Глава 8. В которой рассказывается о гостях званых и незваных

Кшистов Сковронский, худощавый человек лет тридцати, легко вскочил в служебное ландо. Рабочий саквояж со связкой защитных амулетов расположился у ног некроманта.

Мужчина беспечно насвистывал весёленький мотивчик, но на самом деле настроение его было окончательно испорчено. Труп пани Альжбеты ничего интересного из себя не представлял. Воевода на магическом сканировании присутствовать отказался, да ещё посмел указать, что должно быть занесено в отчёт. А это уже полнейшее нарушение профессиональной этики. Одно дело что-то не упомянуть или «не увидеть», и совсем другое – написать прямым текстом.

И молодой человек, вскочивший на соседнее сиденье в экипаж, настроение не улучшил. Хитро блеснули стёкла чудаковатых очочков. Ну кто в наше время пользуется такими устаревшими конструкциями? Всегда ведь можно улучшить зрение у целителей.

Кшистов окинул наглеца оценивающим взглядом снизу вверх, поправил свои волосы, завитые хитрым образом, чтобы скрывать залысины. С этой проблемой ни один лекарь справиться не мог.

– Молодой человек, вы, конечно, симпатичный парниша, но вы не вовремя! Я сегодня зол!

– Кшистов Сковронский, некромант Гдыньска и воеводства?

– Между прочим, это не работа, а сущая благотворительность! – не упустил возможности пожаловаться некромант. – И никто, понимаете, не ценит! Гнобят в лечебнице, света белого не вижу из-за их пробирок и реактивов. А я не зря гранат получил, – он потёр свой значок колдовской гильдии с тёмно-красным камнем. Как капля запёкшейся крови.

В последние несколько столетий редко рождались лекари и некроманты сильнее «сапфира», а «алмазы» встречались только в легендах и сказках.

– Янек Йержимановский, – представился незнакомец, и улыбнулся. – Я у профессора Хоментовского и за секретаря, и за помощника, и за мальчика на побегушках. Кстати, а что вы можете сказать о пани Альжбете?

– Если бы она не была мертва, то была здоровее всех живых!

– И больше ничего сказать не можете?

Некромант сделал жест, будто зашивает рот ниткой с иголкой.

– Я вас так хорошо понимаю!

Молодые люди с жаром начали жаловаться на начальство. Кшистов и не заметил, что ландо поехало не в лечебницу, где маг-некромант работал в подвале, а куда-то на окраину городка.

– Это похищение, молодой человек? Я буду сопротивляться.

– Ни в коем случае! Просто профессор решил подбросить вам халтурку. Знаете, такой двухтысячелетний труп, который вчера вполне мог быть себе живым и даже здоровым. В общем, сами увидите и нам всё скажете. А пока нужно заехать и поговорить с одной девушкой. Не думаю, что это займёт много времени.

– О! Так вы мне мертвеца приготовили? Молодой человек знает, как расположить к себе собеседника! – Кшистов поднял свой саквояж и принялся задумчиво его поглаживать. – Это такая честь, такая ответственность… А если не хватит реактивов? Или понадобятся особые амулеты?

– Всё за счёт профессора. Ни в чём себе не отказывайте! – со злорадной усмешкой добавил Янек.

– Но учтите, парниша, – некромант похлопал ресничками. – Работу на дом я не беру. Трупы хранить уже негде.

Семья Марты жила в том районе города, который нельзя было назвать трущобами, но если у тамошних обитателей появлялись хоть какие-то лишние деньги, то они старались переехать куда-нибудь ещё. Трёх-четырёхэтажные дома лепились круг к другу, между верхними этажами были протянуты верёвки с мокрым бельём. Улочки были такими узкими, что служебное ландо пришлось оставить, и до нужного дома добирались пешком. В компании Кшистова, который не захотел ждать с кучером и лошадью. А вдруг украдут?

– А где же люди? – некромант прижимал к себе свой чемоданчик и брезгливо обходил лужи. В воздухе пахло пережаренной рыбой и сыростью. Сюда не добирался даже ветер. Около подъездов росли чахлые кусты то ли сирени, то ли жасмина, и пожухлая трава.

– Здесь же рабочие живут, слуги из домов, что победней, прачки, неудачливые торговцы, подмастерья, рыбаки, – пояснил Янек, перепрыгивая подозрительную грязь. – Ещё не вернулись.

