Зап. 14

Датчики вообще не подняли тревогу.

Они просто отказывали — один за другим. Они не показывали ничего особенного, прочесывая периметр в поисках чего-либо движущегося и массивного во всех доступных на Луне диапазонах, а потом вдруг раздавался треск белого шума — и тишина.

Враг наступал.

Царь Новосоветской империи отдал приказ, и там решили больше не играть в дипломатию, неискренность, шантаж или фабрикацию несчастных случаев.

Враг наступал.

Вот только здесь была Луна. Они могли прислать людей и оружие, но не больше, чем вмещал транспортный корабль, и не больше, чем могла укрыть станция «Заря».

Они не могли прислать ни бомбардировщики, ни танки, ни термоядерные боеголовки, ни флот.

Это была Луна. Здесь армии насчитывали несколько десятков человек, а обычно даже меньше.

А «СильверСэндс», располагавшая восемнадцатью обученными контрактниками и пятью боевыми машинами, была на Луне супердержавой.

Боевая тревога подняла их на ноги, когда отказал третий датчик.

Они на бегу надевали скафандры, чувствуя, как кипит в жилах адреналин, — казалось, будто нечто подобное случается чуть ли не каждую минуту.

— Мы едем сюда, — быстро говорил Тайгер. — Направляемся к вершине кратера Калипп, и там их подождем. Сейчас они проходят через Кавказские ворота, у нас будет время подзарядить снаряжение и укрепиться. Штатские — уходите в пещеры. Откройте проход в «Экспериментальный отсек» и закройте все шлюзы, поддерживайте связь. Остальную часть базы перевести в холостой режим и эвакуировать все что можно, как и запасы гелия. Комбайны остаются — поставим их вместе с грузом реголита перед главным входом на базу в качестве баррикады. После последних потерь у нас нет команды для «Лиха». Этот луноход остается как часть баррикады или как транспортное средство для эвакуации — как решите. На операцию, кроме «Возмездия», едет «Барон Шайба» в составе: Кивак, Кавказ, Маркер, Фоса, а также «Электрический ужас» с командой Моро, Слон, Ангол, Трактор. Меценат, Доцент, Сидней — вы берете «Дикое мясо» и остаетесь оборонять базу. Все вы знаете, зачем мы здесь. Мы никому не причиняем вреда. Мы хотим улучшить нашу судьбу, и имеем на это право. Нам в очередной раз хотят показать наше место — так докажем же им, что они ошибаются, и у нас тоже есть право на жизнь. Мы выживем, и притом с высоко поднятой головой. Удачи и до встречи, когда все закончится. А теперь — по машинам! Быстро, быстро, быстро!

Норберт, не задавая вопросов, бежал к «Возмездию». Кто-то бросил ему автомат, который он подхватил на бегу, не раздумывая. Прыгнув в кресло, он нашарил соединитель и подключил свою СЖО к воздушной системе. Для автомата имелось крепление возле кресла. Они уже тронулись, когда он сообразил, что не попрощался с Николетой. Он понятия не имел, считается ли это у контрактников плохой приметой, но спрашивать ему не хотелось.

Луноход мог двигаться со скоростью пятьдесят пять километров в час, а это означало, что ехать им предстояло часа три.

Добравшись до места, они расположились среди скал. Тайгер сообщил, что до появления противника пройдет как минимум восемь, а скорее всего, двенадцать часов, если у них такие же солнечные панели и аккумуляторы. Он также сказал, что «Заря» номинально рассчитана на команду из четырех человек, и, даже если станция построена с запасом, вряд ли они могли дополнительно прислать больше десяти. Кроме того, учитывая внешний вид «Бурана», было маловероятно, чтобы они сумели прислать какие-то тяжелые машины, а отпечатать их и собрать просто не было времени.

Звучало это довольно ободряюще, хотя ожидание в любом случае трепало нервы.

Они укрепили свои позиции складными корзинами, которые заполнили камнями, хотя те выглядели чересчур легкими для отведенной им роли.

— Может, радар? — словно от скуки спросил Султан.

