Как не следует вести себя

Как уже говорилось, во время семейных консультаций члены семьи больного зависимостью часто задают один и тот же вопрос:

– Скажите, как мне себя вести, чтобы он перестал пить?

– Таких форм вашего поведения не существует.

Вижу, что мои клиенты рассчитывали научиться контролировать, сдерживать, прекращать пьянство своего близкого, а я – консультант – сразу заявляю, что не знаю таких форм поведения. Но я точно знаю, как не стоит себя вести.

Контролирующее поведение и манипулирование

Отличительная особенность жен алкоголиков, а также других созависимых, – контролирующее поведение. Жены, матери, сестры, отцы, мужья, братья больных с зависимостью – это контролирующие близкие. Они верят, что в состоянии «держать на прицеле» все на свете. Чем хаотичнее складывается ситуация дома, тем больших усилий требует контроль. Родные думают, что могут сдерживать пьянство близкого человека, могут «запретить» употребление наркотиков. Они считают, что им по силам контролировать восприятие других, им кажется, что окружающие видят их семью такой, какой они пытаются ее представить.

Созависимые уверены, что лучше всех в семье знают, как должны развиваться события, как другие члены семьи должны себя вести. Даже на консультации у психотерапевта в присутствии других членов семьи мать в повелительной форме делает замечание двадцатилетнему сыну: «Когда прощаются, смотрят в глаза». Созависимые боятся позволить близким быть теми, кто они есть по своей природе, и дать событиям развиваться естественным путем. Для контроля над другими созависимые пользуются разными средствами – угрозами, уговорами, принуждением, советами, подчеркиванием беспомощности других. «Муж без меня пропадет», «Сын не понимает необходимость лечения, поэтому я должна положить его в больницу», – говорят они.

В качестве средства контроля над другими часто используется манипулирование и навязывание чувства вины. Контроль – это прямое принуждение, приказ, требование, высказывание: «Делай так, как я тебе говорю». Манипулирование служит тем же целям, но их достижение идет хитрыми, утонченными и более замаскированными путями. Если я манипулирую другим человеком, я не буду честно говорить ему: «Мне от тебя нужно то-то и то-то». Я боюсь попросить прямо, ведь он может ответить «нет». Но я могу вызвать у него чувство вины, и тогда он выполнит мою волю. Я могу поставить его в положение без выбора, я могу использовать лесть, соблазн. Значит, я манипулирую.

Однажды я слышала, как 70-летняя мать говорила 43-летнему сыну: «Когда ты мне возражаешь, у меня болит сердце». Кто после этого будет с ней спорить? Тем более что болезнь сердца реальная, она перенесла инфаркт. Она манипулировала сыном, и он больше не смел ей перечить.

Манипулировать – значит расставлять ловушки, соблазны, использовать хитрые трюки с целью подчинить себе другого человека. Если жена идет на сближение с мужем не ради самой близости, а ради того, чтобы добиться желаемого («Будь трезвым, и я никогда не буду тебе отказывать»), то жена манипулирует с помощью сексуальных отношений.

Даже если манипулирование достигает своей цели и близкий человек делает то, что требует от него созависимая супруга, их отношения все равно омрачаются. Манипулировать можно предметами, например, куклами. Они не живые, и с ними удается проделывать любые трюки. Живые люди не любят подчиняться чужим хитростям, они воспринимают это как насилие и сопротивляются. На всякое действие рождается противодействие.

Легко распознать грубое, бросающееся в глаза контролирующее поведение. Железная рука, правящая с самозахваченного трона, – тиран, диктатор, деспот, правитель, обладающий большой властью. В алкогольных семьях таким тираном может стать трезво живущая жена. В ее власти не впустить пьяного мужа в дом, поднять на него руку, лишить пищи. Явно контролирующее поведение наблюдается у жены и тогда, когда она тащит мужа на консультацию, тайно подсыпает ему в чай лекарство, уводит его из больницы. Либо выискивает бутылки со спиртным, выливает спиртное в раковину, выгоняет или отчитывает его друзей по телефону.

