Книга: Локдаун
Назад: I
Дальше: III

II

В Средние века местность вокруг электростанции Баттерси называлась полем Баттерси, там часто селились бродяги и прочие отщепенцы. В 1800-е там устраивали стрельбу по голубям и сельские ярмарки. Там якобы устроили дуэль герцог Веллингтон и лорд Уинчелси, причем оба разошлись по домам без единой царапины. Электростанцию с четырьмя характерными трубами построили в 1930-е, и полвека она изрыгала в воздух над городом густой черный дым, пока ее не закрыли в 1980-е.
Чтобы убрать гигантские турбины, пришлось снять крышу, и почти тридцать лет здание было открыто всем стихиям. Правительство временно заморозило планы частного консорциума по превращению этого места в торгово-развлекательный комплекс и отель, сохранив характерную внешнюю оболочку станции. Над главным вестибюлем наскоро воздвигли крышу, и теперь четыре трубы снова изрыгали в воздух над Лондоном дым. Только теперь там горел не уголь, доставляемый на баржах по реке. Там горели человеческие тела. Жертвы пандемии. Дым, однако, был столь же черным и висел над южным берегом реки призрачным похоронным покровом.
Макнил проехал мимо забора, скрывавшего участок от любопытных глаз. Забор установили строители еще в более оптимистичные времена, создав странную завесу с нарисованными зелеными полями и деревьями под ясным голубым небом. Над ограждением устремлялась в настоящее небо громада электростанции из красного кирпича, темная и сердитая, и на всех четырех углах из нее торчали высокие белые трубы, выплевывающие клубы дыма из топок. С юго-запада, над незаконченными жилыми домами, стояли без дела высокие строительные краны. На северо-востоке раскинулся опустевший новый рынок Ковент-гарден, называвшийся в рекламе «Кладовой Лондона». Вдоль Челси-парк-роуд огромные рекламные щиты выкрикивали слоганы пустым улицам: «Индустриальная революция закончилась», «Информационная эра завершена» и «Я мыслю – значит, я действую. Добро пожаловать в век идей». Макнил поднял взгляд на висящий над головой дым. «Добро пожаловать в ад», – подумал он.
Он свернул на Кертлинг-стрит и подъехал к будке перед синими металлическими воротами. Напротив ворот стоял армейский джип с пулеметом у заднего борта. Сидящие в машине два солдата курили через хлопковые маски. С другой стороны ворот появился охранник в зеленой форме. Он тоже был в белой хлопковой маске и близко не подходил. Макнил вышел из машины и подошел к решетке ворот.
– Документы есть? – прокричал охранник.
Макнил показал удостоверение.
– Полиция. Хочу поговорить с одним из ваших служащих. С Рональдом Казински.
– Подождите, – отозвался охранник.
Он вернулся в будку, а потом пошел дальше, в низкое здание из белого пластика и стекла, странной угловатой формы. В нем находилась модель будущего комплекса. Но владельцы участка никогда и вообразить не могли подобное применение. На траве рядом со зданием стояли две большие бронзовые статуи выше человеческого роста. Мужчина и женщина держали ребенка и протягивали ладони в приветствии. Что именно они приветствуют, оставалось загадкой. Вероятно, жизнь, решил Макнил. И в этом заключалась глубочайшая ирония. Статуи явно служили дополнением к лозунгам на щитах, которые он видел чуть раньше. Было в них что-то почти сталинское.
На воротах щелкнул электронный замок, и они начали медленно открываться. Охранник окликнул Макнила из будки:
– Поезжайте прямо до административного здания и спросите мистера Хартсона. Он там старший.
Макнил миновал приветствующие его статуи и въехал в другие ворота, к кирпичному зданию на полпути от внешней стены электростанции. На обширном пространстве крошащегося асфальта замерли экскаваторы и строительные краны, как застывшие во времени динозавры. К огромным воротам главного вестибюля тянулась очередь черных фургонов без опознавательных знаков, доставляющих свой страшный груз, чтобы сразу же разъехаться за новым по десятку больниц. Паромщики, курсирующие туда-сюда по реке Стикс.
Он припарковался у офисного здания и толкнул двойные двери вестибюля. Женщина за стойкой посмотрела на него поверх маски. Макнил помахал перед ней удостоверением.
– Инспектор Макнил к мистеру Хартсону. Он меня ожидает.
Кабинет Хартсона был на верхнем этаже. Через огромную стеклянную перегородку с одной стороны был виден главный зал бывшей электростанции внизу. Хартсон оказался человеком лет шестидесяти, высоким, худым и лысым, обладающим подобострастными манерами похоронного агента. Макнила притянуло к стеклянной стене. Но сцену, которую он увидел внизу, невозможно было и вообразить. На трех деревянных поддонах, протянувшихся от края до края, лежали тысячи обнаженных тел, сложенные штабелями, как манекены на кукольной фабрике. Ноги и руки переплетались, тела странно блестели, в них трудно было опознать людей. Похожая на утренний лондонский туман дымка дезинфекции заслоняла подробности. Вдоль завихрений и щупалец дезинфицирующего газа медленно двигались жуткие фигуры в синих костюмах биозащиты – безликие, укрытые за тонированными пластиковыми щитками. Они перекладывали тела из фургонов в новые штабеля.
Одна печь, похоже, предназначалась для одежды и белья. Тела скидывали в три другие, прямо на поддонах, с помощью гигантских автопогрузчиков. В течение нескольких секунд, когда дверцы печи оставались открытыми, огонь отбрасывал сквозь пары дезинфекции туманный оранжевый свет, а потом огромные чугунные дверцы снова захлопывались, и здание сотрясалось от их вибрации, как от сейсмических толчков.
Взгляд Макнила скользнул по штабелям отбракованного человечества, и он подумал, не там ли сейчас Шон, его плоть и кровь, ожидает кремации вместе с остальными. Он не мог долго выносить эту мысль, и потому развернулся обратно.
– Отрезвляющее зрелище, не правда ли? – сказал Хартсон. – И мы с вами, волей Господа, пойдем по тому же пути. – Он прошел мимо Макнила к окну, и его маска на мгновение окрасилась оранжевым, когда открылась очередная печь, чтобы принять мертвецов. – Когда-то я был истинно верующим. Добрым католиком. – Он снова повернулся к Макнилу. – А теперь сомневаюсь. – Но потом он разом отбросил размышления о вечном. – Так чего вы хотите от Ронни?
– Просто перемолвиться словечком. Вы знакомы с ним лично?
– Я каждого тут знаю лично. Смерть сплачивает живых. Мы все очень близки.
– Значит, вы в курсе, что у него были приводы?
– А как же. Я смотрел его дело, когда мы набирали людей. Но уверен, все это в прошлом. Его опыт работы с покойниками имел первостепенное значение. Приветливый молодой человек. Трудолюбивый, добросовестный.
– Не возражаете, если я украду его у вас на полчасика?
– Я бы ни секунды не возражал, инспектор. Но он заступает только в полночь. – Улыбка Хартсона носила отпечаток торжественности, как у человека, привыкшего сообщать плохие новости. – Мы тут работаем круглосуточно. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю, как сказали бы наши американские друзья.
Макнил снова обернулся на зал Аида внизу, и на мгновение ему показалось, будто он заметил среди остальных маленькое и скрюченное тельце Шона, зажатое между толстухой и стариком. Но потом видение исчезло, навсегда растворившись в водовороте белых испарений.
Назад: I
Дальше: III