16. Уборщик
Когда море спокойно и мне не нужно бегать взад-вперед, я иногда остаюсь на палубе поболтать с Карлайлом. Наш корабельный уборщик — обладатель таких коротких ярко-красных волос, что они напоминают персиковый пушок, и самой дружелюбной улыбки на всем галеоне. Он далеко не мальчик — скорее, ровесник офицеров, но не один из них. Кажется, у него свое расписание и свои правила, мало совпадающие с приказами капитана, и он — единственный на корабле, у кого сохранилась хоть какая-то логика.
— Я сам выбрал себе работу, — говорил он мне. — Потому что она очень нужная. И потому что вы все такие неряхи.
Сегодня я замечаю, как крысы разбегаются во все стороны от его швабры и исчезают в укромных уголках.
— Проклятые создания! — Карлайл макает швабру в ведро с мутной водой и продолжает мыть палубу. — Никак от них не избавиться.
— На старых кораблях всегда водятся крысы, — замечаю я.
Карлайл поднимает бровь:
— Ты думаешь, это крысы? — При этом он не говорит, кем еще они могут быть. Если честно, животные так быстро бегают и так хорошо прячутся, что я никак не могу толком их разглядеть. Это беспокоит меня, и я решаю сменить тему:
— Расскажите мне что-нибудь про капитана!
— Он твой капитан. Ты должен уже сам знать о нем все, что следует.
Но уже по его тону я понимаю, что он в курсе многих вещей, известных лишь избранным. Но если я хочу получить ответ, мне следует лучше формулировать вопросы:
— Расскажите, как он потерял глаз.
Карлайл вздыхает, оглядывается по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушает, и шепотом начинает:
— Я так понял, что попугай потерял его первым. Мне рассказывали так: попугай продал глаз ведьме, чтобы та сварила зелье, которое превратило бы его в орла. Но ведьма обманула его, выпила зелье сама и улетела. Тогда попугай выклевал глаз капитану, чтобы не одному ходить с повязкой.
— Враки! — ухмыляюсь я.
Карлайл с торжественным лицом разбрызгивает по палубе мыльную воду:
— Эта история правдива ровно настолько, насколько нужно. — Деготь между досками, кажется, пытается спастись от его потопа.
