Глава 9. Ритуал

Летающая академия. Замок Водолея. Лазарет

– Как мы попадем к вам под скрывающий купол? – уточнил Глениус, когда они вместе со студиозом-всезнайкой опять оказались в лазарете.

На что тот по привычке и ответил без утайки.

– У меня с собой артефакт возврата, кровавая монетка, удалось получить её за одну услугу. Подождите-ка. Так вы знали, что я фей? – Моди запоздало пришел к выводу, переварив вопрос ректора.

– При приеме в академию я лично проверял ауру каждого, – ответил он и задумался, затем и вовсе озвучил вслух свои мысли: – Но как тогда демоны и Урвиг смогли просочиться в ряды студиозов? Каникулы?! Походы в город?! Ну, конечно! Будь здесь, – скомандовал архимаг, не оставляя тому и выбора, ведь помещение, в котором его оставили – запечатано.

Присев на край кровати, Аврин протянул руку к фамильяру архимага и погладил того за загривок со словами:

– Магией делишься, да? Голодный?

Широко зевнув, исхудавший котенок качнул мордочкой и выдал утвердительное:

– Мяу.

– Эти глупцы даже не додумались обложить девушку накопителями. Хотя, чем больше твигл выпьет, тем сложнее его победить… Так ведь?

– Так что там с ритуалом? – появившись вновь в комнате, уточнил Глениус и быстро подошел к кровати с другой стороны. А сняв путы с любимой, поднял её на руки вместе с лежащим теперь уже на животе котенком. Затем приказал своему фамильяру:

– Можешь свободно пить мою магию и делиться с Леей.

А вопросительно глядя на Моди, приказал: – Говори.

– Есть два ритуала реинкарнации, – начал рассказывать фей, – для любящих сердец, чтобы преодолеть все преграды, только вам он вряд ли поможет. Способности жнеца исчезнут бесследно и разрывать договор со смертью будет некому.

– А второй? – уточнил Глениус и подошел к Аврину вплотную.

– Второй для угасающих, – грустно добавил студиоз, продолжая со вздохом. – При этом Лея переродится в одну из фей. Но выбор пола у тела, как и возраст, ни ей, ни нам, не будет подвластен. Тут уж как природа решит.

– Значит, решено. Рискнем вдвоем, – ректор утвердительно кивнул. – Переноси нас.

– Только не говорите мне, что вы выбрали первый вариант?

– Я слишком долго искал ту, которая пробудит чувства во мне, очерствевшие за годы служения смерти, чтобы потерять любимую сейчас. Я-я…

– Не надо больше слов… Но любит ли вас Лея? А вы… Вы же привяжете её к себе этим ритуалом. Вы об этом не подумали?

В этот самый миг вместо ответа Дорвиндаль дернула рукой и сложила пальцы изрядно сопротивляющегося тела в одобряющий жест. Она выставила большой палец вверх относительно согнутой ладони, которая тут же дернулась и влепила пощечину архимагу. Но… радость Глениуса ни что не могло омрачить, даже такая досадная мелочь, как ноющая скула.

Моди не ответил, а только лишь повторно вздохнул и применил парализующие чары к Лее, чтобы она ничего не вытворила при перемещении. Затем, положив в рот монетку, ухватился за обоих. И активировал зубами артефакт возврата.

– Подож-жите м-меня! – прокричал взмыленный некромант, вваливаясь в лазарет.

После взлома всех печатей защиты опытный маг только и успел увидеть недоуменно повисшего в воздухе черного кота, который издал лишь закономерное:

– Мяу?

– Ну, чертяка-а-а! – проревел Вус на весь замок, злясь на Зодиака, который перенес его не в ту комнату.

Правда, свечение ногтей некроманта чуть поубавило его злость. Вус с помощью рун поисковых заклинаний почуял магию бесплотных духов в комнате. Но увы, стоило ему лишь сделать еще шаг, как руны вдруг погасли. Однако это его это ничуть не убавило его пыл.

«Хм, пожалуй, задержусь-ка я в академии», – подумал так Дрыньке, озираясь по сторонам. Затем кивнул еще каким-то своим мыслям и вышел довольный от нового открытия. Весь спуск по лестнице он почесывал затылок, прям как чёрт, прежде чем вспомнить о важном:

– Вот только мелкого бы предупредить, пока он там всю Запретную башню не разнес.

