Книга: Чертоги демонов
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Миланье тихо и мирно дремала, когда мир сделал ещё один крутой оборот, чтоб скинуть её в бездну ужаса. Чтоб окончательно вырвать её когтями из привычной реальности, оставив один на один с не самым приятным миром, который только и ждал, чтобы ещё раз кого-нибудь сожрать и выплюнуть.
Первое, что она почувствовала, так это то, что её подбросило в мягком кресле, и на мгновение она даже оторвалась от мягкой сидушки, после чего шлёпнулась обратно на неё. Вся остальная мебель подпрыгнула одновременно с ней. Что-то упало и разбилось, что-то опрокинулось – подставка для вазы, высокая, на тонких ножках, сделанная из черепа малума, упала на бок. Послышался стук дерева о пол и звон чего-то стеклянного, сверху весело зазвенела цепями люстра.
И всё это сопровождал взрыв. Глухой, его раскаты проходили через каменные стены короба. Почувствовалась отчётливая, пусть и слабая, вибрация, которую Миланье ощутила даже на кресле. Стёкла задребезжали, некоторые лопнули и вылетели. Послышался треск, словно по каменному коробу пошла трещина – сухой, лопающийся, он словно сбегал откуда-то сверху вниз.
У неё не было даже сил кричать – Миланье просто вцепилась руками и ногами в кресло, на котором уснула, проткнув обшивку острыми когтями. Её сердце бешено колотилось, заставляя лицо гореть пламенем. Все мышцы настолько напряглись, что захрустели кости. Её глаза расширились от ужаса и непонимания того, что происходит – только что со сна, Миланье была просто не в себе. А в следующее мгновение она почувствовала, как органы внутри неё буквально поднимаются кверху.
Знакомое чувство падения.
Она не раз в своей жизни его испытывала, учась летать. Прыгала с высокой башни вниз, пытаясь «почувствовать полёт» под присмотром своей матери, двух десятков демонов-солдат, которые умели летать, Роро и нескольких магов. Кто-то из них уж точно бы поймал её, если вдруг что. Но «вдруг что» не происходило – мать всегда успешно перехватывала её, если у дочери что-то не получалось.
Неприятное щекотание внутри и вид подлетающих плавно вверх предметов, словно мир отменил гравитацию, заставил её ещё крепче в ужасе вцепиться в обивку кресла. Миланье искала в его мягкости защиты, желая буквально утонуть в нём, спрятаться внутри от этого кошмара.
В голове крутилась одно простая и естественная мысль:
Что происходит?! Что происходит?! Что происходит?! Что происходит?! Мамочка! Что происходит?!
За пару секунд эта мысль успела повториться едва ли не дюжину раз, прежде чем пришло очень простое понимание – они падают.
Падают вниз.
Без сил даже на естественный для её возраста визг, с глазами, идеально круглыми от ужаса, бледно-красного цвета Миланье вжалась в кресло.
Всю комнату внезапно дёрнуло вверх, словно что-то пыталось удержать их от падения. Сквозь бесконечный треск камня (а этот короб целиком состоял из монолитного камня) она слышала ещё и рёв демонической птицы, что должна была везти их. Громкий и полный боли рёв.
Комната ещё раз подпрыгнула. Все вещи, словно напружиненные, подпрыгнули вслед за ней. Её кресло слегка подбросило, словно оно тоже пыталось взлететь. Что-то упало, что-то разбилось. Словно каждый взмах птицы отдавался в комнату.
Ещё раз всё подбросило, однако чувство падения на этот раз было куда длиннее. Лёгкие вещи, словно дикие птицы в клетке, начали летать по комнате. Несколько раз большие шкафы приподнимались в воздух и с грохотом приземлялись обратно. Миланье вместе с креслом вновь залевитировала — её переполненное праведным ужасом лицо было как забавным, так и жутким. Она медленно поднялась вместе с креслом над полом.
Вновь крик демонической птицы, полный боли, и её буквально вжало в кресло, потом подбросило, вновь вжало, потом вновь лёгкое чувство падения. Этот кошмарный аттракцион повторился ещё несколько раз, прежде чем окончательно подошёл к концу.
