Битва под Москвой

И.С. Конев, командовавший в сентябре-октябре 1941 года войсками Западного фронта, вспоминал: «В ночь с 3 на 4 октября 1941 года, когда уже осуществился глубокий прорыв немцев, на обоих флангах Западного фронта и под Москвой сложилось тяжелейшее положение. Я по ВЧ доложил Сталину обстановку и просил разрешения отвести войска фронта на Гжатский рубеж. Сталин не принял в тот момент никакого решения и вдруг заговорил о себе почему-то в третьем лице:

– Товарищ Сталин не изменник. Товарищ Сталин не предатель. Товарищ Сталин честный человек. Товарищ Сталин сделает все, чтобы исправить создавшееся положение.

Не буду приводить дальнейшего разговора, кстати, вскоре оборвавшегося из-за прекращения связи. Но эти слова Сталина были из тех, что запоминаются надолго, особенно, учитывая трагические обстоятельства, в которых они были сказаны».

Постановление Государственного Комитета Обороны от 15 октября 1941 года «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Согласно ему Москву должны были покинуть правительство, управление Генштаба, посольства, наркоматы, военные академии. Крупные заводы, электростанции, мосты и метро следовало заминировать.

Начальник охраны Большого театра А.Т. Рыбин вспоминал: «Вечером 15 октября Берия с Щербаковым собрали в НКВД первых секретарей райкомов. Перетрусивший Берия лживо заявил: “Немецкие танки уже в Одинцове. Связь с фронтом прервана. По решению ГКО необходимо заминировать все крупные заводы и важные объекты. Оставьте по пятьсот человек от района для защиты Москвы. Детей и стариков ночью эвакуируйте. Раздайте все продукты населению, чтобы не досталось врагу”. Наш театр и ближнюю дачу немедленно заминировали. В городе возникли беспорядки, подогретые слухами, будто Сталин уехал на Калининский фронт или куда-то еще подальше… Где же он был в ту роковую ночь? Шофер Митрюхин помнит, что из Кремля Сталин хотел ехать на ближнюю дачу. Румянцев начал его отговаривать под предлогом, будто там уже сняты шторы, отвернуты краны, выключено отопление и тому подобное. Но Сталин все равно приказал ехать. Ворота были уже на запоре. Орлов с той стороны доложил обстановку. С досадой крякнув, Сталин сказал: “Сейчас же все разминируйте”. Пришлось Орлову отпирать ворота и топить печку в маленьком домике, где тоже имелась кремлевская “вертушка”. Пока Сталин разговаривал с командующими, прибывшие саперы разминировали основной дом».

Утром 16 октября, проезжая по Можайскому шоссе, Сталин увидел, как люди тащили на себе мешки с мукой, вязанки колбасы, ящики макарон. Удивленный, он велел остановиться. Вокруг быстро собралась толпа. Говорили, что продуктами выдали зарплату или, что взяли их в счет зарплаты самовольно, так как все начальство уже сбежало из столицы.

– Когда же, товарищ Сталин, остановим врага? – спрашивали столпившиеся обыватели.

– Придет время – погоним, – ответил Сталин и, никого не упрекнув в растаскивании государственного добра, приказал везти себя в Кремль.

Он немедленно созвал совещание.

– Кто допустил в городе беспорядки? – переводя взгляд с одного на другого соратника, спросил Хозяин.

Все молчали. Берия даже закрыл глаза. Сталин предложил партийному руководителю Москвы Щербакову выступить по радио, чтобы вселить в людей уверенность в победе над врагом. Потребовал восстановить в городе нормальную жизнь, ввести в строй остановленные предприятия, открыть магазины, организовав в них торговлю, наладить работу трамвая и метро, лечебных заведений, призвать людей к спокойствию…

Поздно вечером повалил густой снег. Можайское шоссе за городом оказалось запруженным отступающими красноармейцами и спасавшимися от фашистов беженцами. Понурые старики и женщины с детьми, ведя за собой коров и коз, брели от стремительно приближавшегося фронта в тыл. Не торопя шофера, Сталин удрученно смотрел через стекла автомобиля на эту жутковатую эвакуацию…

Уже с 19 октября Москва жила более или менее нормальной жизнью. Город охранялся войсками, на улицах появились патрули. Поддержка со стороны населения была оказана не только в дисциплинированном поведении, но и в практической помощи по вылавливанию нарушителей общественного порядка.

Председатель исполкома Моссовета В.П. Пронин вспоминал о 19 октября: «Идем вместе с А.С. Щербаковым по темному и пустынному Кремлю. Нас пригласили на заседание Государственного Комитета Обороны… Слышу громкий, с акцентом голос Берии: “Оставлять следует Москву, иначе передушат нас здесь, как курят”. Молотов молчит. Пришли на заседание. Сталин ходит хмурый, спрашивает: “Что будем делать с Москвой?” Все молчат. Тогда он говорит: “Я думаю, Москву сдавать нельзя”. Первым подает голос Берия: “Конечно, товарищ Сталин. О чем разговор?” Остальные тоже соглашаются. Сталин, обращаясь к Маленкову: “Пиши постановление о введении в Москве осадного положения”. Затем, через несколько минут, спрашивает: “Написал? Читай!” Маленков зачитывает свой текст. Сталин раздраженно бросает: “Мальчишка, тебе только волостным писарем работать”. И к Щербакову: “Пиши, что я буду говорить”. Так появилось знаменитое постановление о введении с 20 октября в Москве и прилегающих районах осадного положения».

Дочь Сталина Светлана Аллилуева вспоминала: «В Москву я приехала 28 октября – в тот самый день, когда бомбы попали в Большой театр, в университет на Моховой и в здание ЦК на Старой площади. Отец был в убежище, в Кремле, и я спустилась туда. Такие же комнаты, отделанные деревянными панелями, тот же большой стол с приборами, как и у него в Кунцево, точно такая же мебель. Коменданты гордились тем, как они здорово копировали Ближнюю дачу, считая, что угождают этим отцу. Пришли те же лица, что и всегда, только все теперь в военной форме. Все были возбуждены – только что сообщили, что разведчик, пролетев над Москвой, всюду набросал небольших бомб».

Командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков, отвечающий за оборону столицы, 1 ноября 1941 года был вызван в Ставку Верховного главнокомандующего.

– Мы хотим провести в Москве, кроме торжественного заседания по случаю годовщины Октября, и парад войск. Как вы думаете, обстановка на фронте позволит нам провести эти торжества? – спросил Сталин.

– В ближайшие дни враг не начнет большого наступления, – отвечал генерал. – Он понес в предыдущих сражениях серьезные потери и вынужден пополнять и перегруппировывать войска. Против авиации, которая наверняка будет действовать, необходимо усилить ПВО и подтянуть к Москве истребительную авиацию с соседних фронтов…

В Московскую область 3 ноября пришла ранняя зима, ударили первые морозы: до 7–10 градусов.

Для москвичей 6 ноября был обычным рабочим днем. Здания, в отличие от предыдущих лет, накануне 24-й годовщины Октябрьской революции не украшали кумачом и портретами Ленина и Сталина. По пустынным улицам изредка проезжали военные машины, проходили патрули, в морозном небе раскачивались аэростаты.

С утра вход на станцию метро «Маяковская» строго охранялся сотрудниками НКВД, пропускали людей только по специальным пропускам. Спускаясь вниз по эскалатору, они попадали в светлый просторный зал, откуда производилась обычно посадка в вагоны метрополитена. Но сейчас на мраморном полу, устланному коврами, рядами расставили стулья. Стены украсили плакатами и праздничными транспарантами. В торце зала была построена импровизированная сцена, увешанная бархатом и украшенная цветами, на которой стоял длинный стол президиума, накрытый красным сукном, находились бюст Ленина и трибуна.

Некоторые из приглашенных гостей пришли задолго до начала заседания. Секретарь парткома комбината «Трехгорная мануфактура» В.А. Колосова вспоминала: «Был хороший буфет, как в каком-нибудь ресторане, вагончики метро были превращены в такие уютные помещения. Мы посидели там, выпили пива, а сами смотрели на часы, так как сказали, что начнется заседание ровно в шесть часов».

Постепенно зал стал заполняться. В 18 часов 50 минут все участники заседания были на своих местах, а в 18 часов 55 минут из туннеля от Белорусского вокзала подошел метропоезд из двух вагонов, в котором прибыли члены ГКО. В 19 часов председатель Моссовета В.П. Пронин открыл заседание и предоставил слово для доклада Сталину. Пока он шел к трибуне, гремел вал оваций. Сталин взмахом руки призвал к тишине и приступил к докладу:

– Товарищи! Прошло 24 года с тех пор, как победила у нас Октябрьская Социалистическая революция, и установился в нашей стране советский строй. Мы стоим теперь на пороге следующего, 25-го года существования советского строя. Обычно на торжественных заседаниях в годовщину Октябрьской революции подводятся итоги наших успехов в области мирного строительства за истекший год. Мы действительно имеем возможность подводить такие итоги, так как наши успехи в области мирного строительства растут не только из года в год, но и из месяца в месяц. Что это за успехи и насколько они велики, – это известно всем, как друзьям, так и врагам.

Но истекший год является не только годом мирного строительства. Он является вместе с тем годом войны с немецкими захватчиками, вероломно напавшими на нашу миролюбивую страну. Только в течение первых шести месяцев истекшего года довелось нам продолжать нашу мирную строительную работу. Вторая половина года, более 4-х месяцев, проходит в обстановке ожесточенной войны с немецкими империалистами. Война стала, таким образом, поворотным пунктом в развитии нашей страны за истекший год. Война значительно сократила, а в некоторых областях прекратила вовсе нашу мирную строительную работу. Она заставила перестроить всю нашу работу на военный лад. Она превратила нашу страну в единый и всеобъемлющий тыл, обслуживающий фронт, обслуживающий нашу Красную Армию, наш Военно-Морской Флот. Период мирного строительства кончился. Начался период освободительной войны с немецкими захватчиками. Вполне уместно поэтому поставить вопрос об итогах войны за вторую половину истекшего года, собственно за четыре с лишним месяца второй половины года, и о тех задачах, которые мы ставим себе в этой освободительной войне.

Я уже говорил в одном из своих выступлений в начале войны, что война создала опасную угрозу для нашей страны, что над нашей страной нависла серьезная опасность, что нужно понять, осознать эту опасность и перестроить всю нашу работу на военный лад. Теперь в итоге 4-х месяцев войны я должен подчеркнуть, что эта опасность не только не ослабла, а наоборот еще более усилилась. Враг захватил большую часть Украины, Белоруссию, Молдавию, Литву, Латвию, Эстонию, ряд других областей, забрался в Донбасс, навис черной тучей над Ленинградом, угрожает нашей славной столице – Москве. Немецко-фашистские захватчики грабят нашу страну, разрушают созданные трудами рабочих, крестьян и интеллигенции города и села. Гитлеровские орды убивают и насилуют мирных жителей нашей страны, не щадя женщин, детей, стариков. Наши братья в захваченных немцами областях нашей страны стонут под игом немецких угнетателей.

Потоки вражеской крови пролили бойцы нашей армии и флота, защищая честь и свободу родины, мужественно отбивая атаки озверелого врага, давая образцы отваги и геройства. Но враг не останавливается перед жертвами, он ни на йоту не дорожит кровью своих солдат, он бросает на фронт все новые и новые отряды на смену выбывшим из строя и напрягает все силы, чтобы захватить Ленинград и Москву до наступления зимы, ибо он знает, что зима не сулит ему ничего хорошего. За 4 месяца войны мы потеряли убитыми 350 тысяч и пропавшими без вести 378 тысяч человек, а раненых имеем 1 миллион 20 тысяч человек. За тот же период враг потерял убитыми, ранеными и пленными более 4-х с половиной миллионов человек. Не может быть сомнения, что в результате 4-х месяцев войны Германия, людские резервы которой уже иссякают, оказалась значительно более ослабленной, чем Советский Союз, резервы которого только теперь разворачиваются в полном объеме.

