7. Пустынник иеромонах Тихон

Иеромонах Тихон (в миру Тимофей Голенков) родился в 1884 году в селе Новая Михайловка в России.

Его родителей звали Павел и Елена. С детства Тимофей почувствовал призвание к монашеской жизни. До совершеннолетнего возраста как паломник он обошёл много русских монастырей. Затем отправился на Святую Землю, чтобы поклониться святыням, а потом пришёл на Святую Афонскую Гору, где в келии святителя Николая Чудотворца Буразери был пострижен в монахи с именем Тихон.

Через пять лет после пострига отец Тихон возжелал высшей духовной жизни и 15 лет прожил на Каруле в пещере; вкушал пищу один раз в три дня, всё время посвящал молитве, духовному чтению и совершению земных поклонов. Им руководил один мудрый и опытный старец. Подвизаясь на Каруле, отец Тихон познакомился с двумя монахами, которые очень много постились, делали по 1000 поклонов в день и от этого прожили не очень долго.

С Карули отец Тихон пришёл на Капсалу. Здесь он поселился в принадлежащей монастырю Ставроникита келии как послушник одного старца и взял на себя заботу о нём. По благословению этого старца, отец Тихон принял священство и стал духовником. При своей келии он построил церковку, которую посвятил Воздвижению Честного и Животворящего Креста Господня.

Однажды отец Тихон принял к себе в послушники двух молодых монахов. Эти монахи прожили с ним около восьми месяцев, стараясь следовать его уставу. Отец Тихон говорил им: «Здесь, в пустыне, куда мы пришли, будем славословить Бога, а не есть и спать подобно животным». В будни они вкушали один раз в день пищу, приготовленную без растительного масла, а в субботу и воскресенье отец Тихон добавлял три столовые ложки масла на кастрюлю. Каждый из них брал приготовленную еду к себе в келию и там вкушал её. Отец Тихон говорил: «Благословляется брать и добавку». Старец отличался рассуждением и был снисходительным по отношению к своим послушникам.

После постной и аскетической трапезы отец Тихон мирно прогуливался неподалёку от каливы и вслух, с неизреченным желанием произносил молитву Иисусову. Молитва ритмично выходила из глубин его сердца. Когда его спрашивали: «Как дела, геронда?» – он отвечал: «Моё сердце начинает согреваться». Его молитва не прекращалась даже во сне. Это великое состояние! «Аз сплю по долгу естества, сердце же моё бдит по избытку рачения».

Между собой отец Тихон и его послушники разговаривали крайне мало. Как-то за целых 17 дней они ни разу не обменялись и словом. Только когда к старцу приходили посетители, он звал своих учеников, чтобы послушали духовную беседу и получили пользу.

Когда к отцу Тихону впервые пришёл в гости будущий старец Нектарий Караманлис, он принял его с любовью и предложил «знатное угощение». Старец нарвал с оливкового дерева горсть сырых оливок и положил перед отцом Нектарием. Рядом с оливками он поставил солонку с грубой солью и изъеденный червями сухарь, который уже был обкусан – видимо, им самим. Поставив это «знатное угощение» перед гостем, отец Тихон оставил его, сказав на ломаном греческом языке: «Мне сейчас надо идти молиться», – и ушёл к себе в келию. Посетитель съел всё «угощение», потому что нестяжательный подвижник предложил его с любовью и простотой.

В Кариес был один благоговейнейший мирянин – владелец бакалейной лавки господин Фёдор Талеас. Его духовником был отец Тихон. Как-то раз Фёдор пошёл к отцу Тихону на исповедь и встретил возвращавшегося от него предыдущего посетителя. Тот передал ему слова отца Тихона: «После тебя придёт Фёдор и принесёт то-то и то-то». Это и произошло.

Другому человеку, который посетил отца Тихона, он сказал: «Ты, сынок, пришёл сюда не ради меня, а чтобы разведать, много ли в округе диких кабанов».

Рукоделием отца Тихона было иконописание. Он писал иконы только с одним сюжетом – «Снятие с Креста». Над одной иконой он мог работать и год, и два. Вначале старец посвящал иконописи один час в день, затем полчаса в день, а потом совсем перестал заниматься рукоделием.

