Это была хорошая тюрьма — если вам нравятся старые вестерны.

Камера Кроу напомнила ему каждого Стрелка, которого он когда либо видел. В ней была раскладушка, табурет, параша без крышки, и дверь, которой требуются ключи от города, чтобы открыть ее.

Но помощник шерифа был чем-то таким особенным, что это почти стоило того.

Помощник шерифа был чудом.

Во-первых, у него был хобот, который Кроу счел анатомическим триумфом. Но он был в точке сборки носа, где человек достигал величия. Никогда в жизни (и, он подозревал, никто вообще) Кроу не видел, чтобы кто-то ковырял в носу с таким рвением — не говоря уже о осязаемых результатах — так много часов подряд.

Он обладал другими достоинствами. Кроме того, что он был социальной слизью, он был также городским хулиганом. Будучи первый час в каталажке Кроу увидел его бесстыдно пресмыкающимся перед сыном мэра, увидел, как он двинул кулаком, украшенным кольцом с большим красным камнем и короной некоего старшеклассника за то, что он опоздал с оплатой парковочного талона, и разбил пальцы Джека армированным фонариком, когда тот держался ими за тюремную решетку.

Идея убить его заставила Кроу ощутить во всем теле тепло и покалывание. Это сделало часы сносными. Или вернее, настроило его на это. «Хулиганы не любят драться, — давно сказал ему дедушка Кроу. — Хулиганы боятся драться. Хулиганы любят бить людей». — Помня об этом, Кроу работал над планом с первых часов. Наконец он решил поскулить.

Он заскулил о том, что его закрыли в тюрьме, о том, что его обманули все — те богатые парни, которые думают, что они такие большие деляги, потому, что у них есть деньги. — Он скулил о еде — или ее недостатке — утверждая, что он голоден. Он скулил о вкусе воды и запахе параши и предположил, что между этим есть связь.

Он говорил, что его пальцы болят, сосал их громко и часто, держал их так, чтобы продемонстрировать, как они опухли, и потребовал свидания с доктором.

Когда помощник шерифа велел ему заткнуться в третий раз, это было рычание.

Ответ Кроу был столь же ужасен.

— Сделай меня, толстяк! — отрезал он, но опустил глаза, сказав это.

Помощник шерифа улыбнулся и встал с фонариком в руке. Он обошел вокруг стола, ритмично ударяя оружием о свою жирную ладонь.

— Может я так и сделаю, — угрожающе промурлыкал он.

Кроу отступил на полшага назад от решетки и, похоже, попал, отступил назад и заявил, — Я не боюсь тебя! — наименее убедительным тоном, который только мог подобрать.

Это был звездный час хулигана. Маленькие свиные глазки помощника шерифа сверкнули, когда он потянулся за ключами. Его желтые передние зубы — все три — восторженно оскалились, когда он увидел заключенного, оказавшегося у дальней стены камеры. Но когда он открыл дверь камеры, его дребезжащий голосок жирного панка изменился от самодовольного ликования до чисто звенящего, высокого крика.

Кроу перебросил его через рабочий стол.

Помощник шерифа поднялся с расщепленных останков рабочего кресла и в шоке уставился на стол. Он не мог поверить, что это происходит с ним.

Происходило.

Кроу не причинил ему вреда. Он просто елозил им по офисному полу достаточно долго, чтобы заставить его расплакаться. Затем он посадил его в камеру.

Из среднего ящика стола он взял армейский Кольт и дополнительную обойму. Он нетерпеливо посмотрел на телефон, отчаянно желая поговорить с Котом. Но было невозможно предсказать, кто ответит на звонок в мотеле. Черт, он не слышал об остальной части своей команды все время, пока сидел в каталажке. Должно быть они предпринимали обычные усилия, чтобы вытащить его… Затем он припомнил, как наорал на Кота, что не нуждается в помощи. Но, конечно, Кот не послушался. С другой стороны, у Целки Кота была самая что ни на есть приводящая в бешенство привычка повиноваться ему в самые трудные времена. Черт.

Он оставил идею позвонить. Лучше просто убраться подальше от проклятого полицейского участка. Он засунул автоматический пистолет за пояс и направился к двери. Он слегка отсалютовал помощнику шерифа.

— Увидимся, Гомер. Это было реально.

— Как, — захныкал помощник шерифа, сидя в камере, — ты узнал, что меня зовут Гомер?

