13. Старец Георгий из келии Фанероме́ну

Отец Георгий родился в 1902 году во фракийском селении Суфли. В святом крещении ему было дано имя Ди́мос, фамилия его семьи была Коза́кос. В 23-летнем возрасте он пришёл на Святую Гору, чтобы стать монахом, и по промыслу Пресвятой Богородицы встретил святого старца – отца Евлогия, послушника старца Хаджи-Георгия. Постриг юноши был совершён в 1928 году, и ему было дано имя в честь святого покровителя их каливы, великомученика Георгия Победоносца. В братстве был ещё один монах – отец Пахомий. Он был второй по старшинству. Впоследствии, по смерти отца Евлогия, отец Пахомий стал старцем отца Георгия.

В келии святого великомученика Георгия Фанеромену отец Георгий обрёл доброе монашеское устроение и продолжил хранящееся в этой келии предание старца Хаджи-Георгия.

Старец Евлогий был монахом с освящённой душой. Следуя жёсткой аскезе великого Хаджи-Георгия и соблюдая строгий пост без масла в течение всей своей жизни, он, подобно своему старцу, пережил много сверхъестественных событий. Об этом старце было написано достаточно.

Когда старцы отца Георгия, отец Евлогий и отец Пахомий, скончались и он остался один, внешне его жизнь была похожа на обычную жизнь других монахов-келиотов. Знавшие его отцы свидетельствуют: «Старец был благим и добродетельным монахом. Он раздавал отцам овощи, свежий хлеб и все, что у него было. Часто он приглашал в свою келию священника, который служил Божественную Литургию. После службы он угощал собравшихся отцов лукумадами и был всегда очень радостным». Старец возделывал огород, собирал фундук и расчищал местность вокруг своей келии. В поте лица, трудясь на жаре в огороде или лесу, он имел утешение и помощь – молитву Иисусову, которую стремился творить непрерывно. Старец очень любил богослужение и никогда ничего не опускал. Когда он ночью выпекал хлеб, то потом совершал полунощницу и утреню и сразу без отдыха выходил собирать фундук. В такие дни он словно совершал всенощное бдение.

Отец Георгий просыпался в полночь и около трёх часов по книгам читал полунощницу и утреню. Печки в храме не было. В последние годы жизни он читал службу в своей келии, где был очаг. Помимо уставного богослужения старец пел молебный канон и читал другие молитвы. Так, от многого чтения под конец службы он еле шевелил языком.

У старца были определённые праздники, на которые он приглашал в свою келию иеромонаха для совершения Литургии. Батюшку он всегда чем-то угощал и старался отблагодарить.

Однажды, в Субботу Акафиста, старец, читая акафист Пресвятой Богородице, увидел, что в храме кто-то есть. Различить лицо присутствующего старец не мог. Он не мог понять – был ли это святой великомученик Георгий, или какой-то другой святой, или ангел. С того раза всегда в Субботу Акафиста он приглашал священника, чтобы совершить в келии Божественную Литургию.

Накануне всенощных бдений и воскресений старец приходил в храм Протата и оставался до Божественной Литургии. Старец очень сильно любил богослужение: он не пропускал ни одного всенощного бдения, и это давало ему силы. Он был большим любителем устава и церковного пения. Старец не отличался выдающимся голосом, однако время от времени пел в храме Протата. В последние годы своей жизни, будучи уже пожилым монахом, он выходил из своей келии в Протат заранее. Он отдыхал в келии Иосафеев, и потом с отцами этой келии они вместе шли на всенощное бдение. В праздник Вознесения Господня отец Георгий отправлялся сначала на всенощное бдение в Протат, а затем на престольный праздник в келию Дави́ла и уже около полудня возвращался в свою келию, до которой было порядочное расстояние. Старец шагал по жаре, несмотря на свой преклонный возраст.

Отец Георгий отличался глубоким благоговением. Он был великим подвижником, сиял простотой, и в нём абсолютно не было лукавства. По свидетельствам его соседей, он «проводил святое житие». Старец Макарий-румын, который приходил в келию отца Георгия и трудился там за плату, никогда ни в чём на него не жаловался и говорил, что отец Георгий – человек святой.

Благодать, которую Бог даёт Своим святым, скрыть невозможно. Она сияет и разливается вокруг них. И отец Георгий, по свидетельству многих, имел благодать. Как-то раз юноша из мира сидел на площади в Кариес и следил за проходящими мимо него монахами, выбирая, кому бы дать большую восковую свечу, которую передала на Афон его бабушка. Он видел очень много отцов, однако его внимание привлёк один согбенный старенький монах. Это был отец Георгий из келии Фанеромену, которому он и отдал свечу.

