Не только с человеческим обществом в веках и тысячелетиях происходят изменения, географический ландшафт тоже переживает медленные изменения, и недостаточный учет этого фактора рождает исторические загадки. Историческая наука научилась учитывать опускание суши в районе Черного моря, что вызвало затопление мест нахождения некоторых древнегреческих городов-колоний. Л.H. Гумилев разработал тему периодического увлажнения и усыхания Великой Степи. Учитываются иногда вековые температурные колебания. Пожалуй, все. Но есть и природно-ландшафтные процессы, связанные с появлением и исчезновением рек, озер, болот, не говоря уж о колебаниях их гидрорежима. Иногда это заметно влияет на историю.

Когда растаял в конце палеолита ледяной щит, на его месте осталось великое множество озер и болот. Реки прокладывали русла и уносили воду в океан. Балтийское море имело тогда настолько отличные от нынешних очертания, что для водоема того периода используется название Литториновое море. Чудское озеро соединялось с озером Ильмень, а оба они — с Балтийским морем. Реки Невы не было. Ладожское озеро тоже соединялось с Балтикой. По всей территории лесной зоны Восточной Европы имелось огромное количество озер и болот разной величины. Площадь озер и болот постепенно уменьшалась, но процесс этот не завершился и к нашему времени. Даже при беглом взгляде на карту Восточной Европы к северу от Валдайских высот (Гиперборея древних греков) видно большое количество озер разной величины, а также немалые площади обозначены как заболоченные. Кратко остановлюсь на механизме эволюции озер, болот, рек. Измельченные осадочные породы передвигаются по земной поверхности движением ветра и воды. Пыль всегда есть в воздухе, сухую пыль с места на место переносит ветер. Если она попадет на влажную землю, ее движение остановится, пока земля не высохнет. Но если пыль достигнет постоянно влажного места: реки, озера, болота, моря, — ее движение останавливается на тысячи и миллионы лет. Каждый водоем — ловушка для все новых и новых порций пыли. Пыль, попавшая в озера, опускается на дно и смешивается с илом. В болотах она пропитывает отложения торфа. И озера, и болота постепенно мелеют. Любое озеро «стремится» превратиться в болото, любое болото «стремится» стать сухой почвой. Этому процессу «помогают» реки и ручьи, несущие отложения в озера и моря: песок, глину, полусгнившие частички растений. Этот процесс за тысячи лет сильно высушил поверхность Восточной Европы. Многие озера и болота исчезли, другие сократили свою площадь, большие водоемы разделились на более мелкие, при этом связанные с водоемами реки не могли не изменить своего русла.

Геродот описывает большое озеро в современной Центральной России. Сейчас его нет, не осталось значительных болот, зато в Подмосковье много торфяников, которые время от времени горят. Москву затягивает дымом, и приходится выливать тонну воды на квадратный метр, чтобы погасить подземный пожар. Какова мощность торфяного слоя!

О Полесье в конце XIX в. писал классик отечественной геоморфологии Г.И. Танфильев. «Котловинный характер Полесья, громадные размеры котловины, слоистость развитых в ней песков и отсутствие в них валунов, «блюдца» в песках, строение боровых почв и боровых торфяников, обилие озер в плоских, частью болотистых берегах — все это позволяет нам присоединиться к предположению, высказанному еще Эйхвальдом, что на дне Полесской котловины существовало когда-то озеро, испещренное множеством валунных островов. Впадавшие в него многочисленные реки, родоначальники современных притоков Припяти, отлагали в своих дельтах приносимый ими материал, постепенно увеличивали дельты, выдвигая их в озеро, пока, наконец, северные и южные притоки не встретились в центральных частях озера и не образовали одну общую реку, понесшую воды притоков на восток, к долине Днепра. Первоначальные притоки озера превратились в притоки Припяти, единственной крупной реки, отводящей всю массу воды, выпадающей в большей части котловины и приносимой в нее реками» [164, с. 39–40].

Надо думать, во времена Геродота Полесье было озером, а небольшая река Припять впадала в него с запада. Через пару тысячелетий Полесские болота, в основном, тоже исчезнут, но возникнет угроза торфяных пожаров. Реки Нева и Нарва занесут грунтом Финский залив и сольются в одну реку.

