Глава 46

Саша быстро дошел до машины, запрыгнул в салон и, не удержавшись, несколько раз ударил по рулю. С*ка, тварь… Он никогда не станет прикрывать то, что намеревается творить этот больной ублюдок, и если тот не хочет оказаться за решеткой, ему придется остановиться. Степнов не понимал, как от такого можно получать удовольствие?! При воспоминании об увиденном по спине пробежал неприятный холодок. Давно надо было его пристрелить!!! От всех этих мыслей голова буквально раскалывалась на части. Саше казалось, что он что-то упустил. Было что-то в этом дне более значимое, чем встреча с Мельнихом. Ну, конечно… Юля… Ее теплые сладкие губы, раскрывающиеся ему навстречу. А еще разговор с Витькой, который так неожиданно затронул тему событий почти годичной давности. Тот парень, Макс, был наркоманом, да еще и дилером, снабжал малолеток наркотой. И неизвестно, что ждало бы в будущем Юлю, не «вмешайся» он тогда в ее судьбу.

Витек сказал, что поставки шли от «серьезных» людей, которых им не удалось вычислить. Вздумай парень отказаться от дальнейшего сотрудничества или, того похлеще, реши присвоить себе всю прибыль, и его близких могла ожидать реальная опасность. А на тот момент Юля была в числе его «близких». Вот же придурок, ди-джей хренов, связаться с наркотой… Пойди что не так, эти твари поставили бы его на счетчик и, разумеется, обратили бы внимание на молодую, красивую девочку рядом с ним, которой он вполне мог расплатиться за долги. И то, что она — сотрудник полиции, ее бы не спасло. Наоборот, «оторвались» бы от души и, как говорится, «концы в воду». И снова воображение мгновенно выдало «красочные» картинки того, чем могло обернуться для Юли такое близкое знакомство с дилером.

Впрочем, чем он сам лучше этого дебила? Сейчас, рядом с ним, она тоже подвержена опасности. И не только Юля, но и Данька.

Чувствуя, как в нем копится злость, Беслан после ухода Степнова решил выпустить пар. Он вышел в зал, в этот час уже почти битком набитый развлекающейся молодежью, чтобы выбрать себе девочку на сегодняшний вечер. Ему нравились стройные невысокие девушки с высокой грудью, тонкой талией и округлыми бедрами. Женственные и беззащитные, они были такие соблазнительные, когда их прекрасные лица искажались в неподдельном страхе. Заприметив одну, красиво танцующую в компании подруг, он направился к ней, как вдруг услышал позади себя: — Бес! Беслан! — О-о-о, сколько лет, сколько зим! Никитос, здорово! — протягивая руку навстречу молодому парню примерно одних с ним лет, улыбнулся Беслан. — Когда приехал? — Пару дней назад. Вот заехал поздороваться, узнать, как дела, — с такой же открытой улыбкой ответил на его рукопожатие Никифоров. — Говорят, ты теперь сам клубом заправляешь? — Ну да, есть такое, — Бес провел друга в ВИП-зону, и когда они присели за столик, спросил: — Сам как? Вадим? — А ты, что, не в курсе? Убили его, — изменился в лице Никита.

— Кто? Когда? — теперь пришла очередь удивляться Беслану.

— Да мутная тема какая-то, — вздохнул Никифоров. — Типа они с каким-то нариком непонятным, чье имя я первый раз слышу, и никто из друзей Вадима его не знает, изнасиловали малолетку в гараже. Потом этот нарик застрелил Вадима.

Но я что-то не верю… — Когда это было? — смутные воспоминания почти годичной давности пронеслись перед взором Беса.

— В июне. В прошлом году еще. Малолетка эта из их же школы, на год младше училась, где-то в соседних дворах жила. Отцу менты сказали, что подружки этой девицы наплели, якобы Вадим за ней бегал. Вроде как нравилась она ему, а он ей нет. Но чтоб износ, да еще групповой… Нет, на него это не похоже, — задумался Никифоров. — У него девок и так было достаточно.

— А девица что говорит? — все глубже погружаясь в свои воспоминания и пытаясь уловить какую-то ускользающую от него мысль, спросил Мельниховский.

