Историки неоднократно задавали вопрос, какую археологическую культуру оставила «Русь изначальная». Что самое удивительное – археологи, изучавшие раннесредневековые памятники областей, вышеупомянутых как место обитания племени «русов», не слышали этого вопроса. Зато сами мучались загадкой – какому народу принадлежат памятники нижнего и среднего Подонья, частично – Таманского полуострова и восточной части Крыма, объединенные в так называемую салтово-маяцкую (СМК) или просто салтовскую культуру.
Первые известные памятники СМК были обнаружены в самом конце XIX в.: у села Верхнее Салтово на Северском Донце и у Дивногорского монастыря на Дону – т. н. Маяцкое городище. Ныне у раскопанных остатков этого городища, среди белых меловых столбов-останцев (т. н. Див – в честь которых и появилось название Дивногорье), рядом с вырубленной уже в XVII в. в известняке церковью Сицилийской Божьей Матери работники местного музея возвели копию поселения СМК – несколько полуземлянок с глиняными стенами и соломенной крышей. Но эти скромные жилища не дают представления о масштабе и мощи этой культуры.
К настоящему времени археологи обнаружили и исследовали еще несколько десятков ее памятников, в т. ч. свыше 20 белокаменных крепостей сохранившихся в верховьях Северского Донца, Оскола и среднему течению Дона. И это без учета укреплений и городищ, без следа уничтоженных во время многочисленных войн или разобранных «на кирпич» казаками (в российском географическом атласе XVII в. – «Книге Большому Чертежу» – отмечено еще не менее дюжины ныне исчезнувших «древних крепостец»).
Ни в одном регионе Восточной Европы нет такого большого скопления каменных городищ, как на территории лесостепного варианта СМК. Причем зачастую нет и аналогов по мощи, трудоемкости строительства этих оборонительных сооружений и количеству населения, которое они могли укрыть в случае нападения. Так, для постройки Верхне-салтовского городища (самого крупного, археологи считают Верхний Салтов центром салтовской земли) требовалось не менее 20 000 человеко-дней, а в могильниках, прилегающих к этому поселению, покоятся более 100 000 человек.
Как считают археологи, организовать постройку таких твердынь – тем более в таком количестве – могло только государственное объединение. Часто высказывавшееся мнение о том, что это было государство хазар, разбивается о массу археологических данных, показывающих, что салтовские укрепления строились как раз для защиты от врага с востока и северо-востока, со стороны Хазарии. В ряде случаев эти укрепления сливаются в целые оборонительные линии, например, система укреплений вдоль Тихой Сосны и ее правых притоков тянется на 140 км. Несмотря на гибель в борьбе с врагами значительной части важных крепостей (например, Правобережного Цимлянского городища) долгое время такая оборона, по-видимому, была эффективной. Во всяком случае, хазарам, судя по археологическим данным, не удалось завоевать Правобережное Подонье.
Ярким свидетельством существования государства в пределах СМК является собственное монетное производство. Т. е. там, во всяком случае, первоначально, имели активное хождение арабские серебряные дирхемы (судя по ряду богатых кладов монет чеканки до 833 г.). Кстати, именно клады этих монет находимые по всей территории СМК в течении Северского Донца, в верховьях этой реки, Оскола и в среднем течении Дона позволили ученым сделать вывод о том, что салтовские земли – или точнее речные пути – являлись важнейшим звеном в торговом пути с арабского Востока в Северную Европу.
Именно этим дирхемам и стали подражать местные чеканщики, однако с собственными знаками, зачастую буквами известной по надписям на керамике салтовской письменности. Кроме того, отмечает исследователь СМК Е.С. Галкина, эти подражания подчас были лучше арабского оригинала по содержанию и качеству драгоценного металла.
Палеоантропологический материал СМК разнообразен: черепа Маяцкого могильника наиболее близки ранней группе могильников Крыма (долихокраны и круглоголовое узколицее население без монголоидной примеси, родственное захороненным в могильниках Юго-Западного Крыма и в плитовых могилах в Осетии X–XII вв.) и Черняховской культуры.
По мнению патриарха советской антропологии Г.Ф. Дебеца, мезодолихокранный тип Верхнесалтовского могильника наиболее близок к древнему скифскому типу. В Зливкинском же могильнике степного варианта салтовской культуры, также входившем в Русский каганат, и на Правобережном Цимлянском городище обнаруживаются две разноэтничные краниологические круглоголовые серии: европеидная – сарматская и со значительной монголоидной примесью – очевидно, праболгарская.
В лесостепном варианте встречаются и подбойные погребения, связанные с сарматской традицией. То есть потомки сарматов были среди тех, кто входил в Русский каганат, но они не являлись господствующим этносом – русами. Археологически эти сарматы характеризуются погребениями в ямах и европеидным круглоголовым типом.
