Глава 12

В третий день

Старец Иоанн переживал, что Прохор верил в Христа по-рыбацки и не видел великой премудрости учения о Логосе. Прохор из уважения к старцу слушал его откровения, записывал их и даже иногда как будто соглашался. Но затем опять вспоминал что-то из рыбаков и возвращался на старое. Как пёс возвращается на блевотину свою, так глупый повторяет глупость свою, – подумал старец. Он любил Книгу Притчей. – «Жаль, что это о моём ученике. Но ведь он ещё младенец в вере – жизнь всё выправит».

Старец любил Прохора и хотел ему добра.

После беседы об Иоанне Крестителе в сердце у старца осталась заноза. Прохор так и не поверил, что голос с неба был к Крестителю. Конечно, не поверил. Теперь старец решил, что будет лучше не отвергать всё сразу, а показать противоречия рыбацких историй изнутри. Этот приём часто использовали мудрецы из эллинов.

Прохор стоял в углу на коленях и молился. Старец позвал:

– Прохор, вот ты веришь всему, что рассказали рыбаки, ставшие учениками Господа. И вторишь им, что Иисус – человек, избранный Богом из братьев. Если всё так, скажи-ка, а откуда сей муж узнал, что будет убит и что воскреснет в третий день?

Прохор ответил не сразу:

– От Бога, отче. Вы и сами знаете.

Он развернулся лицом к старцу и ловким движением приблизился, не вставая с колен. Старец обрадовался, что наживка проглочена, и посмотрел прямо в глаза ученика:

– Разве был ему ещё раз голос с неба?

– Не знаю, отче… – Прохор задумался. – Не знаю, но думаю, Отец говорил с ним явно, голосом с неба один раз, при крещении, и всё. Иначе апостолы бы знали и рассказали нам. Был ещё голос на Ермоне, но он был к апостолам: Сей есть Сын Мой возлюбленный; его слушайте. Но и здесь ничего про его смерть…

Прохор смутился и замолчал. Старец протянул руку к голове ученика и пальцами взъерошил его кудри.

– Вот, ты теперь и сам видишь. Если не с неба, то Иисус знал всё сам, как бог. И всё сам устроил. Да, Прохор, возьми свиток и запиши: Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять её. Никто не отнимает её у Меня, но Я Сам отдаю её. Имею власть отдать её и власть имею опять принять её.

Старец любил задавать ученику каверзные вопросы по Писанию и потом разъяснять, когда Прохор конфузился. Но Прохор находил иногда самые необычные ответы, и тогда конфузился старец. Прохор записал за старцем и отложил свиток:

– Отче, а помните, как Моисей и Илия говорили с Иисусом на горе об его исходе в Иерусалиме? Это разве не о его смерти и воскресении? И потом… о вознесении его на небо?

– Рыбаки так написали, да… – старец понял, к чему вёл Прохор, и насторожился.

– Моисей и Илия – это… как бы сказать? Это образ закона и пророков.

– Ясно, что это видение, а не живые Моисей и Илья. Их нет среди живых. Ты слышал басни, будто Илия на небе? – Старцу не хотелось возвращаться к уже решённому, и он ухватился за новую тему.

– Да, и даже апостолы верили, будто Илия должен прийти перед Иисусом. Но Господь объяснил им, как нужно разуметь духовно – Илиёй из пророчества был Иоанн Креститель. Только не телесно, а в духе и силе.

– Запомни, дитя: Никто не восходил на небо, как только сшедший с небес Сын человеческий, сущий на небесах. Илии нет на небе! И не было!

– Отче, разрешите добавить, – старец кивнул, и Прохор продолжил: – Пётр по-другому сказал о том же: даже Давид не взошёл на небеса, только Иисус. Так что на горе было просто видение для апостолов, образы, чтобы понять нечто. Так, отче?

– Ну, так, так. Если всё это вообще было… Говори дальше, – старец стал раздражаться.

– Так Бог показал ученикам Иисуса, что путь Христа указан ему пророками и законом. И после Ермона Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убиту, и в третий день воскреснуть. Так все апостолы передали нам.

– Хм, указан пророками… И где в законе сказано о его смерти? И у пророков?

– Как же, отче? Даже за нарушение субботы по закону положена смерть. А Иисус нарушал не только субботу.

– Нарушал? Положим, первосвященники были против него. Им не нравилось, что он делал и как учил о законе. Но предать за это смерти? Нет. Убивать им римляне не позволяли! Так какой был смысл выносить приговоры, которые не исполняются? Унижать себя? Так что Иисус знал, что в синедрионе его не будут судить.