— Даже не думай. Есть множество аппаратуры, которая реагирует на радарное излучение. Моджахеды могли ехать как дети в тумане, но новосоветские свое дело знают. Спите, пока есть возможность.

Совет выглядел смешным, но более опытные в самом деле начали засыпать. Норберт же чувствовал себя так, будто ему предложили переспать авиакатастрофу.

Они ждали.

В конце концов природа взяла свое, ему захотелось поесть и даже удалось немного вздремнуть.

Внезапно они увидели, как по черному небу движутся две искорки. Одна из них слегка увеличилась в размерах, превратилась в черточку, словно падающая звезда, и устремилась за горизонт, туда, откуда они прибыли, после чего исчезла. Естественно, не было ни грохота, ни вспышки — вообще ничего. Они находились в ста пятидесяти километрах от дома, а на Луне расстояние до горизонта составляет неполных два с половиной километра.

Вторая звездочка вдруг остановилась, став чуть крупнее. Она пылала около секунды, а потом пропала.

Кто-то вскрикнул. Кто-то еще отчаянно выругался. Все, словно онемев, смотрели в небо.

— Султан, свяжи меня с «Твардовским»! Нырок, свяжи с «Сомваром»!

— База не отвечает!

— «Сомвар» не отвечает!

— Курва!

— База могла потерять связь, если сорвало антенны.

— Только бы это не был атомный заряд…

— Спокойно! Сейчас мы все равно ничего не можем поделать. Вызывай «Дикое мясо».

— Не отвечает! Но, Тайгер, если они были наверху — никаких шансов!

— Говорит «Шайба»! «Возмездие», «Ужас» — цель сто семьдесят пять градусов на юг, расстояние тысяча восемьсот! Три машины!

— Нырок, заряжай!

— Готов!

Норберт слушал и смотрел, остолбенев и воспринимая только голоса. Та ракета… попала в базу? «Сомвар» взорвался? Они убили Янки? Беднягу без ног, который благодаря «СильверСэндс» смог остаться на орбите, где он находился в своей стихии? Бомбардировали базу? Николета… Николета мертва? Он не мог этого осознать. Просто не мог. Не верил.

«Если все начнет рушиться, всегда носи с собой капсулы и диски». Безумие какое-то. Норберт достал флакон и проглотил капсулу, запив соком из дозатора в открытом шлеме.

Он понятия не имел, зачем. Просто все вокруг начало рушиться.

Новосоветские всё приближались, постепенно увеличиваясь в размерах. Оставалось лишь ждать.

— Лучше бы они остановились на зарядку.

— Это ты бабушке своей скажи.

Очертания машин стали отчетливее, приобретая угловатую форму. Они напоминали типовые луноходы, такие же, как и у них самих, но казалось, будто их чем-то обложили и добавили какие-то устройства.

— Я беру первого. «Ужас» второго, «Шайба» третьего! Огонь!

Синтезатор затрещал, имитируя выстрелы, несколько мгновений спустя отозвались пушки «Возмездия» и «Электрического ужаса». На корпусе первой машины замерцали вспышки, несколько попаданий блеснуло на верхней броне второй. Третья спряталась за скалой.

Они двинулись вперед, лавируя в лабиринте из камней. Первая машина продолжала стоять, остальные развернулись на месте и помчались в сторону массива Кавказских гор.

«Барон Шайба» вырвался вперед, тарахтя пушкой и плюясь короткими невидимыми очередями выстрелов. Внезапно на его корпусе, со стороны командного модуля, появилось светящееся рубиновое пятнышко, которое тут же вспыхнуло, словно сварочная дуга. Обшивка пошла пузырями и раскрылась наружу, обнажив тянущуюся вдоль всего бока щель. Свет погас, а из борта машины выстрелила струя замерзающего воздуха.

По радио послышался вопль, который тут же потонул в белом шуме.

Очередная канонада. Из первой подбитой новосоветской машины выскочило несколько человек, один присел с какой-то трубой на плече, мелькнул снаряд, таща за собой огненную струю, и взорвался среди скал. Стрелок отбросил трубу и схватился за автомат, но внезапно упал, подпрыгивая и извергая из отверстий в скафандре потоки рыжеватого воздуха. Из нижней части его ранца вырвался сноп пара, волоча упавшего по лунной пыли.