Предпринимая нападение на нашу страну, немецко-фашистские захватчики считали, что они наверняка смогут «покончить» с Советским Союзом в полтора-два месяца и сумеют в течение этого короткого времени дойти до Урала. Нужно сказать, что немцы не скрывали этого плана «молниеносной» победы. Они, наоборот, всячески рекламировали его. Факты, однако, показали всю легкомысленность и беспочвенность «молниеносного» плана. Теперь этот сумасбродный план нужно считать окончательно провалившимся.

Чем объяснить, что «молниеносная война», удавшаяся в Западной Европе, не удалась и провалилась на востоке? На что рассчитывали немецко-фашистские стратеги, утверждая, что они в два месяца покончат с Советским Союзом и дойдут в этот короткий срок до Урала? Они рассчитывали, прежде всего, на то, что серьезно надеялись создать всеобщую коалицию против СССР, вовлечь Великобританию и США в эту коалицию, предварительно запугав правящие круги этих стран призраком революции, и полностью изолировать, таким образом, нашу страну от других держав. Немцы знали, что их политика игры в противоречия между классами отдельных государств и между этими государствами и Советской страной уже дала свои результаты во Франции, правители которой, дав себя запугать призраком революции, с перепугу положили под ноги Гитлера свою родину, отказавшись от сопротивления. Немецко-фашистские стратеги думали, что то же самое произойдет с Великобританией и США. Небезызвестный Гесс для того, собственно, и был направлен в Англию немецкими фашистами, чтобы убедить английских политиков примкнуть к всеобщему походу против СССР. Но немцы жестоко просчитались. Великобритания и США, несмотря на старания Гесса, не только не присоединились к походу немецко-фашистских захватчиков против СССР, а наоборот, оказались в одном лагере с СССР против гитлеровской Германии. СССР не только не оказался изолированным, а наоборот, приобрел новых союзников в лице Великобритании, США и других стран, оккупированных немцами. Оказалось, что немецкая политика игры в противоречия и в запугивание призраком революции исчерпала себя и уже не годится для новой обстановки. И не только не годится, но еще чревата большими опасностями для немецких захватчиков, ибо она ведет в новых условиях войны к прямо противоположным результатам.

Немцы рассчитывали, во-вторых, на непрочность советского строя, непрочность советского тыла, полагая, что после первого же серьезного удара и первых неудач Красной Армии откроются конфликты между рабочими и крестьянами, начнется драчка между народами СССР, пойдут восстания, и страна распадется на составные части, что должно облегчить продвижение немецких захватчиков вплоть до Урала. Но немцы и здесь жестоко просчитались. Неудачи Красной Армии не только не ослабили, а наоборот, еще больше укрепили как союз рабочих и крестьян, так и дружбу народов СССР. Более того, они превратили семью народов СССР в единый нерушимый лагерь, самоотверженно поддерживающий свою Красную Армию, свой Красный Флот. Никогда еще советский тыл не был так прочен, как теперь. Вполне вероятно, что любое другое государство, имея такие потери территории, какие мы имеем теперь, не выдержало бы испытания и пришло бы в упадок. Если советский строй так легко выдержал испытание и еще больше укрепил свой тыл, то это значит, что советский строй является теперь наиболее прочным строем.

Немецкие захватчики рассчитывали, наконец, на слабость Красной Армии и Красного Флота, полагая, что немецкой армии и немецкому флоту удастся с первого же удара опрокинуть и рассеять нашу армию и наш флот, открыв себе дорогу на беспрепятственное продвижение вглубь нашей страны. Но немцы и здесь жестоко просчитались, переоценив свои силы и недооценив нашу армию и наш флот. Конечно, наша армия и наш флот еще молоды, они воюют всего 4 месяца, они еще не успели стать вполне кадровыми, тогда как они имеют перед собой кадровый флот и кадровую армию немцев, ведущих войну уже 2 года. Но, во-первых, моральное состояние нашей армии выше, чем немецкой, ибо она защищает свою Родину от чужеземных захватчиков и верит в правоту своего дела, тогда как немецкая армия ведет захватническую войну и грабит чужую страну, не имея возможности поверить хотя бы на минуту в правоту своего гнусного дела. Не может быть сомнения, что идея защиты своего отечества, во имя чего и воюют наши люди, должна породить и действительно порождает в нашей армии героев, цементирующих Красную Армию, тогда как идей захвата и ограбления чужой страны, во имя чего собственно и ведут войну немцы, должна породить и действительно порождает в немецкой армии профессиональных грабителей, лишенных каких-либо моральных устоев и разлагающих немецкую армию. Во-вторых, продвигаясь в глубь нашей страны, немецкая армия отдаляется от своего немецкого тыла, вынуждена орудовать во враждебной среде, вынуждена создавать новый тыл в чужой стране, разрушаемый к тому же нашими партизанами, что в корне дезорганизует снабжение немецкой армии, заставляет ее бояться своего тыла и убивает в ней веру в прочность своего положения, тогда как наша армия действует в своей родной среде, пользуется непрерывной поддержкой своего тыла, имеет обеспеченное снабжение людьми, боеприпасами, продовольствием и прочно верит в свой тыл. Вот почему наша армия оказалась сильнее, чем предполагали немцы, а немецкая армия слабее, чем можно было бы предположить, судя по хвастливым рекламам немецких захватчиков. Оборона Ленинграда и Москвы, где наши дивизии истребили недавно десятка три кадровых дивизий немцев, показывает, что в огне отечественной войны куются и уже выковались новые советские бойцы и командиры, летчики, артиллеристы, минометчики, танкисты, пехотинцы, моряки, которые завтра превратятся в грозу для немецкой армии. Нет сомнения, что все эти обстоятельства, взятые вместе, предопределили неизбежность провала «молниеносной войны» на востоке.

Все это верно, конечно. Но верно также и то, что наряду с этими благоприятными условиями имеется еще ряд неблагоприятных для Красной Армии условий, в силу которых наша армия терпит временные неудачи, вынуждена отступать, вынуждена сдавать врагу ряд областей нашей страны. Что это за неблагоприятные условия? Где причины временных военных неудач Красной Армии? Одна из причин неудач Красной Армии состоит в отсутствии второго фронта в Европе против немецко-фашистских войск. Дело в том, что в настоящее время на европейском континенте не существует каких-либо армий Великобритании или Соединенных Штатов Америки, которые бы вели войну с немецко-фашистскими войсками, ввиду чего немцам не приходится дробить свои силы и вести войну на два фронта, на западе и на востоке. Ну, а это обстоятельство ведет к тому, что немцы, считая свой тыл на западе обеспеченным, имеют возможность двинуть все свои войска и войска своих союзников в Европе против нашей страны. Обстановка теперь такова, что наша страна ведет освободительную войну одна, без чьей-либо военной помощи, против соединенных сил немцев, финнов, румын, итальянцев, венгерцев. Немцы кичатся своими временными успехами и расхваливают свою армию без меры, уверяя, что она всегда может одолеть Красную Армию в боях один на один. Но уверения немцев представляют пустое хвастовство, ибо непонятно, почему же, в таком случае, немцы прибегли к помощи финнов, румын, итальянцев, венгерцев против Красной Армии, воюющей исключительно своими силами, без военной помощи со стороны. Нет сомнения, что отсутствие второго фронта в Европе против немцев значительно облегчает положение немецкой армии. Но не может быть сомнения и в том, что появление второго фронта на континенте Европы, – а он, безусловно, должен появиться в ближайшее время, – существенно облегчит положение нашей армии в ущерб немецкой.

Другая причина временных неудач нашей армии состоит в недостатке у нас танков и отчасти авиации. В современной войне очень трудно бороться пехоте без танков и без достаточного авиационного прикрытия с воздуха. Наша авиация по качеству превосходит немецкую авиацию, а наши славные летчики покрыли себя славой бесстрашных бойцов. Но самолетов у нас пока еще меньше, чем у немцев. Наши танки по качеству превосходят немецкие танки, а наши славные танкисты и артиллеристы не раз обращали в бегство хваленые немецкие войска с их многочисленными танками. Но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев. В этом секрет временных успехов немецкой армии.

Нельзя сказать, что наша танковая промышленность работает плохо и подает нашему фронту мало танков. Нет, она работает очень хорошо и вырабатывает немало превосходных танков. Но немцы вырабатывают гораздо больше танков, ибо они имеют теперь в своем распоряжении не только свою танковую промышленность, но и промышленность Чехословакии, Бельгии, Голландии, Франции. Без этого обстоятельства Красная Армия давно разбила бы немецкую армию, которая не идет в бой без танков и не выдерживает удара наших частей, если у нее нет превосходства в танках. Существует только одно средство, необходимое для того, чтобы свести к нулю превосходство немцев в танках и тем коренным образом улучшить положение нашей армии. Оно, это средство, состоит не только в том, чтобы увеличить в несколько раз производство танков в нашей стране, но также и в том, чтобы резко увеличить производство противотанковых самолетов, противотанковых ружей и орудий, противотанковых гранат и минометов, строить побольше противотанковых рвов и всякого рода других противотанковых препятствий. В этом теперь задача. Мы можем выполнить эту задачу, и мы должны ее выполнить, во что бы то ни стало!

Немецких захватчиков, то есть гитлеровцев, у нас обычно называют фашистами. Гитлеровцы, оказывается, считают это неправильным и упорно продолжают называть себя «национал-социалистами». Следовательно, немцы хотят уверить нас, что партия гитлеровцев, партия немецких захватчиков, грабящая Европу и организовавшая злодейское нападение на наше социалистическое государство, является партией социалистической. Возможно ли это? Что может быть общего между социализмом и гитлеровскими озверелыми захватчиками, грабящими и угнетающими народы Европы? Можно ли считать гитлеровцев националистами? Нет, нельзя. На самом деле гитлеровцы являются теперь не националистами, а империалистами. Пока гитлеровцы занимались собиранием немецких земель и воссоединением Рейнской области, Австрии, их можно было с известным основанием считать националистами. Но после того, как они захватили чужие территории и поработили европейские нации – чехов, словаков, поляков, норвежцев, датчан, голландцев, бельгийцев, французов, сербов, греков, украинцев, белорусов, прибалтов – и стали добиваться мирового господства, гитлеровская партия перестала быть националистической, ибо она с этого момента стала партией империалистической, захватнической, угнетательской. Партия гитлеровцев есть партия империалистов, притом наиболее хищнических и разбойничьих империалистов среди всех империалистов мира.

Можно ли считать гитлеровцев социалистами? Нет, нельзя. На самом деле гитлеровцы являются заклятыми врагами социализма, злейшими реакционерами и черносотенцами, лишившими рабочий класс и народы Европы элементарных демократических свобод. Чтобы прикрыть свою реакционно-черносотенную сущность, гитлеровцы ругают англо-американский внутренний режим плутократическим режимом. Но в Англии и США имеются элементарные демократические свободы, существуют профсоюзы рабочих и служащих, существуют рабочие партии, существует парламент, а в Германии при гитлеровском режиме уничтожены все эти институты. Стоит только сопоставить эти два ряда фактов, чтобы понять реакционную сущность гитлеровского режима и всю фальшь болтовни немецких фашистов об англо-американском плутократическом режиме. По сути дела гитлеровский режим является копией того реакционного режима, который существовал в России при царизме. Известно, что гитлеровцы так же охотно попирают права рабочих, права интеллигенции и права народов, как попирал их царский режим, что они так же охотно устраивают средневековью еврейские погромы, как устраивал их царский режим. Гитлеровская партия есть партия врагов демократических свобод, партия средневековой реакции и черносотенных погромов. И если эти оголтелые империалисты и злейшие реакционеры все еще продолжают рядиться в тогу «националистов» и «социалистов», то это они делают для того, чтобы обмануть народ, одурачить простаков и прикрыть флагом «национализма» и «социализма» свою разбойничью империалистическую сущность. Вороны, рядящиеся в павлиньи перья… Но как бы вороны ни рядились в павлиньи перья, они не перестанут быть воронами.