* * *

Река Охайма. Пещеры Кхето

Стремительная река Охайма текла в низине огромной впадины – великого Разлома, образованного артефактом – Трезубцем Раскола. Применил его когда-то сам Зейн Ди Авель, спасая королевство вампиров от расплаты болотных ведьм – моровой болезни. Шестой правитель Дитрии принял единоличное решение, активируя древнюю реликвию. Чем тот же час подписал беженцам из восточных земель Кааргды смертный приговор.

Да только нет худа без добра. Оголившиеся в новообразованной расщелине пещеры Кхето открыли людям, измученным долгими скитаниями по болотам, возможность на спасение. Сам Бог – Фейнгах одарил своих последователей покровительством, как и другое тело с крыльями. А чтобы обеспечить мирное существование – накрыл поселение защитным магическим куполом, пускающего внутрь только приглашенных.

И от того жизнь в поселении фей протекала размерено и даже местами скучно. О чем не забывал напоминать друг другу всяк встречный, кроме одной примечательной семейной четы – Аврин.

– Свежая рыба! – зычно прокричала женщина в солнцезащитных окулярах, сидя под деревянной беседкой, словно выросшей прямо из скалы. Впрочем, как и многие другие здесь. А растянув на лице вынужденную любезную улыбку, перечислила ассортимент рыбных товаров: – уфарень, вассоль, китрарка! Налетай!

Её громкие слова тот же миг отразились от скал великого Разлома, рождая многократное эхо. Из-за чего даже пара рыбаков чуть не упустили удила в воду, летая с ними над поверхностью воды бурной реки.

– Да знаем мы, что свежая, – проворчала тут же другая, только тише. Устроившись не как все в беседках, а на скальном выступе, она окинула внимательным взором чужие деревянные корзины, забитые речным уловом. Затем громко добавила: – Тут у всех такая, Нейла.

– Дык это… сын рассказывал, что на всех базарах так орут. – Оправдалась предприимчивая торгашка.

На что только и послышалось ворчливое от соседки, сидящей рядом с ней:

– Ага, и где же сейчас твой Аврин? Так, постой. Не говори, дай угадаю. Разоряет очередную библиотеку на запрещенные и древние знания?

И, улыбнувшись собственной шутке, соседка Нейлы Аврин тряхнула густой копной каштановых волос, затем и вовсе расхохоталась.

– Ха! Легок на помине, – воскликнул рыбак, который первый заметил переместившихся на главную деревянную платформу, широкую и без крыши.

Набив сеть рыбой, Аврин старший как раз летел к женщинам с уловом.

– Ну, здравствуй, сын! – прокричала Нейла.

Её слова прозвучали громко, привлекая еще больше всеобщего внимания. Отец же Моди так и завис в воздухе на пол пути. И, прищурившись, хмыкнул: – Что? Вкусная монетка-то?

– Та какая, монетка! – в один голос проворчали дамы, все как одна, подскочив на ноги. – Лучше пусть гостям представит!

Соседка Нейлы ногой так и вовсе чуть не спихнула корзину обратно в воду. А Моди тем временем, отцепив руки от Глениуса и обездвиженной Леи, вынул изо рта артефакт и еле слышно проворчал:

– Надо было возвратный амулет в храме запрятать…

И затем громко произнес:

– Мама, папа! Я так скуча-а-а-л.

– Уа-ха-ха! Свежо предание, да верится… – начал было отвечать ему отец, хлопая в воздухе своими перламутровыми крылышками, звенящими, словно колокольчики. Как вдруг, одна строптивая рыбешка дернулась в сетке, утягивая рыбака вниз. – Уф-ф-ф… Ну-ка лежать!

– Во-во, нечего на сына наговаривать, – вставила со смешком Нейла.

Неохотно поднявшись на ноги, она поправила свой атласный кушак – пояс, которыми феи подвязывали широкие штаны похожие больше на юбки. Набрала воздуха в грудь, чтобы разразиться новым криком. Но сын её опередил:

– М-мы спешим, все потом!

