и она произрастит из себя пышные, роскошные цветы небесной любви… «Этому человеку», – пишет Белинский, – «стало больно и грустно, что все его не любят, – и кто же эти «все»? – Пустые, ничтожные люди, которые не могут ему простить его превосходства над ними…». Да, прямо трагедия непонятого гения, стоящего высоко над пошлой и праздной толпой. Только так ли это на самом деле? Не принимаем ли мы, говоря теперь уже словами Гоголя, «сосульку, тряпку за важного человека»?

Вы спросите, какое это сегодня имеет значение? На мой взгляд, весьма актуальное, ведь и наше время имеет своих героев. А может, их лишь навязывают нам? Так кто же он, герой нашего с вами времени? На эту роль претендуют, как я погляжу, многие. И мужчины, и женщины. Одни, как писатель Сергей Минаев, исполняют функции кукловодов, надевая своего придуманного персонажа на палец и пытаясь представить читателю некий глубокомысленный диалог, в котором герой – это герой, а автор – это автор. Хотя и слепому видно, что никакой это не диалог, а почти автобиографическая исповедь автора, и герой – это воплощение его самого.

«Если бы на потолке моей комнаты вдруг оказалась телекамера, то глазам любопытных открылась бы следующая картина. В постели, на смятых простынях, наполовину укрытый одеялом, лежит человек. Тело его изогнуто неестественным образом, будто он и не спал вовсе, а упал с Останкинской башни и расплющился о землю. Человек выжил благодаря каким-то сверхъестественным обстоятельствам. Как, он сам не понял. Оттого и лежит сейчас с всклокоченными волосами и тупым удивлением на лице. Лежит и подозрительно смотрит на мир широко раскрытыми красными глазами, ожидая чего-то. То ли прихода врачей «скорой помощи», то ли появления чертей, которые потащат его в ад для самоубийц».

Это отрывок из романа Минаева «Медиа сапиенс». Снова какой-то «Духлесс» сплошной.

Другие, как госпожа Ксения Собчак, стремятся стать реальной, живой героиней этого времени, не считаясь, так сказать, с моральными издержками. Кстати, недавно по телевизору я видел очередное выступление девицы Собчак, в котором прозвучало нечто, до боли знакомое. «Где-то в глубине меня живет маленькая – очень душевная, добрая, ранимая девочка Ксюша», – призналась она зрителям, – «Она настоящая Ксения Собчак. Я стараюсь очень бережно к ней относиться, и никому ее не показывать».

Сравните, у Белинского: «Печорин не равнодушен. Бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду. Горько обвиняет он себя в своих заблуждениях. В нем неумолчно раздаются вопросы, тревожат его, мучат, и он ищет их разрешения. Подсматривает каждое движение своего сердца, рассматривает каждую мысль свою». Видите, и у Собчак есть свой «внутренний Печорин», который, якобы, глубже, чище и симпатичнее внешнего. Такая, вот, легенда.

Третьи претенденты на звание героя современной России, как, например, писательница Оксана Робски, пытаются одновременно быть собой и на страницах собственных книг, и в реальной жизни. Границы между литературой (если, конечно, это литература) и жизнью, как говорится, стираются. Это имеет определенный успех. Многие с любопытством следят и за выходом новой книги Робски, и за ее широко разрекламированным очередным замужеством. Эта дама, похоже, не сомневается, что она и есть – героиня нашего времени. По крайней мере, и она, и ее литературные персонажи не устают напоминать, что они стоят гораздо выше «пошлой, примитивной толпы».

Не могу не поделиться своим впечатлением от произведений этой модной писательницы. Оно выразилось в эпиграмме:

 

«По-русски, чай, не по-арабски,

Свои романы пишет Робски.

А получается по-рабски,

Где не по-рабски, там – по-жлобски».

 

Впрочем, и от разнообразной деятельности остальных упомянутых мной персон, мое личное впечатление не лучше. Включая Печорина. Мне они антипатичны. Не знаю, как вам. И все они какие-то одинаковые. Не находите? А может, не судить строго, а согласиться с Белинским: «Всякий современный человек, в смысле представителя своего века, как бы он ни был дурен, не может быть дурен, потому что нет дурных веков, и ни один век не лучше и не хуже другого»?

Да, времена меняются, а люди остаются прежними. И оттого еще более важно понять, что привлекает нас в людях, а что отталкивает. Вопрос, на самом деле, не сложный. Привлекает компетентность, отталкивает некомпетентность. Привлекает талант, отталкивает бездарность, особенно выдаваемая за талант. Привлекает стремление помогать людям, отталкивает желание паразитировать на человеческом счастье и несчастье. Привлекает оптимизм, отталкивает пессимизм и паникерство. Обратите внимание, герой всегда созидателен, антигерой – разрушитель своей и чужой жизни. Герой – это воплощение чего-то истинно человеческого, антигерой – пародия на человека.

