Солнечный свет наполнял комнату, отбрасывая блики на золотых подсвечниках, развешанных по стенам, и заставляя блестеть искусные узоры на темно-синих коврах. Изящная кушетка была сдвинута к окну, а два стула стояли прямо перед камином. Открытая дверь вела в просторную, ярко освещенную спальню, где виднелись утонченная тумбочка возле большой кровати с балдахином из тонкого белого шелка, а также дверь, по всей видимости, в гардеробную.

– Тебе нравится? – спросил Туаталь. – Я надеялся, что ты могла бы… Мы могли бы… – Он нахмурился и нерешительно откашлялся. – Надеюсь, ты сочтешь покои удовлетворительными.

– Они просто чудесные! – заверила Клэр, поднимая глаза на короля, который казался слегка смущенным, хотя и непонятно чем. – Что ты собирался сказать до этого?

Он внимательно всмотрелся в ее лицо, на секунду задержавшись на губах, а потом встретился с нареченной взглядом.

– Обычно супруги делят покои, но я не хотел тебя испугать.

Клэр почувствовала, как к щекам приливает жар, и на секунду опустила глаза. Честно говоря, она пока не слишком задумывалась, что будет после свадьбы, сосредоточившись на мыслях о самой церемонии, об ослепительной улыбке и смеющихся глазах Туаталя и об общей атмосфере ликования и радости.

Хотя и идея жить вместе с мужем в одной комнате вовсе не казалась неприятной. Она решительно встретилась с ним взглядом.

– Ты совершенно меня не пугаешь.

– Действительно? – Он выразительно выгнул одну бровь. – Это… хорошо? Так ведь? – Его дразнящая улыбка заставила сердце девушки биться быстрее.

Она взяла короля за руку и почувствовала, как он едва заметно расслабился.

– Присядем? – спросила она.

Усадив Клэр на стул, Туаталь изящным жестом разжег камин, затем всмотрелся в ее лицо и задумчиво улыбнулся.

– Ты не выглядишь счастливой. Может, тебе хотелось бы изменить решение?

– Нет. Просто у меня осталось так много вопросов. – Собеседник лишь молча склонил голову к плечу, приглашая ее продолжать. – Мне казалось, что кухонный нож обжигал тебя и келпи, а также испарял кандалы из айша, так как железо несовместимо с магией. Однако в человеческой крови также есть железо – гемоглобин, который делает ее красной. Кровь же фейри голубая как раз из-за его отсутствия. Но если нержавеющая сталь вас обжигает, то почему ты не пострадал от моей крови? Вернее, вопрос таков: если железо в моей крови причинило вред подданным Неблагого двора, то почему тогда ты от него не пострадал?

На лице Туаталя медленно расцвела недоуменная улыбка.

– Из всех вопросов, что ты могла мне задать, тебя интересует именно этот? Ты не перестаешь меня удивлять, Клэр. – Он скользнул взглядом по губам собеседницы, по медальону на ее шее и застыл на их сплетенных пальцах. Затем глубоко вздохнул и продолжил: – Сторонников Таишеса обожгло не железо в твоей крови, а твоя стальная воля. Сама по себе кровь бы не сумела причинить им вреда. Людей и раньше убивали с помощью оружия из магического айша, а иногда даже употребляли в пищу, как ты наверняка слышала. Никто, кроме тебя, и не думал, что причиной поражения армии Неблагого двора является железо в крови… Сомневаюсь, что кто-то вообще подозревал об этом обстоятельстве. Оно связано химически, и количества его недостаточно, чтобы стать опасным для фейри. Ты пожелала, вложив всю душу, чтобы топор остановился, а желание и воля героя – очень мощная сила. Само собой, формулировка приказов у тебя пока… неидеальна и над ней предстоит много работать, однако обстоятельства помогли сконцентрировать и направить усилия, и чары превратили железо в твоей крови в оружие.

