Глава 5
Когда Джон Пеппер прибыл в Чимни-Флэтс, первое, что он сделал, поставив лошадь на конюшню, - это пошел к шерифу. Он нашел Джоша Крегера в его кабинете; тот сидел, закинув ноги на потрепанный письменный стол, который был старым уже двадцать лет назад, а сейчас - и вовсе разваливающимся. Крегер и сам был очень похож на город, которым управлял — грязный, потрёпанный, но пресыщенный. В этом человеке было что-то мерзкое; Пеппер не знал, что именно, но этот человек ему не понравился.
- Шериф, - произнёс Пеппер, налив себе чашку кофе и тут же пожалев об этом, - я здесь ищу человека, который сбежал из тюрьмы в Юме.
- Нейтана Партриджа, - кивнул Крегер.
- Значит, вы меня уже ждали.
Крегер широко улыбнулся. Слишком широко.
- Мне телеграфировали, что сюда прибудет федеральный маршал. Но, черт возьми, в последнее время о Партридже говорят практически все! За прошедшие месяцы это стало обычным делом.
Пеппер отхлебнул кофе и поморщился. Вкус был такой, будто этот кофе уже кто-то выпил, пропустил через себя и снова разогрел.
- Я так понимаю, вы его не видели?
Крегер махнул рукой.
- Ну, если бы я его видел, то он был бы уже заперт в одной из этих камер. Он объявлен в розыск, маршал. Чёрт, думаю, вам не нужно объяснять, что если он появится в моём городе, я его не оставлю прогуливаться по улицам. Всё, точка.
- И до вас не доходили никакие слухи?
- Пока нет. Но дайте им немного времени. Чем больше будет становиться награда, тем больше людей будут сообщать нам, что недавно с ним встретились. Вы же знаете, как это происходит.
Да, Пеппер знал. И ещё он знал, что чем больше будет становиться награда, тем больше вероятность, что люди будут врать о том, что видели его поблизости. Вскоре все новички-охотники за головами, шахтеры, самопровозглашённые линчеватели и простые бродяги-босяки будут тащить за собой невиновных, которых они приняли за Нейтана Партриджа.
Крегер просто захлебнулся бы работой. Это точно.
- Надолго у нас задержитесь, маршал?
- На день или два. Трудно сказать. Я немного осмотрюсь на месте; посмотрю, что увижу.
Крегер снова широко улыбнулся.
- Что ж, надеюсь, вы его поймаете.
- Я постараюсь.
И Пеппер выскочил из кабинета, как ошпаренный. Было в Крегере нечто такое, от чего маршала тошнило.
От этого человека исходил какой-то запах. Запах, который не имел никакого отношения к гигиеническим навыкам. Это был дурной, испорченный запах, и Пеппер учуял его достаточно чётко, чтобы понять, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Помня об этом, он решил, что немного задержится в Чимни-Флэтс. Здесь что-то происходило, и он намеревался выяснить, что именно. Может быть, он сошёл с ума, а может быть, он просто слишком стар для этой работы, но у него было сильное подозрение, что Крегер лжет ему.
***
Сразу после захода солнца к Крегеру пришёл посетитель.
Это был высокий мужчина в плаще цвета хаки и тёмной широкополой шляпе. У него были белые, как обесцвеченная кость, волосы до плеч. Его лицо жесткое, застывшее и уродливое, как первородный грех: левый глаз сидел в изломанной, разбитой глазнице, от которой тянулась паутина глубоко врезавшихся шрамов, вытягивающих угол рта кверху в жуткой гримасе.
Крегер увидел его и почувствовал, как внутри всё окаменело.
- Добрый вечер, - выдавил он из себя, быстро закрывая дверь своего кабинета за посетителем и оглядывая улицу, чтобы убедиться, что никто не видел этого человека.