Старец приосанился, явно предвкушая окончательную победу:

– Христос – бог, а бога закон не судит. И бог не может нарушить закон, он не для него, а для людей. Так-то, Прохор. И зачем Иисусу намёки из закона о том, как он умрёт? Он сам предопределил всё, что случилось. Да-а… Прохор, Прохор. Не верь всему подряд.

Старец хлопнул ладонями по коленкам, выбив пыль.

– А это? Моисей с Илиёй на горе… Тьфу, басня.

Старец хотел встать и окончить разговор.

– Отче, послушайте. К смерти не приговаривали за нарушение субботы или обещание разрушить храм. Это правда. Но Иисуса обвинили в том, что он назвался сыном Бога и обещал явиться на облаках, и приговорили его к смерти. Как лжепророка. И это совсем не то же, что нарушение субботы. Это не личный грех, а против веры. Это как тогда… ну, когда римляне внесли своих орлов в храм – тогда было восстание. Это страшное преступление, непростительное. За это положено повешение на древе.

– Хм. Не было никакого суда, кроме суда Пилата, язычника. Христа не судили по закону Моисея, запомни это.

– Но пророчествами этот суд был предсказан! Отче, помните, вы сами мне из Исайи зачитывали? О том, что Христу назначена могила с нечестивыми; что он будет к преступникам причислен. И ещё другие… Преступник закона, нечестивый, назначена могила – Исайя всё важное сказал о том суде.

– О, Боже! – старец встал на колени и воздел руки к небу. – Всё это видение с Моисеем и Илиёй… один соблазн для немощных. Не было его, не было вовсе!

Старец Иоанн окончательно решил не писать в своём Евангелии о преображении Иисуса на горе. Похоже, это очередная невежественная выдумка. Не могло этого быть в языческих землях. И потом… совещаться Слову воплощённому с Моисеем и Илиёй об исходе? Нет, нет. Глупости…

Прохор же подумал про себя: Иисус знал пророчества о Христе, в том числе о позорной смерти. Он не мог не думать об этом, не прилагать к себе. И Бог показал рыбакам на Ермоне, что Иисус ничего не делал без совета с пророчествами.

– Прохор, от кого ты этого набрался?

– Антоний из Милета рассказывал.

– Опять Антоний. Ты своего старца слушай. И учителя.

– Слушаю, отче. Вас слушаю, отче, и Антония слушаю. Но больше прислушиваюсь к сердцу. Как Иисус заповедал: только Бог-Отец, которому нельзя перечить, и Иисус-учитель, который знает истину.

– С этим не поспоришь, да.

Старец было покраснел, но жар вышел, и он присел на циновку. Всклокоченная борода указывала скрученными торчащими пучками волос, словно пальцами, на свитки у стены. Прохор посмотрел в ту сторону и хотел было встать, но старец продолжил:

– Но как он мог узнать, что воскреснет? Никаких свидетельств, пророчеств…

Старец задвигал беззубым ртом, словно пытаясь перемолоть невидимое зерно.

– Но знать и не нужно, старче. Он верил. Отец дал ему веру.

– Веру в то, что он воскреснет до всеобщего воскресения?

– Но ведь Авраам, когда вёл Исаака на гору, чтобы принести его в жертву, верил, что Бог его воскресит. Павел в послании к евреям так и написал.

Глаза старца стали как щелки:

– А ты забыл, почему?

– Ну-у-у… Верил, что Бог его проверяет, но не даст убить единственного сына. Так?

– Нет, не так. Бог сказал Аврааму ещё до рождения Исаака, что завет поставит с Исааком, которого родит Сарра в сие самое время на другой год. Исаак тогда ещё и зачат не был. И ровно через год Сарра родила.

– Да, я помню.

– Завет же в том, что в Аврааме и семени его благословятся все племена земные. Как же они благословятся, если семя умрёт ребёнком? Сказано было об Исааке, а не о ком другом, не о другом каком сыне. Выходит, Бог нарушил бы завет, если бы не воскресил Исаака!

Старец светился:

– Повторяю. Откуда Иисус знал, что воскреснет, если он сам не всеведущий бог? Как Отец.

Прохор не знал, что ответить. Наконец он зацепился за ниточку:

– Старче, но ведь здесь ровно то же, что с Исааком! Глас с неба при крещении обещал Иисусу, что Бог явит через него Свою благую волю. Как она явится, если Иисус не воскреснет? И что это за благоволение, если не то, которое обещано Богом Аврааму и всем племенам земным? Оно в том, чтобы получить в вечное наследие землю, то есть стать бессмертными. Ведь так?

