Эльза Триоле
КОММУНИСТИЧЕСКАЯ МУЗА
Ей не повезло. На родине ее знают как сестру – сестру той самой Лили Брик, музы Маяковского, самой модной женщины столетия. Во Франции, где она прожила большую часть своей жизни, она известна как жена – русская жена крупнейшего французского поэта XX века Луи Арагона. А она всю жизнь хотела быть просто собой – Эльзой Триоле, русской еврейкой, ставшей волею судеб французской писательницей…
Отец знаменитых сестер, Урий Александрович Каган, был крупным московским адвокатом, специализировавшимся на делах о защите прав национальных меньшинств. Как известный коллекционер и знаток литературы, он состоял в Литературно-художественном кружке – члены его, культурная элита Москвы, часто бывали в доме Каганов. Жена Урия Александровича, рижанка Елена Юльевна Берман, происходила из богатой и очень культурной семьи, училась в Московской консерватории, но, рано выйдя замуж, оставила сцену ради семьи. В этой чисто еврейской семье не говорили тем не менее ни на идише, ни на иврите, но свободно изъяснялись на немецком и французском.
Старшим ребенком была Лиля – она родилась 11 ноября 1891 года. Имя ей дали в честь возлюбленной Гёте Лили Шенеман. Через пять лет, 12 сентября 1896 года, родилась вторая сестра, которую назвали Элла – в честь еще одной героини поэзии Гёте (Эльзой она стала называть себя позднее).
Сестры были очень красивы: ярко-рыжая, с огромными карими глазами Лиля и белокурая, хрупкая, голубоглазая Эльза.
Как-то весной они гуляли с матерью по Петровке. Навстречу ехал какой-то господин в роскошной шубе. Девочки так ему понравились, что он пригласил их с матерью в Большой театр на свой спектакль – это был Шаляпин.
Сестры были очень дружны, но сразу было понятно, что Лиля верховодила. Она с раннего детства была своенравной, увлекающейся и до крайности самостоятельной. На нее, рано созревшую, всегда обращали внимание мужчины, и она точно знала, как получить от мужчин все, что ей хочется. После окончания гимназии она год проучилась на математическом факультете Высших женских курсов, потом некоторое время – в Московском архитектурном институте, затем занималась скульптурой в Мюнхене. Лиле все быстро надоедало, кроме одного – мужчин. От греха подальше ее отправили из Москвы к бабушке, в маленький польский городок – но и там в Лилю влюбился ее родной дядя, требуя немедленного брака (иудейские законы это позволяют). Мать немедленно отозвала ее обратно. Но Лиля не успокаивалась – в итоге, после непредвиденной беременности от очередного поклонника, закончившейся неудачным абортом, она больше никогда не смогла иметь детей. Сразу после этого Лиля вышла замуж за Осипа Максимовича Брика, с которым была знакома больше семи лет. Именно под фамилией мужа Лиля и останется в истории русской культуры.
Эльза была во многом противоположна Лиле. Послушная и прилежная, она всегда доводила до конца любое начатое дело. Закончила гимназию с золотой медалью, затем с отличием – Архитектурный институт. Елена Юльевна, винившая себя за то, что «упустила» старшую дочь, старалась держать младшую в ежовых рукавицах. Но и тут недосмотрела.
