Глава 33. Долгожданная встреча с родителями

Летающая академия. Замок Водолея. Комната марафета

– Вот ты где? – окликнул меня ректор, появляясь в центре наших марафетных посиделок, когда я уже почти отважилась попросить Эрдшота сделать и на моей голове такой же шедевр. А заметив множество вопросительных взглядов, устремленных на собственную персону, Глениус придал своему голосу официальный тон, прибавив: – Родители приехали, ждут встречи.

Вспомнив о маме с папой, я чуть не подпрыгнула на месте от счастья. Родители! Ура-а-а!

– Вы хотели сказать нас? – высказалась Асия, подкрадываясь к ректору сзади. По крайней мере, это выглядело так. Ибо в помещениях моя сестра ходила почти на цыпочках, чтобы не громыхать копытами по полу. Марафетная комната и вовсе случай особый, так как тут стеклянные стены. Любая сильная вибрация – и будем расчесываться на сквозняке, в чем успели не раз убедиться.

– А я, меня на Лао?.. – заскулил Еримар. Широко расставив ноги и уперев руки в боки, он изобразил на своем и без того комичном лице обиженную мину. Ничего не произнося, Сегдиваль только лишь начертил в воздухе лиловые знаки пентаграммы, и Мибучи провалился на месте в воронку, не благодаря ректора за такую радушную помощь. Впрочем, и вряд ли когда-либо скажет хотя бы спасибо, ибо такт и хорошие манеры ему отнюдь не свойственны.

 Тем временем я встала с места, забрала у Викра свою косу и подошла к архимагу с другой стороны, заглядывая в лукавый прищур его бездонно-антрацитовых глаз. Когда-то я даже его боялась. Особенно в первый раз, когда только увидела, будучи уменьшенной до крошечных размеров. Сейчас же искренне не понимала, как можно бояться такого доброго и отзывчивого человека.

Раскрыв портал, Глениус пропустил вперед Асию и взял меня под руку, пропуская так же вперед. Ставшее уже привычным сужение, сжатие, возмущение желудка во время пространственного перехода, перестало доставлять какой-либо дискомфорт. Поэтому я спокойно вышагнула в центре комнаты с деревянными столами и лавками и неожиданно ощутила на себе сильные до хруста костей объятия моей дорогой мамочки. Приподняв меня над землей, она явно не рассчитала силы, потому как воздух покинул мои легкие, и я даже закашлялась.

– Тише, дорогая, ты ее задушишь, – пожурил ее мой любимый папочка, вынимая меня из обнимашек за подмышки. Однако следующей страдалицей стала моя сестра. Не знаю как, но матушка и ее демоническое тело умудрилась приподнять над полом, чем немало удивила присутствующую здесь толпу зевак, собравшихся, казалось, на вечернее представление под названием семейное воссоединение. Кажется, у кого-то на пол упала ложка, ибо звон металла о камень был отчетливо слышен на весь зал.

– Может быть, мы проведем нашу встречу в стенах академии? – тактично дождавшись окончания семейных восторгов, вопросил ректор, оглядывая лыбящихся подавальщиц да спустившихся поужинать постояльцев.

– Ну уж нет! – воскликнула Диен Дорвиндаль чересчур поспешно, злобно сверкая своими глазками. – Доверила я вам мою Леюшку, гляжу вон, не кормите совсем! Похудела-то как!

– Мам… Давай не здесь, а? – попросила я не начинать старую историю. За пару недель я уже успела отвыкнуть от постоянного бдения моих близких и питания по расписанию.

И опять положение спас отец:

– Что стоим, у нас там номер выкуплен, давайте туда закажем еду да поговорим о планах?

Нахмурив округлой формы тоненькие аккуратные брови, моя мама все же решила согласиться, однако прибавив:

– Вы идите, а я пойду посмотрю, как они тут готовят. Может, сама вам что сотворю, надо же, две недели голодать!