«Надо любыми средствами, – говорит Гитлер, – добиваться того, чтобы мир был завоеван немцами. Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, мы должны, прежде всего, вытеснить и истребить славянские народы – русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов. Нет никаких причин не сделать этого». «Человек, – говорит Гитлер, – грешен от рождения, управлять им можно только с помощью силы. В обращении с ним позволительны любые методы. Когда этого требует политика, надо лгать, предавать и даже убивать». «Убивайте, – говорит Геринг, – каждого, кто против нас, убивайте, убивайте, не вы несете ответственность за это, а я, поэтому убивайте!» «Я освобождаю человека, – говорит Гитлер, – от унижающей химеры, которая называется совестью. Совесть, как и образование, калечит человека. У меня то преимущество, что меня не удерживают никакие соображения теоретического или морального порядка».

В одном из приказов немецкого командования от 25 сентября 489 пехотному полку, взятом у убитого немецкого унтер-офицера, говорится: «Я приказываю открыть огонь по каждому русскому, как только он появится на расстоянии 600 метров. Русский должен знать, что он имеет против себя решительного врага, от которого он не может ждать никакого снисхождения». В одном из обращений немецкого командования к солдатам, найденном у убитого лейтенанта Густава Цигеля, уроженца Франкфурта-на-Майне, говорится: «У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание – убивай всякого русского, советского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик, – убивай, этим ты спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее твоей семьи и прославишься навеки».

Вот вам программа и указания лидеров гитлеровской партии и гитлеровского командования, программа и указания людей, потерявших человеческий облик и павших до уровня диких зверей. И эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина в Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!.. Немецкие захватчики хотят иметь истребительную войну с народами СССР. Что же, если немцы хотят иметь истребительную войну, они ее получат. Отныне наша задача, задача народов СССР, задача бойцов, командиров и политработников нашей армии и нашего флота будет состоять в том, чтобы истребить всех немцев до единого, пробравшихся на территорию нашей родины в качестве ее оккупантов. Никакой пощады немецким оккупантам! Смерть немецким оккупантам!

Уже одно то, что в своей моральной деградации немецкие захватчики, потеряв человеческий облик, давно уже пали до уровня диких зверей, – уже одно это обстоятельство говорит за то, что они обрекли себя на неминуемую гибель. Но неминуемая гибель гитлеровских захватчиков и их армий определяется не только моральными факторами. Существуют еще три основных фактора, сила которых растет изо дня в день, и которые должны привести в недалеком будущем к неизбежному разгрому гитлеровского разбойничьего империализма. Это, во-первых, непрочность европейского тыла империалистической Германии, непрочность «нового порядка» в Европе. Немецкие захватчики поработили народы европейского континента от Франции до Советской Прибалтики, от Норвегии, Дании, Бельгии, Голландии и Советской Белоруссии до Балкан и Советской Украины, лишили их элементарных демократических свобод, лишили их права распоряжаться своей судьбой, отняли у них хлеб, мясо, сырье, превратили их в своих рабов, распяли на кресте поляков, чехов, сербов и решили, что, добившись господства в Европе, они могут теперь строить на этой основе мировое господство Германии. Это называется у них – «новый порядок в Европе». Но что это за «основа», что это за «новый порядок»? Только гитлеровские самовлюбленные дурачки не видят, что «новый порядок» в Европе и пресловутая «основа» этого порядка представляет вулкан, готовый взорваться в любой момент и похоронить немецкий империалистический карточный домик. Ссылаются на Наполеона, уверяя, что Гитлер действует как Наполеон, и что он во всем походит на Наполеона. Но, во-первых, не следовало бы забывать при этом о судьбе Наполеона. А во-вторых, Гитлер походит на Наполеона не больше, чем котенок на льва, ибо Наполеон боролся против сил реакции, опираясь на прогрессивные силы, Гитлер же, наоборот, опирается на реакционные силы, ведя борьбу с прогрессивными силами. Только гитлеровские дурачки из Берлина не могут понять, что порабощенные народы Европы будут бороться и будут восставать против гитлеровской тирании. Кто может сомневаться в том, что СССР, Великобритания и США окажут полную поддержку народам Европы в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании?

Это, во-вторых, непрочность германского тыла гитлеровских захватчиков. Пока гитлеровцы занимались собиранием Германии, разбитой на куски в силу Версальcкого договора, они могли иметь поддержку германского народа, воодушевленного идеалом восстановления Германии. Но после того, как эта задача была разрешена, а гитлеровцы стали на путь империализма, на путь захвата чужих земель и покорения чужих народов, превратив народы Европы и народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии, в германском народе произошел глубокий перелом против продолжения войны, за ликвидацию войны. Два года с лишним кровопролитной войны, конца которой еще не видно; миллионы человеческих жертв, голод, обнищание, эпидемии; кругом враждебная против немцев атмосфера; глупая политика Гитлера, превратившая народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии, – все это не могло не повернуть германский народ против ненужной и разорительной войны. Только гитлеровские дурачки не могут понять, что не только европейский тыл, но и германский тыл немецких войск представляет вулкан, готовый взорваться и похоронить гитлеровских авантюристов.

Это, наконец, коалиция СССР, Великобритании и Соединенных Штатов Америки против немецко-фашистских империалистов. Это факт, что Великобритания, Соединенные Штаты Америки и Советский Союз объединились в единый лагерь, поставивший себе целью разгром гитлеровских империалистов и их захватнических армий. Современная война есть война моторов. Войну выиграет тот, у кого будет подавляющее преобладание в производстве моторов. Если соединить моторное производство США, Великобритании и СССР, то мы получим преобладание в моторах по сравнению с Германией, по крайней мере, втрое. В этом одна из основ неминуемой гибели гитлеровского разбойничьего империализма.

Недавняя конференция трех держав в Москве при участии представителя Великобритании господина Бивербрука и представителя США господина Гарримана постановила систематически помогать нашей стране танками и авиацией. Как известно, мы уже начали получать на основании этого постановления танки и самолеты. Еще раньше Великобритания обеспечила снабжение нашей страны такими дефицитными материалами, как алюминий, свинец, олово, никель, каучук. Если добавить к этому тот факт, что на днях Соединенные Штаты Америки решили предоставить Советскому Союзу заем в сумме 1 миллиарда долларов, то можно сказать с уверенностью, что коалиция Соединенных Штатов Америки, Великобритании и СССР есть реальное дело, которое растет и будет расти во благо нашему общему освободительному делу. Таковы факторы, определяющие неминуемую гибель немецко-фашистского империализма.

Ленин различал два рода войн, войны захватнические и, значит, несправедливые, и войны освободительные, справедливые. Немцы ведут теперь войну захватническую, несправедливую, рассчитанную на захват чужой территории и покорение чужих народов. Поэтому все честные люди должны подняться против немецких захватчиков, как против врагов. В отличие от гитлеровской Германии Советский Союз и его союзники ведут войну освободительную, справедливую, рассчитанную на освобождение порабощенных народов Европы и СССР от гитлеровской тирании. Поэтому все честные люди должны поддерживать армии СССР, Великобритании и других союзников, как армии освободительные.

У нас нет и не может быть таких целей войны, как захват чужих территорий, покорение чужих народов, все равно, идет ли речь о народах и территориях Европы, или о народах и территориях Азии, в том числе и Ирана. Наша первая цель состоит в том, чтобы освободить наши территории и наши народы от немецко-фашистского ига. У нас нет и не может быть таких целей войны, как навязывание своей воли и своего режима славянским и другим порабощенным народам Европы, ждущим от нас помощи. Наша цель состоит в том, чтобы помочь этим народам в их освободительной борьбе против гитлеровской тирании, и потом предоставить им вполне свободно устроиться на своей земле так, как они хотят. Никакого вмешательства во внутренние дела других народов!

Но, чтобы осуществить эти цели, нужно сокрушить военную мощь немецких захватчиков, нужно истребить всех немецких оккупантов до единого, пробравшихся на нашу родину для ее порабощения. Но для этого необходимо, чтобы наша армия и наш флот имели деятельную и активную поддержку со стороны всей нашей страны, чтобы наши рабочие и служащие, мужчины и женщины, работали на предприятиях, не покладая рук, и давали бы фронту все больше и больше танков, противотанковых ружей и орудий, самолетов, пушек, минометов, пулеметов, винтовок, боеприпасов, чтобы наши колхозники, мужчины и женщины, работали на своих полях, не покладая рук, и давали бы фронту и стране все больше и больше хлеба, мяса, сырья для промышленности, чтобы вся наша страна и все народы СССР организовались в единый боевой лагерь, ведущий вместе с нашей армией и флотом великую освободительную войну за честь и свободу нашей родины, за разгром немецких армий. В этом теперь задача. Мы можем, и мы должны выполнить эту задачу. Только выполнив эту задачу и разгромив немецких захватчиков, мы можем добиться длительного и справедливого мира.

За полный разгром немецких захватчиков! За освобождение всех угнетенных народов, стонущих под игом гитлеровской тирании! Да здравствует нерушимая дружба народов Советского Союза! Да здравствуют наша Красная Армия и наш Красный Флот! Да здравствует наша славная родина! Наше дело правое, – победа будет за нами!

Из дневника ученого секретаря Комиссии по изучению истории Москвы П.Н. Миллера, слушавшего речь Сталина по радио: «Оратор говорит очень быстро, по-видимому, читает речь. Одновременно, без объявления тревоги, идет усиленная стрельба зениток».

После сталинского доклада, как полагается, спели «Интернационал». Потом начался концерт. Пели И.С. Козловский, М.О. Рейзен, М.Д. Михайлов, В.В. Барсова… Акустика станции метро оказалась весьма посредственной, но на это никто не обращал внимания.

В ночь на 7 ноября были расчехлены и зажжены звезды на кремлевских башнях, убрана маскировка с мавзолея. В.И. Ступин вспоминал: «Нас подняли в 4 часа утра. Я тогда подумал: идем воевать. Куда движемся – никто не объясняет. Вступаем на Петровку. На тротуарах стоят жители. Потом кто-то сказал, что они приветствовали участников парада. Нет, женщины занимали очередь за хлебом. А о том, что будет парад, и подумать не могли. Спускаемся к Большому театру. И только здесь замечаем что-то необычное. Конница, моряки. Гулкая тишина. Нам объявили приказ: мы идем на парад. Если прорвутся немецкие самолеты – не поддаваться панике, сохранять выдержку и достоинство. До последней минуты все держалось в тайне. В древности говорили: если готовится великое событие, люди должны посмотреть на небо и суметь прочесть начертанные на нем небесные письмена. В тот день небо было заодно с людьми. Оно стало цвета солдатской шинели. Повалил густой мокрый снег. Самая подходящая для такого парада погода – меньше угрозы с воздуха».

На Красной площади 7 ноября в 8 часов утра выстроились войска. Под бой курантов из Спасских ворот на горячем коне появился принимающий парад Маршал Советского Союза Семен Буденный. Объезжая войска, он поздравлял солдат и офицеров с праздником, они в ответ дружно кричали «ура!». С трибуны мавзолея выступил с речью Сталин, помянувший добрым словом даже полководцев дореволюционной России:

– Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, рабочие и работницы, колхозники и колхозницы, работники интеллигентного труда, братья и сестры в тылу нашего врага, временно попавшие под иго немецких разбойников, наши славные партизаны и партизанки, разрушающие тылы немецких захватчиков! От имени Советского правительства и нашей большевистской партии приветствую вас и поздравляю с 24-й годовщиной Великой Октябрьской Социалистической революции.

