Они заснули в ее комнате, прогретой днем заблудившимися солнечными лучами и чашками какао.

Арлен отказывался выпускать из объятий Макензи дольше чем на пару минут. Согретая теплом его тела и убаюканная мерным дыханием Арлена, девушка уснула, положив голову ему на плечо. Проснулась она в темноте, рога луны подглядывали в окно. Арлен тоже уснул, все еще сжимая ее в руках, но на них уже было накинуто одеяло. Макензи высвободила одну руку из-под него и убрала руки Арлена – он все так же спал. Тогда Мак встала и прошла в другой конец комнаты, к окну. Взглянула на чернеющие волны – они больше не кричали у нее в голове.

Сейчас был только он – ее Джокер. Он не просил ее прийти, нет, он рассказывал, как это – быть там, собой, разложенным на частицы и собранным заново. Как на плечах сильных вод лежит сама вечность – совсем не тяжелая, если не смотреть ей в глаза, выцветшие от слез.

Макензи в который раз взглянула на спящего Арлена, сейчас он выглядел как мальчик, который догоняет и ловит за крыло первую мечту в жизни, – хрупким.

Тихо, чтобы не разбудить парня, она находит под кроватью краски и листы и садится писать последнюю картину для выставки при свете неполной луны. Лицо Арлена закрывают волосы, отливающие сталью, губы чуть приоткрыты, мышцы полностью расслаблены, и только темные брови четко птицами пролегли на картине.

Когда тени начали подниматься с острова, Макензи вышла из дома. В воздухе пахло осенней свежестью и солью – самый неуверенный запах, но в этот раз девушка была уверена.