В столице и некоторых провинциях для самого тяжёлого труда использовали примитивных големов, но до Гдыньска цивилизация когда ещё доберётся. Милый приморский городок, как будто сошедший с открытки вековой давности.

– А дети? Знаете, такие беззаботные милые существа, резвящиеся на травке со щенками и котятами…

Облезлая кошка рыжей масти дала по носу тощей собаке, отобрала у неё рыбью голову и перебежала дорогу. Обиженная псина с лаем кинулась за ней.

– Какие дети? – Янек даже остановился. – Они с трёх лет помогают родителям. Иначе не выжить… – и пробормотал про себя: – Если не выкупили…

– Откуда вы всё знаете?

– Не всем повезло родиться в состоятельных семьях! А вот и нужный адрес!

Дом ничем не отличался от своих соседей. Грязная лестница и стены, покрытые каплями влаги. На последнем этаже была только одна квартира и дверь… Приоткрытая.

– Подозреваю, это не нас тут ждут, – Янек поправил очки и на всякий случай достал амулет с боевыми заклинаниями.

Некромант дрожащими руками выплел «чёрную плеть».

– А что? – замялся он. – Я кабинетный работник. Я даже на кладбище только раз в год выхожу, квалификацию подтверждать.

Тёмная прихожая, где должно пахнуть мокрым бельём и чем-то солёным, а не свежестью морозного утра. Три шага и четыре обшарпанные двери. Сквозняк. Одна приоткрыта. Вроде бы не стоит туда ходить, нужно вызвать воеводу. Или уйти.

Но что-то влечёт и тянет туда. Где нет никого живого.

Первой Янек увидел пожилую женщину, грудой тряпья осевшую на кресле у накрытого белоснежной скатертью стола. Пузатенький чайник с алыми маками на боках, ваза с сушками и плошки с вареньем. Мух не было. Хотя они первые гости, что на сладкое, что на мертвечину.

Выстрел в лоб. Удивлённые глаза, маленькая аккуратная дырочка, а над ней кровью жертвы выведен знак молчания.

Ещё один труп на топчане в углу. Три выстрела и тот же знак.

Бабка. Была парализована и давно не могла ходить.

Марта лежала около окна, чуть поодаль разбитые чашки и подсохшая лужа чая. Увидела, испугалась, пыталась убежать.

– Знаете парниша, – некромант присел около трупа девушки, поправил золотой локон, выбившийся из косы, дотронулся до запёкшейся кляксы на хлопковой рубашке с незатейливой обережной вышивкой, потом до руны на лбу. – С вами так весело. Конечно, про пани, которая вас заинтересовала я ничего сказать не могу… Но зато могу дать прочитать отчёт об осмотре… А там, глядишь, ещё интересные мертвецы появятся…

– И чем же они интересны? – Янек даже не пытался скрыть досаду.

– Тем, что их не разговорить, – Кшистов открыл свой саквояж и достал специфического вида амулеты.

– Что? Один и тот же работал? – только этого для полного счастья не хватало.

– Нет, что ты! – куриные пёрышки дотронулись до губ мёртвой девушки, пробежали пунктирной дорожкой по щекам, ко лбу. – Тут работал профессионал, чисто сработал. Спорим, никто из соседей ничего не слышал?

– Не сомневаюсь, – Янек сжал в руке болтушку. Вызывать воеводу всё равно придётся. Подошёл к накрытому столу. – Я предположу, что их не обнаружили бы ещё пару дней. Заклинание статиса. Чувствуете? – он провёл пальцами по скатерти. – Запахов нет. И убили их не ради ограбления, – рядом с блюдцем без чашки лежал кошелёк, кожаный, с позолоченными уголками. Такой вызывающе роскошный и чужой. – Тогда почему?

Янек подошёл к трупу, присел, не обращая внимания на недовольное сопение некроманта, расстегнул пуговку на манжете и чуть сдвинул рукав вверх. Тонкая рубашка, юбка тёмная, практичная. Всё купленное в магазине готовой одежды, но ткань чуть тоньше, швы чуть аккуратнее, а воротничок и вовсе из кружева ручной работы. Она была очень умной девушкой, эта Марта, не стала демонстрировать своё «богатство», но отказаться хоть чуть-чуть приукрасить внешний вид не смогла.

Как и предполагал Йержимановский, на запястье и предплечье правой руки не было меток магических клятв. Точнее, на коже, тонкими линиями хны нарисовали монограмму пани Альжбеты. Не владеющие магией не увидят разницу между «обманкой» и настоящей клятвой-присягой, которую приносят все слуги в доме состоятельных господ.

