143. Поражение

Хэл поточил карандаши в субботу. Доктор Пуаро наносит мне визит рано утром в понедельник. Он бы пришел раньше, но ездил на конференцию, чтобы уладить кое-какие дела… пока мой сосед улаживал свои собственные.

Когда врач входит ко мне, я в комнате один. Постель Хэла уже убрали, халаты утащили все его вещи. Пустота на его стороне комнаты похожа на живое существо. Ночью я слышу ее дыхание.

— Я очень сожалею о случившемся, очень сожалею, — произносит доктор. Его яркая гавайка издевается над мрачностью ситуации. Я лежу на спине, стараясь не смотреть в его сторону и вообще не подавать виду, что он в комнате.

— Я знаю, что вы с Гарольдом подружились. Должно быть, тебе сейчас особенно тяжело. — Я не произношу ни слова. — Ничего подобного… не должно было случиться.

Я не могу оставить это без ответа:

— То есть вы вините меня?

— Я этого не говорил.

— Тогда что это было только что?

Пуаро со вздохом отодвигает стул и садится.

— Сегодня у тебя появится новый сосед по комнате.

— Он мне не нужен!

— Ничего не могу поделать. Количество коек ограничено. К нам поступает новый мальчик, и разместить его можно только здесь.

Я все еще не поднимаю глаз:

— Заботиться о Хэле — это была ваша работа! Это вы должны были спасти его от всего — включая его самого!

— Да. Мы потерпели поражение. Мне очень жаль. — Пуаро оглядывает пустоту у противоположной стены. — Окажись я тогда здесь…

— Чтобы вы сделали? Влетели сюда и остановили его?

— Хочется думать, что я почувствовал бы глубину его отчаяния. А возможно и нет. Возможно, это все равно случилось бы.

Я наконец поднимаю взгляд:

— Он умер?

Пуаро сохраняет каменное лицо:

— У него серьезные раны. Он получает наилучшее возможное лечение.

— Вы скажете мне, если он умрет?

— Да. Если посчитаю, что ты переживешь это.

— А если вам покажется, что я не справлюсь?

Доктор медлит с ответом, и я никак не пойму, обманывает он или нет.

— Тебе придется верить мне на слово, — произносит он наконец.

Но я не верю. И не рассказываю, что Хэл перестал принимать лекарства. Он взял с меня клятву молчать. Жив он или мертв, я не предам его доверия. Конечно, донеси я, его бы так накачали препаратами, что он не смог бы сделать того, что сделал. Похоже, я виноват еще сильнее, чем думал. Я не хочу брать вину на себя.

— Вы должны были спасти его, — говорю я Пуаро. — И вы действительно потерпели поражение.

Доктор воспринимает это, как удар, но подставляет вторую щеку:

— Дела ждут, дела ждут, — произносит он. — Мне нужно навестить других пациентов. — Он встает: — Зайду попозже, хорошо?

Но я не отвечаю и решаю никогда больше с ним не разговаривать. Отныне Пуаро для меня все равно что мертв.