Глава 38
Толком поработать мне сегодня так и не дали больше. После обеда я успел сделать лишь пару-тройку мечей. Ресурс быстро падал, да и вообще какая-то апатия началась. Авитаминоз, может. Надо бы на овощи приналечь. Кабачков, что ли, на базаре купить.
Когда перевалило за три часа, в дверь требовательно постучали.
— Кого там ещё Огонь принёс, — буркнул Балтак, спешно пряча оружие.
Не дай бог, если Огонь... Огонь может много чего принести в нашей ситуации. Например, здоровенного земляно-болотного ублюдка, который до сих пор умудряется незаметным сидеть в лесах. Если, конечно, закрыть глаза на тот факт, что видел я его во сне, а следовательно, вообще не могу быть уверен, что что-то такое существует. Ведь говорят же, что когда люди умирают, у всех в голове запускается примерно одна и та же реакция. Ну, та — с туннелем, светом, летающими на облачках покойными любимыми и родными людьми. А у меня в голове своя, особая атмосфера, и там, может, запускается реакция со стариком у костра и злобными лягушками, вызывающими при помощи факела какую-то хтоническую срань.
Балтак прошёл к двери и откинул засов. Судя по тому, что он тут же склонился пополам, за дверью был кто-то важный. Я из любопытства переместился так, чтобы видеть проём, и увидел Асзара. Тот тоже заметил меня.
— Сэр Ямос! — наполнилась кузня зловещим шипением. — Прошу прощения, что отрываю вас от дел, но мне кажется, что вам было бы интересно пройти со мной.
Это что, такая изощрённая формулировка ареста? Хм... Ну ладно, пройду, чего там. Уж будучим магом Пятой Стихии, я могу вообще никаких арестов не бояться. Земля не выдаст, Огонь не съест.
Балтак с торжественным видом вручил мне две серебряных монеты под тяжёлым взглядом Асзара и спросил, приду ли я завтра. Я пообещал, что если ничего страшного не случится — буду непременно. Снял плащ с гвоздя и вышел.
— Первым делом, сэр Ямос, — прошипел Асзар, когда я закрыл дверь снаружи, — хотелось бы посоветовать вам получше присматривать за супругой. Она сегодня заходила ко мне...
— Деньги отдала? — кивнул я. — Это нормально. Она рассказала, что задумал этот подлый градоправитель?
— В красках, — подтвердил Асзар. — Она просидела у меня почти час, непрерывно говоря. Это считается нормальным?
Я покрутил в воздухе пальцами — мол, ну, как-то так, не особо, но мы привыкли.
— Есть, однако, правила приличия, общие для магов и простолюдинов. Молодая девушка, которая целый час проводит наедине с одиноким мужчиной, неизбежно вызовет пересуды. Моё рабочее место видно из окон градоправления.
— Так на то и расчёт, — пожал я плечами. — Пусть болтают, что Боргента гуляет направо и налево. Тогда, может, слухи о том, что в доме поселилась девушка, подозрительно похожая на Авеллу, так и не дойдут, куда не следует. Люди замечают те истории, которые творятся у них под носом, а предыстория обычно упускается. Это не я придумал, это Натсэ так говорит, — пояснил я, заметив, с каким скепсисом глядит на меня Асзар.
— Ваша так называемая сестра очень мудра. Однако меня больше беспокоит собственная репутация, чем ваша, при всём моём уважении. Если слухи о моём «моральном разложении» достигнут официальных лиц, мне придётся давать пренеприятные объяснения.
Я хмыкнул. Об этом мы как-то не подумали.
— Простодушие выписано на вашем лице крупными буквами, — вздохнул Асзар. — Понять не могу, как вы умудрились до сих пор выжить, обладая печатью...
— Огня, — закончил я за него. — Говорите смело, я наложил заклятие неслышимости.
На самом деле не наложил заклятие, а просто попросил воздух не распространять далеко звуковые волны. Я даже видел эти волны, они действительно таяли в полуметре от нас.
— Так вы ещё и маг Воздуха? — вскинул брови Асзар.
— Я маг всего. Так вы об этом хотели поговорить? Я обещаю, Авелла вас больше не побеспокоит...
— Нет, это только завязка беседы, — поморщился Асзар. — Я ночью тщательно обыскал вещи Гетаинира, нашёл там длинный стилет со следами крови. Оружие идеально подходит, думаю, им и убили инспектора.
— Почему же никто до сих пор не хватился этого инспектора?.. — хмыкнул я.
— А как вы думаете, сэр Мортегар, кого посылают с инспекцией в такую глушь? Провинившихся, никому не нужных. Все прекрасно знают, что в провинциях часто обделываются весьма мрачные дела. И представители официальной власти, решившись сунуть нос в осиное гнездо, рискуют остаться без носа. Это взвешенные риски, не более.
Логично, если разобраться. Судя по плащу, инспектор был магом не высокого пошиба. Может, правда, где-то там его вычеркнули и вздохнули с облегчением. И однажды точно так же вычеркнут Асзара. И Дирн...
— Так теперь Гетаинир официально виновен? — спросил я.
— Почти... Видите ли, в чём штука. Для того, чтобы обвинить мага в убийстве, мне нужен либо понятой, либо его признание. В качестве понятых могут выступить только маги. А таковых в городе, не считая меня с Гетаиниром, всего трое. И вот незадача — они не могут фигурировать в официальном расследовании. Я мог бы вызвать мага из деревни, но тогда неизбежно рано или поздно возникнет вопрос, почему вы отказались помочь.