Эльза дружила с сестрами Идой и Алей Хвас, в доме которых всегда было много людей искусства. И в 1911 году, на вечеринке у Хвасов, Эльза встретила Владимира Маяковского – огромного роста, громкоголосого, необычно одетого, он читал стихи, похожие, по выражению самой Эльзы, на грозу. От волнения Эльза теребила бусы на шее – они порвались, бусины рассыпались по полу… Эльза кинулась их собирать, Маяковский стал помогать, под столом они встретились…
Сначала Эльза сторонилась Маяковского, напуганная его напором. Роман разгорелся лишь через год. Маяковский появлялся у Каганов чуть ли не каждый день – к огромному неудовольствию родителей Эльзы. Они не одобряли увлечения дочери – к тому же Маяковский никогда не отличался постоянством в любовных делах. За то время, что он встречался с Эльзой, у него были бурные романы с Марией Денисовой в Одессе и Софьей Шемардиной в Петербурге, с художницами Антониной Гумилиной и Евгенией Ланг. Но отношениям с Эльзой это ничуть не мешало…
Тем временем началась Первая мировая война. Эльзу и родителей война застала в Германии – Урий Александрович был тяжело болен и ездил на лечение. Домой возвращались через Скандинавию. Лиля с мужем переехали в Петроград – Осипа, который очень не хотел идти на фронт, удалось по протекции известного певца Леонида Собинова пристроить вольноопределяющимся в Петроградскую автомобильную роту. Лиля часто приезжала в Москву – навещать больного отца. В один из приездов мать пожаловалась ей на докучливого ухажера Эльзы. Лиля упрекнула сестру: «Из-за твоего Маяковского мама плачет». Эльза сказала Маяковскому, чтобы он больше не появлялся.
Но тот не отступился. То ли Эльза действительно была ему небезразлична, то ли нужна была ее поддержка – только что у Маяковского закончился драматичный роман с Шемардиной, которой пришлось делать поздний аборт. Он тенью ходил за Эльзой, всюду сопровождал ее. И встречи возобновились – тайно, на оставленной на время дачного сезона квартире Каганов. Не помешало даже то, что еще в январе 1915 года Маяковский переселился в Петроград – при каждом удобном случае он приезжал в Москву, к Эльзе…
13 июня 1915 года на даче умер Урий Александрович. Когда Эльза попыталась обнять мать – та отстранилась. Елена Юльевна не смогла простить дочери, что, пока умирал отец, Эльза больше думала не о нем, а о своей любви…
После похорон отца Эльза приехала в Петроград погостить у сестры. Однажды она решила познакомить Лилю с Маяковским – Лиля слышала это имя, даже видела поэта как-то раз на одном из поэтических вечеров, но всерьез не относилась: считала одним из расплодившихся тогда графоманов. Эльза настояла – как выяснилось, на свою беду.
Маяковский пришел к Брикам и, прислонившись к дверному косяку, стал читать свою новую поэму «Облако в штанах». И Осип, и Лиля потеряли дар речи, потрясенные услышанным. Маяковский тут же посвятил поэму Лиле. Не Эльзе, которая, забытая, сидела в углу…
Как потом писала Эльза в своих воспоминаниях, Брики безвозвратно полюбили стихи Маяковского, а Маяковский безвозвратно полюбил Лилю.
Эльза Триоле, 1924 г. Фото А. Родченко
На следующее утро Маяковский примчался к Чуковскому, тогдашнему своему другу и покровителю, и сказал, что встретил наконец ту единственную, без которой не мыслит себя самого.
Эльза очень тяжело пережила случившееся, долго не могла прийти в себя. Даже имя Лили было для нее невыносимо… Но, прекрасно понимая, что ни Володю, ни Лилю не исправить, заставила себя смириться. К сестре она смогла приехать только на встречу нового, 1916 года.
Встреча была «футуристической» – елку подвесили к потолку вверх ногами, стены завесили простынями, а все гости были в карнавальных костюмах. Среди гостей были друзья и соратники Маяковского: поэты Василий Каменский и Давид Бурлюк, филологи и литературоведы Виктор Шкловский, Роман Якобсон, Борис Эйхенбаум… Пили спирт, разбавленный вишневым сиропом, и веселились как могли. Эльза старалась скрыть свою боль. На вечере в Эльзу влюбился Виктор Шкловский, до этого увлеченный Лилей, а Василий Каменский под столом сделал Эльзе предложение, которое было тут же со смехом отвергнуто. Через полгода у Эльзы разгорелся роман с лингвистом Якобсоном. Семьи Якобсонов и Каганов давно дружили и мечтали породниться. Якобсон называл Эльзу Земляничкой, настойчиво уговаривал выйти за него замуж, но она не относилась к нему всерьез. Никто из поклонников не мог заменить в ее сердце Маяковского.
