Вот мы и добрались до вопроса, поставленного в предисловии: «Откуда есть пошла Русская земля»? Теперь он выглядит немного более ясным, чем был вначале. Многие вопросы, связанные с началом русской истории, либо отпали, либо стали значительно понятнее. Теперь мы оставляем за пределами своего внимания западных и южных славян, переносим свое внимание на славян восточных, привлекая общеславянский материал лишь по мере надобности.

Кратко обозначу те исходные позиции, с которых начинаю анализ материала на суженном участке научного поиска.

Территория Древней Руси не имела никакого отношения к славянской прародине. Древнейшая, якобы славянская гидронимия на ее территории на самом деле имеет балто-славянское происхождение. Здесь находилась так называемая «Нурская земля», которая была общей прародиной всех европейских народов, говоривших на языках группы сатем: иллирийцев, балтов, славян. К VI в. н. э. большая часть территории будущей Древней Руси была заселена восточными балтами. На северо-востоке они чересполосно жили с финно-уграми, а на юге — с североиранцами, тюрками. В лесостепной зоне юга кое-где оставались потомки древнего скифского населения, говорившего на языках группы кентум.

Славяне пришли в Восточную Европу с запада двумя потоками. Один поток шел из Паннонии через Восточные Карпаты — на Средний Днепр, далее вверх по Днепру и его притокам. Это проникновение следует датировать первой половиной VI в. На середину VI в. Иордан и Прокопий Кесарийский весьма определенно фиксируют славяноязычие Среднего Поднепровья. Но этнический состав населения был еще пестрым и аморфным, славянский язык, видимо, был языком «межнационального общения». Эту аморфную массу назвали антами, т. е. украинцами. С VII в. в этой массе формировалось сознание славянской идентичности и начали выкристаллизовываться племенные союзы. Термин «анты» потерял смысл и исчез. Вместо антов появились северяне, поляне, древляне, волыняне и т. д.

Другой поток славянской колонизации Восточной Европы шел с территории Польши, сначала в Белоруссию, потом на Верхний Днепр, в Новгородско-Псковскую землю и на Верхнюю Волгу. Это проникновение следует датировать самым концом VI в. и началом VII в. Славяне селились нередко чересполосно с балтами, бывало даже смешанное славяно-балтское население в одной деревне. Постепенно аборигенное население славянизировалось, и на севере будущей Руси сложились кривичи, словене, дреговичи.

Это сугубо этнические названия, а не названия союзов племен. Например, кривичи никогда не были объединены в рамках одного союза племен, а словене — в сущности, северная ветвь кривичей. В VIII в. с земель западных славян пришла последняя волна славянской миграции, причем эти славяне пришли уже организованными в племенные союзы — вятичи и радимичи. В Верхнем Поднепровье два потока славянской колонизации встретились. Разность происхождения привела к определенной отчужденности славян севера и юга Руси. На севере названия племенных союзов имели суффикс ич (за исключением словен, а полочане — часть кривичей), на юге — суффикс ян.

Причиной такой стремительной по историческим меркам колонизации славянами Восточной Европы была эпидемия чумы, выкосившая большую часть населения региона. Из некоторых мест, опустошенных чумой, остатки населения бежали, в результате возникли территории, где людей на много дней пути вообще не было. На этих территориях славянское население сохранило антропологический облик, который их предки имели в Западной Европе. По причине такого стихийного бедствия проникновение славян в Восточную Европу было мирным, мирно прошла ассимиляция остатков балтского населения, воспринимаемого пришельцами-славянами как один с ними народ, проживающий в «Нурской земле» — древней прародине носителей языка Европа-сатем.

Скифский этноним «сколоты» (на самом деле «сакколо-лот») переводится как «белые поляне». Именно на их земле возник славянский племенной союз — поляне. Возможно, что название племенного союза древляне — тоже является всего лишь переводом более древнего балтского названия. Геродот на север от скифов упоминает какой-то Гирканский лес. Но ведь и сейчас по-литовски лес — «гирка». Может быть, до древлян там располагалось балтское племя гиркане — «лесные» (древляне).

Самое спорное из племенных названий восточных славян — северяне, или север, как писали древнерусские летописцы. Вариантов объяснения происхождения названия несколько: от иранского seu — «черный» [157, с. 138]; от принесенного тюрками этнонима «савиры», «сабиры», родственного названию Сибирь (Л.H. Гумилев); от того, что предки северян пришли в Северскую землю с севера. Лично я склоняюсь к тому, что название осталось от скифского народа, говорившего на языке группы кентум. Расшифровка первого корня — «сев» — предложена выше. Второй корень — «вер», возможно, состоит в родстве с немецким Wehr — «защита» («ландвер», «вермахт», «бундесвер»). Оба корня вместе будут означать нечто среднее между «воины-герои» и «воины-защитники».