— Н-да, задача... — Я почесал кончик носа. — А что если попробовать сосредоточиться на признании?
— Именно так я и подумал. Вы со мной?
— Пытать Гетаинира?.. Ну, даже не знаю.
— Понимаю, это гнусность. Однако давайте посмотрим на вещи шире. Мы точно знаем, что этот человек — негодяй. Но знаем и то, что сам он не признается. Так разве он оставляет нам выбор?
Возникло такое ощущение, будто я сижу дома и смотрю сериал «Глухарь». Асзар, правда, ни на Глухарёва, ни, тем более, на Карпова не тянул, даже в первом приближении. Однако по сути-то прав ведь.
— Никогда не пытал людей, — вздохнул я.
— Постараюсь научить. Это несложно.
***
Гетаинира мы обнаружили в плачевном состоянии. Находящаяся в подземелье тюрьма — три тесных клетушки с минимальными удобствами — опять норовила затонуть. Под ногами хлюпало. Гетаинир сидел на нарах, поджав под себя ноги.
— У вас там что, весна вне очереди началась? — буркнул он, увидев нас, и поёжился.
Выглядел он скверно. Побледнел, осунулся. Окон в тюрьме не было, а воздух был холодный, сырой и тяжёлый.
— Не будем тратить время на разговоры о погоде. — Асзар закрепил факел в держателе и повернулся к клетке. — Сэр Ямос, вас не затруднит?..
Меня не затруднило. Я просто попросил воду уйти, и она ушла. А потом я попросил стены и пол не пускать её обратно.
— О, это хорошо, это своевременно, — пробормотал Гетаинир, опуская ноги на сухой пол. — Так чем могу быть полезен?
— В ваших вещах при обыске обнаружено орудие убийства, — взял быка за рога Асзар.
— Ой ли? — прищурился Гетаинир. — Это тот ножик, о который я случайно порезался?
— Будете отрицать очевидное?
— Мне, например, ничто не очевидно. Меня посадили по ложному обвинению и продолжают лгать. Разве на меня поступали жалобы? Разве госпожа Боргента имеет претензии?
Я скрипнул зубами. Этот подонок, может, не знал, но чувствовал, что никаких официальных претензий мы ему не предъявим. И глумился.
— А что скажете насчёт сундука? — спросил Асзар. — Большой сундук, изнутри перепачканный лягушачьей слизью.
— Гадость, наверное, — скривился Гетаинир. — Я бы выбросил.
— Но, видимо, не успели. Сундук стоял в вашей комнате. Там вы держали одурманенную лягушку. Скольких детей вы убили, чтобы её поймать? Наверное, страшно было проделывать всё это в часы тумана?
— Ну и фантазия у вас, господин Асзар! — восхитился Гетаинир. — Книги писать не пытались? Дело-то хорошее, всё лучше чем просто так на службе штаны просиживать.
Я снова и снова повторял себе, что смотрю на убийцу, более того — детоубийцу. Но не мог почувствовать ужаса. Что-то, способное бояться злых людей, во мне безвозвратно сгорело. А ведь Гетаинир был настоящим злодеем, судя по всему. Куда более опасным и жестоким, чем тот же Герлим, или убивший его Мелаирим.
— Он не признается, — повернулся ко мне Асзар.
Он смотрел внимательно и будто чего-то ждал. Я всем существом чувствовал вереницу недомолвок, протянувшуюся между Асзаром и Гетаиниром. Я был здесь лишь зрителем.
— Вы готовы?
Я недоуменно посмотрел на Асзара. Он пояснил:
— Если я начну — я уже не остановлюсь, и вам придётся смотреть до конца. Я не имею права пытать заключённых, но если получу признание, то обвинить меня будет не в чем, показания преступника никто не примет в расчёт. Такие вот интересные лазейки бывают в законах.
Асзар предлагал куда больше, чем говорил. Да, он был гордый, высокомерный и где-то даже смешной, но в том, что внутри этого человека есть стальной стержень, я уже убедился. И теперь Асзар решил мне помочь. Нам помочь. Он мог бы вызвать понятым мага из деревни, но тогда всё закончилось бы крупномасштабным расследованием, в Дирн прибыли бы официальные лица, и нас, всех троих — Натсэ, Авеллу и меня — обязательно бы допросили. И обязательно опознали...
Другим вариантом было отпустить Гетаинира. Выпустить на волю убийцу и афериста. Человека, который чуть не прибил мою жену из-за денег.
Я сделал глубокий вдох, выдох — как учила меня Авелла — и кивнул.
— Ваше присутствие необходимо, — на всякий случай пояснил Асзар. — Признание не зачтётся, если его услышу и приму я один. Поэтому не вздумайте убегать.
Речь, по-видимому, шла о какой-то неизвестной пока мне функции коллективного магического сознания.
— А моё имя...
— ...имело бы значение, если бы мы предъявляли обвинение. Тогда было бы разбирательство. Если он признается, разбирательства не будет. Это просто ритуал, сэр Ямос. Подумайте, достаточно ли вы хотите правосудия для этого человека. Или нам лучше открыть клетку и выпустить его.
Я вспомнил мёртвого инспектора.
Вспомнил скелеты детей в овраге.
Вспомнил убитого горем старика в респектабельной забегаловке Дирна.
Вспомнил, как сидела, бессмысленно мотая головой, Авелла, которую избил Гетаинир.
— Хорошо, я готов.
Я думал, что готов. Но когда Гетаинир издал истошный вопль, я содрогнулся, и меня прошиб холодный пот...