А теперь я хотел бы остановить внимание на озере Ильмень, сыгравшем такую заметную роль в ранней русской истории.

Южнее озера простираются уже упомянутые ранее Ситские болота. Несомненно, это бывшая часть озера Ильмень, занимавшего в древности намного большую площадь. Нынешний Ильмень — жалкий остаток огромного водоема. Валдай когда-то служили берегом этого пресноводного моря.

«Поверхность бассейна озера напоминает огромную чашу — центральная ее часть занята Приильменской низменностью, а по краям располагаются возвышенности.

Приильменская низменность отличается очень плоским рельефом и большой заболоченностью. Реки, текущие по ней, имеют неглубокие долины, озера — низкие берега…. Наиболее понижена ее центральная часть, где расположено озеро Ильмень. Поверхность низменности сложена глинами и суглинками, песками и супесями, большая часть которых образовалась в обширном водоеме, занимавшем эту территорию в прошлом.

Приильменскую низменность опоясывают возвышенности, по которым проходит граница бассейна озера. Высота их достигает 250–300 метров над уровнем моря. С запада и юга бассейн ограничен Лужской, Судомской, Бежаницкой и Вязовской возвышенностями, с севера — Тихвинской грядой, с востока — Валдайской возвышенностью» [65, с. 9]. Слой ила на дне озера до 10 метров (там же, с. 13).

Дельта р. Ловати до сих пор состоит из множества проток и островов (там же, с. 14).

На озере отмечены большие колебания уровня воды. Разность между высшим и нижним уровнями колебаний за годы наблюдений на Ильмене (с 1880 г.) достигает 7,5 м, чего не отмечено ни на одном из других озер нашей страны. Например, у Ладожского озера абсолютная амплитуда колебаний уровня составляет 1,5 метра, у Онежского — около 2 метров. Из-за больших колебаний уровня и плоской формы чаши озера площадь зеркала Ильменя может изменяться более чем в три раза, а объем воды — в 12 раз. Длина озера при среднем положении уровня воды равна 42 км, ширина — 33 км (там же, с. 20).

Первые славяне прибыли в Приильменье, скорее всего, по реке Ловати. Она берет начало в Белоруссии из озера Ловоть. Оба названия, конечно же, одного происхождения, скорее всего, у них впереди выпал звук «и» — озеро Иловодь, т. е «иловатая вода». Озеро расположено среди болот, впадающие речушки несут (и несли) много частичек сфагнума. Полторы тысячи лет назад заболоченность местности была несравненно большей, поэтому мутность воды в озере и в реке бросалась в глаза. Вдобавок Ловать долго течет среди болот, бывших когда-то частью озера, и увеличивает количество переносимого торфа. Видимо, в I тысячелетии вода в озере Ильмень была мутной (отсюда слой ила на дне до 10 м), поэтому озеро славянские первые насельники назвали «Иловатым морем» — Илмерь. Волхов уносил из озера мутную воду, поэтому его вполне могли одно время называть Мутной рекой [154, с. 259]. Река Полнеть и Ловать перед впадением в Ильмень сливаются вместе, на р. Полнеть в 14 км от озера Ильмень стоит город Старая Русса. Почему город основан не на берегу озера? Ответ на этот вопрос зависит от того, где проходил южный берег Ильменя в IX в. Река Ловать образует дельту, это признак реки, несущей много осадочного материала. Насколько Ловать отодвинула к северу берег озера за последние 1200 лет? Возле Старой Руссы бьют из земли соляные источники. Если в Раннем Средневековье вода этих источников стекала в озеро, то вода в нем могла быть солоноватой, хотя бы местами. Тем больше оснований славянским первопоселенцам назвать водоем морем. Если с конца XIX в. регистрировали увеличение поверхности зеркала озера в три раза, то какова была средняя площадь озера в Раннем Средневековье, какова она была в случае заметного увеличения влажности в регионе? В Древней Руси Ильмень называли Словенским морем, и для этого были основания: когда первые славяне увидели Ильмень, он куда больше походил на море, чем нынешний. Современные же историки стихийно считают, что новгородцы IX в. видели Ильмень таким же, как видим его мы. А это имеет значение и при анализе сообщений арабских географов, и при анализе легенды о призвании варягов.