Глава 49

Глаза Эши заволокло алым – ярким, неистовым, безудержным алым цветом.

Она замахнулась и ударила Харуна под ребра, так, что тот с криком отлетел назад. Бханду тем временем методично и безжалостно отвешивал Куналу пощечины.

– Яд?! Как ты мог?!

Харун будто бы смутился, но взгляд у него оставался острым. Он выпрямился во весь рост, возвышаясь над Эшей.

Она не попятилась ни на дюйм.

– И какое тебе дело, Эша? Он всего лишь солдат.

– Солдат, от которого мы можем получить данные, Харун. И когда это мы начали травить противников? Это грязный трюк. Это трюк Щитов! И ты даже не посоветовался!

Эша бросила на Харуна свирепый взгляд, и у того хватило порядочности устыдиться. Может, он и принц, да только она – Гадюка. У каждого была своя роль, и диктатурой тут и не пахло.

Один из близнецов смахнул с глаз длинную прядь шелковистых прямых волос.

– Все ж как надо, разве не так? – сказал он.

Эша попыталась успокоиться. Нужно вести себя осторожно.

Может, капелька правды сработает.

– В обычной ситуации я была бы всецело за. Но это может разрушить весь мой труд по его вербовке. Он пришел сюда, чтобы предупредить меня о другом солдате-ищейке. – Она указала на Кунала, стараясь не выдать страха от его безжизненного вида.

Полуложь, но при этом и полуправда.

Харун сменил позу, скрестив руки на груди. Поднявшийся ветер приподнял и подхватил концы его тонкой уттарьи, обвязанной вокруг лба и удерживавшей длинные черные волосы.

– И как же тебе удалось его перевербовать? – Выражение его лица стало отстраненным, чего нельзя было сказать об интонации. Ощутив угрозу, Эша увильнула от ответа, отбросив его слова прочь движением руки.

– Позже. Важно, что мне это удалось, более того – я даже нашла для нас потенциального перебежчика. Солдата из Крепости. Конечно, если вы его не прикончили и не уничтожили недели моей работы.

Харун смерил ее оценивающим взглядом темных глаз.

От такого взгляда обычная девчонка покраснела бы с головы до ног. Слава небу, Эша не из таких. Она годами тренировалась выдерживать его пристальное внимание.

Наконец он рассмеялся, и напряжение на полянке спало.

– Только ты способна убедить врага перейти на нашу сторону. Что ж, если он достаточно хорош для тебя, мы не против. Подними его, Бханду. Мы заберем парня с собой и подлатаем. – Она взглянула на него. – Это слабенький яд. Вызывает видения. Довольно болезненный. Но в такой дозе не убьет.

Эша с досады прикусила язык. Слишком уж много она продемонстрировала заботы о солдате.

Выражение лица Харуна говорило то же самое, поэтому она сменила тему.

– А почему ты вообще пошел на разведку? – уточнила она.

Бханду позади сражался с телом Кунала и звал на помощь близнецов. Она старалась не смотреть в ту сторону, понимая, что Харун внимательно наблюдает. – Почему не отправил Арпийю?

Вопрос был с двойным дном – Эша хотела узнать, что там такого важного случилось, чтобы выманить Харуна из дворца, а еще она скучала по подруге. Она надеялась увидеться с Арпийей сегодня же.

– Ты же знаешь, я и раньше работал на местности. Просто с некоторых пор, учитывая тревоги отца и ночные кошмары…

– Знаю. – Она положила руку на его плечо, стараясь утешить хоть немного.

Он взглянул сначала на ее руку, затем перевел взгляд на ее лицо, и резкие черты лица чуть смягчились.

– Кстати, как продвигается дело с поиском Рехи? Есть успехи? – с натужной улыбкой поинтересовалась Эша, следя за реакцией принца.

Харун покачал головой.

– До сих пор ничего. По стране бродит куда больше юных девушек, чем ты могла бы подумать. – Вопреки насмешливой интонации на лице принца появилось отчаяние. – И Арпийя хотела прийти, но я попросил ее остаться и продолжать тренировки новобранцев. Поскольку там нет тебя, чтобы испугать этих дурачков, дело идет медленно, – и Харун сопроводил слова той ленивой улыбкой, которая всегда вызывала в ней ответную.

Харун выглядел искренним, выражение его лица было открытым и почти уязвимым.

Он поколебался.