Следом предприимчивый студиоз и вовсе попытался улизнуть, подталкивая Глениуса вперед к темному провалу пещеры Кхето.

А ректор вначале встал, как вкопанный, и тут же коротко кивнул. Затем наконец зашагал вперед, неся Лею на руках. Попутно старался не обращать внимания на жеманные женские взгляды, устремленные почему-то к нему, а не соплеменнику Аврину.

– Приходите к нам на рыбный пирог! – прокричала им вслед одна из смелых.

Однако маги уже скрылись в тени пещеры и ступили на испещренный огромными безобразными трещинами каменный пол. Горящие под потолком яркие магические огоньки отбрасывали причудливые тени на вытесанные из камня статуи того самого древнего Бога – Фейнгах.

– Ну, здравствуй, посланник смерти, – поздоровался с архимагом хранитель заповедей Фейна. Его белый балахон и надвинутый на глаза капюшон заставлял ректора теряться в догадках, кто под ним прячется.

В этот раз Глениус просто кивнул и ничуть не удивился такому приветствию.

«Осторожничает», – подумалось ему. Но вслух он этого не сказал. А хранитель между тем продолжил свой монолог:

– Неужели, решился изменить судьбе? Аль сия прекрасная дева стала тому причиной?

– Дед, давай без лишних разговоров, а? – наконец не выдержал и вмешался в разговор Моди, выступая из-за спины своего ректора.

– Ну, что ты в самом деле, внук, лишаешь старика единственного развлечения! – воскликнул в ответ старейший Аврин, наконец откинув капюшон назад одним движением руки.

– Девушка погибает! А ты тут… – возмутился Моди, понизив градус веселья. Тем самым опередил ректора, терпение которого явно подходило к концу.

– Она не умрет, – серьезно добавил хранитель заповедей Фейна и обернулся к вошедшим спиной. А пройдя немного вперед обернулся и все же добавил: – Однако тяжелая судьба ей выпадет и испытаний не счесть.

– Вот только давай без этого, – проворчал внук, следуя за ускорившимся архимагом. В считанные мгновения вся троица преодолела колонный зал с каменными статуями божества в разных ипостасях и настроениях.

В ответ на эти слова старец лишь хмыкнул и, пройдя по коридору, толкнул каменную плиту, отворяя вход в ритуальный зал с небольшим постаментом в центре. Его окольцовывали руны защитных заклинаний, пока что не активированных. Сверху, сквозь узенькое отверстие лился дневной свет, падая аккурат на ритуальный плоский камень – алтарь.

– Что мы… – жнец неуверенно остановился на входе, впечатлившись аурой помещения.

– Вы приобретете другие тела, – прямо ответил хранитель. – Вы станете феями. И, если повезет, то сохраните свои магические способности. Ежели нет… – И тут хранитель многозначительно замолчал.

«Отступать уже поздно, – подумал архимаг, прибавив в уме: – Слишком поздно. Прости меня Лея».

Глениус еще немного помедлил, а после кивнул в знак согласия.

– Встаньте в центре заклинания и держите девушку, – попросил хранитель. – Мне нужно её согласие. И… к сожалению, ей придется дать кинжал.

– Хорошо, – согласился ректор, готовясь морально к чему угодно, даже к смерти от рук любимой. Поцеловав Лею в висок, он прошел куда велено.

Аврин в следующий миг сжал пальцы в воздухе и повел рукой в сторону, снимая обездвиживающие чары с одержимой твиглом. Ректор поставил студиозу на ноги и, повернув её лицом к себе, стиснул в объятьях. Дернувшиеся было руки Дорвиндаль тут же выровнялись по швам. Скрюченные пальцы её то и дело порывались оцарапать Глениуса. Однако в последний момент отдергивались назад. Видно было внутреннее сопротивление владелицы тела воле твигла.

– Ничего, скоро уже, – прошептал Сегдиваль и попросил: – Начинайте. И Моди… твигл, не знаю, смогу ли я его…

– Об этом не беспокойтесь, Фейнгах пожелал забрать паразита себе, – ответил хранитель, опередив внука. После старик приблизился к ритуальному постаменту и протянул два изогнутых кривых кинжала. А неожиданно понизив голос, прошептал: – Готовьтесь к встрече.