Товарищи! В тяжелых условиях приходится праздновать сегодня 24-ю годовщину Октябрьской революции. Вероломное нападение немецких разбойников и навязанная нам война создали угрозу для нашей страны. Мы потеряли временно ряд областей, враг очутился у ворот Ленинграда и Москвы. Враг рассчитывал на то, что после первого же удара наша армия будет рассеяна, наша страна будет поставлена на колени. Но враг жестоко просчитался. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта, нанося ему тяжелый урон, а наша страна, – вся наша страна, – организовалась в единый боевой лагерь, чтобы вместе с нашей армией и нашим флотом осуществить разгром немецких захватчиков.

Бывали дни, когда наша страна находилась в еще более тяжелом положении. Вспомните 1918 год, когда мы праздновали первую годовщину Октябрьской революции. Три четверти нашей страны находились тогда в руках иностранных интервентов. Украина, Кавказ, Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток были временно потеряны нами. У нас не было союзников, у нас не было Красной Армии, – мы ее только начали создавать, – не хватало хлеба, не хватало вооружения, ее хватало обмундирования. 14 государств наседали тогда на нашу страну. Но мы не унывали, не падали духом. В огне войны организовали тогда мы Красную Армию и превратили нашу страну в военный лагерь. Дух великого Ленина вдохновлял нас тогда на войну против интервентов. И что же? Мы разбили интервентов, вернули все потерянные территории и добились победы.

Теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем 23 года назад. У нас есть теперь союзники, держащие вместе с нами единый фронт против немецких захватчиков. Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей родины. У нас нет серьезной нехватки ни в продовольствии, ни в вооружении, ни в обмундировании. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов. Наши людские резервы неисчерпаемы. Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на отечественную войну так же, как 23 года назад. Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?

Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен черт, как его малюют. Кто может отрицать, что наша Красная Армия не раз обращала в паническое бегство хваленые немецкие войска? Если судить не по хвастливым заявлениям немецких пропагандистов, а по действительному положению Германии, нетрудно будет понять, что немецко-фашистские захватчики стоят перед катастрофой. В Германии теперь царят голод и обнищание, за 4 месяца войны Германия потеряла 4 с половиной миллиона солдат, Германия истекает кровью, ее людские резервы иссякают, дух возмущения овладевает не только народами Европы, подпавшими под иго немецких захватчиков, но и самим германским народом, который не видит конца войны. Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть годик, – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

За полный разгром немецких захватчиков!

Смерть немецким оккупантам!

Да здравствует наша славная родина, ее свобода, ее независимость!

Под знаменем Ленина – вперед к победе!

Потом начался торжественный парад войск Московского гарнизона, который, как и речь Сталина, передавали в прямом эфире по радио. За пехотой на низкорослых мохнатых лошадях проскакали конники генерала Л.М. Доватора. Следом по брусчатке двинулись самоходная артиллерия, танки, зенитные батареи. Прямо с парада войска отправлялись на фронт. Пролету авиации помешала ненастная погода.

На дирижерском помосте на Красной площади Василий Иванович Агапкин вскидывает дирижерскую палочку, и сводный оркестр играет неувядаемый марш «Прощание славянки», провожая пехотинцев на фронт. Агапкин вспоминал: «Стрелковые части прошли, пора было отводить оркестр к ГУМу, чтобы дать место кавалерии. Я хотел было шагнуть со своей подставки, а ноги не идут. Они примерзли к помосту. Я попытался шагнуть более решительно, но проклятая подставка затряслась и пошатнулась. Ну, думаю, беда… Я не могу даже слова вымолвить, так как и губы замерзли, не шевелятся».

Но капельмейстер не упал, к нему подбежал другой капельмейстер – Евгений Стейкал, помог отодрать примерзшие сапоги от помоста и сойти вниз. Оркестр быстро отвели к ГУМу. По Красной площади пошли конница, артиллерия, танки…

Комендант Москвы генерал-майор К.Р. Синилов вспоминал: «После парада настроение совершенно изменилось. В очереди другие разговоры, появилась уверенность. После парада произошел перелом в разговорах, настроениях, даже внешний перелом был заметен. То, что произошло в сознании, внутри каждого, нашло отражение в поведении. 7-го и в последующие дни народ стал совсем иным: веселый, смеющийся, жизнерадостный, улыбающийся, особая твердость появилась, уверенность».

Из дневника за 7 ноября журналиста Н.К. Вержбицкого: «Невеселый праздник. По улице идет “демонстрация” – две сотни женщин и мужчин, подтянутые поясами, с лопатами и ломами на плечах. Холодно, ветер. Падает тяжелый снег. Огромная очередь за картошкой, за керосином, за хлебом».

В день очередной годовщины Мюнхенского пивного путча 9 ноября 1941 года немецкое радио передавало речь Гитлера. Начальника отдела ТАСС по пропаганде Даниила Меламида вызвали в Кремль для ее синхронного перевода. Сталин сидел у торца длинного стола, переводчика посадили у другого конца стола, около радиоприемника. Сталин был подавлен, но слушал внимательно, не перебивал. Лишь, когда Меламид перевел в более мягких тонах характеристику большевиков, Сталин, заметив, что оратор употребил более резкие слова, потребовал:

– Переводите точно.

Речь Гитлера была безобразно грубой и оскорбительной. Он говорил, что падение Москвы – дело считанных часов, немецкие офицеры видят в полевые бинокли Кремль, нет такой силы, которая остановила бы славную немецкую армию. Фюрер поносил Сталина и коммунистов. Меламид вспоминал, что боялся произносить эти слова, но под грозным взглядом единственного слушателя выдавливал их из себя. К концу речи голова Сталина стала клониться набок и, наконец, опустилась на руки, лежащие на столе. Переводчика охватил страх: что делать – уйти?.. Переводить дальше?.. Тут бесшумно приоткрылась дверь, и начальник охраны Власик, бдительно наблюдавший за происходящим в кабинете, поманил пальцем Меламида к себе…

Г.К. Жуков вспоминал о 29 ноября: «Я позвонил Верховному Главнокомандующему и, доложив обстановку, просил его дать приказ о начале контрнаступления. И.В. Сталин слушал внимательно, а затем спросил:

– А вы уверены, что противник подошел к кризисному состоянию, и не имеет возможности ввести в дело какую-нибудь новую крупную группировку?

– Противник истощен. Но если мы сейчас не ликвидируем опасные вражеские вклинения, немцы смогут подкрепить свои войска в районе Москвы крупными резервами за счет северной и южной группировок своих войск, и тогда положение может серьезно осложниться.

И.В. Сталин сказал, что он посоветуется с Генеральным штабом. Я попросил начальника штаба фронта В.Д. Соколовского, который также считал, что пора вводить в действие наши резервные армии, связаться с Генштабом и поддержать наше предложение о целесообразности начала незамедлительного контрнаступления. Поздно вечером 29 ноября нам сообщили, что Ставка приняла решение о начале контрнаступления и предлагает представить наш план контрнаступательной операции».

Немецкое наступление на Москву началось 16 ноября. И хотя из-за упорного сопротивления советских войск оно шло медленнее, чем ожидалось, спустя две недели 2-я танковая армия немцев уже заняла поселок Красная Поляна в 17 километрах от столицы Советского Союза. Но силы врага уже иссякли, ему не удалось прорвать фронт под Москвой.

Погода стояла довольно теплая, столбик термометра показывал около 0 градусов. Но 1 декабря температура стала стремительно падать. 4 декабря уже было минус 35 градусов.

В двигателях замерзло масло – самолеты, танки, автомобили не могли сдвинуться с места. Замерзла оружейная смазка – пушки и пулеметы отказывались стрелять. Замерзали немецкие солдаты, которые не имели зимнего обмундирования, – их начальство рассчитывало победоносно завершить войну до наступления холодов.

Солдат гитлеровской армии Г. Генри вспоминал: «Люди спали вповалку, друг на друге, в крохотную хату набилось с три десятка человек». Офицер поручил солдату, назначенному в караул, отогреть на печи пулемет. Караульному выдавали щепочку, чтобы он зажимал ее между обмороженными пальцами и давил на гашетку. Караульных меняли через десять-двадцать минут – иначе они замерзали вместе с пулеметом.

И в эти 30-градусные морозы советские войска начали наступление. Войска немецкого генерала Гудериана, неся большие потери, вынуждены были повернуть назад. На помощь Красной Армии пришла сама природа.

В Большом Кремлевском дворце 4 декабря 1941 года Сталин принял делегацию правительства Польши в изгнании во главе с премьер-министром Владиславом Сикорским. Член делегации польский писатель Ксаверий Прушинский вспоминал: «Я наблюдал за Сталиным несколько минут. Он говорил мало и спокойно. Внимательно слушал. Время от времени покидал группу собеседников и держался в стороне, предпочитая курить в одиночестве, в уединении. Никто не решался нарушить его молчание, уединенность. Сталин всегда сам их нарушал. Шуткой или замечанием, адресованными кому-либо поименно. Лицо, к которому он таким образом обращался, обменивалось с ним репликами, после чего Сталин возвращался к своему гостю – Сикорскому. Его манера поведения, которая характеризуется простым умением представиться: “Сталин”, казалась скромной и непретенциозной, но впечатление на тех, кто его окружал, это производило такое, какое гигант оказывал на пигмеев, либо Бог на простых смертных. Они всегда его видели, хотя и не глядели на него, думали о нем даже когда говорили о чем-нибудь постороннем. Чувствовалось, что в любой момент они готовы выполнить его приказы. Сам Сталин, казалось, был человеком, который жаждал, чтобы его мысли и желания угадывались до того, как они созреют в его голове, дабы не требовалось отдавать соответствующие распоряжения».

Контрнаступление советских войск под Москвой началось 5 декабря 1941 года. Немецкий солдат А. Фортгеймер писал 6 декабря домой: «Дорогая жена! Здесь ад, русские не хотят уходить из Москвы. Они начали наступать, каждый час приносит страшные для нас вести. Холодно так, что стынет душа. Вечером нельзя выйти на улицу – убьют. Умоляю тебя – перестань мне писать о шелке и резиновых ботинках, которые я должен был привезти тебе из Москвы. Пойми – я погибаю, я умру, я это чувствую».

Из дневника сотрудницы Исторического музея М.М. Денисовой 9 декабря: «Вокруг Москвы кольцом вспыхивают огни, они говорят о близости боя. Целый день падал снег. Говорят, это хорошо, затрудняет путь вражеским танкам. С Москвы должно начаться поражение противника. Даже природа за Москву».

Из агентурной сводки: «Магазин № 3 – беседует группа женщин. Одна из них говорит: “После такого сообщения (о разгроме немцев под Москвой) легче на сердце. Наша Красная Армия одержала ряд побед и погнала проклятых немцев. А то раньше читаешь газеты или слушаешь радио, и страх брал, неужели они придут в Москву”. Другая женщина, на вид лет 45, говорит: “Красной Армии трудно выбивать немцев. Они делают заграждения и ледяные горы, и наши не могут их взять”. Женщина лет 35 говорит: “Хорошо, я не поехала из Москвы, понадеялась, что Москву не сдадут. И если т. Сталин подписал постановление о защите Москвы, значит, Москву должны отстоять. Так оно и вышло”».

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 декабря 1941 года о возвращении аппарата ЦК ВКП(б) из Куйбышева в Москву.

В Москве 16 и 17 декабря 1941 года проходили советско-британские переговоры в Москве (миссия министра иностранных дел Великобритании Антони Идена). В ходе встреч Идена со Сталиным и Молотовым состоялся обмен мнениями по проблемам совместного участия в войне против Германии.