Послышался треск, тихий, словно лопался лёд – он шёл откуда-то снаружи из-под низу. Одновременно с этим вся комната накренилась набок и сильно вздрогнула от удара. Миланье вместе с креслом полетела в стену.
Но не долетела – комната медленно под сухой треск вернулась в своё обычное положение, и кресло кубарем пролетело по полу ровно к стене. После чего последовал сильный удар, от которого всё подпрыгнуло, включая перевёрнутое кресло, в которое намертво вцепилась охреневшая от такого путешествия Миланье. Она даже не кричала – просто молчала, таращась не понять куда.
Каменный короб окончательно приземлился, пусть и не так мягко, как хотелось бы его обитателям.
После этого повисла практически опустошающая тишина, которую ещё некоторое время нарушал треск и скрежет камня, словно источник этих звуков находился в этой комнате.
Миланье вверх ногами, вцепившись в кресло, не спешила вылезать из своего убежища, даже не до конца понимая, что они приземлились. Её сознание застряло где между «Мамочка!!!» и «Я разобьюсь! Разобьюсь!!!».
Прошла минута, потом другая.
Окостеневшие пальцы, которые стали удивительно похожи на стальные тиски, начали подрагивать. Сначала слабо, потом всё сильнее и сильнее, пока наконец не разжались, и Миланье не плюхнулась на твёрдый пол. Её пальчики до сих пор подрагивали, напряжённые до такого состояния, что она с трудом их могла разогнуть.
Но сам факт того, что комната больше не раскачивается и не трещит, вызвал облегчение.
Где-то снаружи послышалось шкрябанье когтей. Звук усиливался по мере приближения источника, но это ни капельки не пугало её.
Я здесь не одна…
Всего лишь одна эта простая мысль принесла облегчение. В большом коробе, кроме комнаты, где сначала плакала, а потом дремала Миланье, был и ещё один этаж. Там уже ютились демоны-солдаты. Довольно много демонов-солдат, которые были куда более неприхотливыми, в отличие от тех же высших демонов.
И здесь их должно было быть… Сколько? Десять? Двадцать?
Пятьдесят?
Сто?
Как бы то ни было, она здесь была не одна; были те, кто сможет позаботиться о ней. Хоть Миланье и знала много чего для своего возраста, однако именно поэтому прекрасно понимала, что в лесу, где водятся хищные животные, (не те, что напали на них) шансов у неё было маловато. Те не были умны и вряд ли будут проявлять уважение даже к высшему демону.
Съедят и дело с концом.
Ей же не хотелось быть съеденной. Даже просто потому, что это больно, и немного обидно осознавать, что дочь великой Пеймон переваривается в желудке у какого-нибудь безызвестного животного.
Тем временем в проход в комнату заглянул демон-солдат. Его зубастая физиономия, даже отдалённо не напоминающая её, осматривала комнату.
- Госпожа Миланье, - рычащий и немного визгливый голос позвал её с дальней стороны комнаты.
Кресло, лежащее сейчас вверх ножками, приземлилось на спинку и подлокотники, от чего напоминало палатку. Даже пространство, через которое выглянула она, был как выход в палатке – почти треугольной формы. Её глаза блеснули в полумраке.
- Й-й-я т-тут… - с трудом выдавила она из себя. Её взлохмаченная голова показалась из-под кресла. Челюсть дочери великой Пеймон ходила ходуном, выстукивая барабанную дробь зубами. – М-мы приземлил… лились?
Это был глупый вопрос, но она очень хотела узнать ответ.
- Да, госпожа Пеймон. Нам надо…
Что надо было конкретно, демон-солдат так и не договорил.
Где-то за стенами треснувшего здания послышался рёв демонов-солдат, который через мгновение подхватило множество других глоток. Словно вторя им, через пару секунд послышался треск. Или хлопки. Очень много последовательных хлопков.
Или всё же треск?
Как бы то ни было, они были очень громкими, раз слышались даже здесь. Повторяющиеся, эти звуки не значили ничего хорошего. Было в них что-то… плохое… Смертельно плохое…
Реакция демона-солдата на этот звук была мгновенной.
- Ждите здесь, госпожа Пеймон! – рыкнул он, тут же упал на все четыре конечности, словно зверь, и одним прыжком выскочил из комнаты, воинственно рыча.