Заметив удивление Клэр, Туаталь улыбнулся и продолжил:

– Да, ты впервые применила магию. Что произошло весьма своевременно, смею заметить. А фойнше кумчата усилила заклинание. Повторно ты использовала чары, отгоняя приспешников Таишеса. Тот ход был просто гениальным. – Он задумчиво нахмурился. – Я не ожидал, что даже с помощью проводника твоя кровь возымеет такой эффект. Ты это спланировала заранее?

– Вовсе нет. Просто надеялась, что железо окажет хоть какое-то воздействие.

Между ними повисла тишина, словно безмолвие перед грозой, а потом Туаталь слегка усмехнулся, так же невесомо и почти незаметно, как касался и руки Клэр.

– Значит, ты и сама не осознаешь, насколько сильна твоя воля. Если отдающий приказ не представляет действия заклинания, обычно магия не срабатывает. Скорее всего, помогло то обстоятельство, что после демонстрации с минотавром подданные Неблагого двора ждали чего-то. И один из стоявших ближе всех фейри почти наверняка слишком живо представил себе картину, как твоя кровь может быть опасна. Совпав с твоим представлением о вреде железа для врагов, тот образ придал форму твоему желанию. А стоило остальным увидеть на самом деле, как соратника обжигает кровь, как все поверили в возможность подобного и даже дополнили своими страхами. Ты знала, что к тому времени, как они добрались до целителей, то уже заражали всех окружающих? Не удивлюсь, если их воображение придало твоему заклинанию куда большую угрозу, чем было задумано изначально. Иногда достаточно одной искры, чтобы вспыхнуло пламя. – Он усмехнулся. – Ты произвела неизгладимое впечатление. Осмелюсь предположить, что спустя пару сотен лет на гобеленах тебя будут изображать уже метающей огненные шары и лично разгоняющей многотысячные армии.

– Как будто я это планировала, – тихо фыркнула Клэр.

– А разве нет? – Туаталь удивленно вскинул брови. – Даже если бы я неделями размышлял над стратегией, у меня не вышло бы одержать настолько безоговорочную победу.

– Но я просто блефовала, – с улыбкой произнесла она, вспоминая свои радость и облегчение, когда помощники Таишеса сбежали.

– Ты уверена?

– Э-э… да? – удивленно заморгала Клэр. – Я вспомнила, как хорошо этот прием сработал с наядой, и просто постаралась выглядеть увереннее, чем чувствовала себя, предположив, что тысячелетние существа не могут быть безрассудными. Нельзя прожить так долго, рискуя без необходимости. А потому я решила напомнить им, что осторожность – неотъемлемая часть доблести.

– И все же я не уверен, что ты блефовала, – улыбнулся Туаталь. – Возможно, ты так думала. Твоя храбрость проявляется особенно сильно в тех случаях, когда победа кажется тебе недостижимой. Но думаю, ты только убедила себя, что блефуешь. – Заметив недоуменный взгляд девушки, он пояснил: – Ты сумела обратить в бегство лучших воинов Неблагого двора одним лишь усилием воли, придав необыкновенную смертоносность своей крови. Даже мой отец на протяжении полусотни лет боевых действий между нашими королевствами не сумел сделать ничего даже отдаленно похожего, а ведь в его распоряжении была вся магия. Пожалуй, Таишес не напрасно тебя опасался.

– И что бы я смогла ему сделать? – недоверчиво приподняла брови Клэр.

– Даже не смею предположить, – ухмыльнулся Туаталь. – Однако я поверил, что ты в состоянии осуществить свои угрозы.

– Действительно? – удивленно спросила она.

– Через нашу связь с помощью фойнше кумчаты обещание прозвучало правдивее, чем все, что ты говорила раньше. – Его глаза сверкали от гордости. – А потому я поверил в предостережение, как и Таишес. Хотя мы оба не могли даже предположить, на что оно может быть похоже.

– Значит, я настолько непредсказуема? – рассмеялась Клэр. – А мне-то казалось, что ты точно понимаешь мои намерения.

– Совершенно их не представлял. Это фейри – предсказуемые существа, так как не могут меняться, в отличие от людей, которые час за часом превращаются в совершенно других личностей.