Недавно я беседовала с женой больного, который месяц назад выписался из нашей клиники. Естественно, я интересовалась его состоянием. Форма ее ответа показывает, как сильно она контролирует поведение мужа:

– За этот месяц у меня нет претензий к поведению мужа.

Как будто она – строгий начальник и проверяет качество выполненной работы. Замечу, что женщина не выглядела счастливой, удовлетворенной. Выражение ее лица было твердым, на нем читалась надпись: «Не расслабляться. Сохранять бдительность. Здесь нужен мой контроль».

Контролирующее поведение – выдающаяся особенность созависимых. Оно имеет богатую палитру: от грубого нажима до вкрадчиво-нежного отношения к близким с целью навязать свою волю, свое видение проблемы.

Более мягкие формы контролирующего поведения рассмотреть труднее. Под личиной нежности, самоотверженной заботы, ласки и доброты жена делает все то же дело – лишает мужа ответственности за свою жизнь, парализует его волю. Когда я слышу рассказ «доброй жены» о том, как она выхаживает мужа во время похмельного синдрома, то обращаю внимание на то, сколько сладкой патоки она льет. И лекарство подаст, и рассол, и что только он ни пожелает. Невольно хочется вставить: «Да при таком уходе я бы сама запила!» Так выражается контролирующее поведение жены.

Хорошо удается контролировать других женам-«жертвам». Вздохи, слезы, заявления о своих непомерных страданиях, слабости и беспомощности, умение вызвать к себе жалость, а в других чувство вины – вот приводные ремни контроля над другими.

Жены больных алкоголизмом могут комбинировать грубые и мягкие тактики контролирующего поведения. Они думают, авось что-нибудь сработает. Ничто не срабатывает, а они все надеются. Наконец они приходят на консультацию и ставят вопрос: «Как мне заставить его лечиться?»

Цель контроля – заставить других людей поступать так, как созависимые считают нужным и правильным. И не только поступать, но даже заставить думать и чувствовать так, как это будет правильно, по их версии. Силой принудить жизнь разворачиваться в той мере и в то время, когда назначат они, контролирующие. Их призвание – не позволить, чтобы что-то случилось без их повеления или разрешения, держать и не пускать события на самотек, остановить течение жизни, переделать людей и устроить все так, как им нравится. Так кого же ты хочешь любить – реального человека или выдуманного?

Мужья и дети контролирующих женщин не живут своей собственной жизнью. Они как будто пишут диктант. В то время как настоящая жизнь больше похожа на сочинение.

Контролирующее поведение – это самопораженческая тактика. Даже если человеку удается кого-то заставить что-то делать, плата за это велика. Цена – разрушение взаимоотношений с близким человеком. При этом дело оборачивается так, что созависимые не только не могут контролировать жизнь другого, но и теряют контроль над своей собственной.

Попытка взять под контроль практически неконтролируемые события приводит к депрессии. Невозможность достичь цели созависимые рассматривают как собственное поражение и утрату смысла жизни. Повторяющееся поражение усугубляет депрессию. В такие серые дни кажется, что прошлое бессмысленно, будущее неопределенно. Снова поднимаются подавленные ранее эмоции страха, душевной боли, которые маскировало контролирующее поведение.

Выздоровление от депрессии достигается через состояния умиротворения, спокойствия в отношении себя и других, доверия, принятия себя со всеми своими реальными чувствами.

Контроль – это прямой отклик на наши страхи, панику, беспомощность, утрату доверия. Когда все идет плохо, мы можем перестать доверять себе, Богу, самому ходу жизни. Исчезает доверие – включается кнопка контроля. Ни к чему хорошему это не приводит: человек не добивается нужного результата и в итоге наносит вред себе самому.