Старец рассказывал о многих чудесах, которые происходили в их келии: о явлении святого Георгия разбойникам (после этого случая келия и была назавана Фанеромену, то есть Я́вленного), о рыбах, которых прислал святой Георгий на престольный праздник, и о многом другом, что сам он видел в жизни своего старца Евлогия. Например, о «светлом зонтике», который покрывал его старца во время молитвы. Однако некоторые из монахов-соседей ему не верили и посмеивались над ним. Поэтому об этих чудесах старец рассказывал не всем.

Сам отец Георгий пережил достаточно чудес и на собственном опыте ощутил Промысл Божий, Промысл Пресвятой Богородицы и святого великомученика Георгия о нём.

В притворе храма их келии была икона святого великомученика Георгия. Когда один человек захотел стать послушником в их келии и вступить в братство, ему велели положить поклон перед этой иконой. Икона тут же упала и ударила молодого человека по голове. Увидев это, братия поняли, что сам святой не хочет, чтобы в их братстве был этот человек, и не приняли его.

Однажды когда отец Георгий был в храме и читал последование, у него в сердце появилось желание прочесть акафист Пресвятой Богородице. Старец вышел из стасидии и подошёл к Её иконе в иконостасе. Пока он читал акафист, из купола выпал большой кирпич с извёсткой и рухнул на место, где только что стоял старец. Если бы отец Георгий остался в стасидии, то его бы покалечило или убило, но Пресвятая Богородица спасла его. Сразу же после этого старец пошёл к своим соседям в келию Триго́на и со слезами рассказал об этом чуде.

В 1980 году в келию старца проникли грабители, связали его, завязали глаза и начали искать, чем можно поживиться. Денег они не нашли, однако забрали вышитую золотом плащаницу, золотые монеты эпохи Константина Палеолога, которые были подвешены перед чудотворной иконой святого Георгия, кадило, Евангелие и богослужебные сосуды. Перед уходом злодеи били старца по лицу через мокрое полотенце, а затем велели ему не вставать, а лежать связанным и спать. С удивлением старец ответил злодеям: «Да что же вы говорите? Мне ведь надо идти службу читать».

Когда грабители ушли, отец Георгий сумел освободиться и с чёрным от побоев лицом дошёл до келии Тригона. Старец рассказал братии о происшедшем – без тени злопамятства или желания отомстить – просто с удивлением. Он не мог понять, почему святой великомученик Георгий не открыл ему о нападении разбойников. «Если бы я захотел, – говорил старец, – я попросил бы святого Георгия, и он бы их поймал, но мне их стало жалко».

Вместе с этими испытаниями у старца были искушения от диавола. Он стал слышать внутри себя некий голос и по простоте верил ему. Как-то раз он хотел пойти в Кариес, чтобы отнести одному старцу орехов или овощей, и услышал голос: «Не ходи, его нет на месте». Отец Георгий всё равно пошёл, и старца действительно не было в келии. Отец Георгий очень обрадовался, что голос сказал правду. Старец Николай из келии Тригона, узнав об этом, стал советовать не верить этому нашёптыванию, потому что так можно повредиться от диавола. Когда старец читал или пел молебные каноны, внутренний голос говорил ему, когда надо осенять себя крестным знамением, и старец слушался. Но однажды ночью отец Георгий понял, что всё это от лукавого. Он вдруг услышал злобный смех прямо над своим ухом: голос издевался над его бородой. В ужасе монах побежал в келию Тригона, поскольку оставаться один после происшедшего он не мог. Придя в себя, старец вернулся в свою келию только через три дня, однако впредь был более внимателен к демонским ухищрениям.

Многолетнее занятие отца Георгия молитвой Иисусовой принесло сладчайшие плоды. Однако простой монах и не подозревал о том высоком духовном состоянии, в котором находился. Всё, что с ним происходило, он на исповеди рассказал епископу Родостольскому Хризостому, спрашивая, не в прелести ли он. Старец говорил:

«Владыко, в последние годы со мной происходят странные вещи. Я вхожу в мою церковку, начинаю творить молитву Иисусову (“Господи Иисусе Христе, помилуй мя”) и тут же моя душа услаждается. После этого я не знаю, сколько проходит часов. Конечно, я нахожусь в состоянии блаженства, однако святые отцы советуют, чтобы мы не доверяли самим себе. И я, будучи человеком неграмотным, неспособным умом отличить злое от доброго в тонкостях духовной борьбы, больше боюсь другого – чтобы диавол не прельстил меня какой-нибудь уловкой и я не погубил бы свою душу. Скажи мне во Имя Христа: от Бога ли происходящее со мной или от диавола?