«…слушаться беспрекословно и приложить все усилия к выполнению своей службы… не вредить хозяевам и гостям их… не разглашать всё, что услышу, увижу, узнаю, если это не во вред короне и Храму…»

Ну да, если есть столько злотых, чтобы подкупить какую-то горничную, то и мага найдут, достаточно сильного и умелого, чтобы освободить от клятвы раньше срока истечения контракта.

– Думаете, это просто совпадение, что горничную убивают на следующий день после смерти хозяйки? Она что-то видела, когда нашла пани Альжбету? Что-то знала? И за что она получила деньги?

– Вот ведь шибко умный нашёлся! – некромант даже отвлёкся от своего любимого занятия и отложил в сторону рунные камешки.

Так же решил и воевода, появившийся в сопровождении помощника Корчмарека и ещё одного типа с лицом, не обезображенным проявлением интеллекта. Даже не дослушав, Бачинский выпроводил неудобного парня с «места преступления, где всяким панам благородным делать нечего». Янек сам бы с радостью ушёл, да подальше, но без некроманта профессорша могла и в дом не пустить.

Придётся подождать. И лучше на улице…

– А вы тож к Марте зашли, ась? – из-за двери на втором этаже смотрели два любопытных глаза.

Парень неопределённо пожал плечами, решив, что некромант работать с интересными трупами будет долго и не торопясь.

– Ходють тут и ходють…

– Прошу прощения, пани, если мы мешаем вам, – лёгкий полупоклон и блеск золотой монеты, рыбкой мелькнувшей между пальцами. – Чем можно загладить нашу вину?

– От, то-то же, – дверь приоткрылась и оттуда высунулась сморщенная старушечья лапка. – Вежливые. С понятием. Не то, что некоторые…

Спальня, в которую поселили Стефанию, не отличалась ни размерами, ни убранством. Безликая комната для не очень важных гостей. Светлые обои, простенькие акварельки на стенах, низкие козетки, кресла и столик. Кровать под балдахином, камин, прикрытый защитным экраном и бюро с множеством выдвигающихся полочек, где нашлась и бумага, и перья с чернилами.

И пять дверей. В коридор, на балкон, в гардеробную, в которой все платья пани Заремской едва займут один угол, уборную и смежную спальню, где поселится компаньонка.

Пани Мацкевич должна скоро приехать с вещами из гостиницы, поэтому времени на составление правильных писем не очень много. Стефа постучала по прямоугольному листу тонкой стеклянной трубочкой, которую по привычке именовали пером для письма, но которая давно утратила всякую схожесть с птичьими перьями. Одно письмо дядюшке. Кратко и по существу. Мало шансов, что он расщедрится – молодая жена, бывшая когда-то гувернанткой у «дорогой племянницы», развлечения высшего света, которые требуют и требуют всё больше и больше денег, статус, которому нужно соответствовать… А вдруг совесть и родственные чувства для него ещё не пустой звук?

Однако чудаковатый Янек прав, на почте тоже артефакты. Девушка дёрнула краешком губ. Но, может, сии магические предметы ломаются весьма избирательно. Второе письмо с запиской «Переслать в Каледонию» было вложено в конверт с адресом знакомого преподавателя курсов живописи. Вероятность, что один из бывших партнёров отца поможет, тоже ничтожна, но когда-то он хорошо относился к Стефе…

Когда пани Мацкевич приехала, письма были написаны, и компаньонка с радостью согласилась отнести их на почту. Стефании же пришлось попросить Божену о сопровождающем: чтобы поехать на пожарище, поговорить с управляющим, попробовать самой найти тех, кто займётся ремонтом особняка и сделать ещё множество дел. В Каледонии она могла бы сделать это самостоятельно, но демонов этикет Словении требовал, чтобы рядом с незамужней пани всегда был сопровождающий – почтенная дама, родственник или опекун.

Новую хозяйку Стефа не нашла, зато на веранде наткнулась на задумчивого Марека.

– Пани Стефания? – он отвлёкся от созерцания строгих линий парка, белоснежных статуй, зелени газона и пронзительно голубого неба. – Вам что-нибудь нужно? Вас всё устраивает?

– Всё прекрасно, благодарю, – лёгкий реверанс и отвести взгляд в сторону. Племянник пани Альжбеты всё-таки был красивым мужчиной. Высокий рост, сильные руки, тонкие черты лица и внимательные глаза, изменчивые, как море. Брови густые, изогнуты плавными линиями, но одна чуть выше другой.

