В 1973 г. я участвовал в раскопках древнегреческого города Гермонасса на месте нынешней Тамани. Как-то июльским вечером компанией приятелей мы пошли бродить по Тамани. В одном из дворов происходила крымско-татарская свадьба. Мы слышали, что около трети населения Тамани составляют крымские татары. Остановившись, мы с интересом смотрели на происходящее за оградой. Тут на улицу вышли два крымских татарина с бутылкой водки и вежливо предложили нам выпить за молодоженов. Закуски не было, но нас это не смутило. Присев возле забора кто как, мы, по русскому обычаю, отхлебывали через горлышко и передавали бутылку соседу. Потекла беседа с угощавшими, главным образом о тяжелом положении крымо-татарского народа. Меня же больше всего заинтересовала разница во внешнем облике наших собеседников. Один, постарше, темный брюнет с прямыми черными волосами и заметным налетом монголоидности, не вызывал никаких вопросов — его генетические корни явно тянулись к кочевым народам Великой Степи. Другой, помоложе, совсем светлый, со светло-серыми волосами и бровями, с голубыми глазами, явно тяготел к типу, который иногда называют «нордический». Но оба были представителями одного народа, и я исподтишка с любопытством рассматривал и сравнивал обоих. Где-то, не так давно, я уже читал, что готы жили в Крыму до XVI в., и, рассматривая второго, внутренне поражался, как устойчиво могут передаваться вторичные расовые признаки через века. Я и сейчас не сомневаюсь, что видел тогда настоящего гота. Только он сам об этом ничего не знал.

Несмотря на то, что о ранней истории готов существует такой серьезный источник, как труд историка Иордана, гота по происхождению (некоторые историки считают его аланом), византийца по воспитанию, в науке существует несколько гипотез о происхождении и прародине этого германского народа. Выше эта тема рассматривалась.

Во II в. н. э. демографические проблемы заставили часть готов сесть на корабли и переселиться в устье Вислы. Оттуда готы двинулись далее на юг. Сначала вверх по Висле, потом по Западному Бугу до его истоков. Далее они попали в какую-то страну Ойун, богатую водой, а оттуда — в Северное Причерноморье. Страну Ойун все историки идентифицируют с Полесьем, поэтому принято считать, что с Западного Буга готы волоком перебрались в Припять, а оттуда — в Днепр. Хотя сам Иордан утверждает, что готы в Причерноморье попали через Южный Буг. Но где же тогда страна Ойун — «богатая водой»?

Геродот утверждал, что Гипанис (Южный Буг) вытекает из обширного озера. Современные комментаторы пишут, что Геродот ошибался. Истоки Южного Буга — болотистая местность с небольшими озерами. В этом месте я предлагаю вспомнить выводы из главы «Историческая геоморфология Восточной Гвропы», в частности, что каждое озеро «стремится» стать болотом, болото — сухой местностью (если нет противодействующих факторов). Готы попали в верховья Южного Буга через 600 лет после Геродота, за это время большое озеро могло стать полуозером-полуболотом, огромных размеров. В наше время, через 18 веков после переселения готов, там болотистая местность с небольшими озерами. Через тысячу лет там будет сухое пространство.

Можно предположить, что название «Ойун» осталось от носителей комаровской культуры, говоривших на языке группы кентум, имевшем сходство с греческим. Может быть, «Ойун» состоит в родстве с греческим «Океан», и дословный перевод его — «место, богатое водой». Поэтому Иордан прав насчет маршрута готов.

Мое мнение: Иордану следует верить во всех существенных деталях его повествования. И если у какого-нибудь археолога результаты раскопок расходятся с Иорданом, то это проблема компетенции археолога. Одному видному историку и археологу очень хочется Черняховскую культуру отождествить с антами, и он не находит ничего лучшего, как обвинить готского историка в предвзятости.

«Готская гипотеза держится прежде всего на словах Иордана (придворного и весьма льстивого историка готских королей) о так называемой державе Германариха, вождя приазовских готов» [154, с. 29].

Иордан закончил свой труд в 551 г., держава Германариха пала в 375 г. В 488 г. большая часть остготов ушла в Италию по договоренности с императором Зеноном. Иордан родился после всех этих событий, жизнь его протекала через полтора-два столетия после Германариха. Как при этих условиях он мог быть придворным, да еще и льстивым историком готских королей? Надо еще учесть, что Иордан был византийцем готского происхождения, он мог льстить только византийскому василевсу, а остготы и их короли были для него, кроме того, еретиками-арианами.

Но вернемся к истории причерноморских готов. Хотелось бы обратить внимание на один любопытный момент: выселившиеся из Скандинавии готы поселялись на территориях, которые можно назвать германскими прародинами. Одна прародина — территория тшинецкой культуры в Польше (или по крайней мере возле нее), другая — в Северном Причерноморье, где далекие предки германцев обитали в III тыс. до н. э., где скандинавские саги помещали обитель богов — Асгард. Почему бы не предположить, что кроме материальных причин для переселения у готов была и романтическая мечта найти прародину предков, о которой так красиво рассказывают древние предания? Они пришли в район последней прародины на Висле, нашли там народы с корнем гот/гут в названиях, но их язык и культура для готов были чужими. Они решили пойти дальше — туда, где эпические сказания помещали таинственный Асгард. Народы и языки там оказались еще более чуждыми, а про Асгард никто ничего не слышал. Были ли они разочарованы? Возможно.