– Ну мам! – воскликнула Асия, опередив меня, вдобавок закатывая глаза к потолку.

– Что мам! Ты почему за сестрой не следишь? – отчитала ее мамуля, грозно засверкав раскосыми карими глазками.

– Так, вы идите, дети, Сегдиваль. – На последнем слове Эгвин сделал галантный кивок архимагу и пожал ему руку. Затем приобнял за плечи нашу матушку и увел ее в сторону кухни.

Поздно осознав, что не спросили, в какой комнате они разместились, я все же поплелась к лестнице, проходя мимо потешающейся над нашим поведением жилистой старухи, сидящей на высоком табурете у стойки трактирщика.

Заглянув в мои глаза, она переменилась в лице. По-молодецки соскочив со стула, она успела податься вперед, минуя охранительный барьер Глениуса.

– Беда тебя ждет! – запричитала она, схватившись костлявыми, на удивление горячими пальцами, щупая мою ладонь. – Свои тебя предадут! Да не своими будут!

– Отойди, старая, по-доброму, – прошелестел голосом безжизненной смерти Глен. – Только сейчас заметила черный ореол смертоносного заклинания, окутавшего свободную руку мага.

– Помни! Что бы ни случилось, верь в любовь, она проводником станет… – скороговоркой произнесла та, отступая в страхе перед могуществом архимага.

Обернувшись, я заметила Асию, колотящую руками о магический барьер, который создал вокруг нас Сегдиваль, правда, под моим взором он начал таять.

– Да уж, поговорили с родителями, – скорее грустно, нежели весело усмехнулась я, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку. Бабуля же отвернулась от нас, взгромоздившись обратно на табурет, сгорбилась и начала цедить какой-то горячий напиток из расписной деревянной кружки.

– Чего тут у нас? – недоуменно уточнил отец, оказавшись у нас за спиной. – Давайте наверх хоть поднимемся, не то наши имена скоро станут нарицательными благодаря парочке матрон, сидящих вон в том уголочке. – Скосив взгляд за свою спину, отец намекнул на столик с тремя бабушками в балахонах, таких же, как и у той, что предрекла мне предательство, которая, кстати, куда-то исчезла, стоило только отвести взгляд. Странно.

– Поднимемся? – уточнил у меня обеспокоенный Глениус. Его пальцы стали каменными, сжимали мою руку не до боли, конечно, но дискомфорт доставляли. Опомнившись, он ослабил хватку.

– Все хорошо, – заверила всех я, запоздало испугавшись чего-то, сама не осознавая причины. Бред. Потому, натянув улыбку, постаралась весело произнести: – Пап, номер комнаты какой?

– Тринадцать, – с извинением в голосе выдавил он, отводя взгляд.

– Других не было, да? – вмешалась в разговор Асия.

– Не было. Хотя соседние комнаты пустуют, – проворчал папуля, чем еще сильнее напугал.

«Да что ты раскисла-то от какого-то бреда старухи? Соберись, Лея!» – приказала себе я. Помогло, но только отчасти.

– Может, все же в академии поговорим? – уточнил ректор, заглядывая мне в глаза. Тяжелые предчувствия, похоже, терзали не только меня одну. За всех решила мамуля, прикрикнув на нас сзади:

– Далась нам ваша академия, проходите давайте, котелок-то горячий, ошпарю еще кого ненароком!

Смиренно поднявшись по лестнице, мы уперлись прямо в ту самую чертову дюжину, висящую единственной табличкой на двери, остальные же двери – словно и вовсе без опознавателей. Еще одна странность, заставляющая беспокоиться.

Зайдя первым, Глен осмотрел комнату магическим зрением, сверкая разноцветными магиями в глазах и чертя поисковые заклинания на ловушки и прочую дребедень, которую преподавали нам еще в школе. Видимо, ничего не найдя, он махнул рукой, и я вошла в довольно просторную комнату со столовой группой, стоящей у стены с окном. В другой стороне ближе к двери стояла двуспальная кровать, на которой обретались тюки да сумки, семейные пожитки. Только сейчас осознала, в каком положении оказались Дорвиндали. Нас же выгнали из деревни, оставив всю семью без крова!