Старец настойчиво избегал осуждения. Когда он посылал своих монахов в Кариес, то шёл вместе с ними около километра. По дороге они проходили мимо каливы одного русского иеромонаха, довольно упитанного. Чтобы послушники его не осуждали, старец отечески советовал им: «Когда вы встретите батюшку Е., говорите: “Да это ведь святой человек! Да будет с нами его благословение”, – и целуйте ему руку».

Когда монахи возвращались из Кариес, отец Тихон просил не беспокоить его, но только стуком в дверь его келии извещать, что они вернулись, а потом расходиться по своим келиям. Как-то раз один из послушников, вернувшись, с любопытством подглядел в щёлочку двери, желая узнать, что делает старец, и увидел, что тот рыдает, вытирает слёзы платком и легонько ударяет себя по голове. Старец чрезвычайно любил покаяние, несмотря на то, что вся жизнь его была святой, от юности посвящённой Богу. Слёзы старца были его ежедневной пищей, у него было много слёз и обилие умиления. Своими слезами он орошал ноги пригвождённого на Кресте Христа и вытирал их своими волосами, подобно евангельской жене. В своей келии отец Тихон занимался духовным деланием, возделывая покаяние и радостотворный плач. Исповедуя людей, старец тоже приходил в умиление и плакал, сострадая кающемуся. Один ученик Афониады исповедовался отцу Тихону, позднее он стал священником и, показывая на свою голову, говорил: «Глядите: вот эта плешь полита слезами отца Тихона».

Обычно старец служил Литургию каждый воскресный день. Однако у него всегда хранились Святые Дары, и причащался он ежедневно.

Старец всегда совершал Литургию с умилением и слезами. Те, кому довелось молиться с ним, видели, как лицо его изменялось, глаза в темноте ярко светились. Когда он читал Евангелие, по его щекам стекали слёзы, также со слезами он возносил Святые Дары и совершал Вход. Что уж говорить о тех моментах, когда он был пленяем созерцанием божественных видений!

Когда отец Тихон жил один, то в числе прочих приглашал петь на Литургию старца Геронтия. В благодарность после каждой службы он давал отцу Геронтию 10 драхм, а в те времена даже священнику в благодарность за совершение Божественной Литургии давали 5 драхм.

Однажды отец Геронтий увидел старца Тихона парящим над землёй. «Большего святого я не видел на всей Афонской Горе», – признавался позднее старец Геронтий.

Старец Паисий рассказывал: «Во время Литургии отец Тихон для того, чтобы не отвлекаться, закрывал дверь, ведущую в церковь, на ключ, а я произносил: “Господи, помилуй” и пел другие песнопения, стоя перед церковью в коридоре. Однажды во время Евхаристического канона, в момент освящения Честных Даров, старец вдруг замолчал. Я ожидал, когда он продолжит Литургию, почти пять часов. Ожидал я его молча. Я не окликнул и не позвал его, потому что у меня не было на это благословения. Через пять часов старец продолжил Божественную Литургию возгласом “Изрядно о Пресвятей, Пречистей…”. Где он находился столько времени? Вероятнее всего, был восхищен в созерцание. В тот день мы закончили Божественную Литургию вечером».

Старец был абсолютно ни к чему не привязан, его совершенно не интересовало ничто внешнее. В своей келии он никогда не подметал. Мусор и волосы на полу его келии свалялись в такие горки, что казалось, будто по полу ползают черепахи.

Отец Тихон совершал около 3000 земных поклонов в день и советовал одному монаху: «Совершай много поклонов, совершай, пока твоя майка не намокнет от пота, пока её не надо будет менять». От многого стояния ноги старца всегда были распухшими. Он много постился. Одного хлеба ему хватало на месяц. Как-то раз он велел двум монахам собрать плоды земляничного дерева и сварить их в кастрюле. Увидев, что кастрюля наполнилась красным соком, старец сказал им, чтобы больше плоды земляничного дерева не готовили, потому что «в них много крови».

Отец Тихон очень любил читать духовные книги, посвящал чтению около двух-трёх часов в день, и это духовное занятие его чрезвычайно услаждало. Он говорил: «Какой же авва Исаак сладкий!» Несколько раз за свою жизнь старец полностью прочёл полное собрание творений святого Иоанна Златоуста.