Используя свои познания в морском деле, готы настроили много боевых кораблей и подвергли в III в. страшному грабежу побережье Черного моря, став головной болью для Римской империи. Ничего удивительного. При резкой перемене среды обитания этносу требуется два-три поколения для адаптации, а кормиться надо каждый день, также кормить женщин и детей. Пик готского могущества приходится на IV в., когда они встали во главе различных причерноморских племен и образовали раннегосударственную структуру. Археологические следы этой межплеменной общности, доросшей до примитивного государства, прослеживаются в черняховский культуре. Здесь опять придется пренебречь большой разноголосицей мнений касательно сущности Черняховской культуры. Многие археологи считают ее славянской, но это не так. В эпоху черняховской культуры (III–IV вв.) славяне были маленьким народом и жили далеко на западе. Не вдаваясь в долгий анализ, я выражаю, в основном, согласие с версией относительно черняховской культуры, предложенной П.Н. Третьяковым в главе «По следам несложившейся народности» [169, с. 43–52]. Центральная мысль у него та, что готы по пути в Причерноморье растеряли свою скандинавскую культуру и пропитались элементами местных культур. Несомненно, это так. Резкая смена местообитания требует смены «культурной одежды», иначе не выжить. П.Н. Третьяков также прав, что готы были меньшинством в сложившемся варварском государстве, но занимали в нем лидирующие позиции. Это бывает нередко. Например, Чака — вождь племени зулу — в начале XIX в. имел 500 воинов, к концу жизни он имел 50 тыс. воинов, а название «зулусы» постепенно распространилось на население, им объединенное, и возник новый этнос.

Обращу внимание на то, на что историки почему-то обращают мало внимания: готское государство было первым подлинно крупным государством в Восточной Европе, многие подвластные ему территории впоследствии стали частью государства Киевская Русь, возникшего через несколько столетий [18 — В IV в. до и. э. в Причерноморье возникло крупное межплеменное объединение скифского царя Атея, но оно осталось объединением, не превратившись в государство. Прочие государственные образования были довольно мелкими (Боспорское царство, скифское царство в Крыму).]. Закономерно встает вопрос о наличии или отсутствии историко-политической преемственности между тем и другим государством.

Учитывая, как мало современная историческая наука уделяет внимания готам при рассмотрении предыстории образования Киевской Руси, правомерно посчитать — такая преемственность ею либо вовсе отрицается, либо считается пренебрежимо малой. Я считаю такую позицию неверной и собираюсь доказать это. Но сначала напомню еще некоторые факты готской истории.

Около 341 г. в Константинополе гот по имени Ульфила (Вульфила) был возведен в сан «епископа готов». После этого он развернул активную миссионерскую деятельность среди своего народа и добился немалых успехов не только у готов, но и у других германских племен. Христианизированный народ должен иметь свою письменность, и Ульфила создал специальный готский алфавит. Он же считается автором перевода большей части Библии на готский язык. Перевод дошел до нашего времени и является древнейшим памятником письменности на германском языке (не считая кратких рунических надписей). Особенно отмечу, что христианство, проповедуемое Ульфилой и усвоенное готами, было арианством. Именно поэтому Иордан считал своих соплеменников еретиками. К арианству готов еще придется вернуться.

В процессе расселения в Причерноморье готы пересекли реку Днестр. Тем самым этнос пересек геополитическую границу и в исторически короткий срок превратился в два этноса: остготов в Причерноморье и вестготов, поселившихся за Днестром. Название «остготы» сохранилось за народом, даже когда он ушел в Италию. Восточноевропейские же остготы постепенно, по признаку ландшафтного проживания разделились на грейтунгов — степняков и тервингов — лесовиков. Но ведь именно земля тервингов стала частью ядра Древнерусского государства, где-то в тех местах располагалась Артания, «Русь в узком смысле» тоже находилась где-то там. И примерно в тех краях обитали загадочные русы, которых не могли носить кони из-за величины их тел.

Военная культура любого народа, как уже выше сказано, является частью его национальной культуры и формируется в тесном взаимодействии с окружающими его условиями среды. Готы, конечно, не были исключением. Какова была их военная культура в Скандинавии?

Несомненно, они умели воевать на кораблях и хорошо владели навыками пешего боя. Конного боя не знали даже норманны в эпоху своих походов, т. е. через шесть-семь столетий. В пехотном бою большое значение имеет наличие доспехов, а для поражения врага, тоже имеющего доспехи, требуется более тяжелое оружие. Вывод: готы, предположительно, знали, что такое тяжелая пехота, и не владели навыками конного боя.

И вот с такой военной культурой готы попадают в степи Северного Причерноморья. А там совсем другая военная культура, кочевники великолепно владеют приемами конного боя, а пехотинцы из них весьма посредственные. Попробуем представить себя на месте готов и решить актуальный вопрос: перенимать ли военные навыки окружающих народов или совершенствовать свои — от предков?

Еще раз напомню: один человек может сменить культурную оболочку за несколько лет, народу на это требуется два-три поколения. Смена военной культуры неизбежно предполагает этап, когда старые умения уже забываются, а новые еще далеки от совершенства. Этнос становится уязвимым и легко может подвергнуться истреблению. К тому же необходимость заниматься морским разбоем. Для этого требуется пехота, морские разбойники на лошадях истории неизвестны.

Тяжеловооруженную конницу в доспехах впервые придумали парфяне. Для этого требуются особые лошади, способные нести большую тяжесть, особая упряжь, например стремена для упора. Постепенно тяжелую конницу завели другие народы. В Западной Европе, например, тяжелая конница появилась в VIII в. Русские в IX–X вв. ее тоже имели, но большая часть воинов передвигалась на кораблях и билась пешими. Хотя вопрос этот специально не исследовался, рискну высказать тезис, что в Причерноморье в III–IV вв. не было условий для появления тяжелой конницы. Кочевники сражались налегке, почти без доспехов. Значит, готы для освоения конного боя должны были освободиться от доспехов, облегчить оружие, сменить щиты (у тяжелой пехоты щит высотой в половину человеческого роста или выше, на коне таким щитом трудно маневрировать — отражая удар, можно щитом травмировать коня), освоить джигитовку. И — не сомкнутый строй воинов, укрывшихся за стеной щитов, выставив из-за них щетину копий, а — конная лава, по приказу мгновенно маневрирующая.

