Арбалетный болт, пробивший насквозь автомат Dr Pepper machine сдернул менеджера мотеля с постели, чтобы обнаружить Кроу и Шерифа Ортегу — обхвативших друг друга за плечи, слегка покачивающихся в унисон — у своего офиса.

— Мы перестали размениваться, — сказал Ортега. Шериф был полезен.

— Я могу ручаться за него в этом, — добавил Кроу, и они ухмыльнувшись, похлопали друг друга по спине.

Менеджер просто вытаращил глаза. Это (не к добру) странно видеть двух гигантов, ухмыляющихся ему свысока — и что, того хуже, кивавших ему головами так яростно, словно они пара гребцов — это было слишком. Менеджер вернулся в постель и натянул подушку на уши.

Были равноценные оправдания для большинства других разрушений. Правда, в некоторых из них могли быть обвинены высшие силы. И легкомысленность. Но большая часть чистой резни была совершенно неизбежной из-за самой природы спортивных состязаний на этом уровне Чемпионата. Список событий включал Вращение Кофейного Столика, Вольтижировка с Копьем и популярный Ковровый Хоккей Пепельницей. Все это было просто вспомогательным средством, в ожидании главного события: Напоить Себя До Слепоты В Ожидании Появления Проклятых Шлюх, которое, как известно, достаточно напряженное по определению и только становится более безобразным, чем дольше длится.

В общем, они нанесли ущерб мотелю на сумму в $5,000.

Это было очень весело.

Вечеринка начиналась с примерно двух дюжин участников, включая Команду Кроу, местных, и копов. Позднее, она разбухла до пятидесяти или около того. Но к трем часам по-полуночи, она вернулась к двадцати серьезным единомышленникам. Отец Эрнандес оказался забавным. Он пел грязные куплеты на Испанском и Английском. Большинство считало это немного странным. Но оказалось, что Эрнандес был когда-то как настоящим отцом, так и мужем, с двумя маленькими дочками и рыжеволосой женой — все они умерли от бубонной чумы, всего лишь двадцать лет назад на северо-западе Мексики.

Из-за этого стало неловко и все выпили за помин их душ, и каждый из присутствующих согласился в частном порядке прекратить называть его — Придурок.

Их депрессия только усилилась, когда светловолосый парень по имени, ни хрена себе, Бэмби, который несколько часов назад забрел в их компанию невесть откуда, начал плакать о погибшей семье Эрнандеса. Это разозлило Кроу. Он уже был в плохом настроении из-за значка шерифа и пистолета. На самом деле он очень любил носить значок. Он был блестящим, придавал ему чувство официальности и все такое, и напомнил ему в каком кармане у него сигареты. Но пистолет был одним из этих магнумов сорок четыре, выпирал на два дюйма ниже талии и всякий раз, когда он присаживался, ствол тыкался в его яйца, заставляя вскрикивать и вскакивать на ноги, чтобы не натереть их и это только напоминало ему, что шлюх все еще не было и так далее.

А еще этот вой Бэмби, перекрывавший все остальное. Он очистил от всех основную софу типа люкс одним взмахом тыльной стороны ладони и расстегнул молнию на чехле самой большой подушки. Затем он подошел, поднял всхлипывающего Бэмби за уши и попытался засунуть его внутрь и застегнуть.

Энтони просто не мог стерпеть этого.

— Прояви немного, черт возьми уважения, Джек! — фыркнул он и выпустил паренька из подушки. Бэмби вознаградил Энтони, обняв его за шею, пробулькал, — Спасибо, брат, — и проблевался ему на грудь.

Энтони даже не рассердился. Он просто подхватил его и отнес в то, что осталось от ванной, умыл его, держа голову Бэмби, пока того тошнило, над ванной. Затем он перенес его, все еще всхлипывающего, на руках, назад в комнату, уложил и усевшись начал читать лекцию о доброте всем присутствующим, заканчивая двумя изящными утверждениями:

— Демонстрация определенной степени уважения и чуткости ваших человеческих душ-это способ, которым настоящий человек демонстрирует класс — и — Между прочим, эти ебаные фифы появятся или нет?

