Вернувшись в «церковь» Теодоры, Эцио попытался взять себя в руки. Теодора и Антонио обеспокоено смотрели на него.

– Я видела, как Сильвио подкупил церемониймейстера, – поведала Теодора. – И не сомневаюсь, что карманы судей тоже пополнились. Я ничего не смогла поделать.

Антонио саркастически рассмеялся, и Эцио бросил на него раздраженный взгляд.

– Теперь понятно, почему Сильвио так хотел, чтобы их человек выиграл Золотую Маску, – продолжила Теодора. – Они все еще настороже и не хотят рисковать Дожем Марко. – Она перевела взгляд на Эцио. – Они не успокоятся, пока ты не умрешь.

– Тогда им предстоит множество бессонных ночей.

– Нужно что-то придумать. Прием уже завтра.

– Я попробую вслед за Данте прокрасться на прием, – решил Эцио. – Как-нибудь заберу маску и…

– Как? – поинтересовался Антонио. – Убив несчастного дурака?

Эцио сердито развернулся к нему.

– У тебя есть идея получше? Ты знаешь, что на кону!

Антонио протестующе поднял руки.

– Послушай, Эцио, если ты убьешь его, они отменят прием, и Марко вернется во дворец. Мы в очередной раз зря потратим время! Нет, я предлагаю выкрасть маску.

– Мои девочки помогут, – добавила Теодора. – Многие из них будут на приеме, как артистки. Они отвлекут внимание Данте, пока ты будешь заниматься маской. А когда окажешься на приеме, не бойся. Я тоже буду там.

Эцио неохотно кивнул. Ассасину не нравилось, когда кто-то указывал ему, что делать, но в этом случае он признал, что Антонио и Теодора правы.

– Хорошо, – отозвался он.

На следующий день, когда солнце уже скрылось за горизонтом, Эцио поджидал Данте в месте, мимо которого он должен был пройти по пути на прием. Девочки Теодоры прогуливались неподалеку. Наконец, громила появился. Он был одет в длинные одежды, выглядящие дорого и вычурно. Золотая Маска висела на поясе. Едва завидев его, девушки заворковали и стали подзывать Данте, а потом пошли по обе стороны от него. Двое из них взяли Данте за руки, убедились, что маска болтается сзади, и повели его в сторону широкой, охраняемой площади на набережной Моло, где должен был проходить (и вероятно уже начался) прием. Точно рассчитав свои действия, Эцио в последний момент срезал маску с пояса Данте. Он подхватил ее и обогнал Данте, появившись с маской перед стражниками, охранявшими вход на прием, прежде телохранителя. Увидев маску, стража пропустила Эцио внутрь. Несколько секунд спустя подошел и сам Данте, пошарил на поясе в поисках маски и обнаружил, что она исчезла. Девушки, сопровождавшие его, скрылись в толпе, надев собственные маски, так что он не мог их узнать.

Данте все еще спорил со стражей у ворот, у которой был конкретный приказ, когда Эцио пробрался через толпу гуляк и отыскал Теодору. Она тепло поприветствовала его.

– У тебя получилось! Поздравляю! Теперь слушай. Марко в самом деле очень осторожен. Он остался на борту галеры «Герцог Бучинторо», пришвартованной рядом с набережной Моло. Ты не сможешь подобраться к нему вплотную, поэтому тебе придется найти удачную позицию для атаки. – Она обернулась, подзывая четырех куртизанок. – Девочки помогут тебе пройти через толпу незаметно.

Эцио двинулся было вперед, девушки, закутанные в сияющие шелка серебряных и красных оттенков, пошли следом через море гостей, как вдруг внимание ассасина привлек высокий, величественного вида мужчина средних лет с ясными умными глазами и короткой белой бородой. Он разговаривал с венецианским дворянином примерно того же возраста. Оба носили маски, скрывающие лишь часть лица, и Эцио узнал в первом из них Агостино Барбариго, младшего брата Марко. Если бы с его братом случилось что-нибудь, Агостино мог бы многое сделать для Венеции. Поэтому Эцио подумал, что в его положении будет целесообразно подобраться к ним поближе и подслушать разговор.

Когда Эцио приблизился, то увидел, что Агостино тихо смеется.

– Честно говоря, мой братец выставляет себя на посмешище этой показухой.

– Вы не должны говорить подобных вещей, – отозвался дворянин. – Он же Дож!

– Да, да. Он Дож, – ответил Агостино, поглаживая бороду.

– Это его прием. Его Карнавал. И он волен тратить свои деньги так, как посчитает нужным.