Но на пути освоения легкоконного боя был еще один фактор не в пользу готов. Антропологи установили, что жители севера в среднем крупнее южан — увеличенная масса тела лучше сохраняет тепло, что уменьшает риск простуды [56, с. 6]. Очевидно, и готы массой тела в среднем превосходили окружающих степняков. А значит, даже при выполнении всех вышеназванных условий готская конница была бы менее подвижной, нежели конница потенциального врага. Стоило ли тогда отказываться от своей традиционной военной культуры ради того, чтобы, освоив новую, ни в коем случае не сравняться с соседями? Даже в степи тяжелая пехота имеет свои преимущества перед легкой конницей, особенно в обороне. Кроме того, в степи у кочевников межплеменная рознь. Можно заключить крепкий союз с одними племенами против других. Сочетание тяжелой пехоты с легкой конницей против одной легкой конницы при умелой организации дает очевидные преимущества. Известно, что готы и аланы сформировали такой крепкий союз, что впоследствии вместе дошли до Испании, их даже называли «готаланы».

Исходя из приведенных соображений, готы, вероятно, отказались пересаживаться на коней, а посторонним объясняли, что их тела слишком тяжелы для верховой езды. Эта мысль попала в готский фольклор, а оттуда художественный образ воина, которого конь не держит, попал в русскую былину про Святогора:

Ибн Русте характеризует русов: «Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют или обращают в рабство. Они высокого роста, статные, и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги и походы совершают на кораблях» [30, с. 98].

Военная культура с акцентом на использование судов и неприятие конного боя дают серьезные основания для предположения, что русы Псевдозахария имели какое-то отношение к морскому народу готов, а русы ибн Русте, скорее всего, были потомками русов Псевдозахария. Ни те, ни другие русы не могли быть готами. Поскольку готы составляли меньшинство в созданном ими государстве, то готы-тервинги после падения державы Г ерманариха и гуннского погрома наверняка сильно смешались с местным населением черняховской культуры, жившим в ее северном ареале. В составе готского этноса, по-видимому, не было племени с корнем рос/рус в названии. Росомоны, о которых недоброжелательно писал Иордан, были не готским народом, скорее всего, они были реликтом скифского населения лесостепной полосы. После распада готской державы к ним перешла гегемония в Среднем Поднепровье, и названием «росы» покрывалось все население, входившее в росское объединение, в том числе и готы-тервинги с готским культурным потенциалом: опытом государственности, христианской религией, готской письменностью, умением плавать на кораблях и воевать в пехотном строю. Готский язык в Среднем Поднепровье дожил до X в. Откуда такой тезис? Об этом далее. Готы внесли свой вклад в создание Древнерусского государства.

Время поставить вопрос: а в области духовной культуры проявилось ли в Поднепровье какое-то готское начало или его следы не сохранились? Сохранились.

Ранее здесь рассматривалось наличие в русском фольклоре сюжета, который обобщенно можно назвать «бой Руслана с головой». В основе сюжет этот древнегерманский и восходит к мифу о великане Имире, в восточнославянский фольклор он попал, скорее всего, от готов.

Полагаю, что следы готского фольклора можно обнаружить и в русских былинах.

Автора этих строк, как уже говорилось, с детства занимал вопрос о происхождении имен фольклорных русских персонажей: являются ли эти имена случайным набором звуков или каждое имя когда-то что-то значило? Еще в школе, изучая на уроках литературы былины, я задумался — откуда у Соловья-Разбойника отчество Одихмантьевич? И почему этот отрицательный персонаж назван именем небольшой мирной певчей птицы? Есть еще одна русская былина, где фигурирует соловей, — былина «Соловей Будимирович». По мнению Б.А. Рыбакова («Древняя Русь: сказания, былины, летописи»), она сочинена в XI в. и повествует о сватовстве норвежского короля Гаральда к дочери Ярослава Мудрого. Нет ли и у Соловья-Разбойника какой-нибудь связи с северогерманцами?

А что если отчество Одихмантьевич произошло от слов «Один» и «манн»? То есть, первоначально оно звучало «Одинманнинг» — «человек Одина», в смысле «сохраняющий языческую веру в бога Одина». Б.А. Рыбаков обращает внимание на то, что Соловей-Разбойник с семейством не только живет в лесу дремучем и занимается душегубством, но былина подчеркивает отсталые, архаические формы жизни этого семейства.

Готы-грейтунги проживали ближе к тогдашним центрам мировой цивилизации, и сородичи, проживавшие в лесу, казались им дикими и отсталыми, консервативными и ограниченными. Около IV в. готы приняли христианство, у них появилась книжная культура, а лесные готы продолжали цепляться за языческие верования и архаический уклад жизни. Кроме того, лесной образ жизни создавал удобства для грабежей и разбоев.

В государстве готов тервинги представляли из себя анархический, сепаратистский элемент, они устраивали засады на проезжих путях и по условному сигналу бросались на путников. С ними приходилось вести борьбу, ведь безопасность транспортных коммуникаций — важное условие устойчивости государства. Даже варварского.

Продолжая разговор о готской составляющей русского былинного фольклора, обратим внимание на былину «Ставр Годинович». Внимание привлекает отчество (или прозвище) главного героя. Если у героя былины был реальный прообраз, то Годинович может быть искаженным Еотинович и напоминать о его готских предках. Имя героя — Ставр. Напрашивается параллель к названию г. Ставрополя — «Пользоград» (греч.). Возможно, это скифо-кентумитское имя. Тогда Ставр Годинович — росомоно-готского происхождения.