– И я хотел тебя встретить. Я передать не могу, как сложно было ждать от тебя новостей. Ты убила генерала, Эша. Победа, достойная летописей. А потом все пошло не так – ты изменила маршрут, связь прервалась, и Тана сообщила, что тебя преследуют. – Харун на миг прикрыл глаза. – Я волновался. Хотел убедиться, что ты в безопасности.

Она взглянула на него и, поняв все, чуть-чуть расслабилась.

– Я же никогда об этом не просила.

На его лице промелькнуло болезненное выражение.

– И все же, я волновался. – Он откашлялся. – Что поделать, я беспокоюсь обо всех своих людях. А ты мой лучший агент. Мы готовим очередное представление для новой группы аристократов, как ты и просила.

Эша обдумала сказанное. Удачно ускользнул.

Она кивнула.

– Я слегка заржавела, но могу потренироваться чуток перед представлением. Есть кое-какие идеи. Обсудим все это потом, в лагере, – произнесла она с улыбкой.

Обычно Бханду был лучиком света в их небольшом отряде.

Если Эша нуждалась в шуточке или язвительном отклике, на него всегда можно было положиться. Но сейчас его шутки царапали ее кожу, словно ржавое железо, а сарказм вызывал желание заткнуть уши. Все, о чем она могла думать, – обмякший на плече Бханду пленник.

Она даже не могла оглянуться, поскольку за ней наблюдал Харун, словно ждал, когда она оступится и выдаст секрет, – к этому моменту она и сама не знала, какой именно.

Ее совесть теперь обременяло слишком много тайн.

Пусть соратники не видели превращения Кунала, и все же Эша терзалась.

Небо наверху полыхнуло молнией, обещая грозу. По подсчетам Эши, гроза была минутах в пятнадцати от того места, где они находились. Именно столько времени у них оставалось на то, чтобы преодолеть перевал до того, как его затопит, или пограничники их засекут.

Сезон муссонов.

Ни один дхарканец не относился к муссонам легкомысленно. Вода могла оказаться столь же коварной, как и прочие стихии – медленной, расчетливой, безжалостной. Она могла возрождать и дарить жизнь, чтобы в следующий момент отнять ее.

А сейчас от Эши зависела другая жизнь. Странное ощущение. Смерть так долго сопровождала ее, что жизнь казалась хрупкой – уязвимой.

Голос Бханду рассеял туман ее мыслей. Он спорил с Харуном. Снова.

– Нам нужно пойти нижней тропой. Через верхнюю я эту тушу не перетащу, – напряженно произнес Бханду.

– Не будь таким лентяем. И я не возражаю, если ты по дороге постучишь им о камушки там и сям, – ответил Харун столь же сухим, как джансанская почва, голосом. – Объективно рассуждая, верхняя тропа короче, а у нас мало времени до того, как польет.

– Ты не разрешил мне отрезать пальчик другому солдату и отослать в Кровавую крепость, – заныл Бханду, используя новую тактику. Ракеш, все еще без сознания, на сей раз благодаря зелью Бханду, был перекинут через седло послушного мерина, их единственной лошади. Близнецы вели мерина на поводу.

Эша стремительно повернулась, уставившись в упор и на Бханду, и на Харуна.

Она ткнула пальцем в Бханду.

– У меня голова болит от твоего нытья. – Бханду бросил на нее обиженный взгляд. – Разве мы взяли тебя в группу не из-за твоих больших крепких мускулов? Я выбрала тебя из всех борцов, потому что именно ты победил самых сильных кузнецов Матхура.

Ага, улыбнулся. Эша знала, на каких струнках силача можно сыграть – например, осыпать похвалами. С Харуном справляться гораздо труднее.

Она взглянула на принца.

– А ты, ты-то не мог привести еще одну проклятую лошадь? Ты же знал, что будет по крайней мере одно тело.

Бханду прыснул. Харун под ее взглядом даже не моргнул.

– Но Харун прав, – вздохнула она, игнорируя надутую физиономию Бханду. – Либо мы перейдем через горы по верхней тропе, либо нас смоют дожди или один из водопадов. Ты знаешь, что стряслось с Зеленым отрядом, Бханду.

– Да, знаю. Пойдем, как ты говоришь, Эша. – Он подпихнул Кунала, пристраивая его на плече поудобнее. – Только не подумай, что я послушался тебя, принц Харун. Совсем не тебя.

Харун закатил глаза и опустил скрещенные на груди руки.

– Как я могу такое подумать. – Он пристально посмотрел на Эшу. – Слушаться Эшу всегда на пользу делу.