– Он Дож только номинально, – чуть более резко отрезал Агостино. – И тратит деньги венецианцев, а не свои собственные. – И продолжил более тихо. – У нас есть более важные дела, ты же знаешь.

– Марко законно избранный правитель. Правда, ваш отец считал, что из Марко не выйдет толку, поэтому связал свои надежды с вами, Агостино. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства это уже неважно, правда?

– Я никогда не хотел становиться Дожем…

– Тогда поздравляю вас, вы получили, что хотели, – холодно ответил дворянин.

– Послушайте, – сдерживая свой гнев, проговорил Агостино. – Власть это куда больше, чем деньги. Неужели, мой брат, правда, верит, что был избран по каким-то иным причинам, нежели его богатство?

– Его избрали за мудрость и способность руководить!

Их прервал начавшийся фейерверк. Агостино посмотрел на шоу несколько секунд и произнес:

– И это все, на что он способен со своей мудростью? Световое шоу? Он прячется во Дворце Дожей, пока весь город трещит по швам, и полагает, что парочка дорогих хлопушек заставит людей позабыть о проблемах.

Дворянин пренебрежительно отмахнулся.

– Людям нравятся зрелища. Это в человеческой природе. Вот увидишь.

В этот момент Эцио заметил плотную фигуру Данте, в сопровождении стражи проталкивающегося через толпу в поисках ассасина. Поэтому Эцио двинулся дальше, выбирая незаметное место, откуда он мог выстрелить в Дожа, даже если тот покинет борт «Бучинторо», пришвартованного в нескольких ярдах от набережной.

Раздались фанфары, и фейерверки стихли. Толпа стихла, а мгновение спустя разразилась аплодисментами, когда Марко вышел к левому борту свой галеры, намереваясь обратиться к людям, и паж прокричал:

– Дамы и господа! Поприветствуйте сиятельного Дожа Венеции!

Марко начал речь.

– Добро пожаловать! Добро пожаловать, друзья мои, на самый главный празднике года! Мир или война, время процветания и упадка, – в Венеции всегда будет Карнавал!

Когда Дож начал говорить, Теодора подошла к Эцио.

– Слишком далеко, – сказал Эцио. – И он не сходит с корабля. Мне придется плыть туда. Черт!

– Я бы не советовала, – тихо отозвалась Теодора. – Тебя сразу заметят.

– Значит, придется пробиваться силой…

– Подожди!

Дож тем временем продолжал.

– Сегодня праздник нашего величия. О, как ярко сверкает наша звезда на небосклоне!

Он распростер руки, и снова грянули фейерверки. В толпе раздались одобрительные и приветственные крики.

– Вот оно! – воскликнула Теодора. – Воспользуйся пистолетом! Тем, что помог тебе остановить убийцу в моем борделе. Он громыхает так же, как эти взрывы. Если точно рассчитаешь время, никто и не заметит!

Эцио глянул на нее.

– Мне нравится ход ваших мыслей, сестра.

– Будь осторожен, когда начнешь целиться. У тебя будет только один шанс, – она стиснула его ладонь. – Удачи, сын мой. Я буду ждать тебя в борделе.

Она исчезла среди приглашенных, где Эцио увидел Данте и его стрелков, которые продолжали поиски. Тихо, словно призрак, он прошел как можно ближе к галере, на которой стоял Марко. К счастью, его блистающие одежды сверкали в огнях, делая из него превосходную цель.

Речь Дожа продолжалась, и Эцио насторожился, чтобы не пропустить начало фейерверка. Если он хотел остаться незамеченным, нужно было точно рассчитать время.

– Мы все знаем, что позади у нас тяжелые времена, – провозгласил Марко. – Но мы пережили их вместе, и это сделало Венецию сильнее. Смена власти тяжелое испытание для всех, но мы приняли это спокойно и с достоинством. Трагедия – потерять Дожа в самом расцвете лет, и вдвойне неприятно знать, что убийца нашего дорогого брата Мочениго до сих пор безнаказанно бродит на свободе. Однако мы можем утешиться мыслью, что политика моего предшественника тормозила развитие города, так что многие стали сомневаться в правильности выбранного пути. – Из толпы раздалась пара-тройка согласных возгласов, и Марко, воздев руки, призвал к молчанию. – Друзья мои, я хочу сообщить вам, я вижу, что нам уготовано! Я знаю, куда мы идем! К прекрасному будущему, и мы придем к нему все вместе! Будущее Венеции, которое я вижу – это будущее, в котором она станет богатым и сильным городом. Наш флот будет настолько силен, что враги будут бояться нас как никогда раньше. Мы проложим торговые пути по морю и привезем домой специи и другие сокровища, о которых мечтали со времен Марко Поло! – Глаза Марко блестели, а в голосе зазвучала угроза. – И я хочу сказать тем, кто против нас: задумайтесь о том, на чьей вы стороне, потому что если вы не с нами, значит вы на стороне зла. И мы не пригреем змею на груди! Мы выследим вас, мы вырвем вас с корнем, мы уничтожим вас! – Он снова поднял руки и провозгласил. – И Венеция станет самым ярким бриллиантом в короне мира!

