Центральные банки прибирают к рукам крупнейшие компании

Август 2017 года

Те, кто учился в вузах экономике, прекрасно помнят, что центральные банки экономически развитых стран формируют свои активы преимущественно за счет покупки государственных ценных бумаг, изредка— путем выдачи кредитов «нужным» банкам. О каких ценных бумагах идет речь? Прежде всего, об облигациях своих казначейств (министерств финансов), имеющих высокие или высшие кредитные рейтинги. Во вторую очередь, могут покупаться казначейские бумаги «дружественных» государств, опять-таки потому, что они имеют высшие рейтинги. Например, Банк Японии в своих активах имеет американских казначейских бумаг на 1 трлн долл. Считается, что Центробанк должен проводить «консервативную» денежно-кредитную политику и держать дистанцию от таких ненадежных, рисковых инструментов, как корпоративные облигации, акции, финансовые производные инструменты. Абсолютный приоритет казначейским бумагам и актинах Центробанка – экономический догмат последних десятилетий, нарушать который не позволялось никому.

Но после финансового кризиса 2007–2009 гг. ситуация изменилась. Правда, об этом развороте знают далеко не все. Прежде всего, разворот осуществил Федеральный резерв США, который с конца прошлого десятилетия стал проводить программу «количественных смягчений» (КС), которая заключалась в масштабной скупке ценных бумаг на американском рынке. Покупались при этом не только казначейские бумаги США (облигации, векселя, ноты), но также ипотечные бумаги. Последние не только не имели высокого рейтинга, их вообще называли «мусорными». На сегодняшний день такого «мусора» в активах ФРС США накопилось на общую сумму 1,8 трлн долл. (40 % всех активов). Федеральный резерв в этой истории выступал в качестве «спасителя последней инстанции»: он помогал американским банкам и другим институциональным инвесторам «освободиться» от балласта в виде ипотечных бумаг для того, чтобы они начали «оживлять» американскую экономику. Правда, «ожив», такие инвесторы опять бросились во все тяжкие, стали заниматься покупкой других рисковых финансовых инструментов, подготавливая Америку и мир ко второй волне финансового кризиса. Реального восстановления экономики США не произошло, а подготовка новой серии кризиса ускорилась.

В октябре 2014 года Федеральный резерв полностью свернул программу «количественных смягчений» (к этому моменту его активы раздулись до 4,5 трлн долл, против 0,8 трлн долл, накануне финансового кризиса). Их эстафету подхватил Европейский центральный банк (ЕЦБ), начавший скупать государственные долговые бумаги европейских стран. Без особой рекламы раздуванием своих активов занимаются также Центробанки Великобритании, Японии и Швейцарии. Совокупные активы пятерки Центробанков (ФРС США, ЕЦБ и упомянутые выше три Центробанка— Великобритании, Японии и Швейцарии) накануне глобального финансового кризиса (2006 г.) составляли примерно 3,5 трлн долл., а в конце первого квартала 2017 года этот показатель был уже равен 14,7 трлн долл. Мы видим более чем четырехкратный рост на фоне стагнирующей мировой экономики. Центральные банки растут как пузыри. Надувание Центробанками «пузырей» – акт отчаяния, проявление неспособности оживить экономику, «мина» под экономику, которая неизбежно взорвется. Разрушительный эффект взрыва будет неизмеримо больше, чем от кризиса 2007–2009 гг.

Но сегодня Европейский Центробанк, кажется, пошел дальше своего заокеанского собрата. Он начал скупать корпоративные бумаги: в июне 2016 года запустил программу скупки корпоративных облигаций (Corporate Sector Purchase Programme – CSPP) как составную часть программы «количественных смягчений». В мае текущего года объем корпоративных долговых бумаг на балансе ЕЦБ превысил 100 млрд евро. В портфеле ЕЦБ бумаги таких европейских компаний, как Deutsche Bahn, Telefonica, BMW, Daimler, ENI, Orange, Air Liquide, Engie, Iberdrola, Total, Enel и т. д. В июне текущего (2017) года в портфеле ЕЦБ находились долговые бумаги примерно 200 европейских компаний. ЕЦБ огласил план доведения своего портфеля корпоративных долговых бумаг до 675 млрд евро. Фактически, ЕЦБ с 2016 года стал выступать не только в роли «спасителя» всей Европы или отдельных стран-членов ЕС и еврозоны, но также в роли «спасителя» отдельных корпоративных структур, причем относящихся не к банковскому сектору, а к промышленности, транспорту, телекоммуникациям и другим отраслям экономики. Это неизбежно породило запрос на новую услугу для европейского бизнеса— лоббирование интересов в Европейском Центробанке с целью покупки им корпоративных бондов той или иной корпорации.