Тому тоже приходилось несладко. Лиля старательно держала его на расстоянии, не отпуская и не позволяя приблизиться к себе. Когда Маяковскому было плохо, он бежал к Эльзе – в ее доме ему было гораздо лучше, чем где-нибудь еще, она всегда была готова его выслушать, понять, успокоить… Она была ниточкой, связывающей его с Лилей, а он для нее – постоянно болящей раной. Он настойчиво звал ее из Москвы к себе в Петроград, и она, бросив все, в конце концов приехала. Маяковский, промучив ее несколько дней восторженными рассказами о Лиле, которая в это время решила быть с ним доброй, после очередной размолвки с нею бросил Эльзе: «Идите вы обе к черту – ты и твоя сестра!» Эльза бросилась на вокзал… Туда же приехал Маяковский, утешал, говорил о любви – не стесняясь присутствия ее матери. Окончательно Эльза завершила свои отношения с Маяковским только весной 1917 года. Рана затянулась, Маяковский стал ей лишь другом.
Эльза пыталась найти утешение в новой любви. Продолжались отношения с Якобсоном, Каменский приходил просить ее руки, за Эльзой безнадежно ухаживали Шкловский и футурист Борис
Кушнер, поклонники появлялись и исчезали… Утешения Эльза не получила, лишь неудачный аборт лишил ее, как и сестру, возможности иметь детей.
В это время в ее окружении появился человек, к которому она не питала любви, но который мог помочь ей круто изменить свою жизнь. Сотрудник французской военной миссии Андре-Пьер Триоле сделал ей предложение, и Эльза, к немалому удивлению окружающих, его приняла.
Эльза в платье и шляпке работы знаменитой модельерши Надежды Ламановой
Триоле покидает Россию, и в июле 1918 года Эльза с матерью уезжают к нему. До сих пор непонятно, почему их выпустили, – к этому времени Франция уже официально воевала с Россией. Ехали через Петроград – там Лиля сообщила матери и Эльзе, что Маяковский теперь по-настоящему член ее с Осипом семьи… Елена Юльевна, и так ненавидевшая Маяковского за все страдания, причиненные им Эльзе, встретила эту новость в штыки. Когда Лиля приехала проститься, мать не захотела с ней разговаривать. Так Лиля и осталась стоять на пристани, с кульком котлет, одна…
Путь Эльзы к жениху оказался долгим. Сначала Триоле ждал ее почему-то в Лондоне – и Эльзе пришлось сначала задержаться в Норвегии в ожидании английской визы, затем провести некоторое время в Англии, хотя Триоле уже давно был в Париже. Елена Юльевна осталась работать в Лондоне и с Эльзой в Париж не поехала.
Прошло больше года с тех пор, как Эльза покинула Россию для заключения брака с Андре Триоле, и этот брак наконец был заключен. Элла Каган стала наконец Эльзой Триоле – получив имя, под которым она навсегда останется в литературе.
После свадьбы молодые отправились на Таити. Прожив там около года, Эльза явно стала тяготиться и экзотической жизнью, и мужем. Они слишком отличались друг от друга: его интересовали только лошади, яхты и развлечения, и он не хотел ни учиться у Эльзы русскому языку, ни разговаривать с нею о культуре. Вернувшись в Париж, супруги расстаются – пока неофициально. Добрые отношения они тем не менее сохранили на всю жизнь.