Хотя Крегер хорошо знал его имя, он никогда не произносил его вслух, иначе здорово бы за это поплатился. Он обнаружил, что слишком сильно нервничает, чтобы даже думать об этом, как будто человек со шрамом мог читать его мысли. Поэтому он называл этого человека Джонс. Просто Джонс. Хотя индейцы-апачи дали ему иное имя - Дьяволицый.
- Расскажи мне, - низким, злобным голосом прохрипел он. - Расскажи всё.
Дрожащей рукой Крегер налил себе чашку чуть тёплого кофе.
- Я нашёл его там, где ты и сказал. На кладбище. И он копал.
- Он разрыл могилу до конца?
- Нет, я его остановил. Но это уже не важно.
Человек со шрамом на лице закурил самокрутку. Дым обволакивал его лицо, как петля, и на мгновение Крегер подумал, что он очень похож на самого Сатану.
- И как ты это сделал?
Крегер откашлялся.
- Все было именно так, как мы договаривались: я сказал ему правду. Сказал, что его жены нет в могиле, и что мы ее так и не нашли.
Мистер Джонс кивнул, и его черные глаза блеснули в свете сигареты.
- И как он отреагировал? - поинтересовался мужчина.
- Как ты и сказал. Похоже, я сказал именно то, что он хотел услышать. - Крегер продолжил рассказывать о том, как ему удалось завоевать доверие Партриджа — или почти удалось: что он привел преступника к себе в хижину, накормил его и поговорил по душам. - Должен признаться, мне и напрягаться не пришлось.
Мужчину со шрамом это не впечатлило.
- Тебе? Напрягаться? Да ты вообще ничего не сделал; просто сказал ему то, о чём он и так догадывался.
- Ну... Может и так.
- Ты отправил его в Дед-крик, как мы и договаривались?
- Да. Я лишь поведал ему одну сплетню, а его мозг сделал выводы сам.
Губы человека со шрамом слегка изогнулись в попытке улыбнуться, как пойманные на солнце черви. До полноценной улыбки им было, как до Луны пешком.
- Ты хорошо постарался, - кивнул он. - Если я найду эти деньги, ты получишь свою долю.
- И ещё... За ним охотится федеральный маршал. Он был здесь сегодня, - сказал Крегер, не уверенный, стоит ли ему вообще об этом упоминать. Как и в большинстве случаев, он предоставил мистеру Джонсу самому решать, что следует делать. - Я слышал, он мастер своего дела. Его зовут...
- Пеппер? - человек со шрамом скривился, будто проглотил что-то прогоркшее. - Джон Пеппер?
- Да, верно. И он хорош, очень хорош. Некоторые говорят, что он - лучший, - сказал ему Крегер. Он специально растравливал своего гостя, потому что видел, как от одного упоминания имени Пеппера того передёргивает. А это приносило Крегеру хоть какое-то удовлетворение. - Слышал, когда он отправляется вдогонку за человеком, то выслеживает его, как ищейка. Маршал не сдаётся до тех пор, пока преступник не вернётся в тюрьму или не окажется мёртв. В любом случае, он их находит. Говорят, он может выследить даже муху в песчаную бурю.
Если мистер Джонс и беспокоился из-за сказанного, то по его лицу прочесть это было невозможно.
- Не будь дураком, Крегер. Это просто сплетни. Пеппер хорош, но он всего лишь человек. Если он встанет у меня на пути, я его прикончу. Все начинает становиться на свои места, и я никому не позволю этого испортить. Ни Пепперу, ни тебе.
Эти последние слова отозвались в пустой комнате эхом предостережения. Как звук захлопнувшейся железной двери... в камере или склепе. Крегеру внезапно стало тяжело дышать.
Человек со шрамом подошел к нему ближе, и это ужасное лицо внезапно оказалось в десяти сантиметрах от его собственного. Дыхание Дьяволицего пахло кровью и железом.
- Слушай меня внимательно, шериф. Сейчас я слишком близок к этим деньгам. Я чувствую их запах. Я чувствую их вкус. - Он усмехнулся при этой мысли; его зубы были узкими и желтыми, как у грызуна. - Если ты или кто-нибудь другой все испортит, я похороню их жалкие задницы. Обещаю.