Преподобный Паисий Святогорец так отвечал человеку, жалующемуся на высокое давление: «Давление твое от постоянного внутреннего беспокойства. Никогда не пытайся все решить сам. Разрешай легкие проблемы, которые тебе по силам, а сложные оставь Богу, у Него это получится лучше».

Если нам удается вернуть доверие, за ненадобностью может уйти и потребность контролировать.

Контролирующее поведения приводит созависимых к крушению надежд, которое вызывает гнев. Боясь утратить «власть» над ситуацией, они сами попадают под контроль событий или своих больных близких. Например, мать наркомана увольняется с работы, чтобы следить за поведением сына. Но наркомания продолжается и практически контролирует жизнь матери, распоряжается ее временем, профессией, самочувствием, психическими ресурсами.

Когда мы, созависимые, пытаемся взять под контроль людей и ситуации, не зависящие от нас, мы сами становимся контролируемыми. Пока мы думаем, действуем в чьих-то интересах, мы теряем способность думать и действовать в своих собственных интересах. Наши близкие, больные зависимостью, – большие мастера контролировать других. Здесь все сбалансировано.

Будем внимательными к себе. Стать на путь контроля других – значит, утратить контроль над собой. Значит, проиграть и сражение, и войну. Значит, потерять себя, свою жизнь. Нам это нужно? Боимся поражения? – Не надо бояться. Победой человек показывает, что он может, а поражением – чего он стоит.

Спросить бы созависимых жен, матерей, почему они контролируют. Наверное, они ответят, что делают это из лучших побуждений. Они могли бы сказать о себе примерно следующее:

• «Мы контролируем во имя любви».

• «Мы хотим помочь».

• «Мы же лучше знаем, что ему надо».

• «Мы правы, а он не прав».

• «Мы думаем, что только так и надо поступать (то есть контролировать)».

• «Страшно ничего не делать».

• «Мы контролируем, потому что нам больно видеть, как он разрушает себя».

Да, если пришла беда, то первое, что инстинктивно делает человек, – пытается мобилизовать все силы и силой преодолеть трудности. Но зависимость – это такая трудность, которую силой не преодолеешь.

Когда я хочу продемонстрировать женам неэффективность, бесполезность их контролирующих усилий, я прошу их сделать следующее:

– Перечислите все, что вы делали до сих пор для сдерживания пьянства своего близкого.

– Ой, что я только не пробовала, – отвечает созависимая жена. – И по-хорошему его уговаривала, и плакала, и умоляла. А потом я поступала по-плохому: кричала, грозила.

– А теперь запишите все эти действия в столбик и поставьте знак «+» против тех мер, которые помогли вам добиться своей цели, и знак «—» там, где усилия оказались напрасными.

– Да что тут писать. И так ясно, что одни минусы.

– Хотите продолжать дальше упражняться в бесполезном поведении?

– А что делать?

– Может быть, перестать тревожиться о нем и начать заботиться о себе?

Итак, контролирующее поведение может быть каким угодно, но оно отражает действительно навязчивую потребность жены «держать в узде» жизнь мужа. Контроль – это манипуляция людьми, обстоятельствами, вещами для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Контроль – это минимизация и подавление чувств для того, чтобы ощущать себя спокойно. Контроль – это компенсация за чувство своего несоответствия ситуации.

Желание заботиться о других, спасать других

Тот, кто работает в области наркологии, часто слышит от родственников: «Хочу спасти своего мужа (сына)». В ответ на свою статью «Выйти замуж за алкоголика», опубликованную в журнале «Работница», который был необычайно популярен на рубеже 80–90-х годов прошлого века и выходил миллионными тиражами, я получила три мешка писем от жен алкоголиков. В каждом из них присутствовала идея «спасения» с различными вариациями – «вытащить из трясины», «не дать пропасть». Не сговариваясь между собой, люди по всей России пользуются одинаковыми словами. Что это? Одна из закономерностей проявления созависимости.