Поставив котелок с дымящимся ароматным варевом, мама выбежала из комнаты и, судя по звукам скрежета деревянных половиц на лестнице, спустилась вниз, продолжая хлопотать и накрывать на стол.

– Как ты? – спросил отец.

Легонько потрепав меня по плечу, он заправил выбившуюся из косы прядь за ухо. А я, вспомнив про сестренку, смутилась и решила перевести разговор.

– Спасибо, хорошо. Вот Асия, думаю, больше тебе расскажет. Да?

Но сестра молчала, не проявляя интереса к разговору. Что здесь вообще происходит? Вначале мама взгляд от нее отводила, теперь отец спросил только про меня?!

– Ах да, Аська, как у тебя дела? – опомнился отец и уточнил у сестренки, не оборачиваясь.

– Пап! Посмотри на Асию. Почему вы ее игнорируете? – поставила вопрос ребром, решив добиться ответа любой ценой.

– Прости, дочка, – все же развернувшись к старшей, Эгвин опустил взгляд и по-доброму произнес: – Асия, дело не в тебе, а в нас с мамой. Кажется, будто еще вчера жителей деревни захватили демоны с такими же телами, как и у тебя. Поэтому каждый раз, когда вижу, вспоминаю и…

– Пап, не объясняй, я все поняла, – грустно произнесла Асия, аккуратно присаживаясь на кровать, которая чудом устояла под ее весом.

В разговор вмешался ректор:

– Лея, отвернись, пожалуйста, и не смотри на сестру, я применю трансформацию.

Глянув на него с благодарностью, я сделала, как он попросил, послав перед этим Аське любящий взгляд, а заметила в ее глазах столько горечи, что чудом устояла и не разревелась. Однако в следующее мгновение комнату озарила магическая вспышка, и я услышала заливистый смех матери. Увидев преображение сестры, она поспешила, похоже, к старшенькой. Тарелки и ложки мамуля успела всучить отцу по пути к цели, тот их водрузил на стол и присоединился к жене и дочке.

Я же закрыла глаза, чтобы не мешать родительской радости. Чертовы глаза! Если бы не рука Сегдиваля, сжимающая мою ладонь в своей, ревела бы уже давно и крокодильими слезами. А так поддержка ректора придавала сил не впадать совсем в уныние. И как мы теперь будем без дома? А еще этот мой дар!

– Прошу прощения, что прерываю, но у меня для вас есть несколько важных новостей. – После этих многозначительных слов ректор запечатал комнату от посторонних ушей, наложив несколько печатей, затем продолжил:

– Как вы знаете, таланты вашей дочки безбожно эксплуатировали студиозы нашей академии, которые уже понесли за то наказание.

– Какое?! – встрепенулась мать, подходя ко мне, чтобы отвести от ректора, но я осталась стоять рядом с ним, не размыкая наших рук, и даже напротив, встала еще ближе.

Стараясь не смотреть в сторону сестренки, я была ограничена в плане зрения и реакцию мамули могла только слышать, но не видеть.

– Я их заточил до выяснения обстоятельств, а через несколько дней эту троицу похитили.

– И где они сейчас? – Вот чего не ожидала, так это воинственный вопрос обычно спокойного и невозмутимого папули.

– Все нити ведут к Урвигэлю, – спокойно ответил ректор, не проявляя эмоций. Его же ладонь непроизвольно сжала мои пальцы, в ответ я сделала то же самое.

– Но он же на дне морском! – проявила чудеса эрудиции Асия.

– Да, действительно. Однако долго адский трон пустовать не будет, и другой повелитель найдется всегда.