Он триумфально опустил руки, и в небе расцвели фейерверки – великолепный финал, превращавший ночь в день. Шум от взрывов был настолько оглушителен, что грохот смертельного выстрела потерялся в нем.

Эцио удалось пройти через толпу прежде, чем успели заметить, что Марко Барбариго, дож, правление которого было самым коротким за всю историю Венеции, пошатнулся, схватившись за сердце, и уже мертвым упал на палубу галеры. «Покойся с миром», – уходя, пробормотал Эцио себе под нос.

Но слухи расходились быстро, и к тому времени, как он добрался до борделя, там уже всё знали. Теодора и ее куртизанки поприветствовали его восторженными криками.

– Ты, должно быть, устал, – произнесла Теодора, беря его за руку и уводя в комнату. – Иди сюда, отдохни!

Но их перехватил Антонио, спешивший поздравить Эцио.

– Спаситель Венеции! – воскликнул он. – Что я могу сказать? Быть может, не стоило колебаться. Теперь, когда части мозаики сложены воедино…

– Довольно об этом, – прервала Теодора. – Пойдем, Эцио. Ты хорошо потрудился, сын мой. Твое усталое тело нуждается в отдыхе.

Эцио мигом уловил её намек и подыграл.

– Верно, сестра. Мои тело и душа испытывают такую боль, что я нуждаюсь в отдыхе. Надеюсь, вы мне поможете.

– Ах, – произнесла Теодора. – Я не собираюсь облегчать твои страдания в одиночку. Девочки!

Кучка куртизанок окружила Эцио и, улыбаясь, увела ассасина в комнату, в центре которой располагалась огромная кровать, чья спинка была похоже на спинку кушетки, только с блоками, ремнями и цепями. Она напомнила ему мастерскую Леонардо, но он даже не мог представить, что эти приспособления можно использовать подобным образом.

Он послал долгий взгляд Теодоре и проследовал за ней в спальню, дверь за ними захлопнулась.

Несколько дней спустя Эцио стоял на мосту Риальто, расслабленный и отдохнувший, и смотрел, как мимо проходят люди.

Он размышлял о том, чтобы пойти и выпить пару стаканов Венето перед обедом, когда увидел, что к нему бежит парень – один из посланников Антонио.

– Эцио, Эцио, – сказал тот, едва приблизившись. – Сир Антонио хочет тебя видеть. Сказал, что это очень важно.

– Тогда пошли, – согласился Эцио и пошел за посланником.

Антонио сидел в кабинете в компании – тут Эцио ждал сюрприз – Агостино Барбариго. Антонио представил их друг другу.

– Для меня честь познакомиться с вами, сир. Я сожалею о кончине вашего брата.

Агостино отмахнулся.

– Я ценю ваше сочувствие, но если на чистоту, мой брат был глупцом под контролем фракции Борджиа в Риме, – судьба, которой я не пожелал бы Венеции. К счастью, какой-то патриотически настроенный человек устранил эту угрозу, убив его. Очень любопытным способом. Не мешало бы его допросить, но я не представляю себе, каким образом это можно было бы сделать.

– Мессер Агостино скоро будет избран новым Дожем, – вставил Антонио. – Это хорошая новость для Венеции.

– В этот раз Совет Сорока Одного работал быстро, – сухо заметил Эцио.

– Надеюсь, они приняли во внимание прошлые ошибки, – с кривой улыбкой добавил Агостино. – Но я не хочу быть дожем номинально, как мой брат, который сосредоточил в своих руках весь бизнес. Наш отвратительный брат Сильвио захватил Арсенал – военные квартал города – и его гарнизон с двумя сотнями наемников!

– Разве вы как дож не можете приказать им сдаться? – спросил Эцио.

– Было бы неплохо, – отозвался Агостино, – но мой брат исчерпал ресурсы города, и нам будет сложно противостоять целой армии, что захватила Арсенал. А без Арсенала у меня нет полного контроля над Венецией, и не важно, дож я или не дож.

– Тогда, – решил Эцио, – мы сами должны собрать армию.

– Отлично сказано! – просиял Антонио. – Думаю, у меня есть на примете человек. Ты слышал о Бартоломео Д’Альвиано?