Спасать других – призвание созависимых. Они любят заботиться о других, часто выбирают так называемые помогающие профессии – врача, медсестры, учительницы, психолога, воспитательницы. Как будто созависимые созданы для своих алкоголиков. Призвание созависимых – любить алкоголиков, выходить за них замуж, рожать им детей, лечить алкоголиков, воспитывать их, посвятить им всю свою жизнь. Все это было бы хорошо, если бы такое отношение к значимым близким действительно помогало спасать больных зависимостью от психоактивных веществ. Но эта забота о других перехлестывает разумные и нормальные пределы и может принимать карикатурный характер.

Их поведение вытекает из убежденности в том, что именно они, созависимые, ответственны за чувства, мысли, действия других, за их выбор, желания и нужды, за их благополучие, недостаток благополучия и даже за саму судьбу. Созависимые берут ответственность за других, спасают их от ответственности за самих себя, и при этом совершенно безответственны в отношении собственного благополучия. Они плохо питаются, плохо спят, не ходят к врачам, не знают своих собственных потребностей.

Спасая больного, созависимые лишь способствуют тому, что он будет продолжать употреблять алкоголь или наркотики. Тогда созависимые злятся на больного. Попытка спасти почти никогда не удается. Это всего лишь деструктивная форма поведения, деструктивная и для зависимого, и для созависимого человека.

Однако желание спасать так велико, что созависимые могут делать то, что в сущности не хотели делать. Созависимые говорят «да», когда им хотелось сказать «нет». Они делают для близких то, что те должны сделать для себя сами. В действительности они больше делают за кого-то, чем для кого-то. Они удовлетворяют нужды своих близких тогда, когда те не просят их об этом и даже не согласны с таким решением.

Созависимые постоянно отдают больше, чем сами получают от своего близкого. Они говорят за другого, думают за него, верят, что могут управлять его чувствами, и не спрашивают, чего хочет тот, другой. Они решают его проблемы, хотя такое «включение» в человека редко бывает эффективным. В совместной жизни, например, в ведении домашнего хозяйства, они делают больше, чем им следовало бы, исходя из справедливого разделения обязанностей.

Такая «забота» о близком предполагает его некомпетентность, беспомощность, неспособность делать то, что делает за него созависимый. Все это дает возможность созависимым чувствовать себя постоянно необходимыми, незаменимыми. «Спасатель» нуждается в том, чтобы в нем нуждались. Таковы психологические выгоды от «спасательства». В глубине души «спасательницы» не чувствуют себя любимыми или достойными любви. И тогда поведение определяется посланием: если я нелюбима, то я буду необходима. Твое желание – моя команда. Твоя проблема – моя проблема. Позже «спасательницы» начинают злиться на тех, о ком заботятся. Они чувствуют себя использованными и выброшенными.

Я употребляю слово «спасательница», а не «спасительница», потому что Спаситель у нас один – Иисус Христос. Когда созависимые пытаются спасать, они действительно хотят уравнять свою работу с миссией Бога. Здесь уместно вспомнить слова преподобного Амвросия Оптинского: «Хотеть же своими силами победить зло, которое уже побеждено пришествием Спасителя, показывать непонимание христианских таинств Православной Церкви и обнаруживать признак горделивой самонадеянности человеческой, которая хочет все делать своими силами, не обращаясь к помощи Божией, тогда как Сам Господь ясно говорит: без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15: 5).

Созависимые, в своем стремлении спасти, распоряжаются жизнями и судьбами других, полностью обесценивая способность другого сделать для себя то, что действительно спасет его, и, по сути, ставят себя на место Того, к Кому следует обратиться за помощью, и Кто бы мог ее оказать. В отличие от Него, у них это не получается, поэтому их правильнее называть несколько иным словом. Никто не способен делать то, что делает с нами Господь. Некоторые вопросы по силу решать одному Ему; вспомните слова преподобного Паисия, которые мы привели в предыдущей главе, и доверьтесь Богу.