Остальные спрятались между камней. К ним подъехала одна из машин с открытым десантным люком. «Возмездие» и «Электрический ужас» открыли огонь. Луноход новосоветских завертелся на месте, от его борта отлетело что-то вроде листа жести; он заслонил скалы, за которыми скрывались солдаты, какое-то устройство наверху разлетелось на мелкие куски, сзади ударила струя пара, и машина двинулась задним ходом, волоча оторванную решетку. К ней присоединилась вторая, вращая одним разорванным в клочья колесом. Они отступали.

— Будем их преследовать?

— Нет! Десантируй людей, проверьте, что с «Шайбой».

Они вышли через задний шлюз на платформу. Норберт почувствовал, что ноги у него дрожат настолько, что ему пришлось сесть, и теперь перед ним стояла задача не наблевать в шлем и не захлебнуться. Сглотнув слюну, он выпил холодного сока из дозатора. Помогло.

Борт «Барона Шайбы» все еще светился вишневым. Ангол вышел изнутри на пандус и развел руками.

— Все. Кивак, Кавказ, Маркер, Фоса. Все.

Он вернулся на «Возмездие» и тяжело сел.

Кролик и Тайгер тоже вернулись.

Обе машины проехали немного вперед, но новосоветские бесследно исчезли. Найдя очередное защищенное место среди скал, они продолжали ждать.

Норберт смотрел на свои руки в бронированных перчатках, пытаясь осознать происходящее, но у него это никак не получалось.

Он не знал, как долго он так сидит.

Султан за консолью монотонно вызывал базу «Твардовский». Он что-то комбинировал с диапазонами, а потом вдруг окаменел в кресле, закрыв забрало шлема. Видно было, как он шевелит губами, явно с кем-то разговаривая.

Внезапно вскочив, он открыл шлем.

— Тайгер, я вызвал базу. Они живы! Есть потери, но я не могу понять, какие, сигнал все время пропадает, их едва слышно. Но часть наверняка жива! Вот только… Тайгер… — он на мгновение замолчал, кусая губы. — Перед атакой они получили сообщение с Земли. Говорят… что Шаман в больнице. Подозревают отравление полонием.

Норберт слушал все это, чувствуя, как каждый образ и звук выжигаются в его мозгу. Он перестал разваливаться на части, превратившись в регистрирующую машину. Все стало существенным и крайне важным. Возможно, Николета жива. Возможно, Шаман умирает. Возможно, все рушится.

А потом они сидели и ждали развития событий.

Султан продолжал обшаривать частоты, закрыв забрало, чтобы лучше слышать. Кролик снял шлем и почесывал короткую щетину на голове. Тайгер сосредоточенно всматривался в стену. Нырок оперся о борт и таращился в иллюминатор. Норберт записывал — каждый звук, каждый жест и слово.

Внезапно Султан открыл свой шлем.

— Тайгер, я поймал тех русских! Они передают на общем канале! Слушай, они где-то с кем-то сражаются, что-то тараторят, орут, будто их режут, а на фоне всего этого постоянно вызывают нас по-английски. Они просят о помощи! Нас?! Что тут, курва, вообще творится?

Тайгер поднял голову.

— Дай громкую связь!

В кабине поднялся гвалт — крики, ругательства, приказы, а на их фоне полный паники голос, раз за разом повторявший: «Вызываю командира отряда „СильверСэндс“… „СильверСэндс“, ответьте…»

— Чего тебе надо?! — рявкнул Тайгер. — «СильверСэндс» слушает.

— Люди… Тут… что-то… Нас убивают… Бойня… Позвольте нам пройти, мы уходим…

— Что за хрень ты несешь?!

— Слушай… тут, на Луне, есть что-то живое… И оно только что выползло…

— Ты что, ненормальный?

— Включи видеосвязь, сам увидишь… Мы едем в вашу сторону, не стреляйте, прошу вас… Мы сдаемся!