Надо же, похоже на извинение. Лучшее, на что способен Харун. Эша дала ему увидеть, что поняла его, и снова отвела глаза.

Близнецы Аахал и Фархан наблюдали с умеренным интересом, по очереди переводя взгляд на всех участников сцены. Стройные скуластые близнецы не были настолько одинаковыми, какими казались на первый взгляд.

Лицо Аахала было уже, а нос – длиннее, с легкой горбинкой. Фархан был немного ниже ростом и всегда ходил с чуть приподнятой бровью, будто мир не переставал его удивлять. Когда близнецы передали поводья мерина Харуну и пристроились к Эше по бокам, ступая шаг в шаг, на их лицах отразилось похожее любопытство.

Фархан заговорил первым.

– Почему ты перенесла встречу? Харун ничего не объяснил, просто сказал, что нам придется встретить тебя раньше, чем мы думали…

– …и это выглядело скверно, – добавил Аахал.

Эша испустила слабый вздох. Кто-кто, а близнецы никогда не любили простой болтовни. Она сжала зубы и потерла точку между бровями.

– Спасибо, ребята. Ценю слова поддержки. Я просто раньше попала на границу. И разве Харун не приказал вам бросить эту привычку – заканчивать предложения друг друга?

Они обменялись взглядами.

– Угу, он так и сказал! – В глазах Аахала сверкнула искорка. – Но он много чего нам говорит.

– В общем, ты командир нашего отряда. Он, конечно, принц и все такое, но в первую и последнюю очередь мы слушаем тебя, – завершил речь Фархад с резким кивком.

Эти слова согрели Эшу, она ощутила, как спадает напряжение.

Она перестала тереть бровь, а потом осторожно, из-за высокого роста ребят, обвила их руками. Эша быстро подтянула к себе, обняла близнецов и так же быстро отпустила. Судя по виду, те одинаково изумились, однако ничего не сказали.

Эша прочистила горло, стараясь найти слова для объяснения.

– Здорово видеть вас снова. И всю команду. Эта пара недель была… тяжелой. Хлопотной.

– Но ты убила генерала Хотха. Ты нанесла страшный удар этому узурпатору трона Джансы.

Ответ Аахала был полон ярости, и Эша всей душой чувствовала, как она горит в близнецах. Генерал сжег дотла деревню братьев вместе с мирно спящими жителями.

В ту ночь близнецы ушли гулять с друзьями. Они до сих пор терзались виной за то, что избежали общей участи.

Они никогда не заговаривали об этом, пока однажды ночью, напившись, не рассказали, что у них была маленькая сестра.

Эша ощутила укол боли в сердце. У нее также могла родиться сестренка – солдаты, убив ее маму, убили двоих.

– Я смотрела, как он умирает.

Рот Эши превратился в угрюмую линию. По крайней мере, это была не ложь.

Однажды все прояснится, и она расскажет им правду.

Но до тех пор будет хранить тайну и искать ответы. Эша знала, что ей следует делать.

Склон тут шел круче, и она слышала, как по мере подъема из их легких вырываются приглушенные хрипы. Что ж, будучи преследуемым, можно хотя бы поддерживать форму.

В глазах Аахала сияла гордость, но взор Фархана казался более спокойным, без всплеска счастья.

– Харуну не понравилось, что ты бросила меч-плеть, – тихо промолвил он, озираясь на принца, чтобы убедиться, что тот не подслушивает.

Фархан отбросил назад выбившиеся из-под повязки пряди волос. Теперь он дышал ртом, очевидно, ощущая приступ «горной болезни». Длинные сухопарые тела братьев напрягались и расслаблялись с великанской грацией, которой Эша завидовала.

– Да? – переспросила Эша. Слова вылетали прерывисто, поскольку она шла с усилием. В последнем послании она поведала команде об этом обстоятельстве.

Фархан пожал плечами.

– Он считает, ты уничтожила свое прикрытие.

Эша сдержала кашель.

Ее раздражало то, что Харун оказался прав – даже если он об этом и не знал. Но все же тяжесть в сердце слегка уменьшилась. Харуну и так не было смысла ее предавать, но, к счастью, теперь у нее было свидетельство его верности.

Прочее она откроет им лично, просто на всякий случай. Реакция команды и остальных Клинков станет ключом к обнаружению любых предателей в течение следующей недели.

Злость – это хорошо.

Аахал быстро потряс головой, взмахнув прядями.