С этими словами он вышел на улицу.
А Крегер ещё долго не мог сдвинуться с места, и на его лице застыла идиотская улыбка.
***
Джон Пеппер не был уверен, что именно он чувствует в этот момент.
Он стоял в тени конюшни через дорогу от офиса шерифа. Скрытый в темноте, с единственно выдававшим его горящим кончиком сигареты, он стоял неподвижно, обеспокоенный и сбитый с толку.
Он видел, как высокий человек вошёл и через какое-то время вышел из кабинета Крегера. И эта походка, манера поведения незнакомца...
Господи, она была так знакома. Слишком знакома. Она заставила Пеппера думать о невозможном, предполагать безумные вещи, которых просто не может быть. Внутри него начало зарождаться гнетущее предчувствие. Гнетущий страх.
Маршал подождал, пока человек заберется в седло и уедет по изрытой колеями грязной улице. Затем он раздавил окурок ботинком и направился к дощатому настилу перед офисом шерифа.
Когда он открыл дверь, Крегер уже сидел за своим столом и выглядел уставшим.
- А, маршал, - с облегчением выдохнул он.
Пеппер не стал тратить время на любезности.
- Человек, который только что вышел, - произнёс он. - Кто он? Лицо знакомое.
Лицо Крегера побледнело, как свежесобранные сливки.
- Он? Да никто. Просто...
- Правду. Немедленно.
Крегер изо всех сил старался сохранить самообладание.
- Его зовут Джонс. Это всё, что я знаю. Всё, что он мне сказал. Он просто проезжал мимо, потому что охотится за тем же человеком, что и вы.
Это было вполне разумное объяснение. И оно удовлетворило бы Пеппера при любых других обстоятельствах, но не сегодня. Только не этой ночью. Только не после того, что он видел... или думал, что видел. Особенно когда он знал, что Крегер ему лжет. И от этой лжи воняло свежим дерьмом.
Пеппер придвинул стул, сел и положил шляпу на стол.
- Это ваш город, шериф. Мне бы и в голову не пришло наступать вам на пятки. Я бы никогда не стал вмешиваться в дела, которые меня не касаются. Но прямо сейчас, — он хлопнул ладонью по столу, - прямо сейчас вы мне лжёте. И я думаю, что не в первый раз. А теперь, может быть, из профессиональной вежливости вы решите быть со мной откровенным.
Но Крегер уже взял себя в руки.
- Маршал, я слышал, что вы хороший человек. Я признаю это. И я признаю, что у вас есть работа, которую нужно делать. Но не стоит приходить в мой город и называть меня лжецом. Этого я терпеть не намерен.
Пеппер пристально посмотрел на шерифа, но Крегер встретил его взгляд и не отвел глаз.
- Я хочу знать, - спокойно повторил Пеппер, - кем был тот человек.
- Его зовут Джонс. Вам этого мало?! - Крегер попытался выглядеть оскорблённым. - А кто, по-вашему, это мог быть? Нейтан Партридж? Вот как вы считаете?
Но Пеппер лишь холодно посмотрел на него.
- Нет, я не считаю, что это был Нейтан Партридж. Я думаю, мужчина, который только что отсюда вышел, был его отцом, Чёрным Джейком.
***
Было октябрьское утро 1876 года, когда "Черного Джейка" Партриджа повесили в Уикенбурге, штат Аризона. Воздух был холодным, но солнце все еще пыталось поджечь гобелен облаков над головой. В воздухе витала прохлада и сырость.
Джон Пеппер стоял там, среди ещё двухсот человек.