— Если сдаешься, то катись к себе, вы мне совершенно ни к чему. В лучшем случае могу разнести вас в пух и прах. Султан, дай видео!

На экране сперва появился белый шум, затем прыгающая, распадающаяся на пиксели картинка, и наконец неустойчивое изображение с камеры на шлеме. Повсюду бегали люди, некоторые стреляли вслепую во все стороны, слышно было, как они что-то кричат по радио. В поле зрения промелькнуло нечто вроде вытянутой пиявки, облепив бегущего космонавта чем-то наподобие густой смолы. Тот внезапно превратился в облако густого дыма и исчез, оставив вместо себя шевелящуюся, словно кишащую червями лужу. Долю секунды спустя субстанция вновь вытянулась эластичной полосой и скрылась из поля зрения. Дергающаяся камера показала облепивших луноход людей, которые висели на бортах, держась за скобы, и стояли на служебных лесенках, а потом вдруг крупный план борта — видимо, владелец шлема вскочил на подножку. У второй машины полностью отсутствовала передняя часть, будто ее кто-то отгрыз.

— Кто-нибудь мне объяснит, что все это значит? — спросил Кролик.

— Все по местам. Султан, за руль. Нырок, зарядить пушку. Выходим.

Они заняли позиции среди скал. Из «Электрического ужаса» выскочил Ангол и остановился рядом.

— Что такое?

— Русские возвращаются. Хотят сдаться. Утверждают, будто на них напали инопланетяне. Они показали по видеосвязи, что их в самом деле что-то уничтожает. Даже не спрашивай. У меня такое чувство, будто я обкурился.

Норберт молчал, продолжая снимать. Вдали появился советский луноход, но на бортах уже никого не было, а машина виляла, словно подбитая. В двухстах метрах от нее возникла ослепительная вспышка; Норберт из любопытства взглянул в ту сторону, и вспышка погасла, а на ее месте появился словно облаченный в конькобежный костюм силуэт со слегка светящейся каплей на месте лица.

Фигура двинулась к катящемуся луноходу, и ее тут же окутали фонтаны пыли от попаданий из пушки «Возмездия». Силуэт вновь превратился в сияющее веретено и исчез.

Луноход неуклюже затормозил. После некоторой паузы открылся люк, и вышли двое космонавтов с поднятыми руками. Оба тяжело дышали, словно после долгого бега.

— Юрий Соколов, спецназ, — сказал один из них. — У меня нет оружия… Поверьте, прошу… Здесь появилось… нечто… Нас уничтожают. Мы уходим. К вам. Может, там сумеем защититься. Лучше всего бежать с Луны.

— Ты разбомбил мне базу и сбил корабль, скотина. Защищаться негде, и бежать тоже не на чем.

— База повреждена, но не уничтожена, а корабль я организую, только давай убираться отсюда. Эти… это нечто сейчас будет тут.

Прямо с неба упали три черных пятна и распластались, словно слепленные из жирной поблескивающей черноты фракталы. Выглядело это весьма интересно. Норберт стоял среди бегающих в панике людей, фиксируя происходящее. Странное создание выглядело словно пасть некоего морского чудовища, обретшая казавшиеся невозможными очертания. Оно было покрыто концентрическими кругами, усеянными мелкими шипами, которые постоянно перемещались от края к центру, проваливаясь в воронкообразное отверстие, будто диковинный объект непрерывно выворачивался наизнанку. Когда он двигался, из него выстреливал длинный сужающийся отросток, который улетал по параболе куда-то вдаль, и существо перетекало вдоль него в новое место. Если на его пути оказывалось какое-либо препятствие, щупальце проникало сквозь него, превращая в облако мелкого черного пепла, — неважно, был ли это человек, борт машины или что-нибудь еще. Все, что не являлось частью Луны, оказывалось полностью стерто с ее лица. Создания перемещались столь быстро, что, вероятно, никто не успевал в них попасть. А если даже и попадал, то пуля или снаряд попросту исчезали, превращаясь в облачко черной пыли.