Она подозрительно взглянула на собеседника, ожидая увидеть в его глазах насмешку, однако тот лишь улыбался с выражением робкого восхищения. Лучи заходящего солнца наполняли комнату розовато-золотистым светом.

– У меня остались и другие вопросы, – наконец произнесла Клэр. Легким движением руки Туаталь зажег свечи в канделябрах и заставил вспыхнуть огонь в камине, так что по стенам заплясали отблески пламени вперемешку с тенями, а затем вопросительно посмотрел на нее.

– Какие же?

– Например, как ты вообще оказался в плену? Твой дворец находится так далеко от границы, что мне пришлось добираться до нее целую вечность. А на границе я и вовсе упала в реку, где меня едва не съела наяда.

– Рейи? – тихо усмехнулся король. – Должно быть, ты ей понравилась, раз она тебя отпустила.

– Мне так не показалось. Почти уверена, что ее точные слова звучали: «Ты выглядишь аппетитно».

– Она права. Наяда является одной из самых опасных моих подданных, но едва ли ее можно назвать злой. Она не питалась людьми с тех самых пор, как мой дедушка был еще ребенком. Хотя я не знаю точно, было это воздержание намеренным либо же вызванным тем фактом, что за это время ей не встретился больше ни один человек.

– Ты намеренно избегаешь ответа на мой вопрос? – внимательно взглянула девушка на Туаталя. – Или же уклончивые фразы – твоя обычная манера разговора?

– Если так желаешь знать, то я долго шел. – Многозначительно изогнул он одну бровь, явно намекая на тот ответ, который сама Клэр дала когда-то химерам.

– Что? Значит, ты сам позволил себя схватить? – воскликнула она, подумав про себя, что давно подозревала нечто подобное. – Но почему?

– Старался выиграть время. – Король отвел глаза.

– Для чего?

– Скорее, для кого. Для тебя.

Она прищурилась и постаралась рассмотреть истину, скрытую за тонкими чертами лица и невероятным искрящимся взглядом, за уклончивыми словами и постоянной иронией, с которой тонкие губы изгибались в язвительной улыбке.

– Я серьезно, Туаталь! Мне нужно знать, почему ты оказался в плену. – Клэр вдруг почувствовала, как сердце сжимается от дурного предчувствия, что сейчас она услышит нечто ужасное, и почти сразу расхотела знать правду.

– Я сделал ставку. – Тихий, но отчетливый голос Туаталя расплавленным золотом заструился по ее венам. – Таишес жаждал заполучить фойнше кумчату, но она ни под каким видом не должна была у него оказаться, ведь используя ее мощь, он не просто завоевал бы мои земли, но и разрушил бы границу между нашим миром и миром людей. Способность путешествовать между мирами издревле принадлежит только монархам Благого двора как часть сил, даруемых фойнше кумчатой. Если бы вражеский король завладел ею, то в опасности бы оказался и ваш мир. Вот только мы постепенно проигрывали войну. Граница вот-вот должна была пасть под натиском неприятельских войск, а у меня не было партнера, который помог бы противостоять им, используя вторую часть наследной магии.

Король тяжело вздохнул, погрузившись в воспоминания, а затем продолжил:

– Когда ты помогла отразить набег огромных крыс – авангард Неблагого двора, – я отдал тебе часть фойнше кумчаты, хотя и не наделяя силами, которые она могла вместить, так как ты еще оказалась не готова ими распоряжаться, да и они требовались мне для отражения атак вражеской армии. Я поступил так, потому что даже крохотная часть мощи медальона могла обеспечить тебе защиту и помочь стать самой собой: яркой, сияющей Железной королевой. Когда ты явилась в лазарет, в войне на тот момент наступил переломный момент, когда она казалась уже проигранной. Но ты сумела проникнуть за завесу между мирами лишь при помощи собственной силы воли и защиты фойнше кумчаты, которая привела тебя в самое безопасное место королевства.