Вокруг висела атмосфера праздника; торговцы продавали всё - от лимонада до жареных тостов со свининой. Мужчины пили и играли в карты и кости. Проститутки открыто торговали товаром и получали рекордные прибыли. Женщины собирались большими группами, разговаривали и веселились, радуясь этому дню больше, чем остальным. Мужчины - поселенцы, шахтеры, солдаты, работники ранчо - пили с раннего утра, и к половине десятого утра многие были пьяны и буйны, и ввязывались в драки прямо на дощатых тротуарах. Были потасовки, были ставки, и не одна женщина забеременела в тот мрачный день.
Дети бегали по улицам, крича, распевая песни и радуясь, что они свободны от учёбы и работы по дому.
Духовой оркестр устроился прямо напротив виселицы под раскидистым дубом и безуспешно пытался сыграть "Соберёмся у реки". Что было нелегко, учитывая, что большинство их членов все утро попивали кукурузный самогон.
Здесь собрались как деревенские жители, так и горожане.
К рассвету они начали толпиться на площади; полные телеги поселенцев и их семей толкались в поисках свободного места. Они заводили знакомства с законниками, шлюхами, бандитами, охотниками, земельными баронами и карманниками. Пеппер слышал, что единственными, кто не присутствовал на казни, были жена и сын Партриджа.
К десяти часам - назначенному времени казни - толпа начала волноваться. Они подобрались так близко к виселице, как только позволяли помощники шерифа. Лучшие места, конечно, заняли отцы города, их приспешники и журналисты, которых приехало немало.
Виселица была собрана из огромных дубовых бревен и столбов. За долгие годы существования дерево обветрилось и потускнело, помогая не одному разбойнику проникнуть в Землю Обетованную.
Пеппер отказался от спиртного, которое текло здесь так же легко, как воды Атлантики, но его соблазнили жареная кукуруза со свининой. К тому времени, как пробило десять, его живот был уже полон. В тот день ему и в голову не приходило, что все это ужасно - превращать смерть человека в цирк. Да это не приходило в голову и никому из присутствующих. Наступали трудные и отчаянные времена, и меры, которые принимал закон, часто были крайними, но необходимыми.
Сразу после того, как часы пробили десять, в толпе воцарилась тишина, когда обреченного вывели из тюрьмы. Его сопровождали не менее четырех вооруженных охранников и сам окружной шериф.
У "Черного Джейка" Партриджа на голове был черный капюшон. Пеппер подумал, что это необычно, поскольку на большинство преступников не надевали капюшон, пока те не достигали самого эшафота.
Но он не придал этому особого значения.
Возможно, это была последняя воля Партриджа.
Пеппер наблюдал за преступником и с некоторым любопытством отметил, что стражники почти волокут его к виселице. И это удивило Пеппера, потому что Черный Джейк был очень самоуверенным и сильным, высокомерным и дерзким. Он был не из тех людей, которые трясутся от страха перед смертью, потому что уже много раз сталкивались с ней лицом к лицу.
Пока толпа выкрикивала непристойности, а газетчики лихорадочно строчили что-то в своих блокнотах, Партриджа провели к лестнице, ведущей на сам помост.
Наверху, на помосте, громко и отчетливо, чтобы все слышали, был зачитан смертный приговор Партриджу.
Священнослужители прочитали несколько молитв, и толпа верующих разразилась несколькими гимнами... но без особого энтузиазма, потому что Джейк Партридж, помимо всего прочего, был кровожадным убийцей, который убивал людей чаще, чем обычный человек почесывает свои интимные места.
Руки Партриджа были связаны за спиной, а лодыжки скованы вместе.
Многие мужчины не решались заговорить в свой смертный час, но Пеппер знал и других, которые долго разглагольствовали на виселице о горестях своего детства и обществе, в котором для них не было места. Но насколько он мог судить — учитывая, что капюшон уже плотно сидел на голове, — Партридж отказался от этого права. Возможно, в этот последний миг ужаса, с которым должны были столкнуться все люди, он решил смиренно пойти к своему создателю, склонив голову и сжав губы.
"Может быть, - подумал Пеппер, - в этом человеке всё же есть что-то теплое и человеческое. Какая-то толика вежливости, порядочности и морали".
