132. В полный голос

Ранний вечер. Скоро закат. Солнце уже приблизилось к линии горизонта и отбрасывает на поверхность моря гипнотические отблески. Ветер дует в наши паруса, и мы полным ходом идем на запад.

Я на палубе, с Карлайлом. Он дает мне швабру и позволяет немного поделать его грязную работу.

— Что-то мне не кажется, что капитан это бы одобрил, — замечаю я. — Или попугай.

О капитане уборщик, кажется, не думает вообще ничего, зато про попугая говорит:

— Птица видит все. Я давно перестал пытаться что-то от нее скрыть.

— Тогда… на чьей вы стороне?

Карлайл улыбается и выливает на палубу немного воды, чтобы я мыл дальше:

— На твоей. — Некоторое время он рассматривает меня и продолжает: — Ты напоминаешь мне меня самого, когда я был в твоей шкуре.

— Вы?

— Ага. — Он закрывает ноутбук, чтобы не отвлекаться от разговора. В комнате отдыха мы не одни, но большинство просто смотрит телевизор. Говорим только мы с ним. — Тебе повезло. Мне тоже было пятнадцать, когда случился мой первый эпизод, но я угодил в куда менее приятное местечко, чем это.

— Вы? — повторяю я.

— Сначала они нашли биполярное, но потом мне стало мерещиться что-то совсем уж несусветное, да еще добавились слуховые галлюцинации. Тогда они поменяли диагноз на шизоаффективное расстройство.

Он произносит эти слова в полный голос и без трагизма, который вкладывают в них люди извне. Мысль о том, что Карлайл один из нас, беспокоит меня: а вдруг он лжет? Вдруг он просто хочет запудрить мне мозги? Нет. Это просто паранойя. Так сказал бы Пуаро, и он был бы прав.

Терапевт объясняет, что шизоаффективное — это нечто среднее между биполярным расстройством и шизофренией:

— Следовало бы назвать его триполярным. Сначала накатывает мания величия и ты считаешь себя повелителем вселенной, потом ты уходишь в неизведанные дали: видишь и слышишь всякое — веришь в то, чего не бывает. А после спускаешься с небес на землю и впадаешь в депрессию, осознав, куда тебя занесло.

— И вам позволили здесь работать?

— Я в полном порядке, пока я на таблетках. До меня долго не доходило, но в итоге дошло. Ни одного эпизода за много лет. К тому же, официально я здесь не работаю, а просто помогаю в свободное время. Я подумал, раз уж у меня есть такой диагноз и магистерская степень по психологии, почему бы ими не воспользоваться?

Я не могу с ходу этого переварить:

— А чем вы занимаетесь, когда не отмываете грязь с наших мозгов?

Он указывает на ноутбук:

— Программированием. Разрабатываю игры.

— Быть того не может!

— Слушай, таблетки могут заварить нехилую кашу в твоем воображении, но оно продолжает работать.

Я приятно удивлен и даже польщен. Вокруг нас остальные матросы выполняют задания капитана или просто слоняются по палубе. Великолепный закат блистает всеми цветами.

Уборщик выжимает швабру и оглядывается вокруг, оценивая свою работу.

— В любом случае, — добавляет он, — если путешествие затянулось, это еще не значит, что оно будет длиться вечно.

Он спускается на нижнюю палубу, оставляя меня наедине с этой мыслью. Когда Карлайл исчезает из виду, я замечаю капитана. Он стоит на мостике, своем излюбленном наблюдательном посте. Сейчас его единственный глаз смотрит прямо на меня, и в его взгляде столько кислоты, что я могу раствориться.