Макензи леденеет, точнее, просто замирает.

– Пойдем в школу? – говорит Арлен, давая понять, что ничего необычного не произошло.

Девушка меряет его взглядом с ног до головы, останавливаясь на шапке, которую пришлось надеть сегодня из-за раны на макушке – последствие удара, нанесенного волной. Арлен не скоро пришел в себя – только под утро. Он весь промок, все болело. Ворот куртки и рубашки были красными, все лицо в крови из разбитой головы. Благо, что не получил сотрясение. Как мог, парень привел себя в пригожий вид, но шапку надеть пришлось – иначе всем было бы видно его рану.

Макензи кивнула, отвечая на его вопрос. Воспоминание о касании к ее коже еще холодило губы Арлена, растягивая их в улыбке. В молчании они пришли к школе, которая еще была закрыта. И стояли молча. Остров тоже молчал; может, жители и проснулись, только не спешили наполнить мир шумом, который и так преследует их. Ничто не шевелилось. Желтые огоньки из окон домов еле рассеивали туман.

Встретившись взглядом с Арленом, Макензи достала из сумки тетрадь. Что-то в их общении все еще пугало. Он не знал, что она сделает или скажет, как отреагирует на его ответы и поступки. Пусть она и привязалась к нему, но еще не открылась.

Вот и все, что она пишет Арлену, а сердце его подпрыгивает до горла и ухает в пятки. Но она не дает ему написать ответ, пишет следующее:

Даже если так, Джокер может в любую минуту вспомнить все, если сейчас помнит хоть часть. Но стоит ли беспокоиться, если помнит он только Макензи?

Отвечает она после секундной заминки. Значит, ее волнует Джокер. Арлен мог бы много чего ответить, но не стал. Сам не зная, по какой причине.

Остров наполнился голосами и шумом, подходили ученики и учителя. Было почти физически больно, что нарушилась святая тишина. Захотелось еще раз коснуться Макензи, ее блаженного спокойствия. Почему он не поверил сразу – ведь она сама как океан.