Но еще дальше пошел Банк Японии, который, как выясняется, еще до финансового кризиса 2007–2009 гг. стал практиковать покупку корпоративных бумаг на внутреннем рынке. Кстати, такая практика позволила Японии легче перенести последний финансовый кризис. В текущем десятилетии Банк Японии вообще стал единственной доминирующей силой на рынке корпоративных ценных бумаг, обращающихся на фондовой бирже Nikkei 225. Причем он покупает как облигации, так и акции. Отдельные акции покупает не напрямую, а через ETF (Exchange Traded Funds) – биржевые инвестиционные фонды, ценные бумаги которых торгуются на бирже. То, что Центробанк действует через посредников в лице биржевых фондов ETF, ничего не меняет. Уже в начале 2016 года Банк Японии входил в топ-10 крупнейших акционеров в более чем 200 компаний, акции которых котировались на фондовой бирже Nikkei 225.

Вот примеры тех активов японской экономики, которые принадлежат Банку Японии. Он контролирует около 9 % Fast Retailing Со., оператора сети магазинов Uniglo, и около 5 % производителя соевых соусов Kikkoman Corp. Является третьим по величине акционером в Yamaha Corp., крупнейшем в мире производителе музыкальных инструментов, и в Daiwa House Industry, крупнейшей компании в индустрии жилого строительства в Японии. Уже в начале 2016 года был владельцем более половины всех японских ЕТЕ Программа стимулирования экономики (другое название программы количественных смягчений) предусматривала покупку Центробанком акций ETF на сумму 3 трлн иен в год (примерно 27–28 млрд долл.). В 2016 году Банк Японии объявил о расширении покупок ETF до 7 трлн иен в год. При таких масштабах операций эксперты прогнозируют, что уже к концу 2017 года Банк Японии может стать главным акционером в 40 % компаний Nikkei 225. Среди таких новых крупных компаний, которые попадут под полный контроль Банка Японии, называют Olympus Corp., крупнейшего в мире производителя эндоскопов; Fanuc Corp., крупнейшего производителя промышленных роботов; и Advantest Corp., одного из ведущих производителей полупроводниковых устройств.

Два центральных банка, активно реализующих программы количественных смягчений, – Банк Англии и Национальный банк Швейцарии – предпочитают не афишировать и даже всячески скрывать свои операции по «стимулированию экономики». В сентябре 2016 года Банк Англии объявил о новом этапе реализации программы «количественных смягчений»: в течение года купить государственных долговых бумаг на сумму 60 млрд ф. ст. и корпоративных английских бумаг на сумму 10 млрд ф. ст. Видимо, здесь Банк Англии решил действовать синхронно с ЕЦБ, который начал скупку корпоративных европейских бумаг. Англия, приняв решение о выходе из ЕС, решила таким способом поддержать конкурентоспособность своего бизнеса по отношению к компаниям континентальной Европы.

Наиболее таинственным из пяти названных выше Центробанков является Национальный банк Швейцарии (НБШ). Кажется, на сегодняшний день он единственный в Европе и в западном мире Центробанк, который, подобно Банку Японии, занимается покупкой акций. Все началось с того, что в балансе швейцарского Центробанка стала образовываться гигантская «дыра» из-за роста валютного курса швейцарского франка по отношению к евро и упорного нежелания денежных властей Швейцарии привязывать швейцарский франк к евро. Центробанк этой небольшой европейской страны стал судорожно искать возможности повысить доходность своих активов и принял решение начать покупку акций быстрорастущих на фондовом рынке

Часть 4. Центробанки: глобальные тренды XXI века компаний. В пределах альпийской республики таких компаний немного. Поэтому НБШ начал приобретение акций иностранных компаний (чего, заметим, не делает даже Банк Японии). Весной 2015 года прошло сообщение о том, что Центробанк Швейцарии приобрел акций американской компании Apple на сумму 1,1 млрд долл.