Нездоровое заботливое поведение граничит с пособничеством. Рядом с каждым алкоголиком в семье есть человек, который поддерживает его алкоголизм в активном состоянии. Своими действиями он помогает больному продолжать пить, спасает его от страданий, от неудобств, вызванных последствиями его болезни, и тем самым облегчает алкоголику продолжение пьяной жизни. Нездоровая роль жены или матери так и называется – пособник. Когда мы, созависимые, «спасаем» таким вот нездоровым образом?

• Когда звоним на работу начальнику мужа и говорим, что он простудился и не придет на работу, а на самом деле у него – похмелье.

• Когда платим долги его кредиторам.

• Когда берем такси, грузим его в машину и доставляем домой.

• Когда ищем запившего супруга в темноте или по тем адресам, где он может находиться.

• Когда делаем для другого человека то, что он в состоянии сделать для себя сам.

• Когда оказываем помощь, хотя нас об этом не просили, либо даем больше, чем нас попросили.

• Когда мы говорим за других людей. Если на консультацию приходит больной и его родственница, то обычно говорит она.

• Когда мы миримся с несправедливым разделением обязанностей, например, все домашние дела взваливаем на себя, а муж может пить.

• Когда мы не говорим о своих потребностях, нуждах, о том, чего мы хотим и оставляем без внимания что-то очень важное для себя, проявляя тем самым неуважение к себе.

В общем, мы занимаемся «спасательством» каждый раз, когда берем на себя излишнюю заботу о другом взрослом.

Согласитесь, какие хорошие слова: «забота», «спасать кого-то», «жертвовать собой», «любить до самоотречения». Это похоже на милосердие. Почему же смысл поведения оказывается разрушающим, деструктивным? Я стала врачом, чтобы научиться спасать людей от смерти. Мне казалось, что это очень благородно, альтруистично. В наркологии я узнала о нездоровой роли «спасательницы». Где граница доброго и злого поведения?

В медицине существуют острые и хронические болезни. В жизни бывают периоды обычного течения событий и кризисные состояния. Думаю, что спасать полезно только при острых болезненных состояниях – например, когда человек без сознания, в коме, в шоке, при острой травме, остром аппендиците, во время кровотечения. Дети и старики – это отдельная тема. Они беспомощны в силу возраста, поэтому их спасать нужно. Но когда больной находится в хроническом болезненном состоянии, его надо не спасать, а помочь ему самому преодолеть свой недуг. Алкоголизм и наркомания, за исключением состояний острого отравления, относятся к хроническим болезням. Помогать необходимо, но при этом следует верить в целительную силу самой личности больного.

Какие чувства сопровождают акты спасания? Иногда «спасательница» испытывает неловкость и дискомфорт из-за проблем близкого, иногда чувствует свою «святость», жалость к нему. Жены алкоголиков вообще склонны путать жалость с любовью. Когда мы, созависимые, спасаем, то можем себя воспринимать более компетентными, чем тот, кому помогаем. На ум приходят такие мысли: «Я – молодец. Он беспомощный, а я сильная, я все могу». Созависимые чувствуют себя нужными в данный момент, и в этом чувстве заключена великая награда.

Начав дело спасания мужа, жена алкоголика неизбежно будет двигаться в сторону другой нездоровой роли в семье – роли преследовательницы. Она «щедро» помогла, допустим, привела его пьяного домой, а затем не удержалась от упреков и негодования. Этот несчастный оказался неблагодарным! Когда жена спасала, она делала нечто такое, чего не желала делать, она отказывалась от собственных нужд и планов на это время, как же она может не злиться? Объект спасания протрезвляется, не благодарит и даже не принимает многочисленных советов жены. Жена входит в роль обвинителя. Гнев и упреки обрушиваются на «спасенного» алкоголика.

Алкоголик прекрасно чувствует перемены в настроении жены. Он использует этот момент, чтобы перейти в наступление, и может даже поднять на жену руку. Таким образом наружу вырывается его праведный гнев за то, что кто-то посчитал его некомпетентным и взял на себя его ответственность. Люди возмущаются, когда их считают никчемными и неспособными.