Название волыняне в объяснении не нуждается, в основе его корень «вал». При вышеизложенной схеме расселения славян в Восточной Европе волыняне вместе с хорватами должны быть самыми ранними славянами-восточноевропейцами. С их территории шла дальнейшая славянская колонизация Поднепровья. Возможно, с такой ролью Волыни связаны «сведения, содержащиеся в сочинении арабского хрониста середины X в. Масуди. Он сообщает, что одно из славянских племен, называемое «валинана» (волыняне), в древности господствовало над другими племенами, но потом между племенами, входящими в этот союз, начались раздоры, союз распался, племена разделились, и каждое племя стало выбирать себе предводителя» [157, с. 93–94]. Но к этому сообщению можно предложить и другую, более интересную версию. Ведь славянская прародина располагалась в горной местности. Значит, тоже на «Волыни», но на другой. Почему бы не предположить, что у праславян было параллельное название для своей страны — Волынь? И в сообщении Масуди отражаются воспоминания славян о прародине, распад их первого политического объединения, существовавшего в рамках государства Норик, после чего предки славян стали жить отдельными племенами, за что их и прозвали споры. Потому что, если отнести сообщение Масуди к волынянам, жившим на восточных склонах Карпат, то, во-первых, нет никаких оснований считать, что до Киевской Руси уже возникало восточнославянское государство с центром на Волыни, во-вторых, совершенно непонятно, почему распался племенной союз, который имел гегемонию над другими племенами, да еще в эпоху бурного образования племенных союзов в славянской среде. Логичнее предположить, что информация Масуди отражает не реалии VII–VIII вв., а времена более ранние.

Поскольку Волынь была «воротами» для потока славян из Паннонии в Восточную Европу, там должны были остаться какие-то следы этого потока. В связи с этим стоит обратить внимание на любопытный топонимический факт. В верховьях Днестра в Львовской области есть город Самбор. А западнее его находится г. Старый Самбор. Ситуация схожая с Гданьском и Старгард-Гданьском в Польше. Еще один Самбор есть в Северной Сербии. Два города Самбора на Волыни показывают направление славянской колонизации из Паннонии в Поднепровье.

Так как оба славянских потока (северный и южный) в Восточную Европу шли на земли либо совсем безлюдные, либо с разреженным населением, славяне-первопоселенцы имели хороший выбор лучших мест. Селиться они должны были первоначально далеко друг от друга. Впоследствии демографический рост и прибытие новых поселенцев должны были постепенно сформировать нормальную для того времени плотность населения. Из этого соображения следует вывод, что в течение некоторого времени археологические остатки должны быть скудными. Между VI и IX вв. должен быть археологический провал, когда количество археологического материала резко уменьшается. Такой факт действительно зафиксирован.

«Археологические памятники VI–VIII вв. очень отрывочны, несистематичны и случайны… Лишь в IX–X вв… наука получает обильный массовый материал…» [152, с. 70]. Академик Б.А.Рыбаков не дает никакого объяснения этому приводимому им факту.

«Бурное славянское расселение в северянской земле относится к VIII в., когда повсеместно и в большом количестве возникают поселения с роменской керамикой» [157, с. 133].

Это уже В.В. Седов. Фактически, он фиксирует демографический взрыв в северянской земле в VIII в., но не объясняет его причину. А ведь немного ранее он пытается доказать, что славяне обитали в северской земле еще до н. э.

Со славянами в Восточной Европе связано появление роменско-боршевской культуры, и это первая славянская археологическая культура, все прочие, бывшие ранее, — неславянские. Уже цитированный здесь археолог И.И. Ляпушкин пришел к такому же выводу. Он считал, что «…древнейшие собственно славянские слои в Киеве датируются временем не ранее VI–VII вв.» [112, с. 56].

Отсюда следует вывод: вся история Восточной Европы приблизительно до второй трети VI в. никак не связана со славянами. Аргументов с моей стороны приведено достаточно, и для экономии места здесь не будет рассматриваться ни проблема этнической принадлежности зарубинецкой культуры (II в. до н. э. — II в. н. э.), ни проблема этнической принадлежности Черняховской культуры (II–V вв. н. э.). Первая имела восточнобалтскую идентичность, вторая состояла из различных этнических элементов, объединенных в составе готской державы. Такие точки зрения давным-давно высказаны в научной литературе, и я согласен с их аргументацией.