Кроу рассмеялся и посмотрел на небеса.

— Есть Бог, — прошептал он про себя. — И у него есть чувство юмора.

Затем он отбросил все другие мысли. Он выключил свет в комнате, сделал глубокий вдох и положил руку на ручку двери.

— Хорошо, — прошипел он, — рок-н-ролл, черт возьми! — и рванул ее, открывая.

На тротуаре за воротами тюрьмы стояли все копы мира.

Это был не лучший момент в жизни Джека.

— Остановите его, пожалуйста! — закричал человек, которого Кроу опознал как банкира Фостера, и копы всей массой бросились вперед. Кроу думал об автоматическом пистолете за поясом, думал о шансах на победу, о том, как ни при каких обстоятельствах не стрелять ни в кого из полицейских, пробормотал — Дерьмо, — и поднял руки на голову.

— Нет! Нет! — закричал мэр, пробираясь сквозь толпу разгоряченных констеблей, — не он! — Он схватил Кроу за руку и потянул его, как ребенок. — Мистер Кроу, остановите его! — умолял он, повернувшись и указывая на улицу и городскую площадь.

Жестикулирующая толпа расступилась и Кроу увидел, наконец, свою команду. У них был кран, установленный на максимальной высоте с длинной стрелой, которая тянулась прямо вниз от звездного неба в грудь вампира, извивавшегося и шипящего у подножия памятника основателю города.

Энтони, стоя на капоте Джипа, держал руку в воздухе, готовый сигнализировать крановщику, который даже сейчас контролировал натяжение троса.

— Отпусти его! — ревел Энтони, — или у тебя снова начнутся неприятности!

Кроу посмотрел на плюющегося и извивающегося в — вампира — и удивился, почему они никогда не узнавали Кота в сером гриме. Затем он повернулся к мэру и спросил, — Ну, что это будет? Мы платим или нет?

— В самом деле, Мистер Кроу! — выкрикнул Банкир Фостер, — никогда не было вопроса о том, оплатить ли ваш гонорар, как таковой. Просто расходы казались несколько…

— Фостер, ты такой богом проклятый надоеда, — протянул Кроу. Он повернулся к мэру. — Да или нет?

— Да — было сказано решительно. Процессия проделала путь через площадь к банку. Энтони шел бок о бок с Кроу, но остальные члены команды — особенно крановщик и все еще корчащийся (и теперь тихо хихикающий) Кот — стояли на месте. Кроу заметил, что на самом деле было не так много копов, как он сначала подумал. Возможно, полдюжины или около того, считая солдат и настоящих помощников шерифа. Остальные, те же зеваки, присутствующие у особняка весь день.

С дверями банка возникли проблемы, а было только десять вечера. Банкир Фостер утверждал, что у него не было ключей и, предложил всем подождать до следующего утра и пока он болтал про дверь, Шериф Ортега пнул его сапогом тринадцатого размера от Тони Лама. Сердце Кроу было покорено не столько этим пинком, сколько озорной улыбкой на лице Ортеги, когда он это проделал.

Само хранилище, замок, открывающийся в установленное время и все тут, были другой проблемой, но только Crow & Co. встречались с этим раньше.

— У вас есть кассовая машина, не так ли? — Энтони спросил напрямик. Итак, чек был оформлен и Кроу подтвердив его, передал серолицему Коту, под удивленный, добродушный смех — особенно копов — и Кот уехал, чтобы отправить его по почте из любого другого близлежащего городка.

Хотя Джек Кроу был чем-то меньшим, чем ПиАр мастер, он не был полным дураком.

— Время вечеринки, — весело объявил он, непременно нужно пригласить всех и каждого из отцов города и полицейских. Наиболее приемлемо. Владелец магазина спиртного был убежден предоставить Джеку кредит, мертвоглазой улыбкой Ортеги. — Магазин, — как подобало в трезвом округе Богобоязненного штата, не имел видимых признаков изобилия но был хорошо укомплектован. Сегодня все вникают в дух вещи. Потребовалось всего двадцать минут, чтобы перегрузить Джип со всеми помогавшими.

— В мотель! — хо! — завопил предводитель каравана Ортега, размахивая бутылкой бурбона из окна своей патрульной машины — Чеви пикап.

— Рок-н-ролл! — проверещал маленький мэр, затем покраснел а все остальные рассмеялись и зааплодировали.

И вечеринка началась.