Норберт снимал, как погибли оба советских космонавта, как развалился на части «Электрический ужас» вместе с Моро и Слоном, как Тайгер тащил его к «Возмездию», у которого недоставало части шасси с аккумуляторами, а потом вдруг отпустил, увидев Кролика, который взялся за аварийные рычаги и открыл забрало, выпустив облако замерзшего кислорода, после чего свалился в пыль с посиневшим лицом, черными губами и заполненными кровавыми льдинками глазами.

Наконец уже Норберт затащил орущего от ярости и отчаяния Тайгера в «Возмездие», так как черные скачущие фракталы вдруг ни с того ни с сего исчезли — словно самоубийство Кролика отправило их назад в ад или вглубь черной дыры. Все, что происходило, выглядело совершенно нелепо, напоминая некое помешательство, — и потому представляло интерес. Норберт продолжал снимать.

Они сидели, оцепенев от ужаса и не открывая шлемы.

А потом они услышали, как выравнивается давление в шлюзе и раздается стук по внутреннему люку.

— Открой, это я, Николета, — послышался приглушенный голос. Норберт встал и открыл, поскольку помешательство уже переходило все границы. Она стояла на пороге, выглядя неземной красавицей даже в повседневном шерстяном комбинезоне и матерчатых тапочках; кожа ее не лопалась, глаза не превращались в лед, а кровь не кипела в жилах.

Она вошла в десантный отсек, а за ней вошел мертвый Кролик с кровавым льдом в глазах и черными губами. Подняв пистолет, он трижды выстрелил. Тайгер развернулся кругом с маленькой дырочкой в забрызганном кровью забрале и рухнул на пол. Султан и Нырок ударились лицами об окровавленные панели управления. Кролик взглянул на Норберта своими страшными, заполненными кровавыми кристаллами глазами, и тогда Николета издала звук, похожий на хруст выламываемых пальцев. Ответив ей скрежетом трескающегося льда, Кролик поднял панель на полу и всадил три пули в кислородную установку, затем повернулся, вышел через шлюз, а потом как будто вывернулся наизнанку, превратившись в черный силуэт конькобежца, прошел через сверкающие, словно электрическая дуга, ворота и исчез.

Норберт судорожно сглотнул.

— Зачем?

— Такова была цель, — ответила она. — Не борись. Кислородное голодание — это не больно. Просто заснешь тяжелым сном без сновидений. У тебя кислород только в ранце, и ты никуда не сумеешь дойти.

— Но зачем?

— Ваша раса никогда не должна покинуть Землю. Вам придется удовольствоваться орбитой. Вы должны понять, что Луна — не для вас. Нельзя допустить, чтобы вы вернулись в космос. Так же, как одним странам предназначена одна роль, а другим — другая, так и вы должны навсегда остаться на Земле. Некоторые из вас уже это понимают, но другие пытаются изменить будущее. На этот раз ваши действия в самом деле могли многое поменять, сведя на нет многолетние усилия. Пришлось положить этому конец.

— Все дело в том, что мы слишком агрессивны?

— Агрессия — лишь интенсивность тех или иных действий. Дело не в ней. Речь идет об индивидуальном сознании. Это отталкивающая аномалия. Нельзя допустить, чтобы некие существа принесли в космос веру в исключительность каждого индивидуума, в мечты, чувства, суждения, право на бунт. Допустимо лишь отсутствие сознания, деятельность во имя общности. Только те, кто чувствует и мыслит одинаково, способны поступать рационально.

— Кто ты?

— Этот ассемблер был спроектирован специально для тебя. Чтобы на тебя воздействовать, пока не стало ясно, какова твоя роль. Симуляции подтвердили, что она имеет ключевое значение, но у нас не было информации, какое именно. Среди вас множество ассемблеров. Они словно пастухи, которые выращивают вас, ведя в нужном направлении — единых мыслей, единых чувств, единых суждений. И тем не менее, иногда требуется коррекция.

— Николета… у тебя в самом деле нет сознания?

— Этот ассемблер снабжен симуляцией сознания. Она написана специально для тебя, так что ты вносил в него изменения, порой непредвиденные — ошибки, иррациональности. Поэтому он изменил метод твоей коррекции, поэтому он с тобой разговаривает. Ты создал такую необходимость в матрице симуляции. К счастью, этот ассемблер будет немедленно деконструирован.

— А те черные… создания?..

— Это только… — она издала звук электрического разряда. — После их вмешательства не остается никаких следов. Ты не мог исчезнуть бесследно, поскольку вызываешь любопытство у других индивидуумов. Тебя должны здесь найти — как очевидное доказательство, что Луна смертоносна для людей.

Он смотрел на нее с тоской — не потому, что ему было страшно умирать, а потому, что красота ее оказалась обманом.

У него на глазах ее лицо затуманилось, она словно свернулась внутрь, и перед ним вдруг возник очередной блестящий манекен в черном, с едва обозначенными чертами, отчего-то напомнивший Механика. Она повернулась и вышла.

Норберт видел, как она идет, оставляя в реголите овальные следы, а потом исчезает в ослепительной вспышке.

Он остался один с запасом кислорода на восемь часов. В разбитом луноходе. Фиксируя каждую царапину на стекле, поскольку по совету мертвого Механика принял таблетку и превратился в камеру.

Возвышавшиеся над ним склоны были ему знакомы.

«Хватит любого ПЭТ». Любого. Где угодно.

База «Солярис». Убежище, в котором можно ждать спасения.

Запас на восемь часов может показаться большим, но при чрезмерных усилиях быстро уменьшается, а когда идешь по каменистой местности, увязая в пыли, усилия требуются просто огромные. Норберт вышел через шлюз и сбросил в пыль сегвей.

Разложив его, он взглянул на склон, уже зная, в какую сторону двигаться.

В пути он продолжал размышлять о Механике.

Если Механик жив — то кем он был?

Неважно, был ли он одним из пастухов или нет, но это давало надежду. Механик сражался за индивидуальное сознание.

Чем меньше оставалось до базы, тем лучше Норберт узнавал дорогу. Почему Тайгер показал ему эту базу, если о ней мало кто знал? Почему все так переплелось?

Шлюз открывался точно таким же образом, как на подводной базе, и так же просто.

Включив электричество, он пошел проверить кислородную установку. Устройство было мертво — окончательно и бесповоротно.

Кролик.

Кролик, который вошел в лазарет и сказал: «Кислородная установка исправна», а тем временем тщательно с ней разделался.

Норберту удалось выиграть не слишком много времени. Оставался лишь кислород в его ранце и запас в баллонах станции, которого при нормальном функционировании не хватило бы надолго даже одному человеку.

А потом он пошел в лазарет и достал свои мини-диски. Чтобы убедить систему провести анализ томографии мозга с помощью новой программы, потребовалось около получаса. Нужно было лишь ввести свою программу как обновление. Затем он лег на кушетку и дождался, когда кольцо датчика опустится ему на лоб…

— Тайгер, я вызвал базу. Они живы! Есть потери, но я не могу понять, какие, сигнал все время пропадает, их едва слышно. Но часть наверняка жива! Вот только… Тайгер… — Султан на мгновение замолчал, кусая губы. — Перед атакой они получили сообщение с Земли. Говорят… что Шаман в больнице. Подозревают отравление полонием.

Норберт слушал все это, чувствуя, как каждый образ и звук выжигаются в его мозгу. Он перестал разваливаться на части, превратившись в регистрирующую машину. Все стало существенным и крайне важным. Возможно, Николета жива…

Когда запись закончилась, он пропустил все через графическую программу, даже не заботясь о монтаже.

Перейдя в модуль радиосвязи, он установил связь с Землей и вошел в МегаНет, затем выбрал в списке адресатов все порталы, какие только пришли ему в голову, и нажал «Отправить».

А потом Норберт потащился в первую попавшуюся каюту, развернул новенький спальный мешок и достал из кармана серебристую ампулу реверолетерона, после чего включил музыку и выбрал «Space Oddity».

Достаточно было приложить ампулу к плечу и нажать поршень.

Проваливаясь в летаргический сон, Норберт слышал, как центр управления безуспешно вызывает майора Тома.