Он восхищенно посмотрел на Клэр и добавил:

– Тогда я увидел возможность спрятать остаток моей магии и способность путешествовать между мирами там, где Таишес никогда бы не обнаружил: поместил все силы в твой медальон и сделал их невидимыми для всех, кто будет искать, даже для себя самого, хотя и оставил воспоминание, что передал все тебе, а потом отправил вас с братом обратно в мир смертных, куда королю Неблагого двора дорога была заказана. Спустя некоторое время я захотел напасть на вражеский дворец, чтобы добиться успеха в войне, но к тому моменту исчерпал свою магию до капли, а потому решил отправиться к тебе и вернуть мощь фойнше кумчаты. Вот только ты не захотела ее отдавать…

– Но… – Клэр остановилась, не решаясь перебивать собеседника, который задумчиво нахмурился.

– Да, ты права, ты и сама не помнила, что обладаешь подвеской, и не могла отдать ее мне. Чары скрывали ее даже от тебя самой. Что привело нас к победе, ведь та удобная возможность напасть на дворец впоследствии оказалась ловушкой Таишеса, чтобы заполучить желаемое. Однако в то время я пришел в отчаяние. Думаю, еще одной причиной моей неудачи стало то, что ты была пока не готова стать королевой, поэтому фойнше кумчата защитила тебя.

– Она обладает разумом? – удивилась она. – Ты говоришь так, словно медальон в состоянии принимать собственные решения.

– Не совсем так. Но иногда он и вправду действует так, словно понимает происходящее. Например, отдает предпочтение одному человеку перед другим или одобряет какие-то их планы. Возможно, им движет подсознание одного из носителей, настоящих, прошлых или будущих. В конце концов, когда дело касается магии, все куда сложнее, чем кажется.

Клэр внимательно посмотрела на Туаталя и подумала, насколько же он умело избегает прямого ответа на вопрос, рассказывая так обстоятельно и четко, но не особенно информативно.

– И все же, каким образом ты оказался в плену? – мягко повторила она.

– Я же говорил: долго шел. – Он улыбнулся, но в глазах светилась грусть. – Я пришел в земли Таишеса и выкрикивал его имя до тех пор, пока многочисленные шпионы не нашептали повелителю, что безумный король Благого двора сам явился и желает попасть в заключение. – Туаталь усмехнулся. – Хотелось произвести соответственное впечатление, понимаешь ли.

– Но почему? Зачем ты так поступил, ради всего святого?! – воскликнула Клэр, ее голос оборвался. – Ты разве не понимал, что с тобой сделают?

– Само собой, имел общее представление, хотя детали решил оставить на волю воображения, – язвительно приподнял белоснежные брови король. – Как я и говорил ранее, плен позволил выиграть время. Если бы Таишес силой прорвал оборону границы и захватил меня на моей же территории, то вскоре узнал бы, что наши войска обессилены и сразу же подчинил бы себе земли Благого королевства. Я же явился сам, объявляя во всеуслышание о своих безграничных возможностях, а потому он решил проявить осторожность и сначала узнать, какой коварный план я замыслил. В особенности, не обладая фойнше кумчатой. Наверняка властелин Неблагого двора подумал, что я передал ее кому-то, чтобы заманить его в ловушку. Война на тот момент и без того длилась уже полвека, несколько месяцев можно было и подождать, чтобы удостовериться в отсутствии подвоха.

Туаталь сделал паузу, устало закрыл глаза и продолжил:

– Конечно, я понимал, что меня обыщут. Магия Неблагого двора крайне темная, неприятная и холодная и растекается по венам, как отрава, проникая в самые отдаленные уголки разума в поисках воспоминаний о фойнше кумчате. Но в том-то и заключался мой расчет: можно было смело отправляться в руки врага, так как мне и самому было неизвестно местоположение наследной магии. Вне всякого сомнения, это был отчаянный поступок, но я и был в отчаянии, не в состоянии больше ничего придумать. Тогда я перенес сознание в твою подвеску, оставив себе только крохи, достаточные для осуществления дальнейшего плана, и стер малейшие воспоминания о фойнше кумчате: что она собой представляет, как выглядит, где спрятана. А потому Таишес не сумел ничего обнаружить, когда допрашивал меня. – Голос собеседника оборвался. – Таким образом я смог выиграть необходимое время.