Но затем на шею Партриджа была накинута и аккуратно закреплена петля. Казалось, он с трудом держится на ногах, и стражникам пришлось его поддерживать.
Толпа затаила дыхание, пока палач рассматривал свое творение - петлю ручной работы из тончайшей кентуккийской конопли, смазанную маслом до блеска. Его ловкие пальцы почти любовно прошлись по традиционным тринадцати оборотам петли, обвивавшим горло приговоренного, как тропическая змея.
Застучали барабаны.
Палач отступил назад и без дальнейших церемоний распахнул люк.
Раздался женский крик.
Люк открылся, и Партридж упал вниз на метр; петля туго затянулась, а шея треснула четко и громко, как пистолетный выстрел.
Где-то в толпе послышался плач. Мужчины негромко заговорили. Дети захихикали. Пожилая женщина упала в обморок, и ей бросились оказывать помощь.
Но постепенно, потихоньку, толпа расходилась; повозки были загружены, товары упакованы, и люди начали уезжать. Тело Партриджа слегка качалось на ветру, и присутствующий на казне врач подтвердил, что тот мертв.
Джон Пеппер был одним из первых, кто покинул площадь.
А одним из последних был высокий человек верхом на лошади. Но Пеппер этого не видел. Ведь если б видел, то понял бы. Понял уже тогда...
***
Крегер некоторое время просто смотрел на маршала. И было действительно трудно сказать, был ли он просто удивлен, слегка шокирован... или же хотел, чтобы Пеппер так думал. Если он действительно что-то скрывал, то держался сдержанно и осторожно.
- Чёрного Джейка повесили десять лет назад, маршал, и сейчас он гниёт в земле. Он не разгуливает по улицам. Удивлён, что вы этого не знали.
Сидя напротив шерифа в мерцающем свете масляной лампы, Пеппер неторопливо свернул сигарету.
- Я был там, когда его повесили, шериф. Или, по крайней мере, я был там, когда кого-то повесили. - Пеппер закурил сигарету и демонстративно выпустил дым в свинячью физиономию Крегера. - А вы там были? Вы его видели?
- Нет, не видел, - покачал головой Крегер.
- Тогда что, во имя всего святого, вы об этом знаете?
- Я знаю, что когда людей вешают, когда их казнят и должным образом хоронят, они не имеют привычки навещать людей по ночам. Насколько я понимаю, такое случается только в книгах.
Пеппер умел держать себя в руках. Возможно, десять лет назад он бы вскочил и дал по этой жирной морде Крегера за то, что он решил поумничать. А потом ещё приложился бы по этой свинье ботинками. И даже плюнул ему в лицо, сказав, что он - плод нечестивого союза его мамки и хлевного хряка.
Но сейчас он сохранял хладнокровие. Его лицо оставалось бесстрастным и непроницаемым, как мраморный бюст.
Тот, кто первым потеряет контроль в данной ситуации, проиграет.
Поэтому он спокойно продолжил:
- В то утро в Викенбурге стражники вывели осужденного с уже надвинутым на голову капюшоном. Поэтому узнать, кого именно повесили в тот день, не представляется возможным.
- Ну, маршал, я уверен, что это был не кто иной, как Партридж собственной персоной.
- И почему же вы так уверены?
Крегер облизнул губы.
- Ну, я имею в виду... Чёрт, ну это ж... Как там можно обмануть, а? Нельзя же просто приплатить кому-то, чтоб заняли твоё место?
Его логика была, конечно, неопровержима. Пеппер знал это и бесился, потому что его собственный мозг говорил то же самое. И это абсолютно противоречило тому, что подсказывало ему сердце.
Чёрт, наверно он стареет.
Может быть, эти головные боли были признаком того, что его мозг наконец-то превратился в кашу. Но Пеппер не мог с этим просто так смириться.
- Нет, вы, конечно, не можете нанять человека, который взойдёт на эшафот за вас. Это правда. - Он пожал плечами, решив немного сгладить ситуацию. Сбить Крегера с толку. - Вслух это действительно звучит, как сюжет дешёвого бульварного романа. Но что, если имел место заговор? Например, шерифа и самого Партриджа? Может, они опоили какого-то парня и повесили вместо Чёрного Джейка? Что вы на это скажете?
Маска спокойствия, которую так уверенно носил Крегер, начала трещать по швам и сползать, а то, что обнажалось, было самым интересным. Губы шерифа подёргивались, как лягушка на пламени спички.
- Ну, это же безумие! Точно один из дешёвеньких романов, - нервно рассмеялся он. - Такого просто не бывает.
- Разве?
Пеппер решил не настаивать. В конце концов, возможно, он действительно видел не Чёрного Джейка.
Возможно, это был кто-то совсем другой, и, видит Бог, ему отчаянно хотелось в это верить... но, черт побери, ведь его дурацкие предположения действительно вывели Крегера из равновесия. По крайней мере, ему так казалось.
Пеппер знал людей, он охотился за ними всю свою жизнь. И тут же понял, что задел Крегера за живое.
Но было это потому, что случилось невозможное и Черный Джейк все еще был жив, или просто потому, что наш шериф был замешан в чем-то столь же мрачном и тревожном?
Пеппер надолго задумался.
Если всю свою жизнь выслеживаешь людей, то непроизвольно начинаешь изучать поведение личности. Узнаёшь, что человек любит есть, пить, курить. Узнаёшь, какие человеку нравятся женщины - или не только женщины. И даже замечаешь, как человек ходит. Потому что все делают это немного по-разному, а истинную походку очень сложно скрыть или подделать.
А Пеппер одно время изучал Черного Джейка. Он был одним из тех, кто до последнего выслеживал Партриджа. И в этот самый момент Пеппер готов был поспорить на пятьдесят долларов золотыми, что Черный Джейк не тлеет в могиле, а прогуливается по Чимни-Флэтс.
- Нет, сэр, - сказал Крегер, возвращаясь к своей старой привычке прятаться и скрываться, - не могу поверить, что такое случилось. Это слишком дико.
- Может, и нет. Может, и нет. - Пеппер продолжал наблюдать за шерифом сквозь полуприкрытые веки и медленно затянулся сигаретой. - Конечно, это было бы достаточно легко доказать или опровергнуть, не так ли?
Крегер молча смотрел на него. На мгновение маршалу показалось, что шериф сейчас сорвётся. Но нужно отдать ему должное, тот довольно быстро взял себя в руки.
- Конечно, - продолжил Пеппер. - Все, что нужно сделать, - это съездить в Викенбург и вскрыть могилу Черного Джейка.
Но Крегер уже пришёл в себя.
- Но ведь нельзя просто поехать туда и раскопать захоронение. На это нужно разрешение. К тому же, Чёрный Джейк гниёт в земле уже десять лет; сомневаюсь, что от него что-то осталось.
- Думаю, кости останутся. А больше и не нужно, если знать, что искать.
Крегер неуютно поёрзал в кресле и широко ухмыльнулся, как клоун в уличном представлении.
- Ну, мы же просто болтаем, да? Строим предположения?
Пеппер затушил сигарету, поднялся и надел плащ.
- Конечно. Но если по следу Нейтана я никуда не приду, мне придётся отправиться в Викенбург. Эта поездка может оказаться интересной. Очень интересной.
И не тратя время на прощание, Пеппер вышел на улицу.
Он уже посадил семя, и теперь оставалось только посмотреть, какие плоды оно принесет.
Если он хоть немного разбирается в людях - а маршал был уверен, что раскусил Крегера, - то урожай обещает быть очень странным, но очень важным и интересным. Похоже, скоро всё завертится. Пепперу все это нравилось. Он всегда наслаждался ролью, так сказать, катализатора. Маршал чувствовал, что скоро у него снова разболится голова, но он не мог сдержать улыбки.