Дипломат И.М. Майский вспоминал: «Сталин устроил в честь Идена большой обед в Кремлевском дворце. За длинным столом кроме английской делегации сидели члены Политбюро, наркомы, генералы. Председательское место занимал Сталин. Справа от Сталина сидел Иден, рядом с Иденом сидел я и являлся для них обоих переводчиком. Сталин произнес главный тост в честь британского министра иностранных дел. В конце обеда отвечал Иден тостом за хозяев. В самом начале обеда произошел забавный инцидент. На столе перед Иденом в числе других вин стола большая бутылка перцовки. Желтоватый цвет жидкости несколько напоминал шотландское виски. Иден заинтересовался этой бутылкой и спросил Сталина:

– Что это такое? Я до сих пор не видал такого русского напитка.

Сталин усмехнулся и с искринкой в глазах ответил:

– А это наше русское виски.

– Вот как? – живо откликнулся Иден. – Я хочу его попробовать.

– Пожалуйста.

Сталин взял бутылку, налил Идену бокал. Иден сделал большой глоток. Боже, что с ним сталось! Когда Иден несколько отдышался и пришел в себя, Сталин заметил:

– Такой напиток может пить только крепкий народ. Гитлер начинает это чувствовать».

Из беседы Сталина с Энтони Иденом 16 декабря (на беседе присутствовали также нарком иностранных дел СССР Вячеслав Молотов, посол СССР в Великобритании Иван Майский, посол Великобритании в СССР Стаффорд Криппс):

После взаимных приветствий и выражения удовольствия со стороны Идена вновь оказаться в Москве и встретиться с товарищем Сталиным. Сталин предложил Идену проекты двух договоров – о военной взаимопомощи и о разрешении послевоенных проблем. Бегло ознакомившись с названными текстами, Иден заявил, что каких-либо принципиальных возражений против такого рода договоров у него нет, но что он хотел бы, конечно, несколько внимательнее изучить предложенные тексты и, может быть, внести в них те или иные небольшие поправки.

Сталин и Молотов не возражали против намерения Идена. Затем Сталин заявил, что, по его мнению, было бы желательно приложить ко второму договору секретный протокол, в котором была бы намечена общая схема реорганизации европейских границ после войны. Схема эта сводилась к следующему.

Польша. Западная граница Польши должна включать Восточную Пруссию и Корридор, причем немецкое население этих районов должно быть эвакуировано в Германию. Восточная граница Польши (граница с СССР) должна идти по реке Неман, причем Тильзит должен находиться в руках Литвы, составляющей часть СССР. Далее к югу эта граница, в основном, должна идти примерно по линии Керзона, которая может быть в известных пунктах частично модифицирована.

Чехословакия должна быть восстановлена в своих старых границах, включая Судеты. Этот последний район, ввиду его стратегической важности, ни в коем случае не может быть передан в руки Германии. Сверх того, территория Чехословакии должна быть увеличена на юге за счет Венгрии, которая должна понести надлежащее возмездие за свое поведение в ходе этой войны.

Югославия должны быть восстановлена в своих старых границах и несколько расширена за счет Италии (Триест, Фиуме, острова в Адриатическом море и т. д.).

Албания может быть восстановлена как независимое государство при гарантии ее независимости другими державами.

Турция в виде компенсации за соблюдение ею нейтралитета может получить Додеканес, населенный турками район Болгарии к югу от Бургаса и, может быть, какие-либо территории в Сирии. Полезно было бы также передать Турции некоторые острова Эгейского моря, закрывающие выходы из ее важнейших портов, вроде Смирны.

По этому поводу Иден заметил, что на Додеканес давно уже претендуют греки, ибо население названных островов является греческим, однако признал необходимость обсуждения и того или иного урегулирования данного вопроса.

Сталин, со своей стороны, прибавил, что отход от Болгарии Бургасского района явился бы наказанием за поведение Болгарии во время войны. Болгария должна была бы также несколько пострадать территориально и на своей югославской границе. Для Болгарии совершенно достаточно иметь один морской порт в виде Варны.

Греция должна быть восстановлена в своих старых границах. То же должно быть сделано и в отношении всех остальных оккупированных Германией стран.

Франция. По вопросу о будущем Франции Сталин задал Идену вопрос, что он думает на эту тему. Вполне очевидно, что Петен и компания – люди совершенно безнадежные, люди, которые сделали ставку на победу Германии. Но каково все-таки возможное будущее Франции? Можно ли сейчас высказать по данному поводу известные предположения или же лучше игнорировать всю эту проблему?

Иден ответил, что он вполне согласен с товарищем Сталиным в оценке Петена и компании. Что же касается будущего Франции, то ему кажется, что Франция пройдет через очень длинный период разложения и депрессии, прежде чем она снова сможет стать великой державой. Не исключено, что этого и вообще не случится, и что Франция перейдет на положение второстепенной европейской державы, вроде Испании.

Сталин высказал мнение, что если бы Франция осталась после этой войны в состоянии длительной прострации, то в интересах безопасности Великобритании было бы целесообразно, чтобы последняя имела свои военные и морские базы на французском берегу в таких пунктах, как, например, Булонь, Дюнкерк и т. д. Равным образом было бы целесообразно, чтобы Бельгия и Голландия находились в открытом военном союзе с Великобританией, и чтобы последняя на их территории также имела право содержать свои военные, воздушные и морские базы. Это было бы важно не только с точки зрения интересов безопасности Великобритании, но также и как гарантия независимости Бельгии и Голландии. Советский Союз был бы готов поддерживать эти притязания Англии. Советский Союз также не возражал бы против того, чтобы Англия имела свои морские базы в Норвегии или Дании, при условии гарантии некоторыми державами входов и выходов из Балтийского моря.

Иден выразил Сталину благодарность за его обещание поддержки Великобритании в приобретении морских и других баз в только что названных странах.

Германия. В отношении Германии Сталин сказал, что абсолютно необходимым является ослабление Германии, в первую очередь, – путем отделения Рейнской области с ее промышленным районом от остальной Пруссии. Как должна быть оформлена дальнейшая судьба Рейнской области – в виде ли независимого государства, протектората и т. д., – можно будет обсудить в дальнейшем. Важно само отделение. Австрия должна быть восстановлена как независимое государство. Возможно, что тоже следовало бы сделать с Баварией.

Советский Союз считает необходимым восстановление своих границ, как они были в 1941 году, накануне нападения Германии на СССР. Это включает советско-финскую границу, установленную по мирному договору между СССР и Финляндией 1940 года, Прибалтийские республики, Бессарабию и Северную Буковину. Что касается границы СССР с Польшей, то она, как уже выше было сказано, в общем и целом могла бы идти по линии Керзона и с включением Тильзита в состав Литовской республики. Кроме того, Советский Союз, сделавший в 1940 году подарок Финляндии в виде возвращения Петсамо, считал бы необходимым, ввиду позиции, занятой Финляндией в нынешней войне, вернуть себе этот подарок. Далее, Советский Союз хотел бы, чтобы Румыния имела военный союз с СССР с правом для последнего иметь на румынской территории свои военные, воздушные и морские базы. Объем самой Румынии должен быть несколько увеличен на западе за счет Венгрии, в рамках которой в настоящее время проживает до 1,5 миллиона румын. Это также явилось бы дополнительным наказанием для Венгрии за ее роль в войне. На севере такого же рода отношения Советский Союз хотел бы иметь с Финляндией, т. е. Финляндия должна была бы состоять в военном союзе с СССР, с правом последнего иметь на финской территории свои военные, воздушные и морские базы.

Изложив все это, Сталин заметил, что данная схема должна была бы лечь в основу того секретного протокола, который следовало бы приложить к договору о послевоенных проблемах. Далее он коснулся еще двух вопросов послевоенного порядка. Во-первых, он высказал мнение, что Германия должна будет возместить пострадавшим от нее странам (Великобритании, Советскому Союзу, Польше и др.) нанесенный ею вред. Во-вторых, в будущей реконструированной Европе в интересах поддержания мира и порядка желательно было бы создать военный союз демократических государств, во главе которого стоял бы какой-либо совет или другой центральный орган, имеющий в своем распоряжении международную военную силу. Советский Союз также не имел бы возражений против создания в Европе тех или иных государственных федераций. Сталин просил Идена высказать свое мнение по всем затронутым им вопросам.

Иден начал с текстов договоров, подлежащих оглашению; – и в этой связи вручил Сталину выработанный им свой проект соглашения. Иден полагал, что текст будущих договоров мог бы в известной мере явиться объединением нашего текста с предложенным им английским текстом, тем более, что в ряде пунктов они совпадают. Что касается проблем послевоенной Европы, то Иден высказал свою большую благодарность товарищу Сталину за столь подробное и откровенное изложение того, что он думает по этому поводу. Лично Иден согласен с мнением, высказанным товарищем Сталиным. Иден полагает, что в послевоенной Европе ответственность за ее реконструкцию и за поддержание мира и порядка ляжет, главным образом, на наши два государства совместно, конечно, с Соединенными Штатами, поскольку последние готовы будут вообще сотрудничать в этом вопросе. В отношении будущей Германии Иден может заверить товарища Сталина, что британский народ твердо решил сделать все, что в его власти, для предупреждения нового повторения германской агрессии. Как это должно быть сделано, требует внимательного рассмотрения и обсуждения. Идену представляется, что при всяких условиях необходим самый строгий военный контроль над Германией, и что Англия, Советский Союз и Соединенный Штаты (если последние этого захотят) должны будут организовать подобный контроль. По вопросу о раздроблении Германии британское правительство не принимало никаких решений, но в принципе оно против этого не возражает. Идену кажется, что раздробление Германии желательно было бы провести по возможности путем стимулирования сепаратистских движений в Германии. Однако британское правительство готово обсуждать и всякие другие способы проведения данной политики. Британское правительство при всяких условиях стоит за независимость Австрии. Оно готово рассматривать вопрос о независимости Баварии и независимости Рейнской области. Иден должен, однако, заметить, что британское правительство до сих пор всерьез не занималось проблемой будущего Германии, как и вообще проблемами послевоенной Европы. Здесь оно далеко отстало от Советского правительства. Поэтому сейчас он может высказать лишь свое собственное мнение, как отдельный министр. Однако по возвращении домой он доложит весь вопрос кабинету, который его обсудит, и после того дискуссия на данную тему может быть продолжена через Майского в Лондоне или через Криппса в Москве. В вопросе о репарациях британское правительство держится той точки зрения, что денежные репарации не имеют никакой цены. Опыт прошлой войны показал, что денежные репарации ведут только к целому ряду финансовых и экономических затруднений и больше вредят победителям, чем побежденным. Иное дело реституции тех материальных ценностей (товары, машины и т. п.), которые Германия уничтожила или захватила.

Сталин заметил, что Советский Союз также считает, что денежные репарации мало полезны, и что Германия должна произвести реституцию в натуре. Самое лучшее было бы лишить Германию и Италию их наиболее совершенных станков в интересах оккупированных или пострадавших стран.

Иден полностью согласился со Сталиным и заявил, что он не видит оснований, почему мы не должны были бы требовать, чтобы Германия восстановила, например, Советскому Союзу те станки, машины, фабрики и т. д., которые они разрушили. Переходя далее к более общему вопросу о схеме послевоенной реконструкции, Иден добавил, что еще до того, как СССР был вовлечен в войну, Рузвельт прислал Черчиллю послание, в котором просил британское правительство не принимать на себя никаких секретных обязательств о послевоенной реконструкции Европы без предварительной консультации с ним. Это, конечно, не исключает возможности дискуссий между Англией и СССР по вопросу о базисе будущего мира. Однако в интересах более успешного и гладкого проведения реконструкции послевоенной Европы было бы очень важно держать все время тесный контакт с Соединенными Штатами.