– Харун заботится обо всех. – Он бросил раздраженный взгляд на брата, никогда не питавшего к принцу таких же теплых чувств.

Аахал снова повернулся к Эше со смущением на лице.

– И, как ни противно упоминать это, ты действительно позволила двум солдатам сесть тебе на хвост.

Если бы только он все знал. Она поставила на кон себя, свою личность, свою команду. Она даже не сообщила соратникам правду о смерти генерала. Откуда ей было знать, что одна-единственная ночная встреча с одним лишь парнем может все изменить?

Непредсказуемость судьбы снова ударила по ней, ибо сочетала в себе крайнюю жестокость и благословение богов. Похоже, Кунал в самом деле был полуночным тигром, пришедшим взыскать за ее грехи.

Старые предания никогда не лгут.

– А еще ты совершила то, о чем каждый из нас мечтал сотню раз, – прибавил Аахал, улыбаясь столь заразительно и тепло, что она не удержалась от ответной ухмылки.

– Спасибо вам обоим.

Аахал ее оглядел.

– Хочешь снова нас обнять?

Эша свирепо усмехнулась.

– А тебе этого хочется?

Аахал открыл рот, чтобы ответить, но Эша уже запрыгнула ему на спину, опрокидывая парня на бок и беря его голову в классический захват.

– Собираешься пожаловаться на мои объятия прямо сейчас? А?

Парень боролся за свободу, но она давила все сильнее, пока он не улучил момент и ударил локтем. Эша согнулась пополам, и он воспользовался этим, чтобы вывернуться из ее хватки. Он торжествующе улыбнулся, не обращая внимания на полосы пыли на штанах и развязанный кушак, который теперь волочился в грязи.

Харун предложил ей руку, которую Эша оттолкнула.

– Полегче, это шутка, – счастливо выпалила она. – Одиночество развеяла.

Она повернулась к принцу, в то время как Фархан поправлял кушак брата.

– Разумеется. – Харун одарил ее пристальным взглядом. Тело Эши напряглось от того, как близко он стоял, и она резко отвернулась.

Сзади шел Бханду с перекинутым через плечо Куналом. Мерин с Ракешем тоже трусил следом; едва Харун потянул за слабо натянутую веревку, он задвигался быстрее.

– На кого-то напали? – спросил Бханду.

– Что случилось с парнем-поросенком? – в ту же минуту полюбопытствовала Эша.

Ракеш, судя по виду, весь покрылся слоями грязи за время, прошедшее с начала их путешествия. Бханду фыркнул.

– Парень-поросенок. Мне нравится. Он постоянно падает. – И силач уставился в спину Харуна. – Хочу его бросить тут. Мертвый груз. В буквальном смысле. Мы же его убьем, да? После того как получим данные?

Харун пожал плечами, выражение его темных глаз стало непроницаемым. На подбородке пробивалась щетина – в момент отъезда Эши на нее и намека не было. Борода шла к сильной линии его челюсти и придавала принцу более взрослый вид, как у отца, короля Махира.

Эша всегда находила его привлекательным, но последние признаки детства исчезли с его лица, явив молодого мужчину, чьи намерения теперь было непросто разгадать.

– Может быть. Поглядим сначала, что можно из него извлечь.

– А потом убьем его? – Бханду напоминал кота, сцапавшего мышь.

– Со временем, – ответил Харун.

Эша наблюдала за ними, слегка улыбаясь. Она соскучилась. Эти люди стали ее семьей. Она снова взглянула на Кунала, чье лицо расслабилось благодаря наркотическому сну. Тонкие пурпурные завитки вились вокруг его висков и тянулись к глазу, точно жадные щупальца.

Она подняла глаза и тут же увидела Харуна, который, кто бы сомневался, следил за ней.

– Что это с ним? – спросила она, стараясь сохранять ровную интонацию.

Харун сделал паузу, и она поняла: принц решает, сколько ей можно рассказать.

Священные кулаки Лунного владыки, после всего, через что они прошли, вот как он ей платит? Недоверием? Да, она таила от него секреты, но он-то об этом не знал!

Она достойна настоящего доверия.

Кажется, он пришел к тому же выводу. Непроницаемое выражение лица исчезло.

– Это только начальная стадия. Если мы его разбудим, он ощутит слабую боль и головокружение, ничего больше. Но нужно вернуть его в лагерь как можно быстрее. Когда прибудем, сможем дать ему антидот в малых дозах.