Наоборот, истоки другого, катакомбного обряда захоронения части салтовцев обнаружены в могильниках Юго-Западного Крыма позднеримского и раннесредневекового периодов, могильниках Северного Кавказа (V–VII вв., близ Кисловодска).
Судя по различному расовому типу останков, различным вариантам могильников (катакомбные и ямные погребения), а также жилищ (прямоугольные полуземлянки и округлые юрты) СМК очень неоднородна, отчего археологи считали ее или полиэтничной или делили на две самостоятельные культуры. По И.И. Ляпушкину это собственно салтовская и зливкинская культуры. По Е.С. Галкиной, речь идет о лесостепном и степном вариантах СМК. Признаками первого, совпадающего с краниологическим типом, являются способ погребения (трупосожжения в катакомбах), бесфундаментные, чаще всего, белокаменные стены городищ, толстостенная большая керамика с примесью шамота, специфические сыродутные горны, не находящие аналогов в Восточной Европе, а также амулеты в основном связанные с солярной символикой.
Один из первых исследователей СМК A.A. Спицын связал основной из исследованных тогда могильников СМК, Салтовский, с аланами. Однако по мере исследований СМК и представлений о подлинном масштабе этой культуры такой тезис стал встречать все больше вопросов. В 1967 г. археолог С.Ф. Плетнева поражалась: «Что же касается лесостепного (аланского) варианта салтово-маяцкой культуры Подонья, то о нем не сохранилось никаких сведений в литературе того времени. Богатый, развитой и воинственный народ как будто совершенно не участвовал в общеевропейской жизни. Это наводит на мысль, что имя аланов скрыто в источниках под каким-то другим общим именем» (От кочевий… С. 186). Исследовательница предположила, что возможно это другое имя аланов – ясы. В пользу этого говорило как будто свидетельство Лаврентьевской летописи, которая (ст. 291) под 1116 г. сообщала о взятии князем Ярополком близ Дона трех «половецких» городов: Галина, Чешюева и Сургова, откуда он привел «ясов, и жену полонил себе ясыню» (по мнению В.Ф. Миллера, название по крайней мере одного из этих городов – Сургов точно объясняется из осетинского сурх хъае еу – «красное село»), Т. е. в начале XII в. ясы на Дону были. Но, во-первых, они были там только островками среди половцев, во-вторых, от времени СМК эти события отделяло три столетия. И характерно, что до этого русские летописи ни о каких ясах в Подонье не знали, таковые как раз четко локализовывались рядом с касогами-черкесами на Северном Кавказе.
В 1970 г. украинский археолог Д.Т. Березовец впервые высказал мысль об отождествлении СМК не с аланами, а с русами арабо-персидских источников. Такое представление действительно совпадает с описаниями восточных авторов, согласно которым три основных центра русов: Салав, Куйаба (или Кукйана) и Арта расположены вдоль среднего течения Дона и/или его ближайших притоков, т. е. именно там, где сосредоточены основные памятники СМК. И что немаловажно, эти описания отражают именно то сравнительно короткое время, когда существовала эта культура, т. е. конец VIII – первую половину IX в.
Район СМК совпадает и с другими географическими деталями страны русов, вплоть до указаний на «горы», на которых расположены их города Салав и Артания. Как известно, Восточная Европа отличается равнинным рельефом, и к северу от Приазовья лишь пики Донецкого кряжа и примыкающие к нему меловые возвышенности (до 100 м высотой), на которых стояли салтовские крепости, могли быть названы «горами».
На территории салтовской культуры существовала развитая черная металлургия, прежде всего оружейная, объемы производства которой подтверждают слова Низами о том, что войска русов казались «залитыми в железо». При этом, например, производство сабель отличалось не только объемами, но и высоким технологическим уровнем, включавшим использование высокоуглеродистой стали, вварку, сварку из двух полос, сложные виды термообработки. Это также соответствует данным арабов («Худуд ал-Алам»), которые удивлялись уровню оружейного производства русов, производивших «очень ценные клинки для мечей и мечи, которые можно согнуть вдвое».
Подобные технологии применялись только в высокоразвитых центрах производства оружия с давними традициями, единством и однородностью, возможной лишь в сфере одной этнокультурной традиции, и скорее всего, добавляет Е.С. Галкина в пределах одного государства. Причем длительные и плодотворные контакты салтовцев с соседями-славянами – носителями волынцевской и наследовавших ей культур (поставлявших русам качественное высокофосфористое железо) наводят на мысль, что не только степи и лесостепь Дона входили в единое государство, но и славяне Поднепровья и Верхнего Дона. В VIII – начале IX в. салтово-маяцкие вещи являются ведущей группой в ареале волынцевской культуры (особенно в богатых погребениях). Это соответствует сообщению географов школы Джайхани о Vantit/Vabnit – «первом городе (земле) на востоке страны славян, некоторые жители которого похожи на русов». Волна влияния русов дошла и еще севернее – на Рязанщину, о чем свидетельствуют рунические надписи на горшке из погребения у села Алекановка и пряслице из села Борки, сделанные салтовским письмом по-славянски. Однако с середины IX в., по мере трансформации волынцевской культуры в роменскую, происходит резкое падение доли салтовских вещей (и падение уровня гончарного мастерства) в сопредельных славянских землях.