Не об этом ли писал Пушкин в «Евгении Онегине», характеризуя главного персонажа романа?

 

«Чудак печальный и опасный,

Созданье ада иль небес,

Сей ангел, сей надменный бес,

Что ж он? Ужели подражанье,

Ничтожный призрак, иль еще

Москвич в Гарольдовом плаще.

Чужих причуд истолкованье,

Слов модных полный лексикон, —

Уж не пародия ли он?»

 

Как точно сказано! Как тонко подмечено! И как до сих пор актуально! Время меняет лишь форму, суть остается прежней. Во времена Александра Сергеевича был в моде образ байроновского Чайлд Гарольда – мрачного одинокого странника, горько разочарованного в жизни. Отсюда образ «москвича в Гарольдовом плаще».

Сегодня вектор предпочтений, как будто, изменился. Стало модным демонстрировать не мрачную отгороженность, а, наоборот, сияющую улыбку светского «гламурного» тусовщика, довольного жизнью. Но, на самом деле, это одно и то же. Тогда – показное одиночество среди серых скал, сейчас – одиночество в блестящей, искрящейся маскарадным весельем, но абсолютно равнодушной к тебе толпе. И во все эпохи – примитивное, поверхностное подражание столь же примитивным кумирам, «истолкованье чужих причуд» (так девица Собчак мечтает стать русским воплощением Пэрис Хилтон – всемирно известной алкоголички и хулиганки) и пародийные потуги сойти за героя своего времени.

Для кого героями становятся живые пародии на людей? Для существ, как писали когда-то Ильф и Петров, «с воображением дятла». Помните, для Эллочки-Людоедки, с ее ограниченным словарным запасом, реальной героиней была ее соседка – Фима Собак. Слушайте, и здесь Собак – удивительное совпадение! Так вот, поражала эта Фима Эллочку тем, что знала и время от времени вставляла в разговор длинное и богатое слово «гомосексуализм». Для Эллочки это была вершина образованности.

Все остальные, кто, слава Богу, поумнее, героев видят в людях, чья жизнь посвящена созидательному труду на благо общества. И это не пустые слова. «Труд – источник всякого богатства. Он – первое и основное условие всей человеческой жизни». Не знаю, изрек ли кто-либо на Земле большую мудрость, чем Фридрих Энгельс. Труд и только труд – по-настоящему востребованный, осмысленный, компетентный – рождает героев. Антигероев порождает безделье.

Недаром вся эти литературные страдальцы – Онегины, Печорины, Обломовы и иже с ними – являлись к читателям в кризисные для общества периоды. «Лишние люди» называл их всех, если не ошибаюсь, Иван Сергеевич Тургенев. Лучше не скажешь. «Лишнего», то есть не нашедшего себе места в жизни, нереализованного и оттого страдающего человека пытаются сделать героем только для того, чтобы современники ужаснулись и всерьез задумались о необходимости радикальных перемен.

Глядя на Ксению Собчак, читая Минаева или удивляясь выходкам Робски, отчаянно хочется многое в этой жизни изменить. Иначе становится страшно. Неужели это все, на что мы вправе рассчитывать? Тогда стоит ли удивляться предвкушению скорого конца света, всерьез возникающему у некоторых из нас.

В детстве, помню, я как-то смотрел по телевизору новогодний «Голубой огонек». Юная певица пела тоненьким голоском. И мне, уже знакомому в ту пору с творчеством Людмилы Зыкиной и успевшему оценить его по достоинству, вдруг стало горько и обидно. Я подумал: «Неужели у нас, в СССР, будут теперь петь только такими невзрачными голосами?» И мне расхотелось смотреть телевизор. Время показало, что я, к счастью, ошибся в своих пессимистических прогнозах. Не перевелись на Руси и в ее окрестностях талантливые вокалисты, масштабные натуры, мощные голоса. Не сомневаюсь, что точно так же дело обстоит и с героями нашего времени.

Не за горами время, когда милый мой россиянин «не Робски, не Минаева и не девицу глупую – Толстую и Жванецкого с базара понесет». И с героизмом разберется. Поймет, что найти себя и по-настоящему осознать свое место в жизни, достойное, уважаемое, можно только посредством созидательного труда. А вовсе не печоринским мучительным самокопанием, этакой интеллектуальной мастурбацией. Копаясь в себе, можно дорыться лишь до фрейдовских скабрезных божков, а не до истины. Истина лежит на поверхности.