– Значит, ты блефовал, – прошептала Клэр, едва не задыхаясь от внезапно обрушившегося на нее осознания, насколько гениальным и дерзким был план Туаталя. – Сделал вид, что сильнее, чем на самом деле, чтобы заставить короля Неблагого двора тебя испугаться и отложить наступление.

– Так и было задумано. – Он выглядел польщенным. – Ты, моя Железная королева, поступила точно так же, если я правильно понял.

– Но ты… Но… – Девушка не могла выдавить из себя ни слова, вспомнив зловонную темницу, в которой обнаружила Туаталя. – Каким образом ты рассчитывал сбежать? Ты говорил, что сомневался в моем возвращении.

– Сомневался, но все равно надеялся, что ты придешь. – Он улыбнулся, поднес руку Клэр к губам и по очереди расцеловал каждый палец. Затем посмотрел на нее, заметил недоумение и мягко добавил: – Моя вера в тебя была сильнее страха перед Таишесом.

– Ты верил в меня? – Она не могла отвести взгляда от глаз собеседника, ярких, как молния в ночном небе.

– Кроме того, у меня оставалось не слишком много других вариантов, – слегка улыбнулся он и прижался щекой к тыльной стороне ее ладони, которую нежно сжимал в своей руке. – Я надеялся, что если дам тебе достаточно времени, то с помощью фойнше кумчаты ты сумеешь стать героем, в котором мы так нуждались.

– Ты и правда в меня верил. – Клэр почувствовала, как на душе становится тепло.

– И до сих пор верю.

– Тогда почему ты так долго играл роль человека в черном, короля из моих кошмаров?

– Мне пришлось действовать в тех рамках, которые ты сама установила, загадав желание превратиться в героя. Для этого требовалось победить злодея, и я стал им, чтобы защитить тебя. Таким образом, ты столкнулась со мной, а не с Таишесом. По крайней мере, до недавних пор, когда и получила это звание по праву.

Клэр представила, как встречается лицом к лицу с чудовищным королем Неблагого двора в детстве, и содрогнулась.

– Ты позволил мне тебя возненавидеть.

– Вынужденно, но да. Мне требовалась твоя помощь: лишь человек мог проскользнуть сквозь магические стены темницы, где держали Финтана. Так что я отправил тебе на подмогу Фаолана, а сам отвлек Таишеса, чтобы дать вам время сбежать. Потом вернулся по своим следам обратно, забрав по пути Фаолана и Риагана. – Заметив ее вопросительный взгляд при звуке последнего имени, он пояснил: – Это зеленый воин фей.

– Спасибо. – Клэр на секунду закрыла глаза, справляясь с нахлынувшим чувством вины. Туаталь лишь улыбнулся. – Я ужасно тебя боялась, знаешь ли.

– Что ж, это продлилось недолго, – многозначительно заметил он, заставив собеседницу залиться румянцем. – К тому моменту, как ты преодолела испытание, я уже любил тебя настолько, что вручил власть над собой, а потому с трудом противостоял приказу оставить тебя в покое, когда явился просить обратно фойнше кумчату. И все же отчаяние и необходимость придали сил не подчиниться велению. Но ты отказалась возвращать подарок.

– Зря я так поступила. Почему ты просто не снял медальон, когда я потеряла сознание?

– Я не мог. Отчасти потому что уже скрыл ото всех, включая самого себя, местонахождение кулона, но в основном потому… – Туаталь задумчиво нахмурился. – Мне кажется, магический предмет и сам не желал, чтобы его забирали. Он обладал частью силы и был призван помочь тебе стать героем, стать самой собой. Как я уже говорил, ожерелье являлось просто символом того, что очень сложно описать словами: особого свойства власти правителей Благого двора, магической мощи, а также установленной связи доверия и сотрудничества. Пожалуй, за неимением другого выражения, можно сказать, что фойнше кумчата привязалась к тебе на момент моего визита с просьбой ее вернуть, а потому не пожелала оставлять тебя. Думаю, все мои попытки снять медальон у тебя с шеи оказались бы тщетными, несмотря на то, что я обладал законным правом потребовать дар назад.