Если готы были частью разноплеменного человеческого материала, из которого впоследствии «выварилось» ядро Киевской Руси, то в восточнославянский язык обязательно должны были войти готские слова. Такие слова есть, но их наличие объясняют заимствованием от скандинавов-викингов в IX–X вв. Например, слово «якорь». В северогерманских языках это слово звучало akker, akkeri. Но ведь и готский язык имеет скандинавское происхождение. В других славянских языках слово «якорь» отсутствует. Там его называют «котва» [187, т. II, с. 463].

Рассмотрим также слово «ябеда». В Древней Руси слово «ябедник» означало лицо, занимавшее судебную должность. Родственно шведскому ambete, норвежскому embete, в современном немецком языке родственное слово Ant — «служба» (входит в состав слова «почтамт») [187, т. II с. 463]. Слово «варяг» тоже готского происхождения.

Эти слова выбраны для рассмотрения ввиду характерных особенностей, связанных именно с готской культурной галактикой. Слово «якорь» указывает на готов как на умелых судоводителей, слова «ябеда» и «варяг» принадлежат к сфере политикоадминистративной терминологии и, следовательно, указывает на то, что готский опыт государственного бытия был частично задействован при создании государства восточных славян. Ославяненные готы сыграли в этом процессе свою роль. Отсюда следует предварительный вывод: остготское государство IV в. в Причерноморье и Киевская Русь имеют между собой некоторую историческую преемственность. Несравненно менее выраженную преемственность, нежели между Киевской Русью и Московским царством, тем не менее связь есть, и объективный историк не должен ее игнорировать. Готское влияние прослеживается в военной культуре Киевской Руси. BIX–X вв. главной ударной силой русских войск была пехота, либо передвигающаяся пешим маршем, либо плывущая на судах. Конница присутствует, но играет вспомогательную роль: защищает фланги, преследует бегущих, причем зачастую эта конница состоит из степняков-союзников. Поэтому против кочевников в указанное время не совершались глубокие рейды в степь, в отношении беспокойных соседей русские придерживались оборонительной стратегии. Только в XII в. роль конницы резко возросла. Основу дружин стала составлять тяжеловооруженная конница рыцарского типа, и стали возможны далекие походы в степь, наподобие тех, что совершил Владимир Мономах или Новгород-Северский князь Игорь. Надо учесть, что в Западной Европе в VIII–IX вв. пехота как род войск почти исчезла, войско состояло из рыцарской конницы. В степях у кочевников пехоты вообще не было, поэтому Киевская Русь предстает, с точки зрения военной культуры, как некий остров, где в военном деле продолжает доминировать пехота. Византийцы отмечали, что при появлении войска русов казалось, что суда закрывают все море. На судах сидела пехота. Но ведь это прямой слепок с готской военной культуры III–IV вв. Щиты русской пехоты имели величину более половины человеческого роста, они хорошо служили ратникам в пешем бою, но, как говорилось, не годились для конного боя.

А к обычаям росомонов, скорее всего, восходит широкое применение красного цвета в дружинах Киевской Руси. Точнее, не красного, а темно-красного (рдяного). Вообще, когда я представляю себе Киевскую Русь, всегда она рисуется в темно-красных тонах: червленые щиты воинов, красные плащи (корзно) князей, красные штандарты (хоботы) развевающиеся над войсками. Даже князь Владимир, и тот — Красно Солнышко. Традиция красного цвета продержалась очень долго, даже на Куликово поле русские полки вышли под «чермными» (темно-красными) стягами. И такое «красное» восприятие Киевской Руси весьма распространено. Рассматривая исторические художественные полотна, обложки книг на тему истории и культуры Киевской Руси, все время замечаешь в изобразительных решениях большую роль темно-красного цвета.

И, наконец, рассмотрим два наиболее важных вопроса по теме «готы и Древняя Русь»: преемственность христианской традиции и преемственность письменной традиции и алфавита.

Начну с общих рассуждений. Готы приняли христианство в середине IV в. До лесных готов-тервингов новое вероисповедание добиралось, видимо, не меньший срок, чем до вятичей в Киевской Руси, но христианизироваться они должны были еще до возникновения государства у славян. Между VI и IX вв. происходило постепенное ославянивание готов и росомонов, одновременно с этим в новую этническую идентичность готы переносили элементы своей материальной и духовной жизни, вплетая ее в формирующуюся культуру восточного славянства. Поэтому появление первых христиан-славян в Восточной Европе нельзя точно датировать — первыми христианами-славянами были ославяненные готы. Христианская община у восточных славян формировалась медленно и, если можно так выразиться, «естественным путем», в нее входили представители как знати, так и низов. Славяне-язычники с детства привыкали к тому, что в окружающем мире есть некоторое количество христиан и в этом нет ничего особенного — так было при отцах, так было при дедах. Археологические данные и письменные источники говорят о наличии тонкого слоя христиан в восточнославянском обществе IX–X вв., и в отношении их проявлялась полная веротерпимость, они признавались равноправными членами общества. У современных историков порой проскальзывает недоумение: почему принятие Русью христианства так задержалось, если оно так рано проникло вглубь русского общества? В этом смысле история христианизации Руси выглядит, конечно, уникальной. У других народов Европы процесс христианизации проходил по-другому.

Частичная христианизация русов в 60-е гг. IX в. при Константинопольском патриархе Фотии должна быть истолкована как попытка киевской власти того времени произвести политический маневр и опереться на христианскую общину для укрепления своей власти. Характерно, что, когда эта попытка не удалась, никому в голову не пришло предпринимать какие-либо антихристианские акции. Наличие христиан идет от «отчин и дедин», выступать против христиан — выступать против старинного обычая и мироустроения. Вон — в северных землях такие же славяне, как и мы, а Перун у них не в чести, они больше Ящеру поклоняются. Выступить против — Ящер рассердится, «истопоша» твои суда в море-океане или в реке-озере, что ж тут хорошего! Такая религиозная ситуация уже в те времена закладывала в ментальность восточного славянина органическую веротерпимость, и в том числе поэтому Восточная Европа никогда не знала такого явления, как религиозные войны.