В сочетании с высказываниями, посланными Котом — давно вернувшимся, и почти так же долго мертвецки пьяным — в кудахтающем исступлении. Он перекатывался с боку на бок, брыкая ногами.

Остальные участники вечеринки в униженном недоумении уставились на него. Все, то есть, кроме шерифа. Ортега был ужален и унижен замечанием о фифах. Будучи шерифом, закупки были явно его ответственностью, и то, что они не появились к настоящему времени, почти 4:30 утра, взбесило его.

Но телефон — он действительно разъярил его. Он пытался позвонить в течение двух часов, чтобы узнать о причинах задержки, но он в жизни не смог заставить сукина сына работать. He было даже чертова гудка.

Это, в свою очередь, сделало Дэвида Дейо ужасно виновным. Дейо, член команды копейщиков, отвечал за то, что он вырвал телефон из стены в первый раз несколькими часами ранее. Ветеран, прослуживший три года на эсминце Хепберн, и следовательно человек воспитанный и культурный, он много часов соединял провода, с помощью самых лучших военно-морских узлов. Но по какой-то причине телефон по-прежнему не работал.

Полдюжины из них опустились на четвереньки. Чтобы исследовать ситуацию. Все согласились, что узел прекрасный и что по телефону можно дозвониться до Бога. Реальная проблема, конечно, заключалась в том, что каждый был пьян настолько, чтобы убить всякое соображения. Но это ни до кого не доходило. За исключением, может быть Кота, чье внезапно возобновившееся кудахтанье оставалось тайной.

Кто-то предложил использовать телефон в соседней комнате. Это открыло возможность для Кота оказаться полезным.

— Я сделаю это, — вскричал он. Он поднялся, шатаясь от смеха, и отрикошетил в соседнюю спальню, вырвал там телефон и принес его, как просили.

Этот тоже не сработал.

Виновата телефонная компания, согласились все. Ебаная телефонная компания. И все выпили.

Начинать это было действительно поздно. Осталось только крутое ядро. Команда Кроу, три копа, включая шерифа, Отца Эрнандеса, и Бэмби. Кто-то предложил пойти и получить женщин, Квест. Это вызвало одобрение, пока кто-то не заметил, что у них почти закончилось спиртное.

Один из помощников шерифа напомнил всем о времени. Владелец магазина спиртного давно его запер и отправился домой спать. Тогда Ортега, отчаявшись искупить вину, допустил, что так как они уже более или менее ограбили банк, взломать магазин со спиртным не великое дело.

— Сначала шлюхи! — промолвил Бэмби.

— Я слишком пьян, чтобы трахаться, — проворчал Энтони, выливая спиртное на голову Бэмби и вставая.

Ортега уставился на Энтони.

— Ты шутишь.

— Не шучу, — заверил его Энтони. — Я слишком пьян, для чего-либо кроме питья. — Он поднял указательный палец, как указку лектора. — И сначала я должен побеспокоиться об этом. Простите меня.

Дух товарищества быстро перерос в перепалку, звучавшую как две подбадриваемых конкурирующих секции колледжа.

— Сначала выпивка!

— Нет! Секс сначала!

— Выпивка!

— Секс!

— Выпивка!

— Секс!

— Выпивка!

Кто-то крикнул, — Без излишнего энтузиазма! — и получил здоровых тумаков со всех сторон.

Зато Бэмби оказался на высоте.

— У меня снаружи фургон, — протрубил он радостно. — Мы сможем набить его до отказа!