Клэр глубоко вдохнула и медленно выдохнула, усваивая полученную информацию, а затем наконец озвучила вопрос, который волновал ее с тех самых пор, как выяснила, что она владеет загадочной фойнше кумчатой.

– Но почему ты надеялся, что я приду спасать тебя, если был в курсе моего обладания подвеской? Разве ты не боялся, что Таишес попросту убьет меня и заберет то, что так хотел? – Ее голос дрогнул.

– Клэр! – Туаталь резко втянул в себя воздух, словно получив удар. – Неужели ты действительно считаешь, что я готов был рискнуть твоей жизнью с такой легкостью? Ты настолько низкого мнения обо мне?

– Я… – Она подавила неожиданно подступившие, непрошеные слезы. – Нет, конечно. Я знаю, что тебе пришлось так поступить. Я не злюсь, просто пытаюсь разобраться.

Король провел кончиками пальцев по ее щеке с бесконечной нежностью, затем скользнул по линии челюсти и прикоснулся к губам.

– Фойнше кумчата являлась для тебя самой надежной защитой. Я спрятал ее так, что никто не сумел бы отыскать. Даже если бы Таишес сорвал подвеску с твоего мертвого тела, то не обрел бы власть наследной магии. – Заметив непонимающий взгляд девушки, Таишес пояснил: – Медальон является лишь ее отображением, символом и была скрыта внутри тебя самой. Да, ожерелье обладало толикой силы, однако сама фойнше кумчата – нечто большее, чем бронзовое украшение, а потому и отнять его у владельца не так просто. Воины Неблагого двора во главе со своим властелином не осознавали, что ты имеешь доступ к магии, а считали героиней, так как видели твои храбрые поступки и проявленное милосердие, а потому боялись бросать тебе вызов. И были правы.

– Я должна была вернуть тебе силы по собственной воле, правильно? – Клэр закрыла глаза, стараясь вспомнить детали. – В подвеске скрывалось твое сознание, которое общалось со мной в снах, именно поэтому ты снова обрел разум, получив фойнше кумчату обратно, так?

– Я действительно спрятал свое сознание в твою подвеску, хотя все было несколько сложнее. И вверил его в твои руки.

– А если бы я умерла раньше, чем отдала ожерелье? Что бы произошло тогда?

– Магия Благого двора оказалась бы потеряна навсегда. Возможно, даже исчезла бы. – Туаталь нахмурился с задумчивым выражением лица. – Я принял во внимание подобную вероятность. Какой бы ужасной ни выглядела перспектива, она оставалась более предпочтительной, чем передать в распоряжение Таишеса такую силу. В этом случае хотя бы мир смертных очутился вне его досягаемости.

– А ты навечно был бы обречен на участь безумца, – прошептала Клэр и похолодела от ужасной мысли.

– Вечность – слишком долго даже для фейри, – практически безразлично пожал плечами Туаталь. – Рано или поздно моим мучениям настал бы конец. Скорее ранее, так как вряд ли бы Таишес решил оставить меня в живых после завоевания Благого королевства, вне зависимости, обнаружил бы фойнше кумчату или нет. – Он улыбнулся, поцеловал нареченную в висок и прижался щекой к ее щеке. – Это я пошел на подобный риск. Твоей вины здесь быть не могло.

– Нужно было отдать тебе подвеску сразу, как ты попросил!

– Я рад, что этого не произошло. Иначе ты не стала бы моей Железной королевой. – Клэр почувствовала, как он расплывается в улыбке. – Все пережитое стоило того. И даже больше.

– Я люблю тебя, Туаталь, – слова звенели правдой, но их было недостаточно, и она повернулась к своему прекрасному королю из кошмаров, скользя губами по его коже и пробуя на вкус его тепло и магию, звездным светом разлитую на снегу, электрическими разрядами текущую по венам.

– А я тебя, – их губы встретились, пронзая обоих словно молнией в ночном небе, ослепительной и ликующей.