127. А ты не думал, что они специально?

Сиделка говорит, что это не отравление, потому что никому больше не стало плохо. Подозреваю, что виноваты баклажаны с пармезаном, которые принесла мне мама. Нам вообще-то не разрешается принимать еду извне, поэтому она протащила их тайком, а я спрятал в шкафу, забыл о них и съел только на следующий день. Вот зачем нужны холодильники. Мне слишком стыдно, и я никому не рассказываю, что сам виноват в своем несчастье. Знает только Хэл, потому что я при нем прятал тарелку. Но он точно меня не заложит. Он больше ничего не говорит ни халатам, ни врачам, ни Карлайлу. От боли я едва могу пошевелиться, только мечусь на кровати. Халаты и лекарства ничем не могут мне помочь. Все их попытки похожи на тушение лесного пожара водяным пистолетом.

Услышав мои громкие стоны, Хэл поднимает голову от очередного размалеванного до неузнаваемости атласа и замечает:

— А ты не думал, что они специально? Может, родители тебя отравили.

— Вот уж спасибо, Хэл, только этого мне и не хватало.

Если честно, я об этом уже думал. Но теперь, после слов соседа, такая мысль кажется весомее. Меня это раздражает. Как будто у меня и без того мало страхов.

Хэл разводит руками:

— Этого тоже нельзя исключать-молчать-минуть-откинуть. Если откинешь копыта, я выпалю в твою честь из пушки, хотя пушку придется притащить твоим родителям.