— Да! — закричала толпа, когда Бэмби отвесил поклон, с осторожностью поднялся по высоким ступеням к двери, открыл, и — И вампир напал на него и вонзил свои когти глубоко ему под ребра и развел их и затем… он… разорвал… его… грудь… надвое. Бэмби умер, ужасно завизжав и разбрызгивая кровь органами и затем опал на пол маленькой кучкой и вампир напал на них, на остальных, слишком быстрый, слишком, черт возьми, быстрый, слишком быстрый, чтобы в это можно было поверить, и у первого парня, члена команды копейщиков, только и было времени, чтобы поднять предплечье перед лицом, до того, как демон резанул его и разорвал его от горла до плеча и он закричал — Господи Иисусе, как он кричал!

Болты! Где этот гребаный арбалет? было все, что успел подумать Кроу. И он крутанулся вокруг, ища его, отвлекаясь от демона на секунду, потому, что это был вампир, и это был единственный способ остановить его, единственный путь в мире, и это происходило ночью! Если бы не ночное время, возможно этого не было бы, но это было, прислонясь к торцу стола под лампой, Кроу нырнул через софу, полную охваченных ужасом смертных, некоторые из них только вскочили на ноги, потому что это было так быстро для них, просто слишком… это не могло произойти, не так ли? Я имею в виду, мы устроили вечеринку, и все было просто…

Кроу перескочил через спинку дивана над макушкой чьей-то поднимающейся головы и она перевернула его на бок в воздухе в середине прыжка и он сначала приземлился правым плечом на место нахождения болта.

«Боже! — выдохнул он, когда он погрузился в его плоть. Он крутанулся в сторону от него и он сорвал с него лоскут кожи вместе с куском рубашки. — Боже, Боже, Боже!» — Он истекал кровью, как сумасшедший, агонизировал от боли, лампа забалансировала и упала на ковер, прямо рядом с каплями его пота и случилось короткое замыкание и затем Кроу встал на колени с пустым лицом, избитый, чтобы увидеть в стробо-вспышках продолжающийся кошмар.

Тьма…

Свет: Дэвид Дейо, средний черный пояс, наносит удар в прыжке ребром правой ноги, точно под подбородок вампира, где горло было мягким, с таким звуком, что вылетел бы череп любого нормального человека…

Тьма…

Свет: Демон хватает Дэвида… o, Боже! используя его хребет, как ручку, ударяет им взад-вперед, от пола до потолка. Дэвид давно уже мертв, все его кости переломаны, жутко болтаются и Энтони! Красавчик Энтони с его огромными плечами, всем телом ударяет в демона, хватает его, будто собирается крестить, словно на Астроторфе и…

Тьма… И затем грохот в черноте, всего в двух шагах от него.

Свет: Тело Энтони висит на подоконнике разбитого окна и затем скользит, жутко, медленно, постепенно, его ноги волочат за собой занавески поп-поп-поп — мягкой волной спадает занавеска с карниза, окутывая его и — Кот рядом с ним, поднимает его, шипя, — Да! Да! Да! Окно! — как если бы, это был план побега для Энтони и для всех.

— Что… — пробормотал Кроу, но он знал, что имел в виду Кот. Им придется бежать. Демон рычал и убивал, непобедимый в ночи. У них не было шансов, и он спотыкаясь бросился к окну, Кот приподнял его, схватил за плечо, которое уже кровоточило, и — Охх! — сорвалось с губ Кроу с болью, и Кот сказал — Джек, тебе больно! — удивленно и Кроу промямлил, — Мы все мертвы!

И затем еще темнота и он кувырнулся вперед сквозь последнее стекло и приземлился на что-то мягкое и мертвое, вроде старого и доверенного друга, но не стал раздумывать об этом. Он встал на ноги и повернулся к Коту, Целке Коту, без которого в любом случае не было никакого смысла и — И снова свет, в последний раз и Кот был рядом с ним, подтягивая его вверх — обернулся, в окне был священник, Отец Эрнандес, вовсе не придурок, вонзивший край огромного серебряного креста прямо в лоб демона, прежде чем умереть, обезглавленным, от удачного, почти случайного удара..