Затем отошел обратно и добавил уже громко:

– Раньте друг другу ладони.

Архимаг скривился и снова припал губами к голове Леи, поцеловал как-то вымучено. А затем отпустил, стараясь действовать быстро. В одно мгновение чуть оцарапав ладонь любимой, он схватился рукой за лезвие её взметнувшегося клинка. Капли крови окропили камень, и руны тут же ожили, засияли, напитавшись силой.

Твигл, получив полную свободу действий, все-таки не мог довершить начатое. Тело леи тряслось от внутреннего сопротивления. Затем она все же взмахнула ножом и, если бы не перехваченное архимагом запястье, пронзила бы его сердце ровным расчетливым движением.

– Позволь ей, – еле слышно добавил старик, отворачиваясь. Моди остался смотреть, но в итоге не выдержал и тоже отвернулся.

В следующее мгновение тела Глениуса и Леи упали на камень. А души воспарили в воздух. Минуя магический барьер, оба встали возле хранителя и Моди, в этот раз наблюдая за происходящим словно со стороны. В следующий миг Аврин старший стал зачитывать непонятно откуда взявшиеся каменные таблички, ныне висящие в воздухе.

Он напевно повторял одинаковые части:

– Онтито фей Лея Онига фей Глениус.

А под защитным барьером между тем происходило закономерное. Потеряв магическую подпитку, твигл вылез из тела своей жертвы эдаким светло-серым дымчатым сгустком. Да еще надрывно взвыл, летая под куполом защитного заклинания. Старец, закончив читать четвертую по счету табличку, замолчал и уставился на действо впереди, затем и вовсе воскликнул:

– Взываю к тебе о Фейнгах!

Раздался еле слышный звон колокольчиков, а воздух замерцал мириадами огней. Души Глена и Леи сощурились. Хранитель и Моди попросту закрыли глаза, не желая ослепнуть. А когда несколько секунд спустя звон резко стих, то холод заполонил всю комнату. Свет постепенно потускнел, пока и вовсе не наступила кромешная тьма.

Старец прибавил еле слышно:

– Это за вами. Идите.

Глениус сразу понял, что произошло. Смерть вмешалась в ритуал. Он перевел взгляд в сторону дальней стены и заметил черный провал, из которого валила серая дымка. Клубясь по полу, густой туман оставлял за собой иней от замерзшей на камне влаги.

Под магическим куполом между тем порхали две маленькие бабочки, невольно привлекая взгляд Моди и хранителя. Сев на лужи крови, оставшиеся вместо тел обоих, существа стали напитываться и медленно расти.

Сегдиваль же обернулся к Лее. Ныне свободная, она испуганно раскрыла глаза, когда Глен поманил её за собой к провалу. Но не смотря на страх кивнула и последовала за ним, летя по воздуху светлой дымкой.

Время неумолимо приближало их к нелегкому выбору, к которому призовет богиня.

А стоило обоим пресечь барьер между миром живых и царством смерти, переместившись на тропу Отчаяния, как вдруг раздался протяжный крик то ли ворона, то ли стервятника. Ровно два раза.

Кивнув любимой, Глениус спокойно поплыл дальше. Каменные ступеньки, выщербленные из скалы, тянулись вниз на многие лиги вперед. Раз за разом спускаясь к полуразрушенному замку, точнее его руинам с обвалившимися внутрь шпилями башен, Глениус никак не мог избавиться от отвращения к его обитателям.

– Душ-ши-с, – прошипела огромная кобра, показавшись из-за очередного поворота. Раздувая свой капюшон, та встала в стойку и приготовилась к броску. Её мерное покачивание из стороны в сторону невольно ввело Лею в транс, но не бдительного Сегдиваля. Привычный к такому приветствию, маг обернулся жнецом и провел проклятой косой по воздуху. Затем спокойно приказал:

– Уйди.

Змея тот же миг закрыла пасть и испуганно уползла. Её протяжный крик предупредил остальных:

– Шне-ец идет-с!

– Жнец? Один? – удивленно вторило ей эхо.