Но если первые кадры в христианских общинах Руси имели готское происхождение, от них же происходили первые представители духовенства и переводчики-переписчики первых богослужебных книг в IX–X вв. После принятия Русью христианства именно этот слой образованных людей послужил базой создания русской церковной организации, в том числе христианского книжного дела. А это неизбежно должно оставить след в раннем русском христианстве. Напомню, что готы по вероисповеданию были ариане.

Еще в XIX в. в работах по истории русской церкви было отмечено, что «Повесть временных лет» символ веры приводит не в том виде, как требует ортодоксальное православие, а в чисто арианской формулировке. Арианское написание символа веры в летописании сохранялось до конца XV в. Сначала это посчитали ошибкой переписчиков. Потом возникла эмоциональная дискуссия, которая не угасла и в наши дни. Недоумение остается. Вспомнили, что Рим четыре столетия обвинял Мефодия (брата Кирилла) в приверженности арианству, и выдвинули версию, что причина такой странной «ереси» русских летописей — влияние западнославянской моравской церкви. Аргумент не слишком качественный: будь она арианской и будь ее влияние на русскую церковь заметным, провела бы она арианскую традицию не в летопись, а в богослужебную литературу.

«В послании папы Николая II (1059–1061) церковному собору в Сплите напоминалось: «Говорят, готские письмена были вновь открыты неким еретиком Мефодием, который написал множество измышлений против догматов вселенской веры, за что по Божьему соизволению он внезапно принял смерть» [101, с. 350–352].

Чисто религиозный вопрос, таким образом, переплетается с вопросом происхождения славянской письменности, а именно кириллицы, и их следует рассмотреть вместе. Напомню, что ранее мы рассматривали происхождение глаголицы, и я обещал вернуться к теме славянской письменности.

Сначала разберемся с Мефодием. Его обвиняли в арианстве в течение веков, потом перестали, очевидно, потому, что не было серьезных оснований. Учитывая отношения двух братьев, невозможно допустить, чтобы Мефодий скрывал от брата свои истинные религиозные воззрения. Действовали братья душа в душу, а Кирилла никогда не обвиняли в еретических склонностях ни православные, ни католики. Единственное, что можно отметить у братьев, — это неприятие расхождения западного и восточного христианства и попытки с их стороны найти компромисс между той и другой церковью. BIX в. это было возможно без обвинений в ереси. С какого боку здесь в таком случае арианство, готские письмена применительно к Мефодию?

 

Непротиворечивая версия, если прибегнуть к исторической логике, будет такая. По мере того как лесные готы ославянивались, тот же самый процесс происходил и с грамотным слоем остготского общества. В готские письменные документы попадало все больше славянских слов, их удельный вес в текстах увеличивался, и где-нибудь в IX в. прежние готские тексты стали чисто славянскими. Таким естественным путем готская азбука превратилась в славянскую. Ее использование ограничивалось рамками христианской общины, а язычники пользовались глаголицей. Так стихийно появились первые христианские книги, написанные на славянском языке, хотя остготы, повторю, еще долго помнили, что они не славяне, хоть и говорят по-славянски. К этому времени готы уже сильно интегрировались с росомонами, назывались росами, от этого этнонима новую появившуюся на славянском языке письменность стали называть «росскими письменами», поскольку называть эту письменность «готской» было бы несколько странно. Неассимилированные готы проживали в Крыму, продолжали пользоваться письменностью на своем языке, алфавит у них полностью совпадал с алфавитом ославяненной письменности. Именно в Крыму была насущная необходимость различать два вида письменности.

В 861 г. с «росскими письменами» в Крыму познакомился Кирилл. Его заинтересовала идея богослужебной письменности на славянском языке. Напомню, что общеславянский язык начал распадаться с VI в., в IX в. не было еще славянских языков, были только диалекты. Поскольку Кирилл сам был славянином по происхождению и хорошо знал славянский язык, да еще был очень образованным человеком, то он сразу разглядел несовершенство «росских письмен». В готском алфавите 27 букв, многие звуки славянской речи выразить с его помощью не удавалось. «Росские» грамотеи этого не замечали по причине слабой образованности и устоявшихся привычек. Как они выходили из положения, когда звук есть, а буквы нет? Так как устоявшихся правил не было, вероятно, каждый выходил по своему разумению. Если исходить из обычной исторической логики, именно этот слой писцов и чтецов создал язык, который мы называем старославянским и о возникновении которого до сих пор нет общепринятой версии.

Кирилл не создал славянский алфавит на пустом месте. Он взял «росские письмена» за основу, добавил буквы для выражения специфических славянских звуков. Так появился алфавит, который мы называем «кириллица». Для будущей христианизации славян это было наиболее логичное действо, ведь умеющего писать «росским письмом» несложно переучить на кириллицу, а совершенно новый алфавит распространить — крайне трудно и долго. В IX в. было мало людей, способных освоить широко известную грамоту, не говоря уж о совершенно новой.

С этой проблемой во всей ее полноте столкнулся Мефодий, который после смерти младшего брата в 869 г. был папой римским Адрианом II посвящен в сан архиепископа Моравии и Паннонии, с разрешением распространения славянских богослужебных книг.

В фактах, связанных с деятельностью Мефодия, есть много неясностей, но их станет значительно меньше, если учесть наличие такого фактора, как связь новорожденной кириллицы с арианством.

Сначала поставим себя на место Мефодия. Сколько у него приходов в Моравии и Паннонии? Точно не известно, но, вероятно, — тысячи. В каждом нужно поставить священника. Это не считая кадров церковного управления. Дело тяжелое, но возможное. Набираешь десятки-сотни слушателей на курсы, читаешь им лекции, знакомишь с Библией, учишь грамоте. По окончании курсов — получение церковного сана, самых толковых оставляешь у себя как помощников или назначаешь епископами. Епископы на местах организуют свои курсы. За несколько лет кадровая проблема вчерне решается.