Через пару секунд адский ксилофон умножился ещё в несколько раз, словно к одному источнику прибавили другие.
Они напомнили Миланье звук чего-то тяжёлого и металлического, что стаскивают очень быстро со ступенек. Через мгновение этих трелей было так много, что они перебивали друг друга. Какие-то были ярче, какие-то тише.
Послышались хлопки, очень быстрые, словно кто-то усиленно хлопал в ладоши. Огромные ладоши, если она слышала их даже здесь.
Миланье ещё раз испуганно справила нужду и забилась вглубь своего импровизированного убежища, скрывшись в его тени. Она прекрасно знала, что это за звук. Такой же она слышала, когда Роро нёс их через поляну – твари-стрекозы издавали похожий звук, убивая лучиками летающих демонов-солдат.
Это лишь значило, что там, за каменными стенами, сейчас борются демоны и твари. Сошлись в жуткой битве, где решится – увидит она ещё раз маму или нет.
Именно эта мысль, а не страх, заставила Миланье заплакать. Но она запихнула себе в рот руку, точно кляп, чтоб не издать ни единого звука, который смог бы выдать её. Позволила себе только смотреть в проход комнаты, откуда раздавались звуки чудовищного боя. Словно кто-то играл на кастрюлях ложками и пытался петь, не имея голоса.
Эта какофония длилась неимоверно долго. Миланье казалось, что как минимум час это всё продлилось, хотя на самом деле вряд ли дольше десяти минут.
Рёва за стенами дома становилось всё меньше, как и уменьшалось количество грохота. Словно каждый обладатель как одного, так и другого…
Умирал… они там умирают… потому что одни слишком злые… а другие слишком сильно хотят меня защитить… Мне страшно…
Ей стало ещё обиднее, и ненависть в груди стала ещё более жгучей, словно кто-то подкинул туда уголёк. Раскалённый докрасна уголёк, который поджёг тонны хвороста. В будущем они полыхнут пламенем глубочайшей ненависти. Пока ещё маленькие язычки пламени, но они показались около большой кучи, чтоб потом полыхнуть со всей своей ненавистью.
Она продолжала слышать крики, продолжала слышать хлопки и даже взрывы наподобие тех, что были у замка. У её замка, который рушили твари-стрекозы. Если там, снаружи, были схожие твари, обладающие магией дикого огня, то живой оттуда уже никто не уйдёт.
Включая её саму.
Но время шло, всё сходило на нет. Сходило до такой степени, что последними звуками, донёсшимися снаружи, был яростный рёв, точно принадлежащий демону-солдату, и два или три хлопка в ладоши. Быстрых, словно кто-то спешил отхлопать, прежде чем уйдёт восвояси. После этого повисла практически абсолютная тишина.
Практически – это потому что каменный короб, видимо, из-за того, что стоял неровно, немного скрежетал в местах разлома, и теперь половинки притирались друг к другу. А может трещал потому, что кто-то ходит сверху или снаружи и ищет выживших.
Ищут её, маленького демона, чтоб порвать на части или сжечь бешеным огнём. А может взорвать. Одно другого не лучше, а жить-то хочется.
Словно затравленный зверь, Миланье постаралась уйти как можно глубже в своё убежище, поглядывая на проход.
Если победили демоны, то они точно вернутся за ней. Возможно, сейчас они просто обыскивают территорию, чтоб найти всех тварей и убить их. Да, возможно, именно поэтому никто и не пришёл. Они хотят защитить её.
Но эту мысль вытолкнула более неоптимистичная.
Но возможно демонов уже и нет, а её ищут твари. Мерзкие твари, которые сейчас ползают (или ходят, Миланье не знала точно) в округе и вынюхивают её… Так, а они могут почуять её запах?
Миланье ни разу не видела тварей вживую, хотя и видела их на картинках в старинных летописях, на пергаментах, картинах, вырезанных на стенах, и много где ещё. Она бы не сказала, что они выглядят грозно, однако…
Она прислушалась.
Ничего.
И никого.
Однако это не помешало им атаковать их. А значит, их надо бояться, так как они опасны. Простые логические цепочки Миланье вполне могла проводить, ведь она не была дурочкой. Вообще, любой из их рода не был глупым. И то, что она была ещё ребёнком, не мешало ей прийти к собственным выводам.