– То есть ты намекаешь, что за Леей могут опять начать охоту? – Быстро смекнув, что к чему, матушка решила упрекнуть Сегдиваля: – Да ты сам чуть не умер, и если бы не Лея, то вымаливал бы еще годик жизни у самой Смерти, и учти, ты не дед, и она не я.

– Мам, дай договорить, а? – заступилась я за ректора. Ее пространные обвинения в его адрес мне совсем не нравились.

– Я не к тому вел разговор, – как ни в чем не бывало продолжил Глен, позволив себе один лишь тяжелый вздох перед тем. – Эти засранцы, если позволите, используя дар вашей дочери, заработали три мешка золота, которые я положил на счет Дорвиндалей у уважаемой семьи ростовщиков Мэйсон и Ко. Это ваши деньги, расходуйте по своему разумению.

– Я дочь не продам ни за какое золото! – воскликнула Диен, всплеснув руками от возмущения.

– Ну мама! – На этот раз уже Асия не выдержала. – Почему ты так подозрительна к нашему ректору?

Вместо нее ответил отец:

– Дочка, матушка твоя говорит меньше, чем знает, а точнее, в детстве на Лею наложили несколько защитных печатей, две из них уже сломаны, осталось только пять! Пять! Понимаешь? Вот мы и переживаем…

– Так это ваша кровавая защита спасла Лее жизнь? – уточнил Сегдиваль, переменившись в лице. Я же пребывала в полном замешательстве. Заметив мое состояние, архимаг пояснил, прошептав, однако его отчетливо услышали все присутствующие: – Помнишь то заклинание, кровавую жертву, что ты применила?

– А-а-а, ранения от призрачных гончих? – вспомнила я тот вечер перед балом и прибавила: – Так это же старейшина Агбитвель подставил Глениуса, вытолкнув того в портал.

– И откуда ты об этом знаешь? – спросил отец, нахмурившись, глядя в сторону архимага.

– Моя матушка устроила допрос с пристрастием, не смущаясь присутствия Леи при разговоре, – виновато оправдался Глен, опустив взгляд при этом, как какой-то ученик начальных классов. Да уж, ну дела.

– Не хотели мы тебя посвящать в наши дрязги, – первой начала мама, обращаясь ко мне. Похоже, опять за что-то извиниться решила, на что я лишь подняла руку, останавливая очередные пространные объяснения, не это сейчас важно!

– Какие у нас планы? – уточнила, оглядывая всех и даже ректора. – Растерявшись, родители не сразу нашлись что сказать, за них слово взял архимаг:

– У нас в школе есть вакантные места магистров некромантии, трансмагификации, иллюзии, магии крови.

– Но… – начала было мать, однако замолчала. Папа тоже не размыкал поджатых в напряжении губ.

– О чем тут думать? – разрядила обстановку рассудительная Асия. – Мне еще курс восстановительный проходить. Лея вон себе жениха нашла, куда вы нас везти вобрались? Деньги теперь у нас есть. Мам, давай останемся? У нас тут такое веселье назревает. Мы вон с Леей на факультатив записались.

Почему-то из всего вышесказанного маму возмутило только одно:

– Как жених? Еще один? – спросила она, чем ввела меня в замешательство и не только меня. – Но нет, Аську просто не поняли. – Так Глен же руки и сердца просил, я чего-то не знаю?

– Дык и я о нем же, – посмеиваясь, произнесла сестренка, за что тут же заработала на орехи:

– Ну, старшая, ну получишь у меня как-нибудь.

– Да-да, папин ремень вон в той сумке, кстати.

– А что там с факультативом? – поинтересовался отец. Проявляя чудеса дружелюбия, он пожал руку Сегдивалю, прошептав: – Я согласен. Но как жена решит, так и будет. Ты же понимаешь?

– Да куда же я вас оставлю тут одних! – возмутилась мама, вынося вердикт: – Остаемся, но вопрос про замужество оставляю открытым!