Эша не смогла сдержаться.

– Вы не принесли антидот? – вскипела она. Близнецы оглянулись, почуяв в ее голосе угрозу. – А если бы стрела попала в кого-то из нас?

Харун фыркнул.

– Братья никогда не промахиваются…

Эша его прервала.

– Я не о них говорю. Знаю, что они потрясающие. – Она послала братьям сладкую улыбку, и Фархан покраснел. – Я о том, что ты поставил нас в опасное положение, пусть даже шансы на это малы.

Он обернулся к ней, слегка хмурясь.

– Я сделал это не намеренно, Эша. Мы доставим его туда вовремя, и если вдруг ты не заметила – мы все живы-здоровы. – Харун приблизился к ней и понизил голос так, что остальные напряглись, стараясь расслышать. Он положил ладонь на ее локоть. – Уверена, что больше ничего не хочешь сказать?

Она слишком резко качнула головой. Что он ожидал услышать от нее? Что этот враг затронул какой-то уголок холодного сердца Гадюки? Смешно. Но Харун ее знал, и она не сможет долго сопротивляться его натиску.

Разве только сейчас.

Ложь придумалась легко.

– Нет, я просто не хочу, чтобы с моим отрядом что-то случилось.

Его ладонь все еще согревала ее руку, и ей хотелось прижаться к ней, рассказать ему все, как она всегда делала, просто чтобы ее выслушал кто-то понимающий. Но вместо этого Эша отстранилась. И они пошли дальше – из долины Мауна к тайной тропе Клинков.

Эта долина славилась как одно из самых прекрасных и волшебных мест Джансы за пределами Тея. Место, где дикие ущелья перемежались с заросшими густой травой полями, где слоны и тигры вместе плескались на закате в ручьях, не ведая о человечестве. До сих пор за все время посещений Эша только один раз видела павлина и тех проклятых обезьян-ревунов.

Пар от дыхания отмечал их дорогу, когда путники выходили из долины, воздух становился все разреженней по мере подъема к высшей точке малого пика гор Гханта. Низко висящее облако сверхъестественного светло-золотистого цвета окутало их в пути, его влажный холод принял всех в объятия, и мир затянуло туманной пеленой.

Такие облака вечно странствовали через горы Гханта, хотя никто не мог сказать определенно – были ли они духами стихий или же горными божествами.

Она повернула голову и вытянула шею, чтобы попробовать разглядеть хоть кусочек Айфорского кряжа на севере. Ходили слухи, будто бы в определенное время определенного дня высочайший пик Айфоры сверкал и переливался золотом, и те, кто видел это, обретали благословение на всю оставшуюся жизнь.

Мифы также гласили, что самая большая гора Айфоры, Бангаар, была окружена ледяными золотистыми облаками, которые вели в обитель богов. Подножие горы являлось местом для священного паломничества или по крайней мере было таковым до начала войны. Сейчас тропу, вытоптанную тысячами людей за века, заграждали патрули пограничников.

Еще одна вещь, которую разрушил король-самозванец.

Достаточно быстро они вынырнули из облака. На кончиках волос Фархана и длинных ресниц Аахала осел иней. Харун выглядел нормально, хотя немного дрожал. Он отдал поводья мерина близнецам.

Бханду выскочил вперед, Кунал все так же висел на его плече.

– Ух, а я взбодрился, – сказал силач, ослепительно улыбаясь всем остальным.

Тонкая пленка пота на широком лбу вся превратилась в иней, который мерцал и на оттопыренных ушах Бханду. Продолжая улыбаться, он вытянул поводьями мерина: животное заржало и встало на дыбы, а Ракеш рухнул на землю.

– Ой, – Бханду поглядел вниз, на пленника, свалившегося кучей, без тени раскаяния на лице.

Это легкомыслие вопреки любым обстоятельствам было таким до боли типичным для Бханду, что Эша взорвалась от хохота. Бханду засиял улыбкой, хоть и немного смущенной.

Бханду покосился на нее, когда аккуратно укладывал Кунала на землю. Затем он встал на колени возле Ракеша и потыкал в него пальцем.

Эша не могла припомнить, когда в последний раз так смеялась – не саркастически, не издевательски, а просто из чистой радости. Она позволила себе насладиться этим звуком, затем согнулась, чтобы помочь Бханду поднять солдата на ноги.

Они взошли на гору, прошли сквозь облака, и теперь оставалось лишь спуститься. И тогда она окажется дома.