После развода Эльза некоторое время жила с матерью в Лондоне, где работала в архитектурной мастерской, затем перебралась в Берлин – тогдашний центр русской эмиграции. Вместе с Эльзой здесь оказалась и Лиля, а затем приехал и Маяковский – но с ним отношения не задались: Эльза и Маяковский почти не разговаривали друг с другом. Эльзу, да и Лилю раздражала в полной мере проявившаяся в Берлине страсть Маяковского к игре. Тот был готов играть с кем угодно и во что угодно, желательно на деньги, – сначала в бильярд, потом в карты, потом в какие-то странные, им же самим только что выдуманные игры… Эльза и Лиля, оставшись одни, все свободное время проводили с русскими эмигрантами. К тому времени в Берлине оказалось около 300 тысяч русских, среди них старые знакомые Эльзы – Роман Якобсон, Виктор Шкловский и другие. Роман со Шкловским вспыхивает с новой силой: «Люблю тебя немыслимо. Прямо ложись и помирай», – писал Шкловский Эльзе. Эльза ценит его талант – Шкловский станет известнейшим литературоведом и прозаиком, – она нежна с ним, но не более того. В конце концов Эльза, устав от ненужных ей отношений, запретила Шкловскому писать ей и говорить о его любви. Тогда Шкловский написал роман «Zoo, или Письма не о любви», состоящий из немного стилизованных писем Эльзы и самого Шкловского (Zoo – район берлинского зоопарка, где в основном жили русские эмигранты). В авторском предисловии написано: «Посвящаю Эльзе Триоле и даю книге имя «Третья Элоиза».
Максиму Горькому очень понравился роман. Выяснив у Шкловского, кто настоящий автор писем, он пригласил к себе Эльзу и посоветовал ей серьезно заняться литературным трудом. Эльза послушалась: так появились ее первые романы – «На Таити» (1925), «Земляничка» (1926), «Защитный цвет» (1928). Все они – как и большинство последующих произведений Эльзы Триоле – носят автобиографический характер.
Еще в 1924 году Эльза вернулась в Париж. Художник Фернан Леже снял для нее номер в отеле «Истрия» на Монпарнасе, и она с головой окунулась в парижскую жизнь. Но в душе ее была пустота: рядом нет друзей, нет родных, нет любви… В дневнике она пишет: «Мне 28 лет, и я надоела самой себе». Она мечется между Парижем и Москвой, нигде не находя покоя, нигде не чувствуя себя дома.
В 1924 году в Париж приезжает Маяковский. «С ним приехала моя юность, моя Родина, мой язык», – написала Эльза сестре. Отношения Маяковского с Лилей давно перешли в новую фазу – у Лили роман с видным партийным деятелем Александром Михайловичем Краснощековым, и Маяковскому пришлось с этим смириться. Эльза водит его по Парижу, знакомит со своими друзьями – поэтами и художниками, читает фрагменты своих романов. Их отношения перерастают в настоящую крепкую дружбу – дружбу двоих людей, знающих друг друга досконально, одинаково побитых жизнью, накрепко связанных между собою… Маяковский не отходит от Эльзы: он, не знающий никакого языка, кроме русского (ну разве что немного грузинский), в Париже изъясняется, по его собственному выражению, «только на триоле, по-триолетски»…
Маяковский еще несколько раз будет приезжать в Париж. Однажды его обокрали – вор снял в гостинице номер напротив Маяковского и, когда тот вышел в туалет, вытащил у него все подчистую – двадцать пять тысяч франков! – оставив только три франка на метро. Из Франции он смог уехать только благодаря Лиле, поднявшей на ноги советское посольство во Франции, и Андре Триоле, одолжившему ему денег на билет. В другой раз завел романчик с какой-то русской эмигранткой – Эльза, конечно, немедленно доложила об этом Лиле. Интрижка была несерьезной, никакой угрозы для Лилиной власти она не представляла. Но потом Маяковский увлекся Натальей Брюханенко, на которой даже собирался жениться, и американкой Элли Джонс (русской эмигранткой Елизаветой Алексеевой), от которой у него родилась дочь, тоже Элли. Власть Лили над Маяковским начала слабеть…
В октябре 1925 года Маяковский снова был в Париже. Эльза, устав от необходимости постоянно сопровождать Маяковского, решила познакомить его с Татьяной Яковлевой – красавицей-эмигранткой, племянницей известного художника Александра Яковлева. Между ними тут же вспыхнул страстный роман. Маяковский ни на шаг не отходил от Татьяны, посвящал ей стихи (до этого вся любовная лирика Маяковского была посвящена только Лиле) и даже сделал предложение. Казалось, он нашел новую любовь своей жизни. Как потом выяснилось, ему это только казалось. Зато Эльзе повезло больше.