– А второй кто-с? – просипело другое существо.

Стоило душам спуститься ниже и еще раз повернуть по каменной тропинке вниз, выщербленной прямо в скале, как вдруг впереди показалось крючковатое, голое и иссушенное временем дерево. Разинув пасть и хрустя древесными опилками, оно решило ответить остальным:

– Невинная!

– Что-о-о?!

– Праф-ф-да?!

Но сказать что-либо еще дерево не успело. Удар проклятой косы перерубило его надвое, отправляя растворяющиеся в воздухе половинки визжащего полена полетать вниз со скалы.

– Попробовать-вать-вать! Надо-Надо… Надо попробовать-вать-вать! – между тем не унималось эхо.

И действительно, по завершению спуска к подножью горы, обе души, повернув из-за поворота извилистой каменной лесенки, узрели полуразрушенную крепость. Следом послышалось копошение множества существ, среди таких же иссушенных деревьев, распахнувших свои пасти.

– Уймитесь! – разнеслось вдруг по воздуху безжизненным голосом, словно ударной волной. – Это… мои гости.

Существа в ответ благоговейно поклонились, припав к земле, и поспешили убраться подальше от приглашенных. И даже древни, выкопав из земли корневища, медленно поползли в противоположном направлении.

Немногим ранее, заступив вперед Леи, Глениус принял на себя удар от гнева самой богини, и потому был вынужден остановиться, собираясь с силами. Да только смерть устала ждать и громогласно приказала:

– Шевелитесь!

Глену и Лее действительно пришлось пересиливать себя и продолжить путь. Мерцающая белым светом душа Дорвиндаль по окончанию спуска изрядно потускнела, постепенно приближаясь к серому оттенку. Глениус же отпустил проклятую косу, которая тянула из него магические силы, и вновь сменил ипостась, став лишь темной дымкой.

А впереди их ждало еще целое плато на пути к Руинам Упокоения, окруженных редкой оградой из овальных высоких камней. Еще немного и это расстояние осталось позади. Камни исполины, высотой в два человеческих роста казались словно живыми и слегка склонялись в сторону путников.

Затем Глениус вновь заступил вперед своей любимой, предчувствуя новый приступ раздражения богини:

– Сколько можно? Не злите меня!

Но даже угроза самой смерти сил никому не прибавила, потому рядом с душами Глена и Леи появилась воронка портала, куда их и утянуло тот же миг.

– Наконец-то, – вымолвила богиня, встречая гостей в призрачном платье. Её точеный стан окутывала угольно-черная дымка, плывущая по воздуху вслед за владелицей. Антрацитовые длинные волосы смерти стояли торчком вверх, как будто бы и вовсе старались упасть на потолок. А угловатое худое лицо, лицо скелета обтянутого бледной кожей, ко всему прочему хмурилось. За её спиной на треснувшей стене висел хронометр огромных размеров, без циферблата. Шестеренки видимого взору механизма то и дело дергались, пытаясь сдвинуть несуществующее время.

Подняв вверх указательный палец, богиня между тем указала им в сторону Леи и брезгливо произнесла:

– Что это? Невинная?

В ответ архимаг вновь сменил ипостась и кивнул.

– Поражаюсь твоей выдержке, жнец. – Сойдя с небольшой ступеньки, смерть стала медленно приближаться, ступая босыми ногами по воздуху. – Но тебе же хуже, бессмертный мой служитель.

Она остановилась прямо напротив архимага и слегка склонила голову набок. Её высокий рост превосходил Глениуса в два раза. И потому приглашенным пришлось запрокинуть свои призрачные головы вверх. А богиня между тем продолжила:

– До меня дошли слухи о сговоре со Скаагаром… – сверкнув темными очами, словно провалы в бездну, и не услышав ответа, она опомнилась и потому разрешила говорить: – Отвечай, позволяю.

– Да. Это так, моя богиня, – ответил жнец сухо. – Я пришел просить о разрыве договора и готов за это заплатить.

– Вот как? – тонкие брови собеседницы изогнулись, а по волосам прошла крупная волна. – Ради этой вот, смертной, ты готов отдать свою жизнь, за которую боролся тысячи и тысячи раз? Так легко?