— Она с собой покончила, кажется, — с сомнением покачал головой парень. — Так что теперь как там все на самом деле было, не узнаешь. Отец свои связи поднял, но все глухо. Упорно твердят, что Вадим с этим нариком ее не поделили. Не знаю, не верю я. Вадим, конечно, малость дерзкий был, но не до такой же степени. Тем более, он отца всегда боялся. Отец за такое прибил бы.

Бес неотрывно наблюдал за Никитой, а в голове, словно вспышки молний, возникали и тут же гасли образы: теплый летний вечер, Вадим, машина, алкоголь, таблетки, молодая симпатичная девчонка-подросток.

— Не сходятся концы в этой истории, вернее, все шито белыми нитками, и мне кажется, я знаю почему, — Никифоров поднял глаза на приятеля. — У малолетки этой брат в ментовке работает. А, что, если это он Вадима убил? За сестру? А мусора «своего» отмазали, свалив все на непонятного нарика? — Хочешь узнать, кто это? — с трудом отрываясь от своих видений, пожал плечами Беслан. — Ну, узнаешь и дальше что? Тоже мстить пойдешь? — с нервной усмешкой произнес он.

— Отец сначала говорил, заяву в Прокуратуру или УСБ напишет, пусть разбираются, но потом тоже почему-то замолчал. А я думаю, Вадима не вернешь, но если есть тот, кто виноват в его смерти, пусть тоже отвечает, — твердо проговорил парень. — Слушай, у тебя же есть завязки в местной ментовке? Может, ты по своим каналам сможешь что-то узнать, а, Бес? Нужно совсем ничего. Работает ли брат этой малолетки там и кем? У нее фамилия, вроде как, Степнова…

Казалось, день тянулся безумно долго. Юля машинально вела отсчет часов, минут, секунд до его прихода домой, когда раздастся щелчок входной двери, и сердце пустится в бешеный галоп, а тело будет предвкушать его прикосновения. Нежные и обжигающие… День за днем, шаг за шагом она все больше погружалась в эти ощущения, словно спускалась в пропасть, откуда вернуться назад было очень сложно. Шла по тонкой, извилистой дорожке вниз, слыша, как камни сыпятся из-под ног, и давно уже не видела дороги назад.

Он снова задерживался. И хотя Юля знала, что это в порядке вещей, все равно на душе было тревожно. Стрелки часов уже приближались к одиннадцати, и она все чаще подходила к окну, вглядываясь в темный двор, и прислушивалась к шагам на лестнице. Видимо, чувствуя ее состояние, малыш никак не хотел засыпать и долго капризничал, прежде чем Юле удалось укачать его на руках.

Уложив сына в кроватку, она прошла на кухню и убрала приготовленный ужин в холодильник — в конце концов, Саша вполне может и вовсе не прийти, мало ли какие у него планы на эту ночь. На глаза выступили слезы, и Юля разозлилась сама на себя. Ну, что это такое?! Совсем недавно рыдала потому, что Степнов без разрешения ворвался в ее жизнь, поселился в ее доме и не собирается уходить, а теперь с замиранием сердца вглядывается в дисплей его телефона, не звонит ли ему какая-нибудь «Ира». Это бред, сумасшествие. Пора уже решить для себя — хочет она быть с ним или нет. Решить раз и навсегда. И не мучить ни себя, ни его.

Долгожданный поворот ключа в замке заставил ее вздрогнуть, резко вернув ее из мыслей в реальность. Ноги мгновенно стали ватными и перестали слушаться.

Остановившись в проеме кухонной двери, она растерянно следила взглядом за каждым его движением.

Саша зашел в квартиру, погруженный в свои мысли, опустил на тумбочку брелок от автомобиля и телефон. Не включая света, медленно стянул куртку. Словно очнувшись, наконец, повернулся к ней. В глазах была усталость, и что-то еще, что-то стальное, леденящее душу промелькнуло лишь на мгновение и тут же исчезло. Едва встретившись с ее глазами, его взгляд потеплел.

— Не спишь? — тихо спросил парень, на что Юля лишь покачала головой.

Он пришел. Вернулся домой, к ней. Ну, может, не совсем к ней. Не важно.

Главное, он дома. И сердце радостно трепыхалось в груди. Он был так близко.