4 ноября 1928 года в кафе «Купель» Эльза указала Маяковскому на красивого молодого человека за соседним столиком: это был молодой, но уже известный поэт Луи Арагон. Через несколько минут к тому подошел официант: «Мсье Арагон, поэт Владимир Маяковский приглашает вас к себе за столик». Эльза тихо исчезла, чтобы не мешать беседе двух поэтов. На следующий день она вернулась – тогда и произошло знакомство Эльзы Триоле и Луи Арагона. Больше они не расставались.
На самом деле впервые она увидела его еще три года назад, на собрании группы сюрреалистов. Он сразу привлек к себе ее внимание – не только своей красивой внешностью, но и несомненным талантом, на который у Эльзы, как и у ее сестры, было безошибочное чутье. С тех пор Эльза искала повод для знакомства и никак не могла найти. К тому же она знала, что у Арагона была постоянная подруга – Нэнси Кюнар, на редкость неуравновешенная, взбалмошная и избалованная дочь одного из крупнейших судовладельцев Великобритании. И вот Маяковский, поэт, близкий Арагону и по духу, и по таланту, смог свести их вместе.
Арагон был незаконнорожденным сыном префекта парижской полиции, бывшего посла в Испании Луи Андрие. Желая скрыть сына от своей законной семьи, он дал мальчику свое имя и звучную фамилию по названию одной из испанских областей – Арагон. Правду о своем рождении Луи узнал только в 1917 году, когда уходил на фронт, – мать, которую он всю жизнь считал сестрой, не надеялась больше увидеть его живым и все ему рассказала. Под влиянием личной драмы и войны Арагон начинает писать стихи. С тех пор неприятие буржуазного миропорядка и жажда социальной справедливости становятся основами его поэтического мировоззрения. После войны Арагон примкнул к движению дадаистов, затем перешел к сюрреализму. Его ближайшими сподвижниками были Жан Кокто и Тристан Тцара, Поль Элюар, Робер Деснос и Андре Бретон. Вместе с Бретоном Арагон в 1927 году вступил во Французскую компартию – в ней они видели наследницу свободолюбивых идей, которыми почти триста лет славилась Франция.
Встреча с Эльзой пришлась на тяжелое время его жизни. За два месяца до этого он, живя в Венеции, пытался покончить с собой, и только Эльза смогла вытащить его из глубочайшего душевного кризиса, в котором Арагон тогда находился. Как потом написал Арагон в одной из своих лучших поэм «Глаза Эльзы»:
В глубинах глаз твоих, где я блаженство пью,
Все миллиарды звезд купаются, как в море.
Там обретает смерть безвыходное горе,
Там память навсегда я затерял свою.
И если мир сметет кровавая гроза
И люди вновь зажгут костры в потемках синих,
Мне будет маяком сиять в морских пустынях
Твой, Эльза, дивный взор, твои, мой друг, глаза…
На следующее после их знакомства утро они вместе выходили из отеля, где жила Эльза, и на пороге их встретил оглушительно хохочущий Маяковский. Так что первые несколько недель их совместной жизни прошли под неусыпным контролем Маяковского.
Когда Маяковскому пришло время уезжать, он договорился в цветочном магазине, чтобы во все время его отсутствия Татьяне еженедельно доставляли цветы – к каждому букету прилагалась карточка с четверостишием, всякий раз новым. Он снова приехал в Париж в феврале 1929 года. В этот раз было решено, что в следующий свой приезд Маяковский заберет Татьяну с собой в Москву. Но он больше не приехал – Лиля сделала все, чтобы Маяковского в Париж не выпустили. Он завел роман с юной красавицей, актрисой МХАТа Вероникой Полонской, дочерью звезды немого кино Витольда Полонского и женой уже знаменитого актера МХАТа Михаила Яншина. Эльза немедленно рассказывает об этом романе Татьяне, а Лиля докладывает Маяковскому о том, что Татьяна собирается замуж за виконта дю Плесси: пришедшее в начале октября письмо от Эльзы, в котором о свадьбе было написано как о свершившемся факте, Лиля прочитала вслух. В конце письма была просьба ничего не говорить Маяковскому – но дело было уже сделано. На самом деле в октябре Татьяна даже не приняла еще предложения виконта. Свадьба состоялась только в конце декабря – когда Яковлева окончательно уверилась в том, что Маяковский к ней не приедет.