Зажмурив одновременно от радости и смущения глаза, а еще из-за сестры, я бросилась к родителям обниматься, на мое счастье меня поймали в объятья, так как я запнулась о выступающую дощечку. Странно, полы до этого казались ровными.

Подняв взгляд на папу, я заметила смешливое выражение его глаз и подмигивание. Кому? Неужели Глениусу?!

– Папуль? – уточнила я, не понимая, что происходит.

Вместо того чтобы ответить мне, он закашлялся, словно поперхнулся, и обратился тут же к жене:

– Милая, во рту пустыня, язык трескается. Пойдем-ка, Глен, пропустим по стаканчику за знакомство, могу я тебя так называть, кстати?

Мамуля же махнула рукой мужу, мол, иди, а сама продолжила сжимать меня в своих любвеобильных тисках.

– Тут вот какое дело, – послышался в коридоре голос моего отца. – Не спешил бы ты с предложением-то, только Диен злишь, а то она на расправу скорая, хоть потом и умирает со стыда три месяца кряду.

– Мама, – позвала я, не раскрывая глаз, – а за что ты так с Сегдивалем?

– Да, кстати. – Асия, похоже, заняла мою сторону, за что я была ей сейчас очень благодарна.

– Доченька, вот вырастешь до моего возраста, родишь, потом посмотрим, как ты будешь относиться к женихам своих дочерей!

– Мам, не уходи от темы, – сказала ровным тоном сестренка, не дав сбить нас обеих с толку.

– Ох и взрослые вы у меня! – воскликнула Диен нам в ответ, как будто поругала, ей-богу.

– Ну, мам, я просто хочу понять… Для меня Глен всегда был добрым и… – На следующих словах запнулась, ибо чуть не сболтнула лишнего.

– Что и?.. – Маман моментально вцепилась в возможность сменить тему. – Ну же, Лея, говори, не стесняйся.

Поняв, что запахло жареным, Асия отвлекла внимание на себя, канюча, прям как маленькая:

– Я есть хочу-у-у, а давай все разговоры после еды? Или хотя бы во время?

– Ну так садись и ешь! – отмахнулась от нее мать, не выпуская меня из своих крепких объятий.

– Нет, ну там же один только суп, а где выпечка, соль, овощи? Пойдем, я помогу тебе на стол накрыть, сама-то давно ела?

– Вчера вроде перекусывали в дороге.

– Во-от! – возликовала Аська, отцепляя мамины руки от моих плеч. Я же зажмурилась, чтобы ненароком не снять чары. Дальше послышался перестук шагов, дверь в комнату закрыли, заперли и даже, похоже, наложили печать. Неужто так опасаются за мою жизнь? Да кто вообще знает, что я здесь?

Ответ пришел почти мгновенно. Услышав скрип половиц в углу комнаты, я онемела от страха, оборачиваясь, осторожно приоткрыла глаза и увидела его, а затем и услышала:

– Привет, Лея! – Безумным взглядом на меня взирал Викрус Син. Волосы его торчали в разные стороны, глаза пылали антрацитовым огнем.

Язык мой прилип к небу, зубы выстукивали дробь, ноги невольно отступали к двери. Я же с ужасом вспоминала предостережение той бабки снизу. Надо было ей поверить! Надо!

– Молчишь? Ну и правильно. А я все скажу!.. – прошипел студиоз не своим голосом. Непроизвольно заглядывая ему в глаза, ожидала, что иллюзия вот-вот растает и предо мной появится демон.

– Ха, дурочка, на бесплотных твои глаза не действуют! – возликовал тот, воздевая руки кверху, чем еще сильнее меня напугал. – Зато я кое-что могу сделать с тобой… – С этими словами он в два шага преодолел расстояние между нами и схватил меня за руку.

– Я столько времени ждал! Был запасным!.. Последним! Но заешь, как месть сладка?!