Но отправление христианского богослужения невозможно без книг. Каждый священник в приходе должен иметь набор молитв: к церковным праздникам, к бракосочетанию, к отпеванию, к крещению, к болезни скотины, к неурожаю, да и «Отче наш» не каждый запомнит сразу и навсегда. Хорошо бы в приходе иметь Псалтырь, Новый Завет, хотя бы для освежения в памяти Нагорной проповеди. Сколько нужно архиепископству книг? Пожалуй, не тысячи — десятки тысяч.

Все было бы проще, если бы богослужение, как полагается у католиков, велось бы на латыни. Архиепископ делает заявку в Рим, а у Рима по всей Западной Европе сеть скрипториев с кадрами опытных переписчиков. Заказ разверстали бы по всей сети, и за несколько лет, параллельно с подготовкой человеческих кадров, новое архиепископство было бы обеспечено требуемой литературой. Но у Мефодия кадры латыни не знают, у него богослужение на славянском языке, а литература — на кириллице.

Наверное, Мефодий сам был хорошим переписчиком. Можно допустить, что он и его брат успели приготовить несколько приемлемых специалистов по написанию кириллических книг. Но сколько книг от имеющихся потребностей они физически могут создать? Капля в море!

Поставить на приход полуграмотного священника — куда ни шло. Со временем можно будет пообтесать, образовать, да и все равно знает он больше, чем прихожане. Но неуча за переписку книг не посадишь — результат легко представить. Для IX в. опытный переписчик — не просто интеллектуал, а повыше. Такие — всегда штучный товар. Готовить хорошего переписчика надо минимум несколько лет. Решение проблемы обеспечения приходов книгами у Мефодия растягивалось на несколько десятилетий.

Без сомнения, в Риме прекрасно понимали вышеизложенную проблему. Поэтому Рим в данном случае легко пошел на компромисс с восточной церковью. Папский престол не сомневался, что либо Мефодий потерпит неудачу и бросит начатое дело, либо обратится в Рим за латинскими книгами. И в том, и в другом случае компромисс оборачивался победой западной церкви: Рим наглядно демонстрировал Константинополю преимущество своих методов христианизации и негодность византийских методов.

Возникает вопрос — почему Константинополь не пришел активно на помощь Мефодию, который в далекой языческой стране вел борьбу за усиление влияния восточной церкви против агрессивного Запада? В том-то и дело, что Константинополь мало чем мог помочь. В Византии было много грамотных и образованных людей, но в кириллической письменности было только два настоящих специалиста: Кирилл и Мефодий. Видимо, братья планировали разделение труда: Кирилл должен был стать архиепископом, а Мефодий в Византии набрал бы группу грамотных славян, которых можно быстро обучить новой азбуке, и организовал бы массовое производство славянских книг. В Риме учли и это, в результате наиболее талантливый из братьев — Кирилл — странно и скоропостижно умер в Риме. Уже тогда подозревали отравление. В свете всего вышеизложенного в этом едва ли можно сомневаться.

Если пренебречь моральными соображениями, которые в политике во внимание не принимаются, то надо признать — Рим сыграл партию просто блестяще, а Константинополь — более чем посредственно.

У Мефодия оставался единственный выход — обратиться за помощью на восток, по ту сторону Карпатских гор. В Русской земле имелась прослойка писцов, умеющих писать «росскими письменами». Во-первых, человек, знающий кириллицу, легко мог читать книги, написанные таким письмом, во-вторых, не столь уж сложно было этих писцов переучить на кириллицу, тем более что новая азбука удобнее старой. И книги из Руси потекли в Моравию и Паннонию, русские переписчики осваивали кириллицу. Но эти книги имели один серьезный недостаток — они христианское вероучение излагали в арианском духе. Так, как оно перешло от предков-готов к славянам-христианам.

С этим приходилось мириться. Мефодий резонно полагал, что варвары-язычники не разбираются в богословских тонкостях, их бы простейшим вещам научить, которые одинаковы во всех христианских ответвлениях, а арианские книги о временем можно изъять или переделать. Но тем самым Мефодий дал Риму новый козырь против Константинополя. И восточная, и западная церковь считали арианство очень серьезной ересью, таким образом, Рим получил возможность обвинять византийца Мефодия в распространении арианства, а Константинополь вынужден был отмежеваться от него, чтобы не выглядеть защитником арианской ереси.

В создавшихся условиях Мефодий не имел шансов на победу своего дела, но какое-то количество квалифицированных писцов он создать успел. И эти ученики Мефодия имели хорошо налаженные связи с русскими христианами, которых они обучили кириллице. Эта особая связь между Моравией и Русью хорошо прослеживается в X в. Есть даже версия, что именно моравские эмигранты при киевском дворе во времена княгини Ольги помешали попыткам Рима христианизировать Русь по западному обряду.

Таким образом, на Руси оказались две азбуки: глаголица для язычников, кириллица для христиан. Договор Руси и Византии 944 г. был написан глаголицей, потому что большая часть участников похода с русской стороны были язычниками. Но историческая перспектива была за кириллицей, которая открывала русскому человеку дверь в мировую культуру. После принятия христианства кириллица на Руси быстро вытеснила глаголицу. Богослужебные книги русские получили правильные, но за летописями такого догляда не было, и летописцы при переписывании текстов летописей механически переносили в новые списки арианский символ веры. Недавние варвары-язычники не придавали большого значения разности формулировок. И так продолжалось, пока в конце XV в. у них не появились свои еретики.

Теперь не осталось ничего непонятного в странной фразе папы Николая II о «еретике Мефодии, открывшем готские письмена». И можно оставить идущий с XIX в. спор об арианском символе веры в русских летописях.