Фрагмент надписи салтовским алфавитом
Другие особенности описываемой арабскими авторами страны русов достаточно размыты. Это относится, например, к указаниию, что земля русов необычайно богата как ценными мехами, так и природными ископаемыми. Черные соболя, черные лисицы, свинец (в некоторых переводах – олово) – все это вывозят из Кук(и)йаны (по Ибн Хаукалю) или Арты, Арсы (согласно Ал-Балхи, ал-Истахри). Чернобурая лисица вряд ли может быть географическим маркером: как известно, это лишь мутировавшая рыжая Vulpes vulpes, которая может встречаться где угодно – от Сибири до Северного Кавказа.
Что касается месторождений цветных металлов, то например, Е.С. Галкина считает: на самом деле у русов их не было, речь шла о перепродаже свинца, в свою очередь ввозившегося русами из Заволжья. Это возможно, хотя рудопроявления свинца не редкость и в районе СМК, в бассейне Подонья – Северского Донца, в частности, Курской магнитной аномалии. Тоже можно сказать и об олове, попадающемся в разных местах Центрального Черноземного района. Впрочем, сведения Ал-Масуди о том, что русы располагают еще и богатым серебряным рудником, ведут скорее к Северному Кавказу. Именно там, а конкретно в Осетии (Садонское, Архонское и другие месторождения) сосредоточены крупнейшие полиметаллические залежи Юга России. Причем, как гласило заключение Берг-Коллегии 1766 г., местные руды богаты «как в серебре, так и в свинце», что может подтверждать достоверность различных арабских источников о природных богатствах русов. Точнее русы, по-видимому, импортировали металлическое сырье из этнически и культурно близких им регионов Кавказа для дальнейшей переработки.
СМК и Русь восточных авторов объединяет и тема «русской» письменности. Так, по сведениям Ибрагима Ибн-ал-Якуба (Ибн-ал-Надима) (X в), со слов побывавшего у русов посланника одного из кавказских владетелей у них «есть свои письмена, которые вырезаются на дереве…» (Гаркави…, с. 240).
Перс Фахр ад-дина Мубарак-шах Мерверудди (XIII в.) указал: «У хазар есть письмо, которое происходит от русского… Букв всего 22. Большая часть этих хазар, которые употребляют это письмо – евреи». (Щербак…, с. 281) Мерверудди уточнял, что указанные «русы» – «ветвь румийцев» (византийцев), а буквы в их письме пишутся слева направо, без буквы алеф, как в арамейском или сирийско-несторианском письме, при этом буквы не соединяются между собой.
Очень похоже, что этим письмом была салтовская письменность, огромное число фрагментов которой – в основном на керамике – найдено во время раскопок. Языковеды пробуют читать их, например, по-тюркски или по-ирански, но 100-процентной уверенности в точности этих попыток нет.
По одной из классификаций (впрочем, разделяемой не всеми) ее алфавит делится на два извода – аланский и касожский. В таком случае, наибольшее приближение к алфавиту из 22 букв имеет аланский извод салтовского письма – в нем 23 буквы. (Мерверудди мог и немного ошибиться, но что характерно – в числе этих 23 букв есть и еврейские, что подтверждает данные писателя, что между русами и хазарами происходил какой-то «обмен» в области письменности).
Небезынтересно, что многие из ученых, не признававших СМК «русской», признавали письменность этой культуры близкой к творениям Кирилла и Мефодия. Так, археолог A.A. Спицын, выдвинул гипотезу о том, что именно из алфавита СМК произошла вторая (помимо кириллицы) славянская азбука – глаголица. В 1949 г. В.А. Рыбаков объявил знаки на кирпичах Саркела (перенятые хазарами у салтовцев) «русским алфавитом».
Судя по всему, в этих высказываниях была доля истины. В частности, анализируя надписи салтовской культуры, Г.Ф. Турчанинов указывал: «Некоторые из букв этих надписей по своему виду и звучанию либо совпадают с буквами глаголического и кириллического славянского письма, либо отличаются от них очень незначительно. Наибольшее число встреч, если иметь ввиду не только официальный азбучный кодекс, но и палеографические отклонения от него, приходятся на глаголический алфавит» (Г.Ф.Турчанинов, с. 85).
В любом случае, свидетельств в пользу «русского» характера СМК достаточно. Эта Русь как будто завершила свое существование в первой половине IX в. Посмотрим, что было дальше.