ГЛАВА 49
Эцио добрался до убежища ассасинов, переоделся и с тяжелым сердцем вернулся во дворец Топкапи. Очевидно, страже был отдан приказ пропустить Эцио, потому что его проводили в личные покои принца, куда через несколько минут пришел и сам Сулейман. Казалось, принц не ожидал увидеть его, и был взволнован.
– Тарик не был предателем, Сулейман, – сказал Эцио, предвосхищая вопрос. – Он тоже следил за византийцами.
– Что? – Сулейман был ошарашен. – А ты?..
Эцио мрачно кивнул.
Сулейман тяжело сел, выглядел он совершенно убитым горем.
– Боже, прости меня, – тихо прошептал он. – Я не должен был судить столь поспешно.
– Принц, он до конца был верен вашему деду. И благодаря его усилиям у нас есть шанс спасти город, – Эцио вкратце рассказал то, что узнал из разговоров янычаров и показал карту, которую получил от Тарика.
– Тарик, – прошептал Сулейман. – Он не должен был скрывать это, Эцио. Неужели не было другого пути…
– Оружие доставили на Каппадокию. Мы должны действовать немедленно. Вы поможете мне попасть туда?
Сулейман очнулся от своих мыслей.
– Что?.. Попасть туда? Да, конечно. Я прикажу снарядить корабль до Мерсины, а оттуда ты доберешься самостоятельно.
Появление принца Ахмета прервало их беседу. К счастью, прежде чем войти он позвал Сулеймана по имени, и Эцио успел отойти в угол комнаты, где его можно было не заметить.
Ахмет вошел в комнату и, не теряя времени, перешел к делу.
– Сулейман! Меня подставили! Ты помнишь янычара Тарика?
– С которым ты не ладил?
Ахмет выглядел страшно разозленным.
– Он был убит. Ни для кого не секрет, что мы были в ссоре. Янычары обвиняют в его смерти меня.
– Ужасная новость, дядя.
– Да. Когда об этом узнает отец, он выставит меня из города!
Сулейман не сдержался и бросил нервный взгляд через плечо дяди на Эцио. Ахмет заметил это и обернулся.
– Ох. Прости, племянник, – более сдержанно произнес он. – Я не знал, что у тебя гости.
Сулейман поколебался, а потом кивнул:
– Это… Марчелло. Один из моих европейских советников в Каффы.
Эцио низко поклонился.
– Buona sera.
Ахмет нетерпеливо отмахнулся.
– Марчелло, мне с моим племянником нужно кое-что обсудить наедине, – сурово проговорил он.
– Разумеется. Прошу меня извинить, – Эцио снова поклонился, еще ниже, чем в прошлый раз, и пошел к двери, по пути перехватив взгляд Сулеймана, который, к счастью, сумел помочь Эцио выкрутиться. Молодой принц правильно уловил намек и официальным тоном объявил уходящему Эцио:
– Ты знаешь свою задачу. Как я и сказал, корабль будет ждать, когда ты решишь отбыть.
– Grazie, mio principe, [Мой принц (ит.)] – отозвался Эцио. Он вышел из комнаты, чуть задержавшись снаружи, желая услышать чем закончится разговор. То, что Эцио услышал, не убедило его в том, что он не совершает ошибку.
– Мы отыщем того, кто совершил это преступление, дядя, – сказал Сулейман. – Проявите терпение.
Эцио задумался. Мог ли принц играть по своим правилам? Он плохо знал Сулеймана. Юсуф предупреждал его не лезть в османскую политику.
Когда Эцио вышел из дворца, настроение у него было мрачным. Во всем городе было только одно место, где он мог бы спокойно отдохнуть и собраться с мыслями.