– Конечно. Наемник на службе Папской Области. Но я слышал, что он пошел против них…

– И теперь он здесь. У него давние счеты с Сильвио, который, как ты знаешь, в кулаке у кардинала Борджиа. – Сказал Агостино. – Бартоломео разместился в Сан Петро, к востоку от Арсенала.

– Я пойду к нему.

– Прежде чем ты уйдешь, – добавил Антонио, – Мессер Агостино кое-что хотел дать тебе.

Из складок мантии Агостино извлек скрученный древний пергамент, грубая черная печать его была сломана, и он был перевязан лохматой красной ленточкой.

– Мой брат хранил это среди других бумаг. Антонио полагает, что это тебя заинтересует. Считай что это плата за оказанную услугу.

Эцио взял свиток. Он уже догадался, что это такое.

– Благодарю, синьор. Я уверен, что он окажет неоценимую помощь в битве, которая скоро начнется.

Задержавшись только для того чтобы вооружиться, Эцио, не теряя времени, отправился в мастерскую Леонардо, и к своему удивлению нашел друга собирающим вещи.

– Куда-то уезжаешь? – поинтересовался Эцио.

– Обратно в Милан. Я собирался послать тебе записку, прежде чем покину город. И передать тебе пакет с пулями для твоего маленького оружия.

– Я очень рад, что застал тебя. Смотри, я принес еще одну страницу Кодекса!

– Замечательно! Мне уже интересно ее изучить. Пошли. Лука и другие слуги сами обо всем позаботятся. Они достаточно подготовлены для этого. Жаль, что я не могу взять их с собой.

– Чем ты займешься в Милане?

– Лодовико Сфорца сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.

– А что с твоими заказами в Венеции?

– Работы для флота завершены. Денег на новые проекты нет. Видимо последний дож не очень-то интересовался этим. Я бы мог сделать для него фейерверки, не понадобилось бы посылать за ними в Китай. У Венеции до сих пор мир с турками, и они сказали, что будут рады моему возвращению. На самом деле я думаю, что мы бы нашли общий язык. Я оставляю вместо себя Луку – без Венеции он будет словно рыба без воды – чтобы он завершил кое-какие проекты. Что же касается Конте… он доволен портретами членов своей семьи, хотя лично я считаю, что они могли бы заказать еще. – Леонардо развязал пергамент. – Ну-с, посмотрим…

– Пообещай, что сообщишь, как только вернешься.

– Обещаю, друг мой. А ты если сможешь, держи меня в курсе своих дел.

– Договорились.

– А теперь, к делу – Леонардо развернул страницу Кодекса и рассмотрел ее. – Здесь изображение клинка с двумя лезвиями, что крепится к защитному браслету, но он не закончен. Возможно это всего лишь первоначальная версия чертежа. Все остальное может стать важным только в сочетании с другими страницами. Видишь, здесь видны линии, похожие на карту, и рисунок, глядя на который вспоминаются переплетенные узлы, которые я черчу, когда задумываюсь о чем-то. – Леонардо скрутил страницу и посмотрел на Эцио. – Я спрячу ее в безопасном месте с остальными двумя, которые ты добыл в Венеции. Они очень важны.

– Хорошо. Лео, могу я попросить тебя об услуге, если уж ты едешь в Милан?

– Разумеется.

– Когда доберешься до Падуи, не мог бы ты нанять доверенного курьера и отправить эти три страницы моему дяде Марио в Монтериджони? Он… антиквар… и они его наверняка заинтересуют. Мне просто нужен кто-нибудь, кому я смог бы доверить это дело.

На лице Леонардо появилась тень улыбки. Если бы Эцио не был так невнимателен, он бы догадался, что она значит.

– Я отошлю вещи в Милан, но сам планировал ненадолго заскочить во Флоренцию, проведать Аньоло и Инноченто. Так что, насколько возможно, я сам буду твоим курьером, а оттуда я пошлю в Монтериджони Аньоло, не беспокойся.

– Это больше на что я надеялся, – Эцио схватил его за руку. – Ты замечательный, надежный друг, Лео.

– Надеюсь на это, Эцио. Иногда я думаю, что ты мог бы довольствоваться жизнью с кем-то, кто действительно заботится о тебе, а не… – Он замолчал. – Я желаю удачи в твоем деле. Надеюсь, когда-нибудь ты завершишь его и найдешь покой.

Он долго смотрел в серо-стальные глаза Эцио, но тот не ответил, и тогда Лео сказал:

– Ты напомнил, что у меня есть еще одно срочное дело. Я немедленно отправлю одного из слуг моего заказчика за остальными страницами Кодекса. А пока что… До встречи!