– Я могу чем-то вам помочь? – Марек Ожешковский внимательно смотрел на гостью и рассеянно крутил массивный перстень на мизинце левой руки. Элегантный, умный и образованный… Красивый до умопомрачения!

– Мне нужно съездить к себе домой… – голос дрогнул. Стефа мысленно надавала себе подзатыльников.

– Я понял, – он встал, и одним текучим движением оказался рядом. У Стефы закружилась голова от… присесть бы и разобраться, что тому виной: вопиющее нарушение приличий, близость приятного молодого человека или просто нервы? – Я буду вашим сопровождающим.

– Но… зачем? Можно же приказать кому-то из слуг.

– Не волнуйтесь, вы моя гостья и я в каком-то роде отвечаю за вас… – и улыбнулся.

Стефании показалось, будто камень с души свалился. Захотелось на миг побыть слабой девушкой… Она робко улыбнулась в ответ.

– Вам следует обратиться к градоправителю, – сказал пан Ожешковский на обратном пути в особняк, который Стефании придётся неопределённое время называть своим домом. Язык не поворачивается. Но слуг, которые работали у неё в садах и в сожжённом доме, и след простыл. Пепелище было разобрано чуть ли не по брёвнышкам, а желающих помочь с ремонтом дома не нашлось. Даже когда Марек предложил сумму, вдвое превышающую обычную плату. – То, что происходит, незаконно!

– Боюсь, что пан Левандовский в курсе.

– Вы уверены? У вас есть доказательства?

Стефания отвела взгляд.

Марек порывисто схватил её ладонь, поднёс к своим губам и быстро поцеловал пальчики в тонкой перчатке:

– Не волнуйтесь, – пообещал он, глядя в глаза. – И эту проблему мы решим. Я вас не оставлю!

Вечером, расплетая косы Стефании, пани Мацкевич рассказала, как на почту сходила, по рынку побродила, ещё и пару приятельниц встретила, словом перемолвилась… Письма она отправила без проблем, дополнительно оплатила маячок, чтобы, значит, знать, когда они из Гдыньска в столицу отправятся, и в Каледонию, а там и когда их прочтут…

– Что ещё говорят? – Стефа прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями к её волосам. Как когда-то в детстве…

– Убийство вот в нижних кварталах случилось, – компаньонка задумчиво перебирала пряди. – Говорят, всю семью зверски вырезали. Даже старушку не пожалели, изверги…

– Пани Мацкевич, пожалуйста, не надо. За эти дни я наслушалась достаточно ужасов.

– А ещё, Стефушка, – компаньонка чуть понизила голос. – Иду я, значит, за нитками в лавку. У меня кончился серо-жемчужный моток, а тебе шаль нужна, и носочки… Иду я, значит, никого не трогаю. А тут ко мне человек подбегает…

– Так что в этом странного, пани Мацкевич? – чуть не засмеялась девушка. – Вы у меня женщина видная!

– Ой, деточка, так от него магией пахло. Нехорошо так пахло… И сам он такой, не молодой, не старый, увидеть и сразу забыть. Никак амулет в кармане припрятал. И говорит такой, – у меня к вам, пани, деловое предложеньице есть. Пустяк пустяком, но плачу, говорит, полновесным золотом. Да не нашей монетой, а заграничной, чтобы если что, то и уехать из Гдыньска можно без проблем. Домик купить небольшой. А делов-то всего ничего: там подслушать, там увидеть или просто что заметить. И рассказать со всеми подробностями. А если потребуется, и пани согласится оказать ещё какую услугу, то денег вообще неприличное количество обещал. Я только на него корзинкой замахнулась. А он такой – не торопитесь, подумайте, – и как сквозь землю провалился…

– Пани Мацкевич, – Стефания минуту помолчала. – Я сама расскажу хозяевам об этом подозрительном человеке…

– Так он деньги немалые предложил!

– Я учту, – в том, что её компаньонка не будет ничего предпринимать без прямых указаний или приказов, Стефания была абсолютно уверена. – Что ещё вы узнали?

– Ну, так ещё слухи ходят, что в дом градоправителя горничную ищут, – женщина обиженно засопела и даже на минуту отпустила локон.

– Как? Опять?

– А уже искали? Давно? – над самым ухом раздался весёлый голос Янека.