Наступает поворот в движении созависимой супруги к излюбленной роли на дне треугольника – роли жертвы. Это предсказуемый и неизбежный результат «спасательства». Жертву переполняют горькие чувства беспомощности, обиды, подавленности, печали. Разрастается до невероятных размеров чувство жалости к самой себе: «Вот опять меня использовали и отбросили. Я так старалась, я сделала доброе дело, а он… Ну почему, почему это всегда случается со мной?»

Почему? На все есть свои законы.

«Спасая» своего химически зависимого близкого, созависимые неизбежно подчиняются закономерностям, известным под названием «Драматический треугольник С. Карпмана», или «Треугольник власти».

Созависимые пытаются спасать других, потому что так жить им легче, чем переносить дискомфорт и неловкость, а часто и душевную боль, сталкиваясь с неразрешенными проблемами своих близких. Созависимые не научились говорить: «Это очень печально, что у тебя есть проблема. Чем я могу тебе помочь?» Они говорят: «Я здесь. Я сделаю это за тебя». Беда низкой самооценки сидит внутри созависимых и гоняет их по граням треугольника Карпмана. Все три роли треугольника – спасатель, преследователь, жертва – нездоровые и к добру не приведут.

Помогать людям, отдавать им часть своего времени, таланта – это очень хорошо. Такая отдача входит в понятие здоровых отношений между людьми. Где же проходит грань между здоровой заботой о других и нездоровым «спасательством»?

Прислушаемся к своим чувствам. Человек со здоровой самооценкой хорошо относится к себе и другим людям. Это чувство сохраняется, когда он дает что-то другим. Созависимый при своих бесконечных и безразмерных «даю» может ощущать себя нехорошо, горько, обиженно. Все-то ему кажется, что его недооценили.

Нам необходимы разумные пределы в том, что мы делаем для других людей. В здоровых взаимоотношениях такие пределы существуют. Это нормально – уравновесить «даю» и «беру».

Не надо думать о других людях, что они хуже нас. Другие не беспомощны. Другие не безответственны. Они не слабоумны. Зачем же обращаться с ними так, как будто они сами не могут взять ответственность за себя? Речь идет не о грудных детях.

Если, заботясь о других, мы перестаем заботиться о себе, предаем свои важные потребности, это значит, что мы занимаемся плохим делом, вредным и для себя, и для того, о ком заботимся.

Надо срочно взять ответственность за себя и позволить другим людям делать то же самое. Самое хорошее, что мы можем сделать, – перестать быть жертвой.

Если созависимый человек не научится распознавать моменты, когда он становится «спасателем», он будет постоянно позволять другим ставить себя в положение жертвы. Фактически сами созависимые участвуют в этом превращении. Драма развивается по граням треугольника Карпмана. Не хочешь быть жертвой – не спасай того, кто сам может о себе позаботиться.

Сдвиг ролей в треугольнике сопровождается изменением эмоций, причем довольно интенсивных. Время пребывания созависимого человека в одной роли может длиться от нескольких секунд до нескольких лет; за один день можно много раз побывать то в роли «спасателя», то в роли преследователя, то в роли жертвы.

Цель психотерапии в данном случае может заключаться в том, чтобы научить созависимых распознавать свои роли и сознательно отказываться от роли «спасателя». Это предотвратит неизбежное попадание в роль жертвы.

Один из участников игры «Спасатель – преследователь – жертва» может сказать однажды: «Все, хватит, я выхожу из игры». Если этого не произойдет, «спасатель» и спасаемый могут погубить друг друга.

Отказаться от «спасательства» и не позволять другим спасать себя – вот одна из задач преодоления созависимости.

Трудность заключается в том, что поведение в этих ролях продиктовано потребностями созависимых. От потребностей нелегко отказаться. Их удовлетворение вознаграждает хотя бы на короткое время чем-то приятным. Неудовлетворенная потребность мучает и возвращает мысль снова и снова к одному предмету.

Можно предложить такую замену треугольнику С. Карпмана. Эту идею я почерпнула во время обучения у Мерилин Мюррей, замечательного христианского психолога. Она предлагает заменить треугольник кругом. Круг – более гармоничная фигура, чем треугольник. На круге обозначаются три точки – Бог, я, другие люди. Они как будто накладываются на острые углы треугольника. В центре круга – точка отсчета во взаимоотношениях личности и этих трех точек. Это – любовь и уважение. Мы будем проверять отношение к себе, другим людям и Богу вопросом: «Есть ли в моих действиях любовь и уважение?» Далее переключаем внимание на тех, к кому мы испытываем или хотим испытывать эти чувства. Постарайтесь также задавать себе такой вопрос: «А Бог хочет, чтобы я именно так относилась к мужу, к себе и т. д.?»

Как уже подчеркивалось выше, особую значимость у созависимых приобретает такое качество, как направленность вовне. Эту характеристику созависимости связывают с низкой самооценкой. Поскольку такие люди не ощущают себя достаточно ценными, они так или иначе направлены на внешние ориентиры. Те, кто почти полностью зависит от внешних оценок, будут делать все возможное, чтобы сохранить взаимоотношения с кем-то важным для себя. Даже если эти взаимоотношения тяжелы и разрушительны. Рассказы жен больных алкоголизмом о своей жизни – это драма, жизнь в аду. Даже если они разводятся с мужьями, то часто все равно продолжают жить вместе с ними.

У созависимых страдает концепция своего «Я», нет четких представлений о том, как должны к ним относиться другие. Без взаимоотношений с другими созависимые чувствуют себя менее значимыми, а иногда ничтожными. Они часто уступают другим, даже в том случае, когда от созависимых этого не требуется. Они остаются преданными и тогда, когда объект привязанности им изменяет или жестоко с ними обращается. Одна из книг о созависимости называется «Женщины, которые любят слишком сильно». Взаимоотношения больного алкоголизмом и его супруги могут быть очень тесными, они буквально не живут друг без друга. Этот стиль дает каждому из них чувство безопасности. Безопасность, добытая столь нездоровым образом, любой ценой, является застывшей, статичной, что мешает отношениям развиваться.

Из-за низкой самооценки особую важность для созависимых приобретает вопрос: «Что скажут другие?» Созависимые тратят много энергии на управление тем впечатлением, какое они производят на окружающих. У людей с разумной, здоровой самооценкой точка отсчета в оценке себя находится внутри, а созависимые добровольно отдали ее окружающим. Они стремятся быть «хорошими», они действительно могут делать много добрых дел, и они верят, что им удается производить нужное впечатление на окружающих, контролировать их восприятие.

Цель жизни созависимых может сводиться к вычислению, чего хотят другие, к удовлетворению чьих-то желаний, их действия направлены на то, чтобы доставить удовольствие другим. Отсюда возникает потребность в угодничестве. Даже в интимных отношениях они могут заботиться не о своих желаниях, а о том, чтобы доставить удовольствие партнеру.

У них развиваются поразительные способности распознавать, что нравится, а что не нравится другим людям. Созависимые верят: как только они станут такими, какими их хотят видеть другие, жизнь сделается безопасной, надежной, они будут приняты в тех кругах, куда стремятся. Они так сильно зависят от других, что даже их право на существование должно подтверждаться окружающими. Они не уверены, что законно занимают свое место в жизни, им необходимо подтверждение извне. Созависимые не доверяют своему собственному восприятию, пока другие его не подтвердят.

Возможно, именно эта особенность движет ими, когда они стремятся заботиться о своих близких, больных зависимостью. Здесь забота не является любовью, она скорее будет проявлением власти над другим человеком. Заботливые созависимые властолюбивы, эта черта и перекручивает взаимоотношения в их семье. Практика угоднического поведения тоже определяется этой характеристикой.