С немым ужасом я вглядывалась в эти вращающиеся зрачки, полыхающие безумием. Приблизив ко мне свой скалящийся рот, он захохотал, смердя гнилью до слез в глазах. Невольно поморщившись, я дернулась, пытаясь вырваться, всхлипнула, но тело было ватным и почти не слушалось. Ноги подкосились, и я упала на колени, не в силах стоять ровно. А Викр лишь сильнее сжал запястье, доставляя адскую боль.

– Заканчивай! – раздался приглушенный, смутно знакомый женский голос, словно издалека. На что тот лишь недовольно цыкнул, поджав губы, затем раздраженно завопил:

– Вы обещали!

– Переселяйся! Они уже идут! – прикрикнула на него сообщница, и Викр опять раскрыл рот. Запах гнили вновь обдал мое лицо. Я зажмурила глаза и задержала дыхание. Что-то склизкое окатило мою голову, противно стекая по щекам, волосам. А когда не выдержала и глотнула воздуха, эта тварь залетела через ноздри, парализуя следом все тело!

Неестественно сложившись пополам, как марионетка или деревянная кукла, Викрус осел на пол безжизненным мешком. В несколько движений непослушное тело оттащило того к дырке в полу и скинуло туда, ничуть не заботясь о здоровье последнего. Присев на корточки, я самовольно вернула полу прежний вид и даже выровняла зазор между не закрепленными досками.

– Ну что, Лейка, нашлась уже что ответить? – бодреньким голоском окликнула меня мама, стоя в проеме, держа в руках солонку и салатницу.

«МА! – воскликнула я, но губы мои остались плотно сомкнуты. – МАМА! СПАСИ!» – поздно опомнилась я и начала орать что есть мочи.

«Угомонись, не то руку сломаю», – пригрозило мне нечто в моей голове.

«Так, Лея, не паникуй!» – успокаивала себя я. Безрезультатно.

«Правильно, Лея, не паникуй!..» – передразнил меня голос, похожий на Викруса. Трарк!

Тело, абсолютно не слушая меня, прошло и село на лавочку напротив сестры. Взгляд упал на руки, изображая смущенную покорность. Неужели никто ничего не заметил?! НИКТО?

«Давай, давай», – довольно вякнула эта тварь внутри меня.

«Да пошел ты!» – только и смогла ответить ему, пытаясь сообразить, что же дальше делать. Нужно как-то намекнуть Глену! Но как? Как мне это сделать?!

«Да, действительно, как ты это сделаешь?» – издевался дух, тем временем заставляя мой рот молчаливо пережевывать горячую еду. Внутри все нещадно обжигало кипятком, и я это чувствовала! Но ничего поделать не могла. Ничего! Ни одна попытка дернуть хоть пальцем не увенчалась успехом!..

«А, чтоб тебя!» – ругнулась я, заливаясь слезами, в ответ лишь послышался довольный хохот.

«Таиша была права, уверяя, что шанс отомстить еще подвернется и не один, а пока начнем с твоего женишка, пожалуй».

– Мам, я не хочу замуж. И Глениуса не люблю. Он меня домогался все это время, а я терпела, потому как боялась за себя, за вас.

– «Не-е-е-ет! – выкрикнула я, стараясь сомкнуть непослушный рот. – Что ты несешь! Замолчи!»

– Лея? – осевшим, сиплым, шелестящим, голосом произнес Глен, застыв в дверном проеме. Мазнув по нему взглядом непослушных глаз, я успела заметить неистовую боль, исказившую его лицо. Сердце мое при этом рвалось на части и стучало как бешеное, чудом не ломая ребра. Звон в ушах от прилившей крови смешался с гробовой тишиной, нарушенной лишь раз звуком открываемого портала. Опустив взгляд, ректор не произнес больше ни слова и ушел. Одинокая слеза скатилась по моей щеке, подбородку и впиталась в белый воротник академического платья.

Ушел…