– Хм, – старец хмыкнул. Рядом со старцем всегда лежал пучок тростниковых прутьев, и он демонстративно принялся плести циновку.

У Прохора словно цепи спали, и всё Писание сложились в картину. Он воодушевился:

– Отче, я ещё вспомнил! Иисус уже при крещении получил обетование вечной жизни. Ему не трудно было связать слова: Ты сын мой возлюбленный, обращенные к нему с неба, и пророчество: Не дашь святому твоему увидеть тления. Это как раз о воскресении. А Седи одесную меня… – о том, что он вознесён будет к Отцу. Иисус всё это прилагал к себе, раз он был объявлен сыном.

Старец молчал. Он был очень расстроен: Прохор по-прежнему верил, как рыбаки, в крещение Иисуса, и что к Иисусу был голос с неба. Прохор увидел огорчённое лицо учителя и немного смутился, но продолжал:

– Иисус верил в своё воскресение. Как Авраам, отец всех верующих, верил в воскресение Исаака. Авраам родил всех верующих и Иисуса родил. А Иисус стал вождём спасения многих сынов и начальником и совершителем веры отца своего Авраама. Отче, всё хорошо? Вы слышите меня?

Старец продолжал угрюмо молчать. Наконец он решил ответить. Горло его пересохло, и голос проскрипел так, что Прохор вздрогнул.

– А три дня? Почему на третий день?

– По писаниям, отче. Как и сказал Иисус! – Прохор обрадовался, что старец наконец заговорил, вскочил с циновки и теперь стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу.

– И что это за писания? Нигде нет про третий день. Это байка рыбацкая. И не говорил такого Иисус, что воскреснет в третий день по писаниям.

– Отче, я тоже искал ответ про третий день и не мог найти. Но как-то раз к нам приходил странствующий проповедник. Помните ли? Его Аполинарий зовут.

– Конечно, помню, дитя. Рассудительный и строгий к себе. Мне он пришёлся по душе.

– Я его провожал тогда до порта. Он собирался в Александрию плыть, там нести слово Божье. Мы говорили по дороге, и я задал ему этот вопрос. А он очень сведущ в Писании, и на еврейском, и на нашем наречии.

– Ну и?

– Он мне много мест привёл, я всех не упомнил. Но главное место как раз про Исаака. Авраам услышал от Бога повеление принести в жертву Исаака. И сын для него как бы умер в тот же день, ибо кто может отменить Божье повеление? На третий день Авраам занёс нож над Исааком, но ангел остановил его. И сын воскрес для Авраама.

– Гм… Исаак… Ты видишь подобие?

Прохор ответил старцу:

– Ещё царь Езекия заболел смертельно, и пророк Исайя сказал ему, что он умрёт. И он молил со слезами Бога, как Иисус в Гефсимании. Бог опять послал Исайю со словами: …возвратись и скажи Езекии, владыке народа моего: так говорит Господь Бог Давида, отца твоего: Я услышал молитву твою, увидел слёзы твои. Вот, я исцелю тебя; в третий день пойдёшь в дом Господень. Эти слова словно к самому Иисусу обращены. И Павел написал о Христе очень похожие слова, что он во дни плоти своей, с сильным воплем и со слезами принёс молитвы и моления могущему спасти его от смерти; и услышан был за своё благоговение. Как и Езекия. Езекия был лучшим из царей и делал всё, как Давид, отец его. Так сказано о нём в Писании. И он был прообразом Иисуса, сына Давидова. А ещё Иона пробыл в чреве кита три дня. Иисус говорил, что и ему, как Ионе, предстоит три дня во чреве земли.

Старец молчал. Прохор ещё некоторое время посидел, стараясь не нарушать тишину. Потом встал:

– Старче, я пойду, соберу к ужину.

– Иди, дитя, иди.

Прохор пошёл, и старец то ли себе, то ли ему вслед тихо сказал:

– Не было никакого крещения Христа. И голоса с неба не было, голос был к Иоанну. И не страдал Христос от священников – бог никогда не страдает. И не нужны Иисусу пророчества, чтобы знать о себе, – он сам всё решил и совершил. Господи, зачем ты сделал своими учениками неграмотных рыбаков! Они всё напутали, они не могли…

Окончание слов Прохор не услышал.