– Да, моя богиня, – вновь согласился Сегдиваль, не дрогнув и мускулом лица.

Лея в ответ дернула головой, пытаясь высказаться. Но увы, не вышло. И потому она метнулась вперед и замахала руками. А затем и вовсе встала на колени.

«Нет! Нет! Только не это!» – взмолилась она, в надежде, что её мысли услышат.

Ехидная улыбка исказила лицо смерти. И она расхохоталась. Отвернулась и прошла обратно к хронометру.

– До чего же вы… – но осеклась, заметив нехарактерное ему, движение механизма, дернувшегося в этот раз еще сильнее. И, не найдя слов, изумленно подумала: «Ох, и хитрец, ох, и Лис. Переиграть меня решил?»

В мыслях богини всплыло обещание Скаагара:

«И вот когда ты станешь смертной… А ты станешь! Правда, лишь на мгновение… Тогда я смогу тебя поцеловать?»

Впервые в жизни богиня пожалела, что согласилась, истерично рассмеявшись своему визави в лицо.

«Этот наглец не устоит не перед чем в достижении своих эгоистичных целей. Готов при необходимости разрушить баланс Мироздания, лишь бы на миг почувствовать себя владельцем положения…»

А невинная между тем упала на колени и сложила ладони друг с другом в молящем жесте.

«Что за наивная душонка», – подумала богиня, надменно наблюдая за потугами простой смертной.

– Прошу, отпусти Лею. Я готов заплатить за все, – архимаг поспешил повторить просьбу, склоняясь к девушке. Да только его бесплотные руки прошли сквозь неё, и попытка поднять Лею с пола не увенчалась успехом.

– Встаньте оба! – скомандовала смерть. В раздумьях между тем она сверлила взглядом излюбленную трещину в стене.

Души подчинились.

– Сотня неупокоенных, жнец. Тебе оставалось дослужить до окончания договора. Ты осознаешь, какую глупость совершаешь?

– Да, моя богиня.

– И все равно просишь о таком?

– Да, моя богиня.

– Что ж. Я разрываю с тобой договор.

– Не-е-ет! – воскликнула Лея, неожиданно обретя голос. – Не надо!

Нестерпимое горе придало сил ведунье, сумевшей противиться законам Мироздания. И смерть все поняла, задумавшись еще сильнее.

«А Скаагар умен, бесспорно. Но я умнее, и это канон».

– Что ж, назови мне свое полное имя, – приказала богиня, вновь склонив голову набок. По её волосам прошла крупная волна, устремившаяся в потолок. Брови изогнулись, губы поджались, глаза замерцали угольной чернотой.

– Не говори, – еле слышно попросил ректор любимую. Однако она не повиновалась и все же ответила:

– Лея Дорвиндаль.

– Благодарю. – Богиня улыбнулась уголками губ. – Я принимаю твою плату, Лея, и заключаю с тобой договор. Ты станешь моей приспешницей, взамен на его душу. Сроком… Хм.

– Сотня неупокоенных… – начал было просить Сегдиваль, но тут же был перебит раздраженным:

– Молчать!

И смерть вновь забрала возможность жнеца говорить. А Лея поспешила успокоить богиню, пока та не передумала:

– Я согласна! Только… только Глена…

– Нет, моя дорогая смертная, вначале служба, а потом душа. Вот тебе мое последнее предложение… – и слегка призадумавшись, смерть вынесла вердикт: – Сотня исполненных приказов, и тогда я отпущу жнеца.

Дорвиндаль тот же миг сомкнула свои бесплотные руки в замок, кивнула и склонилась к самому полу в знак согласия и беспрекословного повиновения, который некогда подсмотрела на одном из собраний деревенских.

Довольная богиня щелкнула пальцами и в следующий миг девушка исчезла, перемещаясь обратно в мир живых.

– А ты… – Она перевела взгляд на Глениуса. – Наведи пока в моем царстве порядок.

Затем по мановению руки и Сегдиваль исчез, оставив смерть одну. Та, обернувшись назад, вновь продолжила довольно взирать на дергающиеся шестеренки хронометра Мироздания.