А 14 апреля 1930 года Владимир Маяковский, закрыв дверь за Вероникой Полонской, выстрелил себе в сердце.
На следующий день Эльзу, которая уже давно жила в квартире Арагона, разбудил стук в дверь. Кто-то выкрикнул два слова по-русски – Арагон не смог разобрать, о чем речь, но Эльза страшно закричала и только повторяла: «Умер, умер, умер…»
Через несколько месяцев Арагон и Эльза едут в Советский Союз – навестить Лилю. В то же время в Харькове готовилась к открытию Международная конференция революционных писателей. Организаторы, узнав о пребывании в Москве настоящего французского писателя-коммуниста, пригласили Арагона и Триоле в Харьков. На конференции собирались громить сюрреалистов, и Арагон счел трусостью отказаться. На обратном пути Арагон и Триоле посетили Днепрострой – впечатления об этой поездке он описал в поэме «Красный фронт». Через два года Арагон, как корреспондент газеты «Юманите», и с ним Эльза снова ездят по СССР – после этого появляется цикл стихотворений «Ура, Урал!». В 1934 году Арагон, а вместе с ним Эльза в качестве супруги, переводчицы и помощницы принимают участие в Первом съезде советских писателей. Здесь они встречают старых друзей и заводят новых – в работе съезда принимают участие Максим Горький, Александр Фадеев, Михаил Шолохов, Борис Пастернак, Алексей Толстой и многие другие. Потом многие из них будут навещать Арагона и Триоле в Париже.
Эльза наконец была счастлива. Она вернула Арагону вкус к жизни, стала его музой и вдохновительницей, а он дал Эльзе столь необходимые ей дом и любовь, всячески поощрял ее стремление писать. Он даже начал изучать русский язык – как заметил один из их друзей, из-за ревности: чтобы понимать, о чем Эльза говорит с другими.
Первые годы их совместной жизни были очень тяжелыми. Многие друзья Арагона были настроены против Эльзы – кстати сказать, она отвечала им взаимной неприязнью. Арагона пытались убедить в том, что Эльза – русская шпионка, которая пытается подмять его под себя и превратить в апологета СССР. Было очень трудно и в материальном плане. Раньше Эльза жила на деньги, которые присылал ей бывший муж. Теперь от этого пришлось отказаться, а литературные заработки Арагона не позволяли даже сводить концы с концами. Выход нашла Эльза. Она, обладавшая безупречным художественным вкусом и богатейшей фантазией, стала делать ожерелья на продажу. В ход шло все – бусины, ракушки, дешевый жемчуг, стеклышки, металлические кольца, осколки плитки и даже наконечники от клизм. Работа была нелегкая. Арагон тоже принимал участие: ранним утром он с чемоданчиком, полным образцов бижутерии «от Эльзы», обходил город в поисках оптовых покупателей. Так он написал в поэме «Песнь Эльзе»:
Ты сама себе шила наряды свои выходные,
Ты умела дешевые бусы на нитки низать,
Все шло в дело – клочки, лоскутки, все осколки
цветные…
Я глазам не поверил, увидев впервые
Хрустали ледяные, когда ты пошла танцевать…
И снова помог случай. Однажды изделия Эльзы увидел американский корреспондент журнала «Vogue», и они так ему понравились, что он порекомендовал их автора знаменитым домам мод – таким, как Шанель, Пуаре и Скиапарелли.