Поскольку сейчас разговор о готах, стоит вспомнить о славянских племенных союзах тиверцев и уличей, которые проживали в IX–X вв. как раз в тех местах, где располагалось государство Германариха и где в основном проживали готы.

Выше здесь были разобраны названия всех славянских племен, трактовка которых вызывает сомнения у многих, в том числе у автора этих строк. Но тогда я не коснулся тиверцев и уличей. Между тем, этимология слова тиверцы остается неизвестной, а с этимологией слова уличи я не согласен.

Уличи жили по Днепру южнее полян. Еще южнее, на побережье Черного моря между устьями Днепра и Днестра проживали тиверцы. В X в. и те, и другие были славянами, но славянами, заметно отличающимися от других восточнославянских племен.

По археологическим данным, у тиверцев, и у уличей не было такого украшения, как височное кольцо. Это хотя и одна археологическая деталь, но чрезвычайно важная. Височные кольца были у всех восточнославянских племенных союзов, вошедших в Киевскую Русь, и у каждого племенного союза они имели настолько характерную форму, что по находкам этих колец удалось точно определить племенные границы расселения полян, древлян, вятичей, радимичей, кривичей, словен, дреговичей и нанести эти границы на карты. Поэтому отсутствие височных колец у тиверцев и уличей — важное указание на особый путь происхождения данных племенных союзов. Тиверцы и уличи жили в отрыве от общего массива восточных славян, заметно южнее, в других природных условиях и, согласно «Повести временных лет», поддерживали союзнические отношения с Киевом, упорно боролись за свою независимость. Это косвенное указание на то, что себя они не считали похожими на других славян. Такие случаи известны в наше время: ирландцы и шотландцы говорят по-английски, но себя англичанами не считают. Несомненно, такие ситуации бывали и в прошлом. Можно предположить, что тиверцы и уличи — ославяненные потомки носителей черняховской культуры. До славянизации у них языком межплеменного общения был, вероятно, готский язык. Если отрицать предложенную гипотезу, то надо объяснить, — откуда взялись славяне на территории, которая ни при какой версии в славянскую прародину не входит.

Общепринятая версия происхождения названия «уличи» такова. В среднем и нижнем течении Днепр образует большой изгиб. Этот изгиб славяне называли Угол и Ерель — что тоже значит «угол». Жившее в этом «углу» славянское население называли «угличи», оно далее преобразовалось в «уличи» [112, с. 80; 157, с. 131].

Во-первых, если в качестве названия используют понятное слово, то его не искажают, напротив, чаще бывает, что непонятное слово перетолковывают на понятный манер. Вспомним анекдотическую версию о происхождении названия «галлы» от слова «петух» или «Волга» от слова «булгарин». Слово «угличи» не могло подвергнуться искажению, как не могли исказиться слова: поляне, древляне.

Во-вторых, совершенно непонятно, откуда взялось отождествление слова Ерель (Орель) с понятием «угол» [19 — В Ипатьевской летописи под 1183 г.: «Ерель, его же Русь зовут Уголь». Видимо, версия целиком основана на этой фразе. Но слово «его же», указывает на «Уголь» как на параллельное, «неофициальное» название, точно так же, как в Западной Руси Карпаты часто называли «Горбы».]. В словаре В.И. Даля при слове «угол» нет никаких синонимов, даже областных диалектных. Зато у него есть слова «орелка» и «рель». Собственно говоря, слово «релка» и сейчас имеется в русском языке, хотя у Ожегова оно почему-то не зафиксировано. Означает оно небольшую возвышенность, гривку на болоте или у реки, возвышающийся мысок у реки. Надо полагать, французское слово «рельеф» находится в родстве с нашей «релью». Почему же русло Днепра похоже на карте на дверной крючок с изгибом в 400 км? Потому что возвышенности Волыни медленно и плавно понижаются на восток, перегораживая русло Днепра, вынуждая его огибать возвышенный участок. Но ведь это же и есть «рель» — невысокий речной мыс. Размеры его велики, поэтому в древности Ерель, Орель было названием целой местности, но народ «ореличи» или «ереличи» нигде не зафиксирован. Надо искать другую этимологию.

Вернемся к предположению, что уличи — ославяненные потомки носителей черняховской культуры и, следовательно, происхождением связаны с готами. В таком случае до ославянивания в их названии вместо суффикса «ич» был германский суффикс «инг». Название племени звучало примерно так: улинги — «происходящие от Уля». Не было ли какого-нибудь героя или божества с таким именем? От подобных имен часто происходят племенные названия, например: Аллоброкс — бог племени аллоброгов, бог Арамо — племени арамиков, богиня Воконтия — племени воконтиев (все — кельты) [125, т. I, с. 634]. Да и у нас кривичи происходят от мифического Криве.

«Улль (др. — исл. Ulle, Ullinn), в скандинавской мифологии один из асов, сын Сив и пасынок Тора. Он прекрасный стрелок из лука и лыжник. В кеннингах (поэтических иносказаниях) он фигурирует как «ас-лучник», «ас — лыжник», «ас щита» (щит называют «ясенем» или «кораблем Улля»), Как бог-лыжник У. неоднократно сопоставлялся и сближался со Скади. У. не имеет своего мифа, но следы культа Улля обнаружены в Швеции и Норвегии. Саксон Грамматик в «Деяниях датчан» упоминает Оллеруса, который якобы царствовал в Византии после изгнания оттуда Одина» [20 — Автор статьи в энциклопедии «Мифы народов мира» (т. 2), похоже, недоумевает по поводу Оллеруса, царствовавшего в Византии. Между тем ответ простой. Это германское предание про римского императора Юлиана Отступника (361–363 гг.). Саксон Грамматик спутал с Римской империей существовавшую в его время Византию. Правил Юлиан вскоре после признания христианства в империи государственной религией («изгнание Одина» — изгнание язычества). До того как стать императором, Юлиан много воевал с германцами, которые обратили внимание на сходство его имени с именем бога Улля (ср. Юлиан — по-русски Ульян). Поскольку Юлиан одерживал победы и имел «божественное» имя, германцы сакрализировали память об этой реально существовавшей личности.] [125, т. II, с. 546].