Сталин возразил, что есть ряд вопросов, которые касаются интересов безопасности только наших двух стран. Такие вопросы, казалось бы, мы могли бы обсуждать вполне самостоятельно.

Иден с этим отчасти согласился, однако продолжал настаивать на том, что в вопросах мирового порядка участие Соединенных Штатов является обязательным.

Сталин согласился с этим последним заявлением.

Иден выразил благодарность Сталину за его положительное отношение к вопросу о федерировании малых европейских государств. Иден полагает, что подготовляющаяся конференция Польши и Чехословакии должна рассматриваться как положительный факт. Было бы желательно, чтобы и Балканские страны также нашли ту или иную форму федеративного объединения. Тем самым всем этим странам легче было бы сохранить и поддерживать свою экономическую и политическую независимость. Далее Иден вновь вернулся к вопросу о договорах и стал спрашивать Сталина, как было бы лучше поступить с имеющимися у нас тремя документами? Не следовало ли бы как-нибудь их объединить?

Сталин ответил, что текст, предлагаемый Иденом, очень напоминает декларацию. Наоборот, советское правительство предлагает два договора. Декларация – это алгебра, договоры – это простая практическая арифметика. Мы хотим арифметики, а не алгебры.

Так как Иден в этом месте несколько двусмысленно засмеялся, то Сталин добавил, что из его слов не следует заключать, будто бы он относится неуважительно к алгебре. Алгебра – хорошая наука, к которой он относится с полным почтением, но сейчас, при данных конкретных обстоятельствах, мы предпочитаем арифметику. Гитлер на каждом шагу хвалится заключенными им договорами. Было бы поэтому более целесообразно, чтобы мы не ограничивались декларациями, а заключили настоящие договоры. Затем Сталин спросил, как быть с предложенным им секретным протоколом?

Иден ответил, что он не может подписать подобного документа без предварительной консультации со своими коллегами. К тому же британское правительство до сих пор еще не прорабатывало по-настоящему поднятых товарищем Сталиным проблем.

Сталин тогда заявил, что он не настаивает на немедленном принятии тех его предложений, которые касаются изменения границ за пределами СССР, но он полагал бы, что вопрос о западной границе СССР мог бы быть разрешен немедленно.

Иден возразил, что он не может дать сейчас ответа на этот вопрос. Данный вопрос, как и все вообще вопросы об изменениях границ, происшедших на протяжении нынешней войны, британским правительством до сих пор откладывались до мирной конференции. Британское правительство не раз делало заявления, что оно не считает возможным признание новых границ немедленно, до конца войны. Такова была политика британского правительства в течение минувших двух лет. Далее британское правительство обещало американскому правительству консультировать с ним по всем вопросам подобного рода. Наконец, в соответствии с конституцией Британской империи, британское правительство должно консультировать также с доминионами. Поэтому Иден считает, что ответ на вопрос о советской западной границе он сможет дать только в Лондоне через Майского после того, как он снесется со всеми вышеупомянутыми инстанциями. Иден полагает, что такой метод более правилен не только с чисто юридической, но также и с политической точки зрения.

Сталин поинтересовался, не облегчило ли бы разрешение вопроса о признании западной советской границы, если бы данный вопрос в Лондоне был урегулирован не в порядке договора, а в порядке обмена нот?

Иден ответил, что технически это, может быть, несколько облегчило бы желательное разрешение вопроса, но по существу все-таки, прежде чем принимать соответственное решение, британскому правительству пришлось бы консультировать с Соединенными Штатами и доминионами.

Сталин заметил, что он не имеет никаких возражений против информирования Соединенных Штатов о наших переговорах по данному вопросу. Наоборот, он был бы очень доволен, если бы Соединенные Штаты приняли участие в признании советской западной границы 1941 года.

Иден возразил, что сомневается в готовности правительства Соединенных Штатов это сделать в настоящее время. По его мнению, лучше всего будет, если по возвращении в Англию он, прежде всего, проконсультирует премьер-министра и затем сообщит нам его точку зрения.

Сталин ответил, что он хотел бы подчеркнуть свое желание прийти к соглашению с Англией по данному вопросу, чтобы иметь тут с нею единый фронт.

Иден подтвердил, что он тоже очень хотел бы единого фронта с Советским Союзом как по этому, так и по многим другим вопросам, но, тем не менее, сейчас он находится в большом затруднении. Вопрос о границах вообще еще не изучался и не решался британским правительством. Иден иллюстрирует свою мысль примером. По вопросу о будущем Польши он лично вполне согласен с тем, чтобы Восточная Пруссия вошла в состав Польской республики. Он не имеет оснований думать, что Черчилль будет против этого возражать. Тем не менее, сейчас он не может высказать никакого мнения от имени премьера просто потому, что до сих пор никогда не говорил с ним на данную тему.

Сталин заметил, что вполне понимает позицию Идена, однако он должен с особой силой подчеркнуть, что военные цели СССР и Англии должны быть идентичны, ибо только в этом случае наш союз может быть крепок. Если у нас будут различные военные цели, не будет никакого союза.

Иден выразил согласие с этим положением и прибавил, что его целью является примирение военных целей обеих сторон. Он допускает, что между СССР и Англией могут быть известные разногласия по тому или иному пункту, однако не сомневается, что в основном наши военные цели одинаковы, и что единый фронт в этой области вполне возможен. Тем не менее, поскольку вопрос о границах еще не обсуждался и не решался кабинетом, Иден все-таки не считает возможным принимать на себя сейчас в Москве какие-либо связывающие обязательства. Иден спросил Сталина, говорил ли он что-нибудь полякам по вопросу о границах будущей Польши.

Сталин ответил, что пока ничего не говорил, но скажет, если это окажется нужным. Во всяком случае, он полагает, что Польше должны быть отданы все земли до Одера, а остальное пусть будет Пруссия или, вернее, не Пруссия, а Берлинское государство.

Иден высказал сомнение в целесообразности раздробления Германии на части, если для этого не будет предпосылки в виде сепаратистских движений среди германского народа. Иначе возникнет ирредентистское движение, которое в недалеком будущем вновь объединит всю страну.

Сталин возразил, что именно такого рода рассуждения привели нас к нынешней войне. Желает ли Иден нового нападения со стороны Германии?

Несколько смущенный Иден пытался защищаться, ссылаясь на то, что нельзя слишком упрощать подобные вопросы. Далее Иден заявил, что по поручению премьера он хотел бы ознакомить товарища Сталина с военным положением Великобритании и сообщить ему некоторые данные о количестве и дислокации ее вооруженных сил. Суть сообщения Идена сводилась к следующему. В 1939 году, в начале войны, Англия по сравнению с Германией была сильна на море, хотя ей и не хватало судов для конвоирования торговых караванов. Первая линия британского воздушного флота состояла из 1300 самолетов. Количество сухопутных войск было невелико, причем не было ни одной механизированной дивизии. После Дюнкерка Англия осталась в ужасном положении. Во Франции было потеряно все вооружение десяти дивизий и очень большое количество авиации. Германия заняла северный французский берег, с которого ей легко было бомбить крупные административные центры Великобритании. Встала угроза вторжения. Задачи флота были в чрезвычайной степени ограничены. Воздушных сил не хватало. Во всей Англии лишь одна относительно обученная и вооруженная дивизия. Не было ни укреплений, ни плана защиты. Не лучше обстояло дело в империи, в Египте и вообще на Ближнем Востоке. Британских сил было совершенно ничтожное количество. Достаточно сказать, что, например, в Судане после Дюнкерка находилась всего лишь одна бригада, в то время как итальянцы в Абиссинии имели свыше 150 тысяч войск.

Перед Англией во всей остроте встал вопрос о том, чтобы как-нибудь выжить. Положение осложнялось опасной ситуацией на море. В обычное время Англия возит ежегодно до 70 миллиона тонн грузов. Теперь программа была сокращена до 40 миллионов тонн. Для реализации этой программы Англия располагала торговым флотом в 12,5 миллионов тонн. В каждый данный день на море находилось 600 военных судов. Морская война с каждым днем усиливалась. Потопления судов росли. Высшей точки эти потопления достигли в мае-июле 1941 года, когда Англия в среднем теряла до 500 тысяч тонн в месяц. Таких потерь она долго переносить не могла бы. К счастью, однако, благодаря принятым мерам цифра потопления была сильно сокращена и, например, в ноябре упала до 130 тысяч тонн в месяц.

Сейчас, спустя полтора года после Дюнкерка, положение Англии значительно крепче. Ее сухопутные силы (включая метрополию, Ближний Восток и т. д.) составляют 2 ¼ миллиона человек. Воздушный флот насчитывает 750 тысяч человек и скоро, вероятно, дойдет до 1 миллиона. В морском флоте имеется 500 тысяч, в торговом флоте – 125 тысяч. Большое количество людей занято в судостроении и на починке судов. В общей сложности это составляет 4 миллиона человек. Сверх того, Англия имеет до 1,5 миллиона «отечественной гвардии» (ополчение). Большое количество женщин вовлечено в промышленность и в военное дело. На Ближнем Востоке Англия сейчас имеет 18 дивизий. К весне будущего года она рассчитывает иметь там 28 дивизий, в том числе 5 или 6 механизированных. В Индии создается армия в 1,5 миллиона человек, из которых 800 тысяч уже имеются налицо. Гарнизон в Малайе состоит из 4 дивизий. Империя дала Англии в общей сложности 25 дивизий, из них Канада – 5, Австралия – 4, Южная Африка – 2, Новая Зеландия – 1,5 и Индия – 13.

В воздушном флоте Англия сильнее всего в истребителях. Выполнение авиационных программ было несколько замедлено во время прошлогодних воздушных налетов. Количество бомбардировщиков постепенно увеличивается. На Ближнем Востоке Англия имеет сейчас 60 эскадрилий. Главная масса их сосредоточена в Северной Африке, где Англия ведет наступательную кампанию в Ливии. Здесь силы противника исчисляются в 10 дивизий, из них около одной трети – немцы. Авиация противника в Ливии достигает 600 самолетов. Немцы и итальянцы пытаются слать подкрепления в Ливию, но не в состоянии покрыть свои потери. Британское правительство ставит своей задачей в ближайшее время очистить Средиземное море, занять не только Ливию, но и Триполи с тем, чтобы сделать возможным использование Средиземного моря для транспортных целей, а также подготовить возможность наступательных операций в Европе. Однако события на Дальнем Востоке, начавшиеся уже после отъезда Идена из Лондона, вносят совсем новый элемент в общую ситуацию.

Выслушав сообщение Идена, Сталин заявил, что, по мнению советского военного командования, весьма крупные германские воздушные силы (до 1500 самолетов) переброшены немцами в Японию, и что как раз эти немецкие воздушные силы, а не японские, нанесли в последнее время такие чувствительные удары британскому флоту на Дальнем Востоке. В подтверждение своей мысли Сталин указал, что за последнее время на нашем фронте количество германской авиации сокращается, а в то же время германское производство самолетов достигает в среднем 2–2,5 тысячи в месяц. Куда же в таком случае деваются немецкие аэропланы? Кроме того, мы хорошо знаем из собственного опыта, что представляют из себя японские летчики. Мы наблюдали их также в Китае. Можно смело сказать, что последние события в Малайе – не японская работа.

Иден был чрезвычайно заинтересован сообщением Сталина и стал спрашивать, каким образом немцы оказались в состоянии перебросить свои воздушные силы на Дальний Восток?

Сталин ответил, что это сделано, вероятнее всего, через Южную Америку, а возможно, через Испанию и Португалию.

Иден выразил Сталину большую благодарность за сообщенные им сведения и сказал, что со своей стороны постарается произвести надлежащую проверку их через английские каналы. Затем Иден заявил, что, уезжая из Англии, он имел у себя «в кармане» десять эскадрилий самолетов, которые и хотел предложить нам для посылки на советский фронт, как только это позволят операции в Ливии. Однако сейчас он получил сообщение, что эти десять эскадрилий британское правительство вынуждено направить в Сингапур.

