XIV

Богословы

Из записок С. А.

Отбирать на роли хочу из провинциалов. Пригласил двух выпускников из Щепки на пробу – много фальшивого пафоса. Между последними словами из роли и вопросом о деньгах должна быть пауза. Хотя бы полминуты. Иначе чувствуешь себя Чарским, застрявшим в петле времени. Так никого не наберу. Случайно присмотрел одну арфистку на роль Магдалины – это если понадобится. Скромность и пылкость одновременно. Рыжая, правда, но сейчас есть прекрасные краски для волос. Мне нужен кадровик, как на заводе – перемалывать тысячи тонн актерской руды.

Лицо – это, как говорили, зеркало души. А почему? Лицо служит для передачи эмоций в дополнение к словам и мыслям. Насмешливое или серьёзное выражение плюс голос дают разную интерпретацию одинаковым фразам. Ум собеседника это воспринимает подсознательно. Но если развивать это чтение лиц, как развивают, например, чтение по губам, да и любое искусство вообще, то можно научиться читать не эмоции, а мысли. Можно заглядывать вглубь чужого ума. У лица, его мышц, у глаз, у губ есть прямая связь с головным мозгом. Они на него надеты, как маска, и служат для передачи смыслов и эмоций. Значит, их непроизвольные движения можно использовать, чтобы узнавать то, что скрывается, что не предназначено в качестве сигнала. Остеопаты делают нечто похожее. Они научаются, сосредотачиваясь и щупая живот или руку, чувствовать кожу, потом мышцы, потом кости. Прикасаясь к поверхности тела, они находят там, в глубине плоти, изъяны, воспаления, переломы. Так и режиссёр – он по лицам определяет внутренности актера, ощупывает их.

Зашёл к Петру. Просидел два часа у него в приёмной, потом в переговорной. У него там беготня такая, шныряют чинуши взад-вперед до десяти вечера. Как при Сталине. К войне готовятся, не иначе. Крики доносились с матом-перематом.

– Фу-у. Как ты? Засиделся? Доставай. Да, вот из этого. А, ну да, я закрыл. Сейчас, сейчас. Скорее.

– Безо льда, как-то… Вискарь, брр-р-р.

– Давай, ты цеди, а я второй, – наливает полный стакан и опять выпивает, жадно глотая вонючую жидкость.

Секунд десять он ловил кайф, прикрыв глаза. Открыл, блаженно глядя из полуприкрытых век, растёкшись в кресле:

– О-о. А что это у тебя с рукой? Потемнела.

– Да, укусили. Я, знаешь, сплю теперь плохо.

– Слушай, да ты в порядке?

– Да, всё хорошо. Я хотел тебя поблагодарить. Я теперь с заказом – деньги-то пришли. С меня?..

– Да оставь. Это моё оправдание будет на суде, я имею в виду там, – показывает вверх пальцем.

– Спасибо. Я здесь ещё посоветоваться – по фильму. Вот если бы ты в Кремле работал, где бы предпочёл жить – на Рублёвке или на Никитской? Или, скажем, семья на Рублёвке, а ты на Никитской?

– Хм-м, тут и вопроса нет.

– Почему?

– Если дом на Рублёвке, то я там несколько лет не появлюсь – мне легче будет в конуре возле Кремля топчан бросить. У царя графика нет: день и ночь – сутки прочь.

– Ага, значит, царедворец из Капернаума – бывший, уволен, значит. Так бы и написал.

– Что? Ты о чём?

– Да так. Это я о своём, не бери в голову. Мысли у Иоанна запутались, а я их распутываю.

Из рассказа С. А.

– Марочка моя, милая, меньше краски клади на глаза, прошу тебя. Ты знаешь, что такое абкляч? Это когда краска на обратной стороне почтовой марки проступает. Будь аккуратней – не дай бог тушь дойдёт до мозга.

– Ну вот! Ты, как всегда. Я только из церкви, сегодня Преображение. А ты мне праздник испортил своими шуточками.

– Заешь, милая. Ты помнишь нашего кота? Барсика? Он счастливый был, наш кот. Жил, как в раю, с живыми богами. Они его кормят, защищают, а он им песенки поёт, ластится к ним. А ты кому там пела? Ты видела своих богов в церкви? Они ж у вас там нарисованные – не говорят, не ходят.

– Господи! Ну почему я вышла за юродивого и притом безбожника?

– Я не безбожник, Марочка, ты же знаешь. Но я не всему подряд верю. У меня, как обрезанного, в крови антитела против идолопоклонства. Бог один, а ваш пантеон слишком многолюдный. И потом, прости, но для совмещения языческого многобожия с еврейским единобожием недостаточно отменить базовые основы мышления и счета и утверждать, что три может быть единицей. И богословия мало – нужно прямое свидетельство.