По предлагаемой версии, название племени звучало первоначально уллинги — «происходящие от Улле», после славянизации произошла замена германского суффикса на славянский, выпал один из сдвоенных «л», и получилось славянское название «уличи», которые долго не отождествляли себя со славянами.

Сложнее этимологизировать слово «тиверцы». Господствующая версия производит его от Тирас — античное название Днестра. Тогда почему бы не произвести его от «траспии» — название скифского народа? Здесь слово «Тирас» тоже задействовано («тир-ас-пи»). Тиверцы соприкасались с Днестром только западным краем, а жили по берегу Черного моря от Днепра до Днестра. Если поставить в конце названия суффикс «-инг», получим — «тиверинги». Германский корень «wer» сразу бросается в глаза (современное немецкое Wehr, присутствует в словах «ландвер», «вермахт», «бундесвер»). Он может в древнегерманских и древнекельтских наречиях носить значение, сходное с понятием «боевые», «могучие», «сильные» и т. п. Стоящий впереди формант «ти» слишком неопределен для этимологизации. Он может быть родственен кельтскому «тир» — «земля (страна)», латинскому «тор» — «бык (тур)». Если принять последний вариант, то вспоминается поэтическая характеристика из «Слова о полку Игореве» — «Яр Буй Тур Всеволод». «Яр-буй-туры» — можно предложить как примерный перевод первоначального «турверинги», превратившегося в славянских тиверцев [21 — Стоило бы рассмотреть возможность родства слова «тиверцы» и названия кельтского племени треверов.]. Но неопределенность здесь слишком велика, и я не настаиваю на такой трактовке.

Наконец, в связи с готами хотел бы предложить этимологию слова «боярин», отличную от той, что дают М. Фасмер и П.Я. Черных. Версия и того, и другого исходит из заимствования славянами в тюркском языке слова bai/boi в значении «знатный, богатый муж». Древняя форма «болярин», по мнению П.Я. Черных, произошла от сближения первоначального «boi-ar-ир-ъ» со словами «болий» и «большой». Получается, что сначала слово подверглось славянскому влиянию, а потом оно же избавилось от последствий этого влияния: боярин — болярин — боярин. С логикой здесь не все безупречно, есть подозрение на искусственную натяжку. Я полагаю, «болярин» — первоначальная форма. И еще: с тюрками восточные славяне не имели в I тыс. настолько глубокого культурного взаимопроникновения, чтобы заимствовать от них социально-политическую терминологию. Слово «каган», временно использовавшееся древними русами, тоже не тюркское, имеет скифо-сарматское происхождение и от них заимствовано самими тюрками.

Недоказуемо, что корень bai/boi именно тюркский, а его индоевропейское происхождение доказуемо вполне. В индоевропейских языках есть похожие между собой корни, образующие слова в рамках смыслового поля «человек, имеющий вес в обществе»: bas (др. — греч. «басилей»), bos (англ. босс), «бас» (русск. «говорить басом»), «баса» (русск. «красота», «нарядность», «осанистость»). Слово «бас» П.Я. Черных считает заимствованным из западноевропейских языков, но поскольку оно есть во всех славянских языках, об этом не может быть и речи. Возможно, сродни ему латинское basto — «несу», «переношу», «терплю». В скифских и сарматских языках могло быть слово bai означающее «сильный, влиятельный человек», откуда оно перешло к тюркам. [22 — Правомерно сопоставить корень «бас»/«бос» с корнем «ас»/«ос» — «змей».]

Моя версия происхождения термина «болярин»/«боярин» такова. Слово это — бином, один корень от алан («бай»), второй от готов («ярл»). Как известно, готы и аланы в Причерноморье вступили в тесный симбиоз. Тогда они взаимно могли заметить, что аланскому «бай» соответствует готское «ярл» (общескандинавский термин, означающий богатого, знатного человека). Поскольку аланы и готы входили в единое государственнополитическое образование, то оба слова они могли слить в одно — «байярл». Примерно так же, как в русском языке возникло слово «князь-кесарь» или «фон-барон». Восточные славяне узнали слово в готской огласовке, с формантом «инг» — «байярлинг». Далее произошла передвижка звука «л» и выпадение «й». Так получилось первоначальное «болярин». Первыми русскими боярами были потомки ославяненных готов, затем термин привился у славян.

Историки-антинорманнисты могут сделать упрек, что автор вместо викингов-культуртрегеров пытается выставить в этой роли других германцев, выходцев, кстати, тоже из Скандинавии. Тем самым он косвенно реабилитирует пресловутую норманнскую теорию происхождения русской государственности. Это не так, хотя бы уже потому, что готы, с которыми имели дело восточные славяне, на новой родине сменили «культурную одежду», смешались с аланами, остатками скифов и вместе с ними создали восточноевропейскую Черняховскую культуру. Впоследствии они полностью ославянились и стали частью древнерусского этноса, наряду с другими — скифскими, сарматскими, балтскими, тюркскими, финно-угорскими компонентами. Они наши предки и в качестве таковых, передали нам, своим потомкам, элементы духовной и материальной культуры. Готы, не ушедшие на Запад и слившиеся с Киевской Русью, — восточноевропейский народ. Замечу, что, когда в середине VI в. в Поднепровье появились славяне, готы имели за плечами около четырех столетий бытия в качестве восточноевропейцев. И у них был резон смотреть на славян как на пришельцев с далекого, варварского, европейского Запада, занявших земли, им ранее не принадлежавшие. И плодящихся с невероятной быстротой.