С того дня, когда Бог взял к себе моего старца, и особенно в эти последние годы я запутался и не могу понять, что со мной происходит. Я ведь творю молитву Иисусову и в огороде, и когда вскапываю землю на каменных террасах… Но там я понимаю, что делаю; когда солнце поднимается выше и начинается жара, я ухожу. Однако в храме происходит другое.

Я вхожу в храм перед утреней, глубокой ночью. Я прикладываюсь к иконам и смотрю, не погасла ли какая из лампад. Потом меня очень влечёт подойти к иконе Господа Иисуса Христа и внимательно на неё смотреть. Затем я начинаю молитву Иисусову. Вначале я говорю её вслух и понимаю её всю. Затем я “теряюсь”: ни икон не вижу, ни голоса своего не слышу. Я понимаю только одно: всё умиротворяется, я чувствую, что молитва произносится внутри меня, слышу её, понимаю её внутри себя чистейшим образом. При этом я испытываю блаженство, сильное блаженство. Когда это заканчивается, уже брезжит рассвет, а зачастую уже и солнце стоит высоко. Всё: службу-то я не совершал! То же самое происходит, когда я вхожу в храм совершать вечерню: меня застаёт в храме ночь, а службу я не читаю. Те же чувства я испытваю не только перед иконой Христа, но и перед иконой Пресвятой Богородицы. Я очень люблю Её. Мне очень нравится вглядываться в икону и начинать молитву: “Пресвятая Богородице, спаси нас”. Потом происходит то же самое. Я даже боюсь, чтобы из моих рук не выпала тоненькая свечка, которой я зажигаю лампады, ведь если она упадёт, я сожгу церковь святого Георгия и сгорю сам!.. Поэтому перед тем, как начать творить молитву Иисусову, я тушу эту свечку и откладываю её подальше».

Также старец рассказывал: «Когда я читаю последование ко Святому Причащению, то чувствую, будто во мне другой человек, который читает канон и молитвы».

Когда старец пел «Достойно есть…», по его щекам бежали слёзы.

Старец советовал: «Чтобы спастись, мы должны верить, что Христос – Богочеловек, а Пресвятая Богородица – Матерь Божия. Мы не должны оставлять молитву Иисусову. Монах без молитвы Иисусовой не преуспевает».

В 1982 году старцу Георгию исполнилось 80 лет. Его освященный старец Евлогий 40 лет назад сказал ему: «Ты отойдёшь ко Господу, когда тебе будет восемьдесят лет». Поэтому к престольному празднику святого Георгия, который был последним в его жизни, старец сделал самое тщательное приготовление. Желая порадовать отцов, он попросил их петь особо торжественно, чтобы угодить святому Георгию и дабы великомученик раздал всем своё благословение.

Всем старец говорил, что в этом году он умрёт, но врач из медицинского пункта в Кариес ему не верил. «У него отменное здоровье, – говорил врач, – ничем не болеет». И действительно, старец выглядел вполне здоровым. Как и в предыдущие годы, он собрал фундук, урожай фасоли и других овощей, а 20 сентября попросил старца Евгения перевезти его на муле в келию Тригона. Со слезами умиления старец говорил: «Я умру», – в то время его лицо было уже почерневшим, и сам он был без сил.

В келии Тригона старец Георгий прожил 22 дня. Там он был обуреваем искушениями. Диавол не давал ему молиться, мучил головокружениями. Незадолго до кончины старец увидел две сверкающие серебряные главы. Отцы объяснили ему, что это главы его старцев – Евлогия и Пахомия, и пожелали ему «доброго терпения», дабы и его собственная глава тоже стала серебряной. Также старец увидел трапезу, накрытую удивительными яствами, и он возжелал быть причастником этой трапезы.

В воскресенье 11 октября 1982 года, в день памяти святых отцов VII Вселенского Собора, перед которыми старец благоговел, в 11 часов утра он отошёл ко Господу.

Благословение его и молитвы да будут с нами.

Аминь.