Укрепление позиций НБШ в капитале Apple продолжалось и далее. Национальный Банк Швейцарии приобрел почти 4 млн акций этой компании только в первом квартале 2017 года. На начало второго квартала 2017 года НБШ принадлежало уже 19,2 млн акций Apple, что делало его крупным держателем акций компании, даже крупнее Schwab и Franklin Resources (с 18,3 млн и 17,8 млн акций соответственно) и уступающим только Alliance Bernstein. Вот вам и ответ на вопрос, над которым ломали головы некоторые аналитики: почему на фоне экономической депрессии США акции этой компании так стремительно растут? Быстро растут индексы всего американского фондового рынка Nasdaq, где обращаются бумаги высокотехнологичных компаний США. В этом немалая заслуга НБШ, который кроме акций Apple также приобрел акции Microsoft, Facebook, Amazon и других компаний Силиконовой долины. Кроме того, в портфеле НБШ долевые бумаги таких американских гигантов, как Exxon Mobil, Johnson&Johnson, AT&T, General Electric и т. д.

Согласно данным НБШ, в сентябре 2014 года вложения Центробанка в акции американских компаний составили 26,1 млрд долл., в марте 2016 года – 54,5 млрд долл., а на конец первого квартала 2017 года – 80,4 млрд долл. На начало лета текущего года – 84,3 млрд долл. Рост в 3,2 раза за три неполных года. В отчете Национального Банка Швейцарии за II квартал 2017 года сообщается, что 20 % активов банка вложены в зарубежные акции. Доля американских акций в международных резервах НБШ уже составляет около 11 % и продолжает расти.

Нелишне напомнить, что НБШ является акционерным обществом. Впрочем, такой статус имеют и многие другие Центробанки. Например, Федеральная резервная система США, которую небезосновательно называют «частной корпорацией». Но большинство Центробанков являются закрытыми акционерными обществами. А вот Центробанк Швейцарии представляет собой акционерное общество открытого типа. Всего у него 100000 акций, из которых 48000 акций, по данным на конец 2016 года, принадлежали примерно 2200 частным инвесторам. Часть акций принадлежит властям кантонов. Часть акций находится в свободном обращении. Весной цена одной акции колебалась около планки 1700 франков, практически не изменившись в ходе торгов. Крупнейшим акционером является даже не швейцарец, а немец. Его зовут Тео Зигерт, и ему принадлежат 6720 акций; его доля даже больше, чем у кантона Берн. Частным владельцам акций НБШ принадлежит 25 % голосов. Остальные – властям Швейцарии. Дивиденды, выплачиваемые акционерам, достаточно скромные, – 15 франков на акцию. Частные акционеры настойчиво требуют повысить их хотя бы до 30 франков, а небольшая группа активных акционеров добивается их увеличения до уровня не менее 100 франков.

Благодаря тому, что НБШ сделал резкий разворот в сторону корпоративных акций, его доходность значительно возросла, также цена его собственных акций за год выросла на 50 %. Скорее всего, как отмечают эксперты, НБШ пойдет на то, чтобы поднять лимит дивидендов для частных акционеров. Это еще более подогреет спрос на акции швейцарского Центробанка. И НБШ, и американские компании, которых поддерживает швейцарский Центробанк, переживают состояние эйфории. Но рост котировок акций НБШ и облагодетельствованных им компаний США имеет явные признаки финансового «пузыря». Трезвомыслящие аналитики метаморфозы, происходящие с НБШ, называют превращением Центробанка в «гигантский хеджевый фонд», т. е. в откровенного спекулянта и азартного игрока.

Между тем «дурной пример заразителен». По крайней мере, два европейских Центробанка – Банк Англии и ЕЦБ внимательно наблюдают за швейцарским экспериментом и обсуждают возможность начать «прямое стимулирование экономики» путем скупки акций ведущих компаний.

Центробанки давно уже являются главными участниками на финансовых рынках – кредитном, валютном и рынке государственных долговых бумаг. Там они уже выступают в качестве абсолютных монополистов. До сих пор на рынках корпоративных бумаг они в явном виде не присутствовали. Теперь они уже приходят и на эти рынки.

Мы не успеем оглянуться, как и там они станут безраздельными хозяевами. А через покупку контрольных пакетов – хозяевами всех отраслей экономики. А там, где возникает абсолютный монополист, там рынка как такового уже нет. На наших глазах складывается глобальная административно-командная система, во главе которой оказывается несколько Центробанков. Впрочем, я уже писал о том, что несколько формально независимых Центробанков (ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии, Банк Японии, НБШ, Банк Канады) уже заключили между собой соглашения, которые очень напоминают глобальный валютный картель. Наблюдаемые нами процессы в мире Центробанков показывают, что «хозяева денег» (главные акционеры ФРС США и других «избранных» Центробанков) создают глобальную сверхмонополию. Им уже мало быть «хозяевами денег», они хотят стать «хозяевами мира».