21
Готовность к пандемии
Невозможно быть готовым ко всему. Ни каждому из нас персонально, ни стране, ни человечеству в целом.
Знать бы заранее, где упадешь, – подстелил бы соломки. Но мы не знаем!
Вспышка болезни потому и превращается в пандемию, что никто не может заранее предсказать, где и когда она начнется, как именно будет передаваться, какие органы затронет у пострадавших. Это же все-таки не зима, которая опять пришла внезапно для российских коммунальных служб, занятых на уборке дорог от снега.
Конечно, врачи и медицинские чиновники в курсе того, что в любой момент может появиться новая зараза, которая примет угрожающие масштабы. Но разве хоть одна страна может позволить себе иметь несколько дополнительных больниц, заранее построенных и экипированных, но законсервированных на случай пандемии? А вдобавок к ним – отряды дополнительного медперсонала, которые в обычное время не нужны, но если вдруг грянет набат, готовы будут приступить к своим обязанностям? Что-то вроде армии, построенной по системе призыва и мобилизации, которая применялась во всем мире в ХХ веке.
Конечно же, это нереально, потому что потребует колоссальных дополнительных расходов “на всякий случай”. Ни одно демократическое правительство, которое начнет так стелить соломку, долго не продержится: избиратели явно не будут довольны, что деньги тратятся не на то, что действительно нужно сейчас (дороги, детсады, работающие поликлиники), а ради предотвращения какой-то мифической угрозы.
Все последние десятилетия по всему миру идет постепенное сокращение койко-мест в больницах. Это происходит и в России, и во Франции, и в Италии, и в США. Почему? Потому что медицина работает все лучше. Операции все более точные и щадящие, времени на восстановление нужно все меньше. Многие болезни теперь можно излечить на дому или амбулаторно – и человека незачем класть в больницу на несколько недель. В итоге лишние койки – а значит, и врачи, и дорогое оборудование – не нужны. Происходит оптимизация расходов.
Получается, ни человечество в целом, ни медицинские службы каждой отдельной страны не могут быть готовы к пандемии в принципе? И никто не виноват?..
Именно последний вопрос – ключевой. Потому что если виновные есть, то они до последнего будут доказывать, что ничего заранее предпринять было нельзя.
Однако давайте посмотрим на факты. По материалам СМИ, около 15 лет назад, после вспышки атипичной пневмонии, в США создали запас из 100 млн масок. Большую их часть израсходовали в 2009 году во время вспышки свиного гриппа. Но… восполнять запас не стали. Ради экономии.
Получается, заранее знали, что может понадобиться, – раз. В какой-то момент понадобилось – два! Но, видимо, решили, что дважды стелить соломку в одном и том же месте смысла не имеет?
Во Франции к 2009 году стратегический запас масок был вообще невероятный – 1,6 млрд. Свиной грипп прошел, и возобновлять запас не стали.
(К сожалению, оба факта объясняются принципом жареного петуха. Когда началась атипичная пневмония, петух клюнул – масок не хватило, потратили деньги на стратегический запас. Когда пришел свиной грипп, маски были в запасе, никто не почувствовал проблемы – жареный петух миновал, а значит, выделить деньги на восполнение запаса было практически невозможно – об этом узнали бы политические конкуренты и обвинили бы действующие власти в напрасном растранжиривании денег.)
Швейцария в 2018 году отказалась от чрезвычайного запаса этанола в объеме 10 тысяч тонн, который мог быть использован для быстрого изготовления санитайзеров.
И это только те данные, которые мы легко находим в СМИ. Возможно, что-то похожее было в каждой стране мира.
Что получается? Многие вспышки новых опасных заболеваний последних десятилетий происходят именно из Китая, с его рынков диких животных.
Все они похожи по клиническим проявлениям.
Для всех требуются одни и те же защитные средства. Причем эти защитные средства даже специально накапливаются на случай новых эпидемий, значит, расходы хоть и большие, но не неподъемные.
Более того, есть научные публикации, которые говорят о том, что такие вспышки возможны снова, – знаменитое исследование 2015 года об опасности коронавируса у летучих мышей, опубликованное в журнале Nature.
И вот мы опять возвращаемся к ключевому вопросу: то, что человечество, что почти каждая из стран нашего мира были так плохо готовы к пандемии, – это несчастливое стечение обстоятельств или все же чья-то халатность?
Когда умирает человек, оставшимся в живых очень важно проверить: умер он сам или по чьей-то вине. Это чувство, что нам не наплевать, – один из самых мощных двигателей прогресса. Докопаться до истины, почему именно он умер, и предпринять меры к тому, чтобы такого больше не было. Казалось бы, что проще?
Отвечает Игнац Земмельвейс, врач-акушер, живший в XIX веке в Австро-Венгерской империи: “Я обнаружил, что роженицы в одном отделении моей больницы умирают чаще, чем в другом. Я нашел лишь одно отличие между этими отделениями: врачи одного из них часто шли принимать роды сразу после того, как работали с трупами в морге. Тогда я потребовал, чтобы врачи после посещения морга мыли руки в растворе хлорной извести. Смертность рожениц упала почти в 20 раз! Когда я попробовал рассказать об этом другим врачам, меня немедленно начали травить, выгнали с позором из больницы, а потом похитили и засадили в психушку, где я и умер от пыток через две недели. Мытье рук стало обязательным для врачей лишь спустя много лет после моей смерти”.
Причин, почему коллеги затравили и убили Игнаца Земмельвейса, несколько, и одна из них заключается в страхе перед ответственностью. Врачи-акушеры всего мира принимали роды в первую очередь у богатых и знатных дам. У которых были богатые и знатные мужья.
И многие из этих дам умирали от “родильной горячки” по “необъяснимым” причинам! Признать, что Земмельвейс прав, – означало признать, что они своими немытыми руками убили вышеупомянутых дам. И тут мы снова возвращаемся к безутешным мужьям, которые, возможно, питали к покойным нежные чувства…
Вопрос, могло ли человечество лучше подготовиться к пандемии коронавируса, – это вопрос о том, кто виноват. И есть ли кому что скрывать. И только если мы сможем дать на эти вопросы прямые и честные ответы, у нас может появиться надежда, что к следующей пандемии мы будем готовы лучше.