Ночью старец почти не спал. Как только смеркалось, он стучал в стены келий своих послушников, зовя их в церковь. До наступления полуночи они стояли в церкви и молились, а старец пел. В какие-то моменты службы старец разрешал им садиться, а потом они опять поднимались. Они молились за своих благодетелей, за тех, кто им помогал, а затем расходились по келиям. Старец говорил своим монахам: «У вас есть благословение делать столько поклонов, сколько хотите, и если можете – совершайте бдение хоть целую ночь».

Отец Тихон говорил, что в монастырях есть подвижники и преуспевшие отцы: один – в монастыре Каракал (иеромонах Матфей), другой – в Ивироне (иеромонах Афанасий, который исповедовался у отца Тихона), а третий – в Эсфигмене (иеромонах Афанасий).

Старец говорил: «После трёх лет жизни в общежительном монастыре монах готов идти на войну». Естественно, он имел в виду войну духовную.

«Добрые привычки – это добродетели, а привычки злые – страсти».

«Монах не должен иметь сердечную привязанность к животным, иначе они займут его ум и сердце. Ведь вместо того, чтобы отдать всю свою любовь Богу, он растрачивает её на животных». Кстати, по этому же поводу отец Тихон напоминал, что святой Василий Великий запрещает монаху, который погладил кошку или собаку, причащаться.

«Молитва “Господи Иисусе Христе, помилуй мя” – это чистая пшеница. Хороший послушник может стяжать молитву Иисусову».

«Если человек читает Священное Писание, но при этом невнимателен, он может впасть в прелесть подобно Оригену».

«Лучше три земных поклона со смирением, чем тысячи с высокомудрием».

«Нас спасёт только смирение. Действительно смиренномудрых людей очень немного. Их надо искать со свечкой».

Сам старец настолько возлюбил смирение, что излазил всю Святую Гору, чтобы найти смиренного человека. В конце концов он нашёл в монастыре Эсфигмен одного старенького монаха, который, словно сугубым покровом, был окутан истинным и совершенным смирением. Безусловно, на Святой Горе было много и других смиренных людей, но они были скрыты от глаз людских.

Отца Тихона приглашали в монастырь Эсфигмен исповедовать монахов. Тогда в этой обители было более 60 отцов. Старец благоговел перед преподобным Антонием Киево-Печерским и, приходя в Эсфигмен, служил Литургию в пещере, где подвизался преподобный. После богослужения он возвращался в свою келию пешком и, надо сказать, шагал очень быстро.

Отец Тихон очень дружил и много общался с преподобным Силуаном Афонским, который после своей кончины явился отцу Тихону, и они беседовали.

Один старец из Кариес свидетельствует: «Отец Тихон был человеком очень простым, он жил в собственном мире. Он был необыкновенным понудителем себя и, несмотря на то, что сильно постился, имел очень крепкое телосложение. Когда старец заходил в нашу келию и садился с нами за трапезу, то ел только пару ложек – для благословения. Сейчас таких, как он, уже нет – даже не ищите».

Однажды отец Тихон попросил своих монахов не совершать обретение его мощей после его кончины. Один из его послушников, услышав это, подумал: «А я всё равно подниму его останки и потом скажу ему: “Прости и благослови”». Отец Тихон прочитал его помысл и, внимательно посмотрев на него, сказал вслух: «Нет, на это благословения нет». Поэтому до сего дня честные мощи отца Тихона находятся в могиле близ его каливы, ожидая всеобщего воскресения.

Старец скончался 10 сентября 1968 года. Незадолго до своей кончины ему явилась Пресвятая Богородица вместе с преподобными Сергием Радонежским и Серафимом Саровским, которые сказали ему, что после праздника Рождества Пресвятой Богородицы заберут его к себе.

Во время кончины рядом со старцем был его послушник – отец Паисий, который и заботился о нём в старости. Он похоронил отца Тихона и унаследовал его келию. Впоследствии старец Паисий Святогорец написал житие отца Тихона, который явился ему после своей кончины.

Благословение его и молитвы да будут с нами.

Аминь.