Сталин ответил, что вполне понимает положение британского правительства и не имеет возражений против переадресовки названных десяти эскадрилий.

Иден выразил сожаление по поводу такого оборота дел, но Сталин еще раз подтвердил, что вполне понимает создавшуюся ситуацию, ибо мы, на нашем фронте, тоже не раз переживали трудные периоды. Он поинтересовался, не отразятся ли последние события на отправке танков в СССР.

Иден ответил, что не отразятся, поскольку, во всяком случае, речь идет об Англии. У Идена имеются, однако, опасения насчет Америки. Если американцы прекратят свои поставки, то, например, англичане на Ближнем Востоке окажутся в очень тяжелом положении, ибо там они оперируют американскими самолетами, а «Харрикейны», изготовляемые в Англии, идут в СССР. Далее Сталин спросил, что Иден хотел бы знать о нашей военной ситуации.

Иден ответил, что ему было бы интересно иметь представление о нашем общем плане операций в течение зимы и весны будущего года.

Сталин заметил, что военная политика СССР до сих пор сводилась к политике отступления с боем. Мы защищали каждый пункт, каждый район, стремясь постепенно утомить и измотать германские силы. Теперь наступил переломный момент. Немецкая армия утомлена. Ее командиры надеялись закончить войну до зимы и не сделали надлежащих приготовлений для зимней кампании. Германская армии сейчас плохо одета, плохо питается, морально падает все ниже. Она начинает испытывать надрыв. В то же время СССР подготовил крупные подкрепления и в последние недели пустил их в действие. Это создало перелом на фронте и привело к тем событиям, которые мы наблюдаем в течение последних недель. Немцы пытались закопаться в землю, но они мало склонны к постройке сильных укреплений. Наши контратаки постепенно развились в контрнаступления. Мы имеем в виду вести такую политику в течение всей зимы. Вероятно, немцы пытаются создать новые формирования и бросить их на Восточный фронт с тем, чтобы остановить наше наступление. Когда это будет, неизвестно, но, надо думать, не раньше, как месяца через два. Это время мы постараемся использовать как можно лучше. Трудно загадывать, как далеко мы продвинемся в ходе нашего наступления, но, во всяком случае, такова будет наша линия вплоть до весны. У нас имеется сейчас известное превосходство в воздухе, хотя и не очень большое. Немцы имеют еще крупное превосходство в танках, и танки нам очень нужны, особенно «Валентины», которые оказываются вполне пригодными для операций в зимнее время. Танки «Матильда», наоборот, пригодны для операций летом, но не зимой, ибо их моторы недостаточно сильны для зимнего времени. Мы наступаем и будем наступать на всех фронтах. Германская армия, в конце концов, вовсе не так сильна. Репутация ее сильно раздута.

Иден поблагодарил Сталина за его сообщение, подчеркнув его большую важность и интерес для британского правительства. Затем он затронул вопрос о Турции и спросил, нельзя ли сделать что-либо для того, чтобы теснее связать Турцию с союзниками.

Сталин ответил, что лучшим средством для достижения такого результата было бы пообещать Турции Додеканес.

Иден опять вернулся к греческим притязаниям на Додеканес, но Сталин ответил, что в Греции ведь тоже имеются турки, и что, во всяком случае, возможно было бы предложить туркам и грекам известный обмен островами. Иден признал мысль Сталина вполне правильной, но заметил, что несколько времени тому назад, когда англичане рассчитывали захватить Додеканес, они начали было вести переговоры с греками и турками по вопросу о его дальнейшей судьбе. Разговоры эти не привели ни к какому положительному результату. Тем не менее, Иден полагает, что можно было бы сделать попытку пойти по линии, указываемой товарищем Сталиным. Далее Иден спросил, наблюдаются ли в последнее время в отношении турок в Германии какие-либо изменения.

Сталин ответил, что турки очень боятся немцев, хотя и не любят их. Иден поинтересовался мнением Сталина по вопросу: пропустят ли турки немецкие войска через свою территорию? Сталин выразил в этом сомнение. Иден ответил, что он согласен с товарищем Сталиным.

В заключение Иден предложил, чтобы на следующее утро посол СССР в Великобритании Майский и приехавший с Иденом постоянный товарищ министра иностранных дел Великобритании Кадоган встретились и набросали бы на основе трех имеющихся документов текст двух договоров, которые имеет в виду товарищ Сталин. Это предложение было принято.

Заседание началось в 19 часов и закончилось около 20 часов 30 минут.

Завершающий этап битвы под Москвой начался 8 января. В этот день ударная группировка Калининского фронта прорвала немецкую оборону западнее Ржева. На следующий день войска 3-й и 4-й армий начали наступление в обход Вязьмы с запада. Одновременно удар по врагу нанесли и главные силы Западного фронта, которым после ожесточенных боев 10 и 11 января удалось взломать оборону противника около Волоколамска.

Но развернуть широкомасштабное наступление не удалось: почти не поступали из тыла боеприпасы, артиллерийским орудиям выдавали на сутки один-два снаряда, реактивную технику пришлось вовсе отводить в тыл. Поступил также 19 января приказ Верховного главнокомандующего вывести из боя 1-ю ударную армию в резерв Ставки для переброски на другие фронты.

В начале марта 1942 года советские войска освободили город Юхнов. Это был последний успех в Московской битве. Все дальнейшие попытки продолжать наступление ни к чему не привели: все явственнее ощущались острый недостаток в боеприпасах, потеря авиационного господства в воздухе, предельная измотанность личного состава и, наконец, весенняя распутица.

Боялись также, что немцы, получив подкрепление, вновь начнут наступление на Москву.

Верховное Главнокомандование 20 апреля приняло решение о переходе всех войск Западного направления от наступления к обороне. Битва за Москву завершилась.

Приказ Сталина от 2 марта:

«Кулик Г.И., бывший Маршал, Герой Советского Союза и заместитель наркома обороны, будучи в ноябре 1941 года уполномоченным Ставки Верховного Главнокомандования по Керченскому направлению, вместо честного и безусловного выполнения приказа Ставки “удержать Керчь во что бы то ни стало и не дать противнику занять этот район”, самовольно, в нарушение приказа Ставки и своего воинского долга без предупреждения Ставки, отдал 12 ноября 1941 года преступное распоряжение об эвакуации из Керчи в течение двух суток всех войск и оставлении Керченского района противнику, в результате чего и была сдана Керчь 15 ноября 1941 года.

Кулик, по прибытии 12 ноября 1941 года в город Керчь, не только не принял на месте решительных мер против панических настроений командования крымских войск, но своим пораженческим поведением в Керчи только усилил панику и деморализацию в среде командования крымских войск. Такое поведение Кулика не случайно, так как аналогичное его пораженческое поведение имело место также при самовольной сдаче в ноябре 1941 года города Ростова, без санкции Ставки и вопреки приказу Ставки. Кроме того, как установлено, Кулик во время пребывания на фронте систематически пьянствовал, вел развратный образ жизни и злоупотреблял званием Маршала Советского Союза и заместителя наркома обороны, занимался самоснабжением и расхищением государственной собственности, растрачивая сотни тысяч рублей на пьянки из средств государства и внося разложение в ряды нашего начсостава.

Кулик Г.И., допустив в ноябре 1941 года самовольную сдачу противнику городов Керчи и Ростова, нарушил военную присягу, забыл свой воинский долг и нанес серьезный ущерб делу обороны страны. Дальнейшие боевые события на Южном и Крымском фронтах, когда в результате умелых и решительных действий наших войск Ростов и Керчь вскоре же были отбиты у противника, со всей очевидностью доказали, что имелась полная возможность отстоять эти города и не сдавать их врагу. Преступление Кулика заключается в том, что он никак не использовал имеющихся возможностей по защите Керчи и Ростова, не организовал их оборону и вел себя как трус, перепуганный немцами, как пораженец, потерявший перспективу и не верящий в нашу победу над немецкими захватчиками.

За все эти преступные действия Государственный Комитет Обороны отдал Кулика Г.И. под суд. Специальное присутствие Верховного Суда СССР установило виновность Кулика Г.И. в предъявленных ему обвинениях. На суде Кулик Г.И. признал себя виновным.

Верховный Суд 16 февраля 1942 года приговорил лишить Кулика Г.И. званий Маршала и Героя Советского Союза, а также лишить его орденов Союза ССР и медали “XX лет РККА”.

Кулик Г.И. обратился в Президиум Верховного Совета СССР с просьбой об отмене приговора. Президиум отклонил просьбу Кулика Г.И. и 19 февраля 1942 года вынес следующее постановление: “В соответствии с приговором Специального присутствия Верховного Суда СССР лишить Кулика Г.И. воинского звания “Маршал Советского Союза”, звания Героя Советского Союза, трех орденов Ленина, трех орденов Красного Знамени и юбилейной медали “XX лет РККА”.

На основании изложенного Центральный Комитет ВКП(б) исключил Кулика Г.И. из состава членов ЦК ВКП(б) и снял его с поста заместителя наркома. Предупреждаю, что и впредь будут приниматься решительные меры в отношении тех командиров и начальников, невзирая на лица и заслуги в прошлом, которые не выполняют или недобросовестно выполняют приказы командования, проявляют трусость, деморализуют войска своими пораженческими настроениями и, будучи запуганы немцами, сеют панику и подрывают веру в нашу победу над немецкими захватчиками. Настоящий приказ довести до военных советов Западного и Юго-Западного направлений, военных советов фронтов, армий и округов».

Сталин в присутствии Молотова 23 апреля принял посла США адмирала Уильяма Стэндли. Беседа продолжалась свыше часа. Стэндли сказал Сталину, что президент Рузвельт желает встретиться с ним лично, возможно, на Аляске, летом, потому что он «уверен, что если вы вдвоем сядете и обговорите разные вопросы, то между нашими странами никогда не будет недостатков во взаимопонимании». Стэндли также проинформировал Сталина об американском плане нового пути поставок помощи по ленд-лизу с Аляски через Сибирь. До этого около 70 % поставок шли через Персидский залив и Иран.

Отчет Стэндли о встрече со Сталиным завершается словами: «Сталин был более чем сердечным в течение всего интервью. Он проявлял признаки существенного напряжения и усталости».

На Красной площади 1 мая состоялся военный парад. На него были выведены истребительные отряды НКВД СССР, представители партизанских отрядов Московской, Калининской и Смоленской областей. Для всей же страны это был рабочий день. Только флаги на общественных зданиях напоминали о Первомае. И раздававшийся из репродукторов голос диктора, зачитавшего приказ народного комиссара обороны Сталина:

– Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки, рабочие и работницы, крестьяне и крестьянки, люди интеллигентного труда, братья и сестры по ту сторону фронта в тылу немецко-фашистских войск, временно подпавшие под иго немецких угнетателей! От имени Советского правительства и нашей большевистской партии приветствую и поздравляю вас с днем 1 Мая!

Товарищи! Народы нашей страны встречают в этом году международный день 1 Мая в обстановке отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков. Война наложила свою печать на все стороны нашей жизни. Она наложила печать также на сегодняшний день, на праздник 1 Мая. Трудящиеся нашей страны, учитывая военную обстановку, отказались от праздничного отдыха – для того, чтобы провести сегодняшний день в напряженном труде на оборону нашей родины. Живя единой жизнью с бойцами нашего фронта, они превратили праздник 1 Мая в день труда и борьбы – для того, чтобы оказать фронту наибольшую помощь, и дать ему побольше винтовок, пулеметов, орудий, минометов, танков, самолетов, боеприпасов, хлеба, мяса, рыбы, овощей. Это означает, что фронт и тыл представляют у нас единый и нераздельный боевой лагерь, готовый преодолеть любые трудности на пути к победе над врагом.