– Да Иисус сам говорил, что он сошёл с неба. Какое тебе ещё нужно свидетельство, что он бог?

– Нужно хотя бы два свидетеля.

– А как это? Они что, в подзорную трубу должны были увидеть, что он с неба? Он в утробу девы сошёл, а не просто на землю.

– Вот это и должны засвидетельствовать… Как было с Исаией, скажем. Его дети были воплощённое слово, пророчество. И имена он им давал говорящие, в которых была суть пророчества, так что и свитков никаких не нужно было… И зачинал он их при свидетелях за дверью – чтобы знали, когда слово стало плотью.

– Что-о? Это как же? И что, по-твоему, Мария не дева была, когда он в утробе появился?

– Не знаю, не знаю… Я думаю…

Маргарита не дала договорить мужу:

– Что с тобой спорить? Так и до греха недалеко. Господи, прости моего мужа юродивого. Не ведает, что говорит.

– Марочка, я был у врача, и по дороге простенький стишок сочинил. Короче, врач-психиатр проводит сеанс с группой пациентов в психиатрической лечебнице. Они совсем простые, как детки. Слушай:

БОГОСЛОВЫ

 

Добрый доктор Айболит

В белой шапочке сидит,

Строго смотрит на больного

Одного, потом другого,

Наконец всё отделенье,

Словно клирос в заговенье,

Пред светилой собралось

Для лечебной физкультуры,

Повышения культуры,

Просветительных бесед,

Ну и, в общем, на обед.

 

 

Доктор спрашивает: – Детки

Заработаем конфетки?

Отвечал и стар и млад:

– Да-а, мы любим шоколад.

 

 

– Ну, тогда пройдём все вместе

Мы проверочные тесты.

 

 

Отвечайте, вы согласны?

– Да-а-а!

– Отлично, детвора!

Что ж, поехали тогда?

 

 

Не бывает белых мух!

– Да-а-а.

– Прекрасно!

Мы трудились не напрасно.

Не бывает злых старух!

– Е-рун-да!

– Что ж, вы правы, как всегда!

 

 

Будем же внимательны.

Кхм. Вставать не обязательно

Даже тем, кто не дорос.

Итак, слушайте вопрос:

 

 

Кто есть Бог, и что есть Бог?

Кто ответит без заминки?

Ну-ка, прямо держим спинки!

 

 

– Может быть, единорог? -

Хрупкий юноша в берете,

Призадумавшись, ответил.

 

 

– Что за глупость? Бог – Христос! -

Отвечал по виду кроткий

Пациент с седой бородкой,

Красный, словно бегал кросс.

 

 

– Поднимите руки те,

Кто согласен с ним вполне.

 

 

Руки тянут. Но один

С подковыркой господин

Вдруг спросил: – За столько лет,

Доктор, сколько человек,

Без обмана мне скажите,

Дали правильный ответ?

 

 

– Ни один, хоть целый век

Лечу умственных калек.

– Кто тогда нам даст ответ?

Неужели Ленсовет? -

 

 

Вновь задал вопрос один

С подковыркой господин.

Он картавил и рукой

Правой, словно кочергой,

Целился и звал вперёд

Свой невидимый народ.

 

 

– Не ответит вам никто,

Если даже ждать лет сто.

Добрый доктор Айболит

В белой шапочке сидит,

Строго смотрит на больного

Одного, потом другого.

Он не весел, он сердит,

Пальцем тычет, говорит:

– Те, кого я счёл здоровым,

Из больницы отпустил

Радостных и полных сил,

Кто остаток своих дней

прожил тихо, без печали,

На вопрос не отвечали.

 

– Ловко ты меня дурой назвал. Правды, мол, не знаем. А кто знает – сумасшедший.

– Ну что ты, Марочка. Это я про себя, несчастного агностика. Бывшего агностика, который мечется в поисках истины. Я просто не хочу в вашу психбольницу. Вы же церковь здравницей душ называете?

Маргарита сжала губы. Лицо стало холодным, дыхание – почти незаметным, проступающие сквозь платье выразительные формы застыли, словно каменное изваяние. Наконец каблучки застучали, унося её в коридор. Хлопнула дверь.

Маргарита странная, как все женщины, – подумал Сергей Афанасьевич. – Всё понимает, но когда нужно изменить привычке… Ей важно опереться на того, кто укажет путь на развилке, когда её интуиция молчит. Если такого мужчины рядом нет, она строго следует ритуалу. Ей тогда легче бывает признать кенгуру большим тушканчиком, чем поставить под сомнение догму.

…Неужели я не тот? Она будет искать, пока не найдёт того, кто покажется ей её истинным владыкой. Это неизбежно.