Чужой и родной одновременно. Усталый или чем-то разозленный, но он был здесь, и этого достаточно.

Несколько шагов и вот Саша уже стоял напротив нее. Нежное касание губ и земля под ногами поплыла куда-то в сторону. Юля замерла, привыкая к новым ощущениям от его рук: тепло, спокойно, волнительно. Но стоило ему медленно спуститься губами к шее и нежно поцеловать пульсирующую жилку, как дыхание тут же сбилось, глаза закрылись, а руки сами потянулись к его плечам.

Захотелось прижаться к нему всем телом, утонуть в ароматном облаке его объятий, забыть обо всем, но краем уплывающего сознания она уловила знакомый звук — Данечка, сынок.

Наваждение прошло, сменившись нахлынувшим смущением. Что она делает? Что она позволяет ему делать? — Саш…Саша! Даня плачет, — с трудом оттолкнув парня и избегая его взгляда, она быстро скрылась в комнате.

Степнов медленно перевел дыхание. Мир постепенно возвращался на прежнее место. Невероятно, какие ощущения может дарить поцелуй любимой девушки.

Поцелуй, на который она отвечает. Какое дикое желание может он вызывать, и какую силу воли нужно иметь, чтобы остановиться. Но слишком долго он шел к этому моменту, чтобы снова все испортить. В этот раз он не будет торопиться.

***

— Александр Павлович? — вкрадчиво поинтересовались на другом конце провода.

— Он самый, — безразлично ответил Степнов, пытаясь найти нужный документ среди кипы других, стопкой лежащих на столе.

— Вас беспокоит участковый ОМВД «Троицкий», меня зовут Игорь Романович, — многозначительно произнес мужчина и, сделав небольшую паузу, продолжил: — Дело в том, что на вас поступило заявление. Не могли бы вы подъехать к нам для прояснения ситуации? — Какое еще заявление? — оставив поиски потерянной бумажки, недоуменно поинтересовался Саша.

— Гражданин Кравцов Михаил Евгеньевич утверждает, что двадцать пятого марта около одиннадцати часов вечера вы нанесли ему телесные повреждения, о чем свидетельствует медэкспертиза.

— Не понимаю, о чем речь, — резко ответил Степнов, в то время как отличная оперская память уже начинала выдавать картинки недельной давности.

— Кроме того, он также поведал о том, что вы, Александр Павлович, вместе со своими сотрудниками уже угрожали ему физической расправой, якобы за то, что он позволяет себе шуметь после одиннадцати вечера, хотя никто из соседей на него не жаловался, — терпеливо объяснил участковый. — Так вы подъедете? Час спустя Степнов сидел напротив него.

— Значит, никто из соседей не жаловался? — помолчав, с усмешкой уточнил Саша.

— А Судакова Ирина Викторовна? Разве от нее не поступал вызов наряда? — Да не было никаких вызовов, — вздохнул участковый, низкорослый мужик с пивным животом, давая понять, что вся эта волокита доставляет ему массу забот. — А вот заявление гражданина Кравцова подтверждено медицинской справкой о снятии побоев. Александр Павлович, ну, вот что мне теперь с этим заявлением делать? Одно дело заява на оперативника, что было бы вовсе неудивительно, другое — на начальника отдела, — развел руками участковый. — Начальство за это по головке не погладит, — и, чуть наклонившись к парню, спросил доверительно: — Что же вы так неосторожно? Там же камера на подъезде, видно, как вы входили туда как раз в указанный промежуток времени.

Степнов молчал, размышляя.

— Вы поймите, дело ведь может и до прокуратуры дойти. Зачем вам это нужно? Съездили бы вы к этому мужику, договорились с ним по-хорошему, чтоб заявление забрал. Ну, денег ему предложите за моральный ущерб, — мужчина нервно постучал костяшками пальцев по столу. — Я думаю, вам лишние проблемы ни к чему, да и мне эта заява ничего хорошего не сулит. Да вы же сами прекрасно знаете, как лучше действовать в данной ситуации.

Вечером Саша без стука распахнул дверь и прошел в кабинет инспекторши.