Ожерелья быстро стали популярными. Недорогая и фантастически необычная бижутерия очень понравилась парижанкам.
Теперь Эльзе приходилось просиживать ночи напролет, чтобы успеть сдать заказ к сроку. Она стала своей в мире моды, что позволило ей в течение многих лет быть модным обозревателем в газете «Се Soir», а затем в журнале «Regards». Не оставляла она своего увлечения модой и потом. Кстати, именно Эльза придумала столь популярную в последние годы прозрачную вечернюю сумочку. Сама, однако, она уже таких сумок не делала, а продала идею известному кутюрье Люсьену Лелонгу (Lucien belong).
Через некоторое время Эльза опишет свои приключения в мире французской моды в своей книге «Ожерелья» (1933) – последней, написанной на русском языке. Книгу опубликовали только после ее смерти, Луи Арагон сам перевел ее на французский язык. В СССР удалось издать только небольшие фрагменты в одной из газет – и то только потому, что «товарищ Триоле» считалась официальным другом Советского Союза. Именно невозможность издаваться на родине в конце концов и вынудила Эльзу писать на французском языке, превратив ее во французскую писательницу.
Сначала Эльза занимается переводами с русского, затем начинает самостоятельное творчество. Конечно, французский язык знаком ей с детства, она владеет им в совершенстве, но это все-таки не родной язык. Первые свои попытки писать она сама называла «пытками». Французский язык Эльзы Триоле оказался обогащен русскими фразеологическими оборотами, русскими стилевыми приемами, влияниями русской литературы. Это, конечно, было заметным недостатком, но вместе с тем это придавало ее творениям непередаваемое своеобразие и свежесть. Первый опубликованный ею на французском языке роман «Добрый вечер, Тереза» (1938) вызвал лавину критики – как доброжелательной, так и уничижительной. Эльза сама никак не могла понять, почему же ее опубликовали – потому, что она талантлива, или потому, что она – «бездарная возлюбленная Арагона».
Их любовь достойно выдержала все испытания. В конце февраля 1939 года в мэрии Первого округа Парижа Луи Арагон и Эльза Триоле, уже получившая официальный развод, вступают в брак, узаконив наконец свой десятилетний союз.
1 сентября того же года начинается Вторая мировая война.
Уже на следующий день Арагона призвали в армию – он попал в танковую дивизию. Через месяц за Эльзой стали следить, и ей только чудом удалось избежать ареста, успев покинуть Париж с толпами беженцев. В конце июня 1940 года супруги каким-то чудом нашли друг друга. В Париж они не вернулись, оставшись на юге – в так называемой свободной зоне, куда не дошла оккупация. Через год руководители движения Сопротивления пытались переправить чету Арагонов через демаркационную линию, но на границе их схватили. Правда, немцы оказались не очень внимательны и через десять дней отпустили, так и не узнав, кто они. Вскоре Арагоны снова перешли на нелегальное положение и переехали в Лион, где развернули подпольную работу: организовали издательство «Французская библиотека», издавали газету «Этуаль», листовки, брошюры и тому подобное. Почти всех организаторов движения Сопротивления немцы расстреляли – Арагоны были среди очень немногих уцелевших. От отчаяния и ужаса их спасала литература – оба очень много писали. Арагон выпустил два романа и несколько сборников стихов, принесших ему широкую известность, Эльза – сборник рассказов «Тысяча сожалений» и роман «Конь белый». За вышедший сразу после войны сборник «За порчу сукна штраф двести франков» Эльза Триоле получила престижнейшую Гонкуровскую премию – впервые за сорок лет присужденную женщине и впервые за всю историю премии – писателю русского происхождения.