Кровь и ужас там повсюду, на стенах, на потолке, и — И шериф, остолбеневший в неподвижности, стоящий, как фонарный столб в центре стоянки, глядящий на старый, потрепанный Кадиллак кабриолет рядом со своим патрульным пикапом.

— Джек, пожалуйста! — застонал Кот, толкая его вперед и Кроу, взглянув на него, увидел слезы у него на глазах и понял, что страх за его безопасность, так напугал его друга.

Поэтому он поспешил, потому что не мог видеть, как Целка Кот плачет.

Кроу открыл боковую дверь пикапа, Кот подтолкнул его и уселся рядом с шерифом, который, как и Кот собирался примоститься на водительское место. И тогда Кот тоже оказался внутри, за рулем и Боже Мой! Ключи! Где… но они были там, шериф только что оставил их в замке зажигания, почему нет? Кто их украл?

И Кроу мысленно посмеялся над этим, когда они вылетели с автостоянки на шоссе. Потому, что так было лучше, так было веселее, было над чем смеяться, не считая того, что он плакал от продолжающихся страшных ударов внутри мотеля или от того, что позволил себе сфокусироваться на убитых владельцах кабриолета, шлюхах, прибывших слишком поздно, но не достаточно поздно, и — КРОУУУ! — прозвучало во тьме, перекрыло рев двигателя и расстояние и скрутило каждого мужчину в кабине машины в маленький шарик.

— КРОУУУ! — кричал вампир, когда Кот поднажал еще сильнее, и автомобиль рванул на шестьдесят, семьдесят, восемьдесят миль в час по шоссе с двухполосным движением.

— КРОУУУ! — взорвало их, когда вампир догнал их, вскочил сзади на кузов и пробив стекло, сунул руки в кабину через заднее окошко, и Кроу обнаружил, что у него в руке огромный пистолет шерифа, и он ткнул им в лицо монстра и — почему бы нет? — спустил курок.

Дьявол, с его ужасной улыбкой, сияющей кроваво-красными зубами и душой потрошителя, мерцающей разумом, исчез позади от пушечного удара пистолетной пули, с хлопком снося задний откидной борт, будто его там и не было, и затем затормаживая и растягиваясь на наждаке асфальта.

— O! Да, да! Хa! Хей! — радостно заскулил шериф, завидев эту картину, поняв, что монстра можно убить. Но даже зная лучше двоих других в кабине, все еще помятых немного побольше, задыхающийся от удовольствия клич шерифа почти сразу же сменился пронзительным детским нытьем, при виде монстра почти немедленно вскочившего на ноги, почти до того, как он перестал сучить ногами и снова бросился за ними.

Достаточно близко, чтобы они увидели, как дыра от пистолетной пули уже затягивается, приостанавливая черную кровь слева от колотой раны, оставленной крестом священника и — Иисусе Христе! — завопил Кроу, когда они взлетели над холмом со скоростью более ста миль в час над фермерским грузовиком, который, возможно, двигался со скоростью миль двадцать по центру шоссе.

Кот вывернул машину влево и пропустил фермера но ударился о бордюр, завалился на бок и отлетел обратно через центральную линию, машину закрутило и вынесло и на другой холм, возвышавшийся так, что на расстоянии они могли видеть городскую площадь и Кроу подумал, Ну, по крайней мере мы почти добрались до города. И он оплакивал недостижимость спасения этой маленькой городской площади, когда утреннее солнце только начинает вставать…

Солнце! Гребаное солнце! было его последней мыслью, прежде чем машина начала кувыркаться, переворачиваясь с боку на бок снова и снова, а затем заскользила бесконечно и вниз по главной Улице маленького городка в Индиане.

Он очнулся первым и встал. И затем он помог выбраться двум другим. И затем он провел всех троих сквозь собравшуюся толпу, три квартала по дороге к больнице, прежде чем скорая встретила их на полпути. Он помог им войти внутрь и получить вливание своих типов крови, и когда все это было сделано и все разошлись, он лег и провалился, его последней мыслью было:

— Я полагаю с уверенностью, что это был хозяин.