Она внимательно вслушивалась своим острым слухом в окружение, забавно дёргая носиком, надеясь почувствовать и запах. Однако с сожалением и стыдом поняла, что кроме того, что сама описалась, унюхать больше ничего не может.
Если мама узнает… мне влетит, — посетила её голову мысль. — Будет кричать, что люди из рода Пеймон не писаются. Мне влетит. Мне точно влетит за такой позор! Если не съедят твари, то накажет мама. А я даже не знаю, какую участь выбрать!
Немного подумав, Миланье решила, что участь быть наказанной всё-таки не такая уж и страшная. Сегодня наказание есть, а завтра его нет. А вот смерть, это надолго…
Нет, смерть – это вообще конец! А она хочет выйти замуж, чтоб покрасоваться перед сёстрами мамой, и всеми-всеми-всеми в обрядном платье (она имела ввиду свадебное), найти жениха, чтоб все завидовали…
И вообще, у Миланье были планы прямо ух! И отказываться она от них не собиралась.
Значит решено: надо выжить. А трусики можно выбросить, и никто не узнает о её позоре.
Расставив столь важные приоритеты, Миланье сжала кулачки и мужественно сделала моську серьёзной. Её хвост сразу припал к земле, как у хищника, который готов охотиться.
Она готова… ну, не охотиться, но бежать со всех ног и бороться. Однако для начала надо выползти из-под кресла.
Это и оказалось самым сложным. Желания покидать столь безопасное место не было от слова совсем. Но мужество и желание покрасоваться в обрядном платье сделали своё дело.
Из-под кресла показался её нос, а потом и вся голова. При этом Миланье неустанно вслушивалась в тишину, но, кроме поскрипывания и скрежета камня, уловить ничего не могла. Дрожа всем телом и стуча зубами куда громче, чем издавала сама звуки, она начала медленно выползать наружу.
Комната представляла из себя жалкое зрелище. Пусть в ней и сохранилась атмосфера богатства, присущая дорогим помещениям, однако лишь потому, что перевёрнутая и частично сломанная мебель до сих пор напоминала об этом.
Миланье замерла на мгновение, всё так же прижавшись к полу, после чего немного осмелела и встала. Если здесь кто-то рыскал, то она наверняка бы уже услышала это. Аккуратно шагая по порушенной комнате и стараясь не шуметь почём зря, она направилась к выходу. По пути она украдкой выглянула в окно.
Её каменный короб, как выяснилось, упал где-то в лесу. Хотя Миланье и не могла этого понять, но именно лес частично спас их. Деревья знатно притормозили падающий каменный короб. Он приземлился на них как на подушку, буквально переломав в щепки, после чего свалился уже на землю, когда стволы лопнули. Отсюда и причина, почему он так неровно стоит.
Но кроме леса, леса и леса больше ничего не было видно.
Скорее всего потому, что окна выходили на другую сторону от выхода.
Она приблизилась к проёму, откуда выглядывал демон-солдат. Оглянулась.
Никого. Ни единой живой души, что могло быть как хорошим, так и плохим знаком. Только пустой коридор и валяющиеся на полу подсвечники со сломанными потухшими свечами. Здесь в коридоре был просто голимый камень - никакого уюта или облицовки.
Она тихо двинулась по нему и тут же услышала щёлканье.
Замерла в испуге. Но в ответ лишь тишина.
Сделала пару шагов, и вновь щёлканье.
Вновь замерла. И вновь тишина.
Миланье остановилась так раз пять или шесть, прежде чем поняла, что щёлкают её когти на ногах об пол.
Обругав себя и назвав глупой неумехой, она стала приподнимать пальцы ног при ходьбе. Пусть и неудобно, — чувствовалось, что теряется равновесие, — но так она хотя бы тихо двигается, и её не услышат. По крайней мере до тех пор, пока не выйдет из каменного короба.
А идти было недалеко. Не прошло и минуты, а она уже стояла около дверного проёма наружу, выглядывая одним глазком.
Дыхание от увиденного перехватило. По коленкам пробежала заметная дрожь, и Миланье пришлось приложить немало усилий, чтоб они не подогнулись. Вывалиться сейчас из короба, который лежал, судя по всему, на деревьях, в метре от земли, было бы не очень приятно.
Вид, который предстал перед ней, был жутким. Не неприятным, не отвратительным, а именно жутким, вызывающим где-то внутри боль и ненависть к тем, кто это сделал.
Если из окон открывался вид на лес, то здесь перед ней предстала небольшая поляна, уходящая вверх по склону метров на триста и так же заканчивающаяся лесом. Можно сказать, что они упали на опушке и им крупно повезло. Упади короб на поляну, и вряд ли всё прошло бы так же мягко.
Миланье об этом не задумывалась, в голову не пришло. Как и не пришло в голову то, что, вот так аккуратно выглядывая из-за угла, её всё равно сдавали длинные рога, которые появились вперёд её головы. Был бы кто здесь сейчас, выглянуть незаметно у неё не получилось бы.
Но сейчас куда больше девочку волновало то, то вся поляна была усеяна трупами демонов. Порванные в клочья, они застилали собой всё в округе.
На границе с другой стороны лежал огромный металлический доспех. Миланье с трудом могла прикинуть его реальные размеры, но то, что он больше неё – это стопроцентный факт.
Она замерла, не смея двигаться, вглядываясь в этого гиганта, что лежал неподвижно.
Это была… тварь? Если да, то точно не таких она себе представляла. Они должны быть явно поменьше.
Или же доспех? Если так, то это многое объясняет, хотя слишком уж он великоват.
На мгновение её охватило желание забиться обратно под кресло. Или броситься через окно в противоположную сторону через лес и бежать. Бежать, пока не выбьется из сил или не сотрёт ноги в кровь. Бежать, бежать, бежать…
Миланье сделала глубокий вдох, беря себя в руки. Её хвост прижался к спине, словно она боялась его потерять. Крылья на спине сжались, прижавшись как можно ближе к телу.
Было не время паниковать, это ещё успеется. Лучше рассмотреть всё получше, а не бросаться бежать обратно в комнату или в лес без оглядки. Возможно, всё не так уж и страшно. По крайней мере, мама её учила, что всегда, прежде чем действовать, следует понять, что имеется, а потом уже решать.
А имелось у неё целое поле мёртвых солдат и, скорее всего, тварей.
Как демон, Миланье воспринимала кровь и плоть совершенно спокойно, естественно. Вид разорванных тел не вызывал у неё никакого отвращения от слова совсем. Для неё это было… естественно. Нет, она не видела подобного раньше, однако это воспринималось ею спокойно, как если бы Миланье увидала грязь. Кровь, разорванные тропы, плоть, внутренности – всё это вызывало у неё не омерзение, а грусть от того, что они все погибли.
Другое дело, что это были не животные, а демоны.
Её родной вид, её собратья. Практически такие же, как она сама.
В любой другой ситуации это вызвало бы у неё шок, слёзы, истерику, а может и чего похуже. Однако сейчас Миланье воспринимала всё немного иначе, как будто пребывала в лёгкой прострации. Шок после падения действовал на её сознание как мутное стекло, словно оберегая её хрупкую психику от такой картины и не позволяя проникнуться всем ужасом перед её глазами. Позволяя не принимать всё так близко к сердцу.
Приглядевшись ещё раз к этой жутковатой картине, она наконец смогла нормально разглядеть доспех, который волновал её больше всего.
Тот завалился набок. На его нагруднике (если это был нагрудник) виднелись дыры и щели, словно его вспороли когтями или большим мечом. Найдя взглядом мёртвую демоническую птицу, лежащую поодаль, Миланье предположила, что так оно и было.
Видимо , поганой твари не хватило сил справиться с настоящим демоном даже в таких доспехах, — злорадно подумала она и очень зло улыбнулась. Глаза полыхнули отнюдь не детской демонической ненавистью.
Она ещё раз обежала глазами поле, но так и не заметила присутствия врага. Просидела так минут пять, выглядывая, после чего сжала кулачки. Когти воткнулись в ладонь.
Миланье набралась храбрости и вышла в проём в полный рост.
Огляделась.
Ничто из округи не спешило её убить, съесть, порвать на части, проткнуть лучами или того хуже – изнасиловать. Это слово отдалось в её голове эхом. Такое таинственное и жуткое – Миланье не знала, что это такое, однажды случайно наткнулась в книге и спросила маму. Та строго посмотрела на неё, и серьёзным тоном произнесла:
- Возможно, тебе ещё рано это знать в таком юном возрасте… Однако это когда у тебя отбирают всю честь, дочь. Станешь старше и поймёшь это.
Это Миланье запомнила надолго. На всю жизнь. Нет ничего хуже, когда у тебя отбирают честь. Возможно, её мама не поняла, но Миланье всё прекрасно осознала. Изнасилование – это когда у тебя отбирают честь.
Просто и понятно.
А тут вроде её честь никто не собирался отнимать, так что можно было вздохнуть спокойно.
Она ещё раз обвела не самый живописный пейзаж взглядом. Кроме трупов, крови, разорванной плоти, доспехов твари и голого леса ничего она больше не заметила. Села на края короба, свесив ноги вниз, спрыгнула на землю. Плотная кожа на ступнях позволяла ей спокойно ходить по лесу, однако ветки и мелкие камушки всё равно больно втыкались в кожу.
Миланье немного поморщилась, подняла свои красные ступни, отряхнула от воткнувшихся камушек и веток, ещё раз настороженно оглянулась.
Её мама всегда говорит – доверяй интуиции, она подскажет тебе выход. Да вот только Миланье ни разу не слышала, чтобы её интуиция что-либо говорила. Видимо, она оказалась такой же вредной, как и сёстры, раз молчит даже в такой ответственный момент.
Оставалось только надеяться на глаза, уши и нос… Хотя здесь пахло только кровью. Этот запах заставлял Миланье заводиться, словно служил каким-то активатором. За собой она подобного никогда не замечала, однако сейчас этот запах, ласкающий и приятный, неслабо бил ей в голову, словно подталкивая к необдуманным поступкам.
Ей пришлось немного постараться, чтоб взять себя в руки и сосредоточиться.
Топ-топ своими маленькими ножками, и она двинулась вверх по склону, где развернулась главная битва и было больше всего тел. Одно, другое, вот уже три тела, пять тел – Миланье даже будучи ребёнком очень внимательно рассматривала их, пытаясь понять, как их убили, ведь демоны были целы…
Почти целы.
У всех она видела круглые точки, много круглых точек, откуда уже перестала идти кровь. Словно их насадили на штыки.
Или эти лучи, словно пики, прошли их насквозь и убили.
Такое простое объяснение пришлось ей по душе и многое объясняло. Поднявшись выше, она начала встречать уже разорванные тела, словно кто-то порвал их на части огромными лапищами. Оторванные руки то там, то здесь, внутренние органы, кровь, которую впитала земля, превратившись в этом месте в грязь, сухая трава, вся смятая. И чем выше к верхушке, тем больше мёртвых.
И всё это посреди голого мрачного леса под низкими облаками в преддверии вечера. Обстановка располагала лишь на отчаянье и неверие в светлое будущее…
Не будь она демоном. Миланье такое не сильно трогало, так как врождённые особенности спокойно помогали ей перенести гнетущую атмосферу. Может не полностью, но убрать наибольший эффект от неё.
На вершине сопки, где поляна заканчивалась, Миланье впервые увидела тварь.
Или то, что от неё осталось.
Это был малум. Самый обычный малум.
В конкретном случае у него не хватало ноги, руки, был вспорот живот и выпущены наружу блестящие кишки. На нём была странная зелёная одежда и какой-то жилет со множеством кармашков, в которых были коробочки. Её детское любопытство требовало потрогать их, посмотреть, что внутри, но она удержалась. Также на нём были какие-то тросики, какие-то побрякушки… шарики…
Миланье поняла, что малум несильно отличался по виду в плане строения от высших демонов, да и от средних тоже. Ровно как на картинках. Что касается лица, то на этой твари был шлем. Странный шлем, похожий на перевёрнутый котелок с забралом из стекла, закрывающего верхнюю часть. Нижнюю часть закрывала вязаная повязка.
Она смотрела на него несколько секунд, прежде чем решилась.
Потянула руки к шлему и аккуратно потянула.
Не поддался.
Через минуту осматривания она наконец смогла найти ремешок, что мешал ей снять его. Долго возилась с ним, пока просто не порвала, воспользовавшись когтями. Сдёрнула шлем, оглядела, отложила – выглядел он слишком хлипко и вряд ли мог спасти хозяина от удара когтей той же птицы, которые резали даже металл. Стянула вязаный мешок с головы и наконец увидела лицо врага.
Твари.
Малума.
Первым откровением было то, что он был абсолютно таким же, как и любой обычный высший демон, только без рожек. Она это проверила, аккуратно ощупав лысую голову. Самые обычные черты лица. Он был схож со многими демонами, что были высшего и среднего порядка. Вот прямо очень сильно. Спроси мнение Миланье, и она сказала бы, что это версия высшего демона, но без рогов. Или же версия демонических существ (не демонов), что обитали в этом мире.
Это был мужчина.
Сколько ему лет, она бы не смогла сказать, но ни клыков, ни чего-то подобного при нём не было. Важнейшие атрибуты красоты отсутствовали напрочь, что заставило Миланье поморщиться – подделка на настоящего демона. У него были обычные глаза, кругленькие, не светящиеся, с кругленьким зрачком - сейчас они побледнели и закатились, смотря куда-то под лоб.
Пока Миланье разглядывала его лицо, она боялась, что малум вот-вот вскочит и укусит её. Или убьёт. Ей приходилось успокаивать себя и поглядывать на его вспоротый живот, убеждая себя, что после такого даже высший демон может умереть. А какая-то тварь тем более.
Но всё же небольшое разочарование у неё было.
Да, по картинкам она представляла, как они выглядят, однако ожидание было иным. Словно она увидит что-опасное и необычное. А тут… И такие вот… твари пришли и разрушили их город? Или же есть кто-то пострашнее? Например, те стрекозы с бешеным огнём?
Миланье прошлась по верхушке горки вдоль опушки среди трупов, не рискуя подходить близко к доспеху. Она нашла несколько тел тварей, но, как выяснилось, они все были лысыми. И ничем особо не отличались друг от друга. Её интерес был удовлетворён буквально двумя трупами.
Возник другой интерес – какие они на вкус?
Миланье знала, что их едят, но вот самой пробовать ни разу не приходилось.
Она стояла в раздумьях, воровато оглядываясь, словно её кто-то мог заметить здесь, и раздумывала, попробовать или нет?
Попробовать или нет?
Миланье очень серьёзно подходила к этому вопросу. Она понимала, что в лесу вряд ли найдёт что-то поесть, а кушать хотелось уже сейчас, после всего этого страха. Оставаться здесь было опасно – злые твари могут вернуться и убить её. Демонов она кушать, естественно, не будет, так как это неправильно.
А вот малум — животное вполне съедобное. К тому же деликатес. А тут вообще бери — не хочу: пальцы, уши, можно даже ожерелье сделать из зубов – так делали демоны, что охотились на животных, и, если верить истории, даже при войне с тварями. Да и она сама не раз видела вещи, сделанные из костей тварей – подставки, кружки, пепельницы, столики. Они считались наиболее ценными, так как, в отличие от обычных местных животных, достать что-то из кости того же малума было очень тяжело.
Например, у них в доме было очень много вещей из кости малумов. Чашка, такая глубокая, отделанная золотом, из черепа одной из этих тварей. Миланье даже пила из неё.
Интересно… а из его головы получится чашка?
Она с интересом разглядывала голову твари.
Мама бы очень обрадовалась. Была бы горда, что я принесла такой трофей…
На время вытеснив тревогу и волнение, её мысли заняли мечты о том, как мама бы была рада такому трофею, как хвалила бы её и с какой завистью все бы смотрели на Миланье и шептались от злости. И даже те мальчишки…
Её взгляд медленно переместился в сторону и остановился на другом, более интересном предмете. Какой-то непонятной вещице, что лежала в стороне между тел.
Детский интерес тут же потребовал посмотреть, что это такое. Мысли о том, что это может быть опасно, прошли как-то мимо её головы.
Поэтому через несколько секунд Миланье крутила в руках какой-то металлический предмет, совершенно позабыв об осторожности и том, что здесь она может быть не одна. Её концентрация быстро сошла на нет, когда она уверилась в своей безопасности, пусть и временной.
Миланье с интересом крутила предмет в руках, пытаясь понять назначение. Его явно надо было держать в руках, об этом говорила рукоять. А ещё на нём были рычажки, дырка для чего-то, какие-то механизмы…
Она понюхала дырку, потом лизнула и поняла, что пахнет чем-то горелым, словно нечто схожее с серой, и на вкус словно кислит металл. Она продолжила крутить металлическую штуку, гадая, что она делает, пока ей не пришло в голову пощёлкать всем подряд.
Ведь что-то должно произойти!
Её недовольство вкупе с интересом сделали своё дело – через несколько секунд Миланье нажала на самый большой рычажок.
Грохот оглушил её. Ударил по барабанным перепонкам так сильно, что кроме звона в ближайшие несколько минут она больше ничего не слышала.
Яркая вспышка заставила на мгновение ослепнуть Миланье, а сам предмет вылетел из её рук, отбив по пути ладошку на правой руке. Что хуже, пламя опалило её левое предплечье, обожгло огнём.
Слегка одуревшая, застывшая от испуга с широко раскрытыми глазами, она словно в одно мгновение замёрзла. Её руки были всё так же согнуты, как когда она держала эту вещь. Прошло секунд пять, прежде чем ей вернулась способность изъяснять свои чувства и чувствовать боль.
И первое, что покинуло её губы, было:
- У-У-У-У-У-А-А-А-А-А-У-У-У-У-У-А-а-а-а-а-у-у-у-у-у-у-у-у-у…
Миланье просто стояла и ревела, едва ли не кричала, глядя на свои руки. Её громкий рёв раненого зверя разнёсся по лесу, наполненный слезами и болью ребёнка, который, к тому же, ещё и перепуган до смерти.
А пугаться было чего.
На правой руке два пальца согнуты так, как гнуться не должны. На левом предплечье вовсю шла кровь из раны, где, словно крюком, сорвало кожу. Миланье очумело смотрела на неё, наблюдая, как кровь стекает с руки бодрым потоком и капает на землю. Так много, что ей неожиданно стало холодно от ужаса, который захватил её - девочке казалось, что она умирает. Миланье трясло.
От такой раны она бы не умерла, но страх парализовал её, покалывал во всём теле, заставляя леденеть живот и отливать кровь от головы. Застывшая Миланье только и могла, что схватиться за руку и реветь, не понимая, что делать. Все её мысли просто вылетели из головы.
Она не могла успокоиться ни на мгновение. Ревела от страха и сковавшего её ужаса, полностью дезориентированная. Ревела несколько минут до тех пор, пока ей не вернулся слух.
Пока звон от хлопка не спал, дав возможность понять одну важную вещь.
Теперь на поляне она не одна.
Лёгкий скрип, какое-то жужжание, шипение и непонятный гул заставили Миланье смолкнуть в мгновение ока, как будто ей заткнули кляпом рот. Её губы превратили в очень тонкую полосочку, а глаза скосились вбок, словно пытаясь заглянуть за спину.
Увидеть то, чего увидеть она не хотела.
Он-ни п-п-пришли за мной?
Даже в собственных мыслях она заикалась.
Медленно, двигаясь, словно сломанная механическая игрушка, Миланье начала оборачиваться назад. Градус за градусом, пока её взгляд наконец не поймал металл. Если быть точнее, металлическую трубу, от которой разило теплом.
Меня поджарят, — испуганно подумала она. — Мамочка, меня хотят поджарить и съесть!
От трубы веяло чем-то схожим, как и от того предмета. Почему-то она была уверена, что лизни её и тоже почувствуешь кисловатый вкус металла.
Миланье продолжила поворачиваться и поняла, что это не просто металл – это металлическая нога. А потом она увидела вторую. Она не хотела поднимать взгляд, но всё же подняла, медленно, испуганно, затравленно. Будто бы её глаза жили сами по себе и на её отчаянные протесты не смотреть не реагировали.
Перед ней стоял огромный доспех. Огромнейший доспех, похожий на тот, что лежал на земле, однако, в отличие от того, относительно целый.
И одной из рук он тыкал в неё какой-то тёплой трубой, от которой так и разило смертью. Её смертью.
И Миланье сделала то, что первым пришло в её перепуганное сознание.
Она упала и притворилась мёртвой.
Ещё и язык высунула для полноты картины.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3