После войны Арагон и Триоле стали настоящими литературными знаменитостями. Стихи Арагона, его лирика, обращенная к Эльзе, стали невероятно популярны – на многие из них были написаны песни, которые поются до сих пор. Эльза Триоле выпустила несколько романов, посвященных жизни послевоенной Франции, – «Никто меня не любит», «Вооруженные призраки», «Неизвестный» и другие. Роман «Незваные гости» был отмечен в 1957 году премией «Фратерните». Супруги много разъезжали по миру, принимали активнейшее участие в деятельности различных писательских организаций, а в 1955 году Эльзу Триоле избрали почетным председателем Национального комитета писателей Франции. Помимо литературного творчества, Эльза много времени отдавала своей главной страсти – пропаганде русской культуры во Франции. Она переводила на французский Чехова, Гоголя и Маяковского, выпустила книгу о творчестве Чехова, написала воспоминания о Маяковском, подготовила антологию русской и советской поэзии. В 1960-м она вместе с Константином Симоновым написала сценарий известного советско-французского фильма «Нормандия – Неман».
В пятидесятых годах во Франции, как и во всей Европе, отношение к СССР резко ухудшилось – соответственно ухудшилось и отношение к Арагонам. Их часто приглашали в страны социалистического лагеря, Арагону за роман «Коммунисты» даже присудили Международную Ленинскую премию. Правда, на его родине этот роман был с недоумением встречен даже его друзьями. Арагонов многие обвиняли в слепоте и политической наивности, а многие даже напрямую в сотрудничестве с советскими спецслужбами и просоветской пропаганде. Даже после XX съезда они не отреклись от своих убеждений. Но они и не боялись признавать свои ошибки. В 1968 году, после того, как советские танки вошли в Прагу, Арагон – в то время уже член ЦК компартии Франции – и Триоле публично объявили о своем неприятии советской политики в Чехословакии. После этого КПФ прекратила финансирование литературного журнала «Lettres Francaises», который много лет издавал Арагон.
Во время недели советского кино во Франции, 1955 г. Слева направо: Сергей Васильев, Николай Черкасов, Людмила Целиковская, Владлен Давыдов, Эльза Триоле, Луи Арагон, Акакий Хорава, Элина Быстрицкая, Владимир Кочетов, Михаил Трояновский
Тем не менее Арагон и Эльза не опустили руки. Они по-прежнему много работают, у них постоянно бывают гости – их друзья из СССР. Балерина Майя Плисецкая, останавливавшаяся в их доме, так описала их быт: «Жить у Арагона и Эльзы было занятно. Оба писателя просыпались на рассвете, выпивали по чашке черного кофе и писали, полусидя в постели, до полудня. В эти часы я для них не существовала. На вопросы они не отвечали, на звонки у дверей – и подавно, к телефону не подходили. Тишина. Только скрип перьев да посапывания».
С 1964 года супруги начали уникальное издание – их совместное собрание сочинений, иллюстрированное уникальными фотографиями и рисунками. Специально для этого издания работали художники Макс Эрнст, Анри Матисс и Ман Рей. На форзаце поместили эмблему, выполненную Анри Матиссом: переплетенные Э и Л: первые буквы имен Эльзы Триоле и Луи Арагона, чьи жизни однажды переплелись и с тех пор составляли одно целое.
Последний том собрания – сорок второй – вышел уже после смерти Эльзы Триоле. У нее давно уже было плохо с сердцем. В их с Арагоном новой двухэтажной квартире был даже оборудован специальный лифт, потому что ей было трудно подниматься по лестнице. Но, несмотря ни на что, она до последних дней продолжала писать. В январе 1970-го был опубликован ее последний роман «Соловей умолкает на заре» – как и все романы Триоле, автобиографичный. А 16 июня она умерла.
Ее похоронили в саду их загородного дома, под вековым ясенем. Через несколько лет Луи Арагон навсегда присоединился к ней.
На их могильной плите – цитата из ее романа: «Мертвые беззащитны. Но мы надеемся, что наши книги нас защитят».
Книги защитили их. Теперь уже никому не интересно, каких политических взглядов придерживались гениальный лирик Арагон и его русская жена, ставшая крупной французской писательницей. Они пронесли свою любовь через десятилетия, которые изменили мир, но не смогли изменить их чувства. Это – их главное произведение. То, ради которого они жили.
