Глава 9
Флетчеры жили в социальном доме примерно в полумиле от центра Нью-Милс. Когда-то этот район выглядел совсем по-другому. Дома строили в пятидесятые годы прошлого века, и тогда они были самыми современными. Но прошло более пятидесяти лет, большинство из них все еще сдавалось, и им требовался капитальный ремонт и модернизация.
Мэтту сообщили, что Кристина Флетчер живет с дочерью Карен, сыном по имени Калеб и младенцем. Калебу было восемнадцать лет, значит, он старше Карен.
Дверь ему открыла женщина, очевидно, сама Кристина.
– Вы ее нашли? – мгновенно спросила она.
Мэтт услышал, как в доме лает собака, а потом, взглянув через плечо женщины, увидел, как пес безуспешно пытается открыть прозрачную дверь, отделяющую кухню от остальных частей дома.
– Он не кусается, – сказала Кристина Флетчер.
Мэтт в этом сильно сомневался. Это был метис питбуля, которого, похоже, что-то сильно раздражало.
– Проходите в дом. Поговорим в гостиной.
В доме было не прибрано, везде валялись детские вещи. Коляска стояла у окна, сушилка для белья – перед газовой плитой. Мэтт увидел, что газ включен на полную мощность. На всех стульях и табуретах лежали памперсы и все остальное, что требуется для ухода за младенцем.
– Этот беспорядок из-за нашего Киана. Он требует столько внимания! И мне приходится одной им заниматься, пока его мать не соизволит вернуться, – объяснила Кристина Флетчер.
– Вы точно не знаете, куда могла отправиться Карен?
Кристина фыркнула.
– Вы думаете, что я сидела бы сейчас в этом бардаке, если бы знала? Киан – прекрасный малыш, но он не закрывает рот. Мне все это страшно надоело. Им Каз должна заниматься, а не я. Ему всего полтора месяца, и справляться с ним сложно.
– Обычно им занимается одна Карен? Вы ей не помогаете?
– Нет. Я сразу же ей сказала: это твой ребенок, и я не хочу им заниматься.
У Кристины задрожала нижняя губа.
– Наверное, я с ней обходилась очень сурово. Ей же всего шестнадцать. В этом возрасте еще рано воспитывать детей, правда?
Мэтт ничего на это не ответил.
– Как Карен вела себя перед тем, как сбежать?
– По-моему, ее что-то беспокоило. Я несколько раз спросила, что случилось, но она мне ничего не сказала. У меня возникло ощущение, что она в опасности, что ей что-то угрожает.
– Какого рода опасность? Подумайте. Это может иметь отношение к тому, что с ней случилось.
– Не представляю. Наша Каз не любит о себе рассказывать. Общается она со странными типами.
– Можете назвать какие-то имена, фамилии?
– Нет. Послушайте, вы должны ее найти. Эта глупая сука не должна была оставить ребенка. Она знает, что мне не справиться. От его криков мне становится плохо. Я не сплю, лежу ночами и думаю о Каз и о том, что с ней случилось.
– А раньше она убегала из дома?
Кристина кивнула.
– И возвращалась домой живая и здоровая?
Еще один кивок.
– В таком случае велика вероятность, что и в этот раз произошло то же самое. Она молодая. Вы сами сказали, что в шестнадцать лет очень тяжело оказаться привязанной к ребенку.
– Она об этом не думала, когда ноги раздвигала! Да я убить ее хотела! А теперь она еще меня оставила со всем этим. Я за нее беспокоюсь и им заниматься должна.
Кристина кивнула на коляску.
– А куда она обычно ходит? Вы уверены, что не знаете никого из ее друзей? – спросил Мэтт.
– В последний раз она сбежала год назад. Оказалась в ночлежке для женщин в Хаддерсфилде. Там всем заправляет Памела Энсел. Она мне тогда позвонила. И я особо не беспокоилась, потому что знала: Карен в безопасности. Вся ее компания живет здесь. И парни, и девки. Если бы она жила у кого-то из них, то кто-то мне бы уже сказал.
– А в ночлежке вы были?
Кристина кивнула.
– У них она не появлялась.
– Если Карен не вернется до выходных, мы дадим объявление в СМИ. Покажут по местному каналу и напечатают в газете. Кто-то его увидит. И до Карен это как-то дойдет.
Мэтта никто не провожал. Он сам закрыл за собой входную дверь, повернулся и увидел улыбающуюся ему молодую женщину.
– Мэтт! Что ты здесь делаешь?
Это была его бывшая подружка, Мелисса. Теперь она стала социальным работником и трудилась в Хаддерсфилде.
– Здесь дочь пропала, – пояснил он. – Я тебе могу задать тот же вопрос.
– Меня попросила приехать Кристина. Я давно знаю эту семью. Она не справляется с маленьким ребенком, поэтому попросила нас о помощи.
– Под помощью она имеет в виду передачу ребенка в интернат?
– Ты же знаешь, что я не имею права обсуждать дело Флетчеров, Мэтт. Но я надеюсь, что до интерната не дойдет. Я уверена, что Карен одумается и вскоре вернется домой.
До случившейся с ним трагедии Мэттью был влюблен в эту женщину. Он расстался с ней во время долгого периода восстановления. Он считал несправедливым грузить Мелиссу своими проблемами. Он был в очень тяжелом состоянии физически. К этому добавлялись депрессия и панические атаки. А у Мелиссы и так была морально тяжелая работа. Мэтт решил, что сажать его себе на шею ко всему в придачу ей совсем не требуется. Но дело в том, что Мелисса смотрела на положение вещей совсем по-другому.
– Может, как-нибудь пропустим вместе по стаканчику? – Слова вылетели непроизвольно, он не успел прикусить язык.
– Зачем? Думаешь, что наши отношения еще можно спасти? Или ты из чувства вины спрашиваешь?
Не говоря больше ни слова, она прошла мимо него и постучалась в дверь Флетчеров.
* * *
Может, Вестгейт и милая улочка, но на ней стояло по крайней мере пятьдесят домов. Пока они поговорили только с жильцами из четырех из них.
– Вернулась женщина из соседнего дома – следующего за тем, где произошло убийство, – сообщил Лили патрульный. – Идите к ней, пока она снова куда-нибудь не уехала.
Это была прекрасная мысль. Если кто-то что-то и слышал в день убийства, то только эта женщина. Лили постучалась во входную дверь. И она вскоре распахнулась.
– Констебль Хейнс из отдела сыскной полиции района Восточных Пеннин, – представилась Лили. – Можно задать вам несколько вопросов про соседний дом?
– Вы хотите сказать: про убийство? – Женщина заговорщически улыбнулась Лили. – Да, дорогая, проходите.
Слухи уже распространились. Лили было интересно, как далеко уже знают новость об убийстве. Патрульный в форме, констебль, как и она сама, остался стоять снаружи, а Лили последовала за женщиной в дом. Ее звали Эдна Голдинг, она жила одна. Пока они шли до гостиной, Лили успела узнать, что Эдна овдовела десять лет назад, любит играть в бинго и раз в неделю посещает местный клуб.
– Какой-то период у них было шумно. Я даже им в стену стучала вот этим. – Эдна подняла трость. – Здесь у нас обычно тихо, и мы не привыкли к шуму. Вообще улочка тихая, ничего здесь не происходит. То есть не происходило после того, как эти девицы съехали. Но после убийства улица прославилась. В плохом смысле, конечно. – Похоже, что саму Эдну Голдинг это не беспокоило. – Этот дом теперь будет не продать. Кто тут захочет жить? Мне сказали, что он лежал на полу в кухне в луже крови. Правда?
Лили проигнорировала вопрос и спросила:
– А вы слышали, как ругались или спорили? Когда?
– Сразу после обеда. Он приехал, в смысле этот агент по недвижимости, а через несколько минут она появилась. Они были еще хуже девиц. Она орала на него, ругалась, в общем, был настоящий скандал. Я не поняла, из-за чего они скандалят, но он, похоже, сделал что-то, что ее сильно расстроило.
– А вы знаете, кто эта женщина?
– Они вместе работают. Я знаю, потому что несколько недель назад ходила в их офис. Моя дочь ищет дом. Она еще та штучка.
– Вы про кого говорите? Вы имеете в виду Мэри Солтер?
– Да, дорогая.
– Вы видели, как она уходила?
– Они ругались минут десять, затем она умчалась на своей машине. Она у нее серебристого цвета. После этого в доме было тихо, как в могиле. Я больше не слышала ни звука. Никто даже не пискнул! Это она его прикончила?
– Мы пока не знаем. Идет расследование. Вы общались с девушками, которые здесь жили? Они были последними арендаторами?
– Да. Они где-то болтались почти до рассвета. Вначале их было две, а потом к ним еще одна подружка въехала. Ее я почти не видела. Она редко выходила. Но две другие куда-то уезжали каждый вечер, причем разодетые в пух и прах.
– Вы знаете их имена, фамилии?
– Нет, дорогая. Мы только здоровались, когда видели друг друга, да и даже нос к носу не сталкивались. Вот и все общение.
– Вы очень помогли, миссис Голдинг. Кто-то из моих коллег подъедет чуть позже, чтобы записать ваши показания.
Женщина явно пребывала в возбужденном состоянии.
– Боже! Я никогда не была свидетельницей. А в суд мне придется идти?
– Пока не могу сказать. Посмотрим. – Лили не могла сдержать улыбку.
Выйдя на улицу, Лили позвонила Мэтту.
– Соседка слышала, как Поттер с Солтер ругались. И ругались сильно, громко орали. Потом Солтер уехала. После этого соседка не слышала никаких звуков.
– Отлично! Продолжай опрос соседей. Попробуй найти записи камер видеонаблюдения. Идеальным был бы кадр с автомобилем Мэри Солтер, на котором указано время.
– Когда поедем ее допрашивать? – спросила Лили.
– Я сам за ней заеду и привезу в участок. Мэри Солтер только что стала нашим главным подозреваемым.