Товарищи! Более двух лет прошло с того времени, как немецко-фашистские захватчики ввергли Европу в пучину войны, покорили свободолюбивые страны континента Европы – Францию, Норвегию, Данию, Бельгию, Голландию, Чехословакию, Польшу, Югославию, Грецию, – и высасывают из них кровь ради обогащения немецких банкиров. Более десяти месяцев прошло с того времени, как немецко-фашистские захватчики подло и вероломно напали на нашу страну, грабят и опустошают наши села и города, насилуют и убивают мирное население Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии, Украины, Молдавии. Более десяти месяцев прошло, как народы нашей страны ведут отечественную войну против озверелого врага, отстаивая честь и свободу своей родины. За этот промежуток времени мы имели возможность достаточно хорошо приглядеться к немецким фашистам, понять их действительные намерения, узнать их действительное лицо, узнать не на основе словесных заявлений, а на основе опыта войны, на основе общеизвестных фактов.

Кто же они, наши враги, немецкие фашисты? Что это за люди? Чему учит нас на этот счет опыт войны?

Говорят, что немецкие фашисты являются националистами, оберегающими целость и независимость Германии от покушения со стороны других государств. Это, конечно, ложь. Только обманщики могут утверждать, что Норвегия, Дания, Бельгия, Голландия, Греция, Советский Союз и другие свободолюбивые страны покушались на целость и независимость Германии. На самом деле немецкие фашисты являются не националистами, а империалистами, захватывающими чужие страны и высасывающими из них кровь для того, чтобы обогатить немецких банкиров и плутократов. Геринг, глава немецких фашистов, сам является, как известно, одним из первых банкиров и плутократов, эксплуатирующим десятки заводов и фабрик. Гитлер, Геббельс, Риббентроп, Гиммлер и другие правители нынешней Германии являются цепными собаками немецких банкиров, ставящими интересы последних превыше всех других интересов. Немецкая армия является в руках этих господ слепым орудием, призванным проливать свою и чужую кровь и калечить себя и других не ради интересов Германии, а ради обогащения немецких банкиров и плутократов. Так говорит опыт войны.

Говорят, что немецкие фашисты являются социалистами, старающимися защищать интересы рабочих и крестьян против плутократов. Это, конечно, ложь. Только обманщики могут утверждать, что немецкие фашисты, установившие рабский труд на заводах и фабриках и восстановившие крепостнические порядки в селах Германии и покоренных стран, являются защитниками рабочих и крестьян. Только обнаглевшие обманщики могут отрицать, что рабско-крепостнические порядки, устанавливаемые немецкими фашистами, выгодны немецким плутократам и банкирам, а не рабочим и крестьянам. На самом деле немецкие фашисты являются реакционерами-крепостниками, а немецкая армия – армией крепостников, проливающей кровь ради обогащения немецких баронов и восстановления власти помещиков. Так говорит опыт войны.

Говорят, что немецкие фашисты являются носителями европейской культуры, ведущими войну за распространение этой культуры в других странах. Это, конечно, ложь. Только профессиональные обманщики могут утверждать, что немецкие фашисты, покрывшие Европу виселицами, грабящие и насилующие мирное население, поджигающие и взрывающие города и села и разрушающие культурные ценности народов Европы, могут быть носителями европейской культуры. На самом деле немецкие фашисты являются врагами европейской культуры, а немецкая армия – армией средневекового мракобесия, призванной разрушить европейскую культуру ради насаждения рабовладельческой «культуры» немецких банкиров и баронов. Так говорит опыт войны.

Таково лицо нашего врага, вскрытое и выставленное на свет опытом войны. Но опыт войны не ограничивается этими выводами. Опыт войны показывает, кроме того, что за период войны произошли серьезные изменения как в положении фашистской Германии и ее армии, так и в положении нашей страны и Красной Армии. Что это за изменения?

Несомненно, прежде всего, что за этот период фашистская Германия и ее армия стали слабее, чем десять месяцев тому назад. Война принесла германскому народу большие разочарования, миллионы человеческих жертв, голод, обнищание. Войне не видно конца, а людские резервы на исходе, нефть на исходе, сырье на исходе. В германском народе все более нарастает сознание неизбежности поражения Германии. Для германского народа все яснее становится, что единственным выходом из создавшегося положения является освобождение Германии от авантюристической клики Гитлера – Геринга.

Гитлеровский империализм занял обширные территории Европы, но он не сломил воли европейских народов к сопротивлению. Борьба порабощенных народов против режима немецко-фашистских разбойников начинает приобретать всеобщий характер. Во всех оккупированных странах обычным явлением стали саботаж на военных заводах, взрывы немецких складов, крушения немецких воинских эшелонов, убийства немецких солдат и офицеров. Вся Югославия и занятые немцами советские районы охвачены пожаром партизанской войны. Все эти обстоятельства привели к ослаблению германского тыла, а значит, и к ослаблению фашистской Германии в целом.

Что касается немецкой армии, то, несмотря на ее упорство в обороне, она все же стала намного слабее, чем 10 месяцев назад. Ее старые, опытные генералы вроде Рейхенау, Браухича, Тодта и других либо убиты Красной Армией, либо разогнаны немецко-фашистской верхушкой. Ее кадровый офицерский состав частью истреблен Красной Армией, частью же разложился в результате грабежей и насилий над гражданским населением. Ее рядовой состав, серьезно ослабленный в ходе военных операций, получает все меньше пополнений.

Несомненно, во-вторых, что за истекший период войны наша страна стала сильнее, чем в начале войны. Не только друзья, но и враги вынуждены признать, что наша страна объединена и сплочена теперь вокруг своего правительства больше, чем когда бы то ни было, что тыл и фронт нашей страны объединены в единый боевой лагерь, бьющий по одной цели, что советские люди в тылу дают нашему фронту все больше винтовок и пулеметов, минометов и орудий, танков и самолетов, продовольствия и боеприпасов.

Что касается международных связей нашей Родины, то они окрепли и выросли в последнее время, как никогда. Против немецкого империализма объединились все свободолюбивые народы. Их взоры обращены к Советскому Союзу. Героическая борьба, которую ведут народы нашей страны за свою свободу, честь и независимость, вызывает восхищение всего прогрессивного человечества. Народы всех свободолюбивых стран смотрят на Советский Союз, как на силу, способную спасти мир от гитлеровской чумы. Среди этих свободолюбивых стран первое место занимают Великобритания и Соединенные Штаты Америки, с которыми мы связаны узами дружбы и союза и которые оказывают нашей стране все большую и большую военную помощь против немецко-фашистских захватчиков. Все эти обстоятельства говорят о том, что наша страна стала намного сильнее.

Несомненно, наконец, что за истекший период Красная Армия стала организованнее и сильнее, чем в начале войны. Нельзя считать случайностью тот общеизвестный факт, что после временного отхода, вызванного вероломным нападением немецких империалистов, Красная Армия добилась перелома в ходе войны и перешла от активной обороны к успешному наступлению на вражеские войска. Это факт, что благодаря успехам Красной Армии отечественная война вступила в новый период, – период освобождения советских земель от гитлеровской нечисти. Правда, к выполнению этой исторической задачи Красная Армия приступила в трудных условиях суровой и многоснежной зимы, но, тем не менее, она добилась больших успехов. Захватив инициативу военных действий в свои руки, Красная Армия нанесла немецко-фашистским войскам ряд жестоких поражений и вынудила их очистить значительную часть советской территории. Расчеты захватчиков использовать зиму для передышки и закрепления на своей оборонительной линии потерпели крах. В ходе наступления Красная Армия уничтожила огромное количество живой силы и техники врага, забрала у врага немалое количество техники, и заставила его преждевременно израсходовать резервы из глубокого тыла, предназначенные для весенне-летних операций.

Все это говорит о том, что Красная Армия стала организованнее и сильнее, ее офицерские кадры закалились в боях, а ее генералы стали опытнее и прозорливее. Произошел перелом также в рядовом составе Красной Армии. Исчезли благодушие и беспечность в отношении врага, которые имели место среди бойцов в первые месяцы Отечественной войны. Зверства, грабежи и насилия, чинимые немецко-фашистскими захватчиками над мирным населением и советскими военнопленными, излечили наших бойцов от этой болезни. Бойцы стали злее и беспощаднее. Они научились по-настоящему ненавидеть немецко-фашистских захватчиков. Они поняли, что нельзя победить врага, не научившись ненавидеть его всеми силами души.

Не стало больше болтовни о непобедимости немецких войск, которая имела место в начале войны, и за которой скрывался страх перед немцами. Знаменитые бои под Ростовом и Керчью, под Москвой и Калинином, под Тихвином и Ленинградом, когда Красная Армия обратила бегство немецко-фашистских захватчиков, убедили наших бойцов, что болтовня о непобедимости немецких войск является сказкой, сочиненной фашистскими пропагандистами. Опыт войны убедил нашего бойца, что так называемая храбрость немецкого офицера является вещью весьма относительной, что немецкий офицер проявляет храбрость, когда он имеет дело с безоружными военнопленными и с мирным гражданским населением, но его покидает храбрость, когда он оказывается перед лицом организованной силы Красной Армии. Припомните народную поговорку: «Молодец против овец, а против молодца – сам овца».

Таковы выводы из опыта войны с немецко-фашистскими захватчиками. О чем они говорят? Они говорят о том, что мы можем и должны бить и впредь немецко-фашистских захватчиков до полного их истребления, до полного освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев.

Товарищи! Мы ведем войну отечественную, освободительную, справедливую. У нас нет таких целей, чтобы захватить чужие страны, покорить чужие народы. Наша цель ясна и благородна. Мы хотим освободить нашу советскую землю от немецко-фашистских мерзавцев. Мы хотим освободить наших братьев украинцев, молдаван, белорусов, литовцев, латышей, эстонцев, карелов от того позора и унижения, которым подвергают их немецко-фашистские мерзавцы. Для осуществления этой цели мы должны разбить немецко-фашистскую армию и истребить немецких оккупантов до последнего человека, поскольку они не будут сдаваться в плен. Других путей нет. Мы это можем сделать, и мы это должны сделать во что бы то ни стало.

У Красной Армии есть все необходимое для того, чтобы осуществить эту возвышенную цель. Не хватает только одного – умения полностью использовать против врага ту первоклассную технику, которую предоставляет ей наша Родина. Поэтому задача Красной Армии, ее бойцов, ее пулеметчиков, ее артиллеристов, ее минометчиков, ее танкистов, ее летчиков и кавалеристов состоит в том, чтобы учиться военному делу, учиться настойчиво, изучить в совершенстве свое оружие, стать мастерами своего дела и научиться, таким образом, бить врага наверняка. Только так можно научиться искусству побеждать врага.

Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! Приветствуя и поздравляя вас с днем 1 Мая, приказываю:

1. Рядовым бойцам – изучить винтовку в совершенстве, стать мастерами своего оружия, бить врага без промаха, как бьют их наши славные снайперы, истребители немецких оккупантов!

2. Пулеметчикам, артиллеристам, минометчикам, танкистам, летчикам – изучить свое оружие в совершенстве, стать мастерами своего дела, бить в упор фашистско-немецких захватчиков до полного их истребления!

3. Общевойсковым командирам – изучить в совершенстве дело взаимодействия родов войск, стать мастерами дела вождения войск, показать всему миру, что Красная Армия способна выполнить свою великую освободительную миссию!

4. Всей Красной Армии – добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев!

5. Партизанам и партизанкам – усилить партизанскую войну в тылу немецких захватчиков, разрушать средства связи и транспорта врага, уничтожать штабы и технику врага, не жалеть патронов против угнетателей нашей Родины!

Под непобедимым знаменем великого Ленина – вперед к победе!