Ирина стояла возле стола, перебирая лежащие на нем дела. Вздрогнув от неожиданности, она подняла голову и застыла на месте. Выражение лица Степнова не предвещало ничего хорошего.

— Наряд, говоришь, вызывала, и не раз? — остановившись, напротив, с усмешкой поинтересовался он.

Не выдержав его тяжелого взгляда, девушка отвела глаза в сторону.

— Ты хоть понимаешь, что я этого мужика мог забить до смерти? — сквозь зубы проговорил Саша. — Нет? Не понимаешь? Думаешь, все это шутки? — Саша, я просто…

— Знала ведь, что не откажу в просьбе, что за «своих» мы всегда впряжемся без лишних вопросов, — зло сказал он, скривив губы в презрительной усмешке. — А о том, что это твой бывший и что брат у него в ментовке работает, ты упомянуть забыла? И о том, что он заяву может накатать, не подумала? Хорошо еще участковый не стал заморачиваться, а за приличные бабки и записи с видеокамер стер.

Ира слушала молча, так и не поднимая глаз.

— Я полдня убил на всю эту хрень! Сначала в Троицкий твой ехать, с участковым беседовать, потом мужика этого упрашивать, чтоб деньги взял и заяву забрал.

Уже с ним опять ехать в отдел. У меня работы выше крыши, я домой ухожу глубоко за полночь.

— Саша, прости, что создала тебе проблемы, — по-прежнему глядя куда-то вниз, тихо промолвила девушка.

— Ты себе их создала, — резко оборвал ее Саша и, развернувшись, направился к двери, кинув на ходу: — Пиши заяву на перевод. Без разницы куда. Я подпишу.

— И все? — медленно поднимая глаза и провожая его взглядом, произнесла Ира ему в след.

— Сама не напишешь, уволю по статье, — обернувшись на пороге, спокойно проговорил Степнов и быстро вышел из кабинета. Если подумать, то все не так уж и плохо сложилось. Меньше проблем от нее в будущем будет.

Солнце уже давно клонилось к закату, окрашивая в красновато-оранжевые цвета все вокруг. Скоро совсем стемнеет, и народ снова потянется в клуб, чтобы скинуть с себя усталость рабочих будней и зарядиться энергией на предстоящие выходные. Кто-то просто напьется и завтра не вспомнит, как провел вечер и с кем. Вот и Беслан не помнил ничего. Лишь какие-то обрывки, слова, не складывающиеся в цельную картину. А еще одна мысль, казалось бы, лежащая на поверхности, но в то же время ускользающая от него, как бы не старался он ее ухватить. И к чему она относилась, он тоже не понимал.

В полутьме кабинета не было слышно ни звука, лишь изредка щелкала зажигалка, неверным светом озаряя лицо Беса. В темных глазах застыла тревога и отражались усилия вспомнить то, что почему-то не вспоминалось.

Когда это было? В июне? Ну, да, точно в июне. Он, только недавно вернувшись домой после почти годичного отсутствия, маялся от скуки и всячески старался избежать дел, в которые его пытался вовлечь отец. Работать, вникать в бизнес отца не хотелось. Куда приятнее и интереснее жить, не забивая себе голову всякой ерундой. У отца куча денег, хватит и ему, и его детям. Он лучше пока по Москве покатается, повидается с друзьями, с девчонками «позависает», а потом уже решит: или вернуться в Штаты и поступить в магистратуру, или начать работать с отцом здесь.

Одним из ближайших друзей был Никита Никифоров, к нему-то и направился Бес в тот вечер. Телефон Никифорова был не «в зоне», что, впрочем, совсем не означало, что того нет в городе: приехали-то они со Штатов вместе, и Никита, вроде, никуда не собирался. Вот и потусят сегодня в клубе, девочек снимут.

— Никитос укатил со своей невестой с будущими родственниками знакомиться, — непонятно, то ли в шутку, то ли всерьез, выдал ему Вадим Никифоров-младший.

— А потом сразу типа «в свадебное путешествие» на Бали рванут. Даже родители еще не в курсе, брат за два дня собрался.

— Жалко. Такие планы были, — вздохнул Бес, поигрывая брелоком с ключом от машины. — Ну, а ты чем занимаешься? — Как говорит мой батя, «херней страдаю», — перекатывая во рту жвачку, ухмыльнулся Вадим.

Беслан тоже усмехнулся. Да уж, младшему брату Никитоса палец в рот не клади, тот еще кадр.

— Может, в клуб сгоняем? Девок снимем, отдохнем, — предложил Бес. Не пропадать же вечеру.

— В клуб, говоришь? — отстраненно протянул Вадим, провожая взглядом прошедшую мимо девушку. — Вик, привет.

Она оглянулась, ничего не ответила и скрылась в соседнем подъезде. Беслан с интересом наблюдал за игрой эмоций на лице стоящего перед ним парня.

— Твоя? — кивнув в сторону девчонки, спросил Мельниховский.

— Нет, — зло ответил Никифоров и, выплюнув жвачку, добавил: — Ломается пока, недотрогу из себя строит.

— Уметь надо! — хохотнул Бес, похлопав парня по плечу. — Предложи на тачке прокатиться, у тебя же есть, папаня вас с Никитосом укомплектовал. Телки обычно ведутся на дорогие машины. А, хочешь, на моей прокатим? — он кивнул в сторону своего Porsche, поблескивающего в свете вечерних фонарей.

Что было потом, Беслан помнил уже смутно. Скучное и долгое ожидание в машине разбавлялось выпивкой, «колесами», непристойными анекдотами. К тому времени, когда девушка появилась из подъезда уже в сумерках, они с Вадимом были изрядно «навеселе».

— Хочешь ее? И где-то на краю пьяного сознания: — Да у нее брат — мент! — Пох*й! Так еще интереснее… Погнали за ней… Резкий щелчок крышки зажигалки и комната погрузилась во тьму. Ну, конечно… Брат — мент! Именно это пытался вспомнить со вчерашнего вечера Беслан.

Именно эта мысль не давала ему покоя, отодвинув на задний план новость о том, что фамилия той девчонки — Степнова. Как будто ему недостаточно было слов Никитоса. Ему нужно было вспомнить все самому и понять, что означала полыхающая в глазах Степнова ненависть. Это была ненависть к насильнику сестры, покончившей жизнь самоубийством.

Беслан откинулся на спинку дивана, расстегнул пуговицы на рубашке, провел рукой по лицу. Медленно, но четко пришло осознание того, что им со Степновым не ходить по одной земле. Степнов все знает и не забудет. Или не знает? Неожиданно Бес засмеялся. Идиот! Он еще предлагал оперу крышевать бизнес, связанный с сексуальным насилием! Нервный смех не проходил. Мельних- младший закусил кулак, пытаясь бороться с приступами истерики, волнами накатывающей на него, но безуспешно. За этим занятием его и застал отец, без стука вошедший в кабинет. Включив свет, Равиль Георгиевич хмуро взглянул на сына, уже взявшего себя в руки, и, не здороваясь, прошел к креслу, тяжело опустился в него и взглянул прямо в глаза единственному отпрыску.

— Беслан, ты можешь объяснить мне одну вещь? — после непродолжительного молчания начал он. — Я тут с нашими ребятами из ЧОПа беседовал, они мне кое- что поведали. Ты, действительно, обращался к ним с просьбой организовать слежку за этим новым начальником ментов, Степновым, но тебе отказали? Ответь мне только на один вопрос — зачем? Зачем тебе это нужно? — и видя, что сын не собирается отвечать ему, продолжил: — Неужели ты не понимаешь, что если Степнов об этом узнает, проблем не оберешься? Беслан тяжелым взглядом продолжал буравить отца, а затем неожиданно выдал: — Отец, Степнова надо валить.

— Ты что, сдурел? В смысле, «валить»? — опешил Мельних-старший. — От него сейчас угрозы никакой. Он напрямую с нами работает.

Сын по-прежнему смотрел на него, не отрываясь, и от этого странного, безумного взгляда Равилю Георгиевичу стало не по себе.

— Он, что, хочет тебя закрыть за тех шлюх? Какой резон? Хотел бы, тогда закрыл.

Там уже кого-то вроде закрыли, — уверенно проговорил он, но подозрения уже закрались в душу: — Или ты что-то накосячил снова? А ну, выкладывай все начистоту!