Банковская Европа: союз эфемерен, а крах вполне реален

Июль 2017 года

«Объединенная Европа» пережила финансовый кризис 2007–2009 гг. тяжело и вышла из него крайне ослабленной. Одним из наиболее слабых элементов конструкции Европейского союза стала банковская система. Без ее укрепления не представлялось возможным преодоление пришедшего на смену финансовому кризису кризиса долгового, а также общее оживление экономики ЕС.

В целях дальнейшего укрепления экономики ЕС лидеры стран союза в 2012 году предложили создание банковского союза. Это произошло на мартовском саммите ЕС в Брюсселе, где идею поддержали представители всех 27 стран-членов. Цели банковского союза – разработка и внедрение общих норм деятельности для банков всех стран-членов ЕС, создание общеевропейского контроля над деятельностью банков, обеспечение функционирования банковской системы без поддержки со стороны государства. Последнее было особенно важным, поскольку во время недавнего финансового кризиса странам Запада (не только Европе, но также Соединенным Штатам) пришлось бросить на спасение «тонущих» банков гигантские суммы из государственных бюджетов. Фактически спасение банковской системы осуществлялось за счет налогоплательщиков. Это вызвало большое возмущение среди общественности и оппозиционных политиков. Феномен государственной поддержки называли «банковским социализмом». Начиная с 2007 года, государства ЕС выделили проблемным финансовым организациям более 675 млрд евро (757 млрд долл.) в виде капиталов и кредитов, а также 1,3 трлн евро в виде гарантий. На саммитах «Большой двадцатки», «Большой восьмерки», «Большой семерки» и других авторитетных международных форумах в 2009–2011 гг. лидеры государств давали торжественную клятьу, что такого больше не повторится. Что спасать банки должен кто-то другой, но не государство и налогоплательщики.

Можно сказать, что датой рождения банковского союза ЕС стало 15 апреля 2014 года, когда под здание союза было заложено три краеугольных камня – три закона (директивы), которые в тот день были приняты Европейским парламентом: 1) о реструктуризации и реорганизации банков; 2) о создании единого механизма санации проблемных банков; 3) о создании единой системы гарантий банковских вкладов.

4 ноября 2014 года родился общеевропейский банковский надзор, функции которого стал выполнять Европейский центральный банк (ЕЦБ). Правда, на него была возложена задача осуществлять надзор лишь над крупнейшими банками Евросоюза, число которых было определено в 130 (примерно), речь шла только о банках из еврозоны, конкретного списка банков на тот момент еще не было. Остальные банки должны были оставаться (до поры до времени) под надзором своих национальных Центробанков и иных финансовых регуляторов.

Представляется, что апробация некоторых новых подходов к управлению банковским сектором началась еще до официального рождения европейского банковского союза (ЕБС). Я имею в виду так называемый «кипрский эксперимент». Напомню, что весной 2013 года на Кипре неожиданно разразился банковский кризис. Одна из его главных причин – проведенная накануне «добровольно-принудительная» реструктуризация греческого суверенного долга. Банки Кипра в своих портфелях имели очень большое количество казначейских бумаг Греции (причем Европейская комиссия и ЕЦБ предлагали эти бумаги банкам Кипра в том же «добровольно-принудительном» порядке). В результате произошло резкое обесценение активов кипрских банков и возникла реальная угроза банкротств. Брюссель (Европейская комиссия) и Франкфурт (ЕЦБ) предложили кипрским банкам во все том же «добровольно-принудительном» порядке спасать самим себя, не прибегая к помощи государства. Что значит спасать самих себя? – Изыскать необходимые для финансового оздоровления деньги у акционеров (инвесторов) и у клиентов. Тогда кипрские банки были действительно спасены, но ценой того, что была произведена «частичная экспроприация» средств вкладчиков. Как это соотносится с принципом неприкосновенности частной собственности (в данном случае речь идет о депозитах, являющихся частной собственностью), Брюссель и Франкфурт объяснять не стали. Как показалось высшим чиновникам Европейского союза, эксперимент на Кипре прошел удачно. Даже Международный валютный фонд дал ему положительную оценку. На профессиональном языке финансистов подобная операция называется «bail-іп» (тонущий банк спасает сам себя). В отличие от традиционной схемы «bаіІ-out» (государство бросает спасательный круг тонущему банку). Принцип «bail-іп» стал «забиваться» во все нормативные документы Европейского союза, регламентирующие создание и функционирование ЕБС.

За истекшие три года с момента рождения ЕБС было сделано крайне мало из того, что было задумано в директивах от 15 апреля 2014 года. В декабре 2014 года было принято решение о создании Единого механизма санации европейских банков (Single resolution mechanism – SRM). Предусматривалось, что механизм начнет работать 1 января 2016 года. Но для того, чтобы он заработал, надо сформировать Единый фонд санации проблемных банков еврозоны (Single resolution fund – SRF). Предполагалось, что этот фонд будет формироваться за счет отчислений банков-участников Единого механизма в размере 1 % от средств на депозитах и что величина его должна составить 55 млрд евро. Однако до сих пор страны не могут договориться о квотах и других «технических» деталях. Как отмечают специалисты, фонд до сих пор пуст.

Еще один элемент Единого механизма – это Единый совет по санации банков (The Single Resolution Board – SRB). Как отмечает российский эксперт,

«у SRB даже нет исполнительного органа, который бы занимался реализацией его решений: их должны выполнять национальные органы. Совету также не хватает полномочий, чтобы гарантировать реализацию одновременно с санацией проблемных банков необходимых превентивных мер в остальной банковской системе».

Немало интересного можно рассказать также о реализации решений в части, касающейся создания единой системы гарантирования банковских вкладов, формирования общеевропейского банковского надзора, реструктуризации европейских банков и т. п. Вывод один и тот же: от деклараций к их практической реализации Европейский союз так и не сумел перейти. ЕБС вроде бы родился на свет три года назад, но никаких явных признаков жизни не проявляет. Более того, есть признаки того, что скоро может быть зарегистрирована смерть этого младенца.

Повод к таким размышлениям дают последние события в Италии. Ни для кого не секрет, что банковская система этой южно-европейской страны находится в весьма плохом состоянии. Объем просроченных кредитов итальянских банков в прошлом году было оценен в 360 млрд евро, в том числе сумма безнадежных кредитов – 200 млрд евро (это 15 % ВВП страны). В особенно тяжелом положении оказались восемь итальянских банков, которые надо было срочно спасать либо объявлять их банкротство. Рим неоднократно обращался и в Брюссель (Европейская комиссия), и во Франкфурт (ЕЦБ) с просьбой о помощи итальянским банкам. Но вместо помощи получил предупреждение о том, чтобы для спасения банков Рим ни в коем случае не использовал схему bail-out. Проще говоря, чтобы не было никакой поддержки со стороны государства. Однако Рим не внял предупреждениям Брюсселя и Франкфурта. Итальянское правительство приняло решение по спасению двух венецианских банков, суть которого в том, что государство выплатит 5 млрд евро и даст гарантии на сумму до 12 млрд евро крупнейшему розничному банку страны Intesa Sanpaolo, чтобы он мог поглотить рухнувшие Popolare di Vicenza и Veneto Banco. Активы банков-банкротов будут разделены на две части: хорошие и плохие. Вторые будут переведены на баланс так называемого «плохого банка» (Bad Bank), а первые рассчитывает получить упомянутый выше банк Intesa Sanpaolo. Около 600 отделений двух венецианских банков предполагается закрыть, 3900 человек ожидает увольнение. Вмешательство государства обезопасит остальные рабочие места и спасет сбережения почти 2 млн вкладчиков, а также средства 200 тыс. предприятий и фирм. Банки-банкроты возобновили свою работу, но уже под новой вывеской – Intesa Sanpaolo.

Данное решение правительства Италии контрастирует с недавним спасением крупнейшим банком страны Santander проблемного кредитора Banco Popular. Santander заплатил за поглощение лишь 1 евро, однако взял на себя проблемные кредиты стоявшего на пороге краха банка, в то время как бремя расходов легло на акционеров и розничных инвесторов (держателей облигаций банка). То есть имела место схема bail-in, причем не пришлось даже мобилизовать средства вкладчиков тонущего банка.

Решение правительства Италии по спасению банков Popolare di Vicenza и Veneto Banco вызвало сильное возмущение в Брюсселе. Например, депутат Европарламента Маркус Фербер (Германия) сказал, что Италия нарушила новые правила, предположив, что Германия после этого не будет стремиться к укреплению связей внутри еврозоны. «Это убьет банковский союз. Это лишает смысла дальнейшую интеграцию», – заявил евродепутат. Упомянутые выше события в Италии также бросают тень на ЕЦБ как институт общеевропейского банковского надзора, который отслеживал деятельность Banco Popolare di Vicenza и Veneto Banco и до последнего времени считал их платежеспособными. Были недовольные и в Италии. Прежде всего, ряд депутатов итальянского парламента назвали решение правительства посягательством на деньги налогоплательщиков. Возмутились также акционеры и держатели облигаций банка Banco Popular, считая, что с ними поступили несправедливо.

Спасения ждут еще ряд итальянских банков. Итальянское правительство вело переговоры с Брюсселем по спасению посредством превентивной рекапитализации третьего по величине итальянского банка – Banco Monte dei Paschi di Siena SpA. Превентивная рекапитализация подразумевает сочетание государственных и частных фондов, а также списание долгов.

Банк Monte Paschi был основан в 1472 году в Сиене и считается старейшим банком не только в Италии, но и в мире. Нехватка капитала банка была оценена в 8,8 млрд евро. В начале июля 2017 года стало известно, что упомянутый банк перешел под контроль государства после вливания в него 5,4 млрд евро бюджетных средств. Он представил план реорганизации на ближайшие четыре года. План, в частности, предусматривает сократить штат примерно на 5,5 тыс. человек, ограничить зарплаты топ-менеджерам, закрыть 600 отделений и продать невозвратные кредиты на общую сумму 28,6 млрд евро к 2021 году. Согласно пресс-релизу банка, в 2021 году он намерен получить чистую прибыль в размере более 1,2 млрд евро и довести показатель доходности акционерного капитала до 10,7 %.

В общем, Италия сегодня демонстрирует Европе «дурной пример» спасения банков. Брюссель и Франкфурт опасаются, что он станет «заразительным» для других стран-членов ЕС и ЕБС.

Дестабилизации банковской системы Европы также будет способствовать прошлогодний выход из Европейского союза Великобритании. Кстати, Лондон играл не последнюю роль в формировании ЕБС, даже несмотря на то, что не входил в еврозону (которая считается «ядром» ЕБС). Еще в 2011 году (т. е. до рождения ЕБС) Евросоюз принял решение о создании банковского регулятора Европы – европейской службы банковского надзора (European Banking Authority – ЕВА). Офис ЕВА был открыт в Лондоне. Четкого разграничения полномочий межу ЕВА, ЕЦБ и другими регуляторами Европейского союза не было. Тем не менее, Лондон старался максимально использовать фактор географической близости офиса ЕВА для решения своих задач. В настоящее время решается вопрос о перенесении офиса ЕВА на континент. За право принять его борются Париж, Франкфурт, Рим и другие города континентальной Европы. Скорее всего, офис все-таки получит прописку во Франкфурте. Сторонники евроинтеграции рассчитывают, что географическая близость ЕВА и ЕЦБ будут способствовать прогрессу в деле европейской банковской интеграции.

Однако конкуренция европейских столиц за право принять на своей территории офис ЕВА выглядит не более как мышиная возня на фоне реальных угроз банковским системам европейских государств. В настоящее время абсолютный объем «плохих» кредитов банков ЕС оценивается в 1 трлн евро (примерно 1,1 трлн долл. США). Помимо просроченных и безнадежных кредитов в портфелях европейских банков имеется гигантское количество других «плохих» активов. В первую очередь это «токсичные» долговые бумаги – ипотечные, а также казначейские облигации Греции и ряда других «неблагополучных» стран. Всевозможные «плохие» активы банковского сектора быстро росли после финансового кризиса 2007–2009 гг., но программа «количественных смягчений» ЕЦБ маскировала нарастающие риски банковского сектора ЕС. В этом году программа пролонгирована (до 31 декабря 2017 года). Однако объемы скупки бумаг Европейским центральным банком с апреля были сокращены на четверть (до 60 млрд евро в месяц). До бесконечности накачивать Европу продукцией своего «печатного станка» ЕЦБ не может. Но если «печатный станок» ЕЦБ